Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Лилия в янтаре (полная версия)


Опубликован:
01.02.2018 — 23.05.2018
Читателей:
1
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Верёвка натянулась, поднимая руки, и я невольно наклонился, оберегая плечи от вывиха. Больно пока не было, но понятно, что это только пока.

Тюремщик, или кто он тут — палач? — так же молча проверил натяжение, остался, видимо, доволен, и скрылся за углом. Тяжело бухнула дверь. Я остался один.

Очень хотелось отсюда куда-нибудь деться. Хоть куда. Я попробовал пошевелить руками и в отчаянии закусил губу: запястья, похоже, кожаными ремнями стянуты, да так, что уже холодеют пальцы. Распутаться не вариант. Проделать какой-нибудь акробатический трюк в такой позе — я вам тут не Джеки Чан, да и не режиссёр этого боевика. Мне остаётся только стоять и бояться, что я и делаю. Ну, можно ещё подумать. Логика, говорят, хорошее средство от страха. Врут, конечно, но ладно. Будем рассуждать логически. Я на дыбе. Просто так на дыбу не подвесят, значит, будут применять. Это не двадцать первый, и даже не двадцатый век. Не на испуг берут. Мой здешний возраст никого не остановит. Родственников или друзей у меня нет, я тут совсем один, и никому я не нужен, кроме как Фаринате в утилитарных целях, значит защиты и поддержки ждать неоткуда, нет на это надежды. Её, сука, вообще что-то нету. Как же мне выкрутиться-то, а? Как? А что от меня могут хотеть? Мне одиннадцать лет. Что за тайны можно знать в этом возрасте? Разве что случайно узнал. Или, что гораздо, гораздо более вероятно, это из той же самой оперы про Россини и его алхимию, чем Фарината так интересовался. Да какая разница? Я всё равно ни на какой вопрос ответить не смогу. Независимо, знал пацанёнок Ружеро самую главную военную тайну, или нет. Получится мне убедить моих похитителей в этом? Очень, очень хотелось бы на это надеяться, но жизненный опыт, брюзгливый старик, недоверчиво качает головой. Раз уж так серьёзно подготовились — не поверят. Поджидали на пути от дворца Уберти домой, значит заранее знали и где я был, и маршрут. Устроили засаду в людном месте. Не убоялись. Моментом грохнули того парня и меня спеленали в секунды. Беспрепятственно уволокли куда им было надо. Такие профи в этом веке? Но против факта не попрёшь. Профи. И теперь спокойно, без опаски, без спешки, вдумчиво, будут со мной общаться. Нет. Не поверят они моему "ничего не знаю, ничего не видел". А может, это как раз Фарината? Да ну. Зачем ему какие-то засады было устраивать? Я и так у него был. Не он. Не он... Рассказать им всю правду про себя? Клёвая отмазка. Хорошо придумал. Молодец. Идиот. Думай давай. Не придумывается ничего. Кто, кроме Фаринаты, может охотиться за секретами, которые мог знать Ружеро? Конкуренты? Это да. Это очевидно. Но что мне это даёт? Я даже не знаю, кто у него может быть конкурентом. Что за бизнес?

Опять стукнула дверь. Негромкие шаги нескольких пар ног. Я поднял свесившуюся голову. Две фигуры в балахонах каких-то... Рясы? Монахи [4]? С третьим уже тут виделись. От вида монахов мне легче не стало. Отнюдь не все монахи отшельники, и отнюдь не все врачуют словом и истязают свою собственную плоть. Хватало среди них любителей поистязать чужую. Мало костров по Европе пылало?

