Предел свободы. Часть первая

Однажды к нему в камеру зашел здоровяк в безрукавке и с длинным шрамом на левом предплечье.

— Теперь ты будешь работать на нас. Когда будешь готов, придешь по этому адресу.

Флетчер искренне удивился такой наивности. "С чего это мне туда приходить?"

Здоровяк, словно отвечая на невысказанный вопрос сказал :

— Захочешь получить еще дозу — придешь.

* * *

Гарри сидел в купе "Хогвартс-экспресса". Дядя не смог его подвезти, сославшись на срочные дела. Вместо этого он просто дал племяннику денег на такси. Вообще, в последнее время они редко общались. После того как выяснилось, что маги способны читать мысли, он свел общение с племянником до минимума, поясняя, что он — легкая цель, и так будет лучше для всех. Он выполнил свои обещания и договорился с владельцем дома на соседней улице о том, что тот сдаст им пристройку на своем участке. Сославшись на занятость, Вернон объяснил, что деньги будет передавать через племянника, который, как он пояснил , будет заниматься проектами, необходимыми для учебы. Что, в общем-то, было правдой.

Гарри на всякий случай приехал за два часа до отправления поезда. Оказалось, что переживал он совершенно напрасно, поскольку когда он прошел через барьер, отделяющий платформу 9 ? от остального вокзала, на перроне не было ни души. Чуть позже показалась женщина средних лет, удивившаяся, что он прибыл так рано и посоветовавшая ему выбрать себе купе.

— Если хочешь, можешь купить сладостей, я привезу тележку.

Гарри вежливо отказался, решив вместо этого вздремнуть. В прошлую ночь он не смог уснуть, размышляя о своем открытии. Он решил еще раз просмотреть книги и с облегчением, к которому примешивалась толика разочарования, понял, что был неправ. К счастью, волшебный мир успешно перешагнул затянувшуюся эпоху средневековья. С середины семнадцатого века началось нечто вроде эпохи Возрождения, которая у магов пришлась на середину восемнадцатого века. Именно с этого времени "заимствовать" маггловские изобретения стало не зазорно. Об этом не говорили, но и не осуждали, хотя собственно в этот период ничего особо и не заимствовали. Но идея была брошена в массы... Далее был период, который примерно соответствовал эпохе Просвещения, он начался примерно в середине девятнадцатого века и... не закончился до сих пор. В этот период были открыты двенадцать способов использования драконьей крови, разработан ряд принципиально новых зелий и созданы Чары Доверия. Но качественного перехода не произошло. Так продолжалось до Второй мировой и еще некоторое время после... Но тут в движение пришли реакционные силы. Чем все закончилось, известно. Хотя Гарри отмечал, что мог подписаться под каждым словом маршала Фоша, когда тот прочитал условия Версальского договора: "Это не мир. Это перемирие на двадцать лет", хотя, конечно, он мог и ошибаться. Не все можно понять из книг.

Кстати, о книгах, "Альманах Гриффиндора" оказался настоящим сокровищем, что немало успокоило Гарри, который долго переживал по поводу того, как ушлому торговцу удалось надуть его. Альманах выпускался старым, берущем свое начало в конце пятнадцатого века родом Ландстоунов, все без исключения представители которого учились в Гриффиндоре. Альманах выпускался раз в год первого июля, сразу после окончания Хогвартса. Коллекция, которую приобрел Гарри, содержала более четырехсот номеров и хранилась в большой зачарованной шкатулке. У Гарри не было времени на то, чтобы прочитать все, но даже то, что он успел, не только восхитило его, но и открыло на многое глаза. Первые номера повествовали о славных деяниях предшественников, верно служивших короне и славно бившихся на полях сражений столетней войны, и даже умудрившихся разграбить Шармбатон, что породило вековую вражду между английскими и французскими магами. Было видно, что и через столетия со смерти основателя его факультет продолжал играть ведущую роль. Однако, со временем количество черных траурных рамок, наподобие той, что была у Джонатана из Йорка, стало увеличиваться. Империя расширялась, и ей требовались воины. Выросло количество жалоб на "мерзких торгашей" и "подлых крыс, забившихся в подземелье". Однако по-настоящему черной датой для факультета стало двадцать пятое октября тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года. Сражение у Балаклавы. Печально знаменитая атака легкой конницы, лишившая Британию цвета её аристократии и, как понял Гарри, не только маггловской. После этого сражения пять традиционно гриффиндорских родов угасли полностью. Еще двенадцать лишились прямых наследников, что заставило род Блэков пойти на невыгодный династический брак, который не только считался в их среде мезальянсом, но и привел в итоге к переходу последующих поколений этого рода в Слизерин. Еще одна потеря для Гриффиндора. Альманах того года вышел полностью черным. Три выпуска гриффиндорцев разом полегли в том сражении. Гарри сравнил даты в книгах и понял, что примерно с этого времени авторы осторожно начали описывать Слизерин, как оплот Британской аристократии. Что касается самого альманаха, то он перестал выпускаться уже с тысяча девятьсот пятнадцатого года. Последний номер был полностью посвящен последнему представителю рода Ландстоунов. На первой полосе была размещена маггловская фотография, на которой был изображен моложавый человек в форме капитана британской армии. Под фотографией были только даты рождения и смерти. Последней значилось двадцать второе апреля тысяча девятьсот пятнадцатого года. Вторая битва при Ипре.

На последней полосе было дано короткое объявление о закрытии издания в связи со смертью последнего из рода, а также переходе всего имущества, включая типографию, перешедшей в род мужа сестре покойного Энн Лавгуд.

Славный дом Годрика, последний оплот английского рыцарства, угасал...

Гарри проснулся от того, что кто-то немилосердно тряс его за плечо. Это оказалась та девочка, Грейнджер.

— Пора переодеваться, мы уже подъезжаем к станции.

— Да, приятель, ну и здоров ты спать, — радостно воскликнул еще один нежданный пассажир купе. Гарри осмотрелся, он точно помнил, что когда засыпал, то был единственным пассажиром. А рыжий тем временем продолжил: — Заходил Малфой со своими дружками, но мы быстро его отвадили.

Гарри пожал плечами и даже не стал спрашивать, как они оказались в его купе. Они выгрузились из поезда и отправились за Хагридом, который еще издалека окликнул первокурсников. Гарри заметил, что тот слегка прихрамывает. Потом они плыли на лодках через озеро. Хогвартс был по-настоящему великолепен. Смотреть на Хогвартс в свете луны было из разряда тех вещей, после которых окончательно убеждаешься, что чудеса бывают, и одно из них находится перед тобой.

Хагрид оставил их на попечение профессора Макгонагал, которая кратко, на взгляд Гарри, так очень и очень кратко, поведала им о системе факультетов и о поведении, которое от них ожидают. Когда она оставила их поразмыслить над грядущим выбором, из стен выплыла группа приведений, которая что-то громко обсуждала. Многие первокурсники испуганно завизжали. Гарри не обратил на них никакого внимания. Ему нужен был подопытный — хотелось проверить одну идею, которая возникла у него еще летом.

Первокурсников очень волновал вопрос, как будет проходить распределение. Высказывались самые дикие варианты. Но самый маловероятный, по мнению Гарри, предложил его самопровозглашенный друг Рон.

— Мои братья сказали мне, что нам нужно будет сразиться с троллем! — окружающие издали испуганный вздох, а Грейнджер продолжала повторять заклинания, которые могут понадобиться им на тесте. И тут на сцене появился идеальный для целей Гарри подопытный.

— Даже твои братья считают тебя идиотом, Уизли! — блондин высокомерно вскинул голову. — И вообще, я считаю, что все эти разговоры про распределение — чушь! Все достойные попадут в Слизерин, а недостойные никого не интересуют!

— Заткнись, Малфой! — выпалил Рон.

"Значит, Малфой... То что нужно", — подумал Гарри и выступил из-за спин группки первокурсников, где он пытался избежать, надо заметить, с успехом, ненужного внимания.

— А если это действительно тролль? — спокойно спросил он.

Малфой повернулся к нему и высокомерно процедил:

— Что за чушь... — запнулся, а затем воскликнул: — Ты Гарри Поттер!

Все мгновенно обернулись и стали смотреть на Гарри, который невозмутимо продолжил.

— Ты настолько сомневаешься в своих способностях волшебника, что боишься даже думать о тролле?

Круглолицый мальчик в углу шумно сглотнул.

— Разумеется, нет! — разгорячился Малфой. — Я волшебник! И если увижу в зале эту вонючую орясину, то ей несдобровать!

Первокурсники молчали, видимо, не были настолько уверены в своих силах. Гарри вышел из толпы. Теперь получалось, что он стоял напротив припертого к стене блондина, а за его спиной собрались остальные первокурсники.

— Подумай, о чем говоришь... — произнес Гарри ровным тоном, он обернулся и указал рукой на толпу, стоящую у него за спиной. — Если ты откажешься от своих слов там, в зале, все эти люди посчитают тебя жалким... жалким трусом. И никто. Повторяю, никто не будет тебя уважать.

Лицо Малфоя побледнело, а затем вспыхнуло. В этот момент вернулась профессор Макгонагал.

— Первокурсники, следуйте за мной!

Все первокурсники неуверенно смотрели на Малфоя. Рон довольно оскалился. Малфой окинул взглядом толпу первокурсников, а затем, гордо вскинув голову, первым последовал за профессором. Гарри заметил, что блондин всю дорогу сжимает и разжимает кулаки, видимо накручивая себя перед предполагаемой схваткой. Остальные первокурсники следовали в нескольких шагах позади. Трудно представить себе какие чувства испытывал Малфой, когда двери большого зала распахнулись и вместо огромного тролля перед взорами первокурсников предстал табурет, на котором лежала даже на вид старая, потрепанная шляпа, и четыре факультетских стола, за которыми сидели ученики, лениво наблюдавшие за распределением первокурсников.

Малфой начал понемногу успокаиваться. Краска с лица понемногу сходила, а кулаки перестали судорожно сжиматься.

"Второй этап", — подумал Гарри и, нагло усмехнувшись, подмигнул Малфою. Заметивший это Рон смеялся над блондином едва ли не в открытую.

Тот окинул их яростным взглядом, но отвернулся, когда шляпа запела свою песню и началось распределение.

— Малфой Драко! — выкрикнула Макгонагал очередное имя. Черноволосый мужчина за преподавательским столом, до этого сидевший с абсолютно бесстрастным лицом, проявил толику интереса, выразившуюся в легком наклоне головы.

Драко подошел к табуретке, уселся и натянул на голову шляпу. Беседа продолжалась около тридцати секунд и, видимо, то, что говорила Шляпа, Малфою совершенно не нравилось. Он бросил на Гарри с Роном яростный взгляд. Уизли продолжал улыбаться, ну а Гарри, сохраняя абсолютно спокойное выражение лица, показал ему большой палец.

Глаза Драко начали наливаться кровью, он смотрел на парочку первокурсников так, словно сейчас достанет волшебную палочку, но не для того, чтобы проклясть недруга, нет. Он использует её как кол и будет забивать своих врагов как свиней. Видимо, это и определило решение шляпы, которая секундой позже воскликнула на весь зал:

— Гриффиндор!

— Нет в мире совершенства, — меланхолично произнес Гарри.

— Что? — отозвался шокированный Рон.

— Ничего, забудь.

20.05.2013

Глава 6.

Весь зал, похоже, был шокирован распределением Малфоя, так что остальные первокурсники получали не слишком бурные аплодисменты. И даже он, Мальчик-Который-Выжил, удостоился чуть более теплых приветствий, особенно от гриффиндорцев, к столу которых он вскоре и присоединился, после непродолжительной беседы со шляпой.

"Один билет до Гриффиндора, пожалуйста", — подумал Гарри.

"Любишь играть с чужими судьбами, значит? Да тебе самое место в Слизерине... не многим удается провести старую шляпу..."

"Ваша вежливость может соперничать только с вашей компетентностью", — хмыкнул про себя мальчик. — "Только Гриффиндор, это дом моих родителей, моих предков... мой дом".

Шляпа поворчала, но все же огласила нужный вердикт. За преподавательским столом профессор Дамблдор мягко улыбнулся. Лицо Макгонагал оставалось таким же строгим, но её взгляд потеплел, и можно было сказать, что она вспоминает что-то хорошее. Черноволосый преподаватель слева от заместителя директора лишь скривился.

Затем директор сделал объявление о запретном коридоре на третьем этаже, после чего произнес свою сверхсодержательную речь, которую, по-видимому, считал вершиной ораторского искусства, наподобие "Пришел! Увидел! Победил!"

Ужин проходил в молчании. Все находившиеся за гриффиндорским столом бросали любопытные взгляды на юного Малфоя, который был бледен, будто не далее чем пять минут назад у него откачали очень много крови. Однако на него смотрели не только за столом его нового факультета. Очень многие за слизеринским столом смотрели на него презрительно, а иные и вовсе враждебно. Гарри неторопливо насыщался, думая о том, что его эксперимент принес неожиданные бонусы в виде отсутствия ненужного внимания.

Когда пир закончился, старосты повели первокурсников Гриффиндорскую башню. Староста-пятикурсник, брат Рона, вел себя так, словно ему доверили отвести стадо баранов в загон, а он в это время испытывал гордость от того, что выполняет столь важное задание. По пути встретился Пивз, который начал кидаться в них всяким мусором. Угроза позвать Кровавого Барона быстро привела его в чувство.

Когда они уже почти подошли к башне, кто-то дернул его за руку и изо всех сил припечатал к стене. Гарри увидел перед собой Драко Малфоя, глаза его пылали яростью, в правой руке зажата волшебная палочка, которая была направлена прямо в переносицу Поттера.

— Это все твоя вина! — прошипел Малфой.

— И что ты сделаешь? Заставишь умереть со смеху или просто засыплешь искрами? — спокойно ответил Гарри. — В чем твоя проблема? Считаешь себя недостойным самого славного дома в Хогвартсе?

— Нет! Я просто не хочу учиться с чертовыми грифами!

— Наши будущие однокурсники только что скрылись за углом. Можешь пойти и высказать им это.

— Нет, я не это... — Малфоя подобная перспектива, похоже, не радовала.

— Ну, если у тебя нет претензий, тогда нам лучше поспешить, — Гарри буквально отцепил от себя ослабившего хватку Драко и молча отправился следом за остальными гриффиндорцами, которые не успели еще далеко уйти. Его недавний собеседник последовал за ним. К счастью, вход в Гриффиндорскую башню оказался буквально за поворотом, и их отсутствие осталось незамеченным. Староста пустился в объяснения о системе паролей, существовавшей на факультете, и тут же продемонстрировал её на примере, сообщив нынешний пароль полной даме на портрете, охранявшем вход в башню.

Далее была короткая лекция о правилах и распорядке дня. Им сообщили действующий пароль и, пожелав доброй ночи, отправили в направлении спален первокурсников. Гарри немного удивил тот факт, что староста даже и не подумал спросить, имеются ли у них вопросы. Он решил не доискиваться причин, а просто взять ситуацию в свои руки.