Скажи мне, что я сплю

Я шагнул к ней, наклонился и... поцеловал. Ее губы были мягкие и теплые...

Мы стояли посреди церкви и смотрели друг на друга. В витражи рвалось рассветное солнце, бежали к нам по паркету разноцветные лучи.

Айрис обхватила меня за шею руками и прижалась. Я обнял ее в ответ. Она дрожала и была...настоящая. Я чувствовал ее...

— Спасибо, Артур... — прошептала она, глядя мне в глаза.

— Айрис... Милая, Айрис... Знаешь, что мы сделаем? Пойдем в порт и возьмем яхту. Большой парусник, как ты хотела... Сядем на него и уплывем... к солнцу... Я заберу тебя отсюда... я покажу тебе весь мир... Айрис...

Зеленый солнечный зайчик вспыхнул на рыжих волосах, и... она начала таять. Словно песок из часов, выходила из нее жизнь. Айрис бледнела и растворялась, превращаясь в бесплотный призрак. Становилось холодным и невесомым прикосновение... проступали сквозь нее колонны и стены церкви...

— Айрис... — прошептал я. Упало на пол ее ничем больше не сдерживаемое обручальное кольцо и, звеня, покатилось в сторону скамеек для прихожан.

Церковь заливал невыносимо яркий утренний свет, лился потоками из окон. Там, где стояла Айрис, теперь было пусто — лишь резвились, играли разноцветные солнечные зайчики. Желтые, красные, зеленые...

— Покойся... с миром... дитя, — тихо сказал святой отец.

Мы стояли и все трое смотрели на то место, где раньше была девушка. Будто ждали, что она вот-вот вернется...

Эпилог

Очередное утро бесконечно медленно прорывалось в мое сознание, заставляя холодеть при мысли о том, что все произошедшее — ночной разговор, венчание, и уход Айрис — абсолютно все было реальным.

Я приходил несколько раз к ее качелям — но она больше там не появлялась. Как и на берегу. Как и на дороге...

Как не было и следов ее в доме. Он скукожился и осел, будто что-то удерживающее его от разрушения покинуло навсегда эти места.

Мне хотелось, чтобы кто-то сказал мне, что это был сон. Всего лишь яркий сон. И, когда я проснусь снова, то опять увижу Айрис...будто ничего и не было...

Я открыл дверь гаража. Оттуда смотрел на меня глазами-фарами красный Кадиллак "Ford Skyliner" пятьдесят шестого года выпуска... Пикнула, отключаясь сигнализация, и я открыл дверцу. Салон приятно пах еще не успевшими остыть пластиком и кожей.

— Ты в самом деле думал, что поедешь куда-то без меня? — Напротив вырос Гордон. — Когда ты уже поймешь, что я твой друг?

— Я... — я не знал, что ответить. Что не хочу ни с кем говорить и сбежал, пока Гордон спал?

— Да заткнись ты, — махнул рукой Гордон и полез в машину. — Чего ты встал? Заводи и поехали.

Я забрался внутрь, завел двигатель и поехал с холма.

— Мне жаль, что так вышло, брат...

— Я знаю... Извини, что хотел уехать без тебя.

— Да иди ты. Всегда знал, что ты дурень, — улыбнулся Гордон.

Зазвонил телефон — Линда. Она звонила уже несколько раз, но я не брал трубку. Вот кого я точно не хочу слышать...

— Кто там? А, Линда. Дай сюда, — протянул руку Гордон. — Давай, говорю. Доверься мне.

Гордон взял телефон и приложил к уху:

— Добрый день, это тел...

— Артур? — раздался из трубки голос Линды.

— ... ефон Артура. В данный момент я не могу ответить. Можете не оставлять сообщений, я их все равно не прочитаю. Еду на Кадиллаке по Шотландии. Гори в аду, сука!!! — Гордон завершил вызов и передал сотовый мне.

— Что? Она мне никогда не нравилась, — невозмутимо ответил он на мой взгляд. — Только не говори, что будешь с ней дальше встречаться, я этого не перенесу. Даже призрак Айрис лучше ее. Надо, сочинить на эту тему стихи! Хотя... — осекся он, увидев выражение моего лица. — ... пожалуй, пока рановато. Все я молчу. Как рыба. Палтус. Рыба-палтус, знаешь такую? Вот, молчу, как рыба-палтус...

Мы проехала Албервилль, выехали за его пределы и помчались по междугородней автостраде.

Яркое весеннее солнце заливало дорогу и дома. Машин почти не было. В лицо дул свежий ветер, вокруг колыхалась трава на полях.

Я ехал все быстрее и быстрее и не мог остановиться.

Мне казалось, что еще немного... и впереди появится силуэт тоненькой фигурки с босыми ногами...

Но дорога была пуста...

Другие будут мне цветы,

Другой, нездешней красоты.

Другие взгляды будут мне

Сиять в далекой стороне.

Но чистый свет, что мной ловим

Так жадно, так давно храним —

Твой свет, преобразивший прах,

Один со мной на всех путях.

Э. Бронте