Жить, жить охота, мОчи нет. Боли не хочу, умирать не хочу... вот всего этого вокруг не хочу. Хочу добрых улыбок. Добрых, я сказал! Когда тебе рады. Друзей хочу. Не по расчёту чтоб дружба. Вот чтоб в два часа ночи без звонка можно было. Хоть трезвым, хоть пьяным. Чтоб поняли. Чтоб люди были не сволочи равнодушные, а чтоб помогли, если что, и не за деньги, а просто так. Просто потому, что люди. Хотя бы посочувствовали чтобы, если что. Но по-настоящему, а не так, "соболезную, но..." . Чтоб соседи не матерились за стеной или за забором, а чтоб как родня, как стена за меня. Чтоб всем всё всегда в виде исключения и без очереди. Всем всё по блату. Самое-самое. Всем. Даже одинокой старушке, матери погибшего тридцать лет назад лейтёхи-вертолётчика, от кого выпускная фотка только и осталась на тумбочке рядом с часами. И ей тоже всё и бесплатно. И чтобы женщина рядом не та, что "милый, я тебя люблю, конечно, но...", а чтобы дома — хоть скалкой, а если против всего мира — так до конца патронов и без сомнений, кто тут прав. И я чтоб за неё так же. И чтобы потом я не стал к ней скотиной и козлом, чтобы удержался как-то от этого. Вот чтоб волшебство такое. Чтоб каждый поцелуй — как первый. Чтобы солнце в глазах и яркое синее небо. Чтоб в космос летали. Да! На другие планеты, как у Стругацких. Чтобы дети смеялись без конца и пахли мороженым. Шоколадным. С орехами. Чтобы никто, даже одинокие приезжие девушки, ничего никогда не боялся, даже ментов ночью на вокзале. Чтоб вообще не нужно было бояться, чтоб слово такое забылось. Чтобы украинцы вдруг проснулись и — опа! — а на востоке от них живут русские, а не кацапы. Чудо, да. И чтобы русские снова научились, наконец, произносить слова "украинец" и "таджик". Чтобы люди не врали. Ну, ладно, ладно... пусть врут, пусть. Это ведь натура у нас такая — врать. Мы и самим себе врём без конца. Так что пусть врут. Пусть врут, чтобы показаться лучше, чем есть. Пусть врут, чтобы понравиться, я не против. Пусть врут, чтобы хотя бы притвориться хорошим, а не для того, чтобы поиметь тебя. Пусть будет ложь во спасение, пусть... Но пусть же, блять, хоть кто-то, наконец, спасётся!

На столе у стены зажглись две лампы, противно проскрежетала по камню тяжёлая скамья, отодвинутая от стола, легла на столешницу толстенная тетрадь, рядом со стуком установилась чернильница. Из пенала извлеклось перо. Монахи неспешно усаживались. Один вдруг мазнул по мне внимательным взглядом, и я спохватился, что стою, как дурак. Вернее наоборот. А мне ребёнка отыгрывать надо бы. Ребёнки, если мозги им промыть как следует, они вообще-то герои круче Камо могут быть. Без страха и упрёка. С горящими сердцами. Романтики войн и революций. Безжалостные к себе и другим. Без малейших сомнений в своей правоте. Сомнения — они ведь от жизненного опыта заводятся. Как тараканы от грязи. Это ведь давно известно: "пока сердца для чести живы" и всё такое. Как раз где-то на границе этого возраста в армию и берут, чтоб денег настоящим воякам не платить... Да. Но это если мозги промыты. А если нет, то ребёнок легко пугается и ищет защиты и помощи у взрослых, коим вроде как и положено ребёнков защищать. Ребёнок мало что знает, плохо понимает мир за пределами своих невеликих нужд, логика у него слаба, и он легко путается. А потому ребёнка легко запугать, запутать и обмануть. А я тут стою, как Зой Космодемьянский...

— Дяденьки, — захныкал я. — За что? Что делается-то? Дяденьки...

Слёзы получились как-то удивительно легко. Прям ручьём полились, стоило только начать. Я вот когда притворялся-то, когда заревел, или до того?

Внимательный монах начал молча листать страницы. Второй наоборот уставился на меня, но не тем цепким взглядом, а тем, что должен бы таковой изображать. Молодой, лет двадцати пяти, лицо рыхленькое, глазёнки таращит, сам в свою крутость верит. Помощник комиссара ГубЧК, не иначе. Сам-то "комиссар" важности не демонстрировал. Ох, подсидит он тебя начальничек, ох подсидит...

Я подпустил скулежа в голос и начал взывать к милосердию Христа ради. У монахов это никакой реакции не вызвало. Первый, наконец, нашёл, что искал в тетради, и погрузился в чтение. Исчерпав идеи и словарный запас, я просто ревел в голос. Может, гормоны какие-то влияют? Что-то на рёв пробило — не остановить. Хорошо — к месту. Но вот чтение было закончено, лампа передвинулась, тетрадь сдвинута к помощнику, который тут же цапнул и перо. Алюминиевый реаниматолог, заметив перемены, поднёс ещё одну лампу к моему лицу. Тьма вокруг меня от этого только сгустилась, лица тюремщиков превратились в едва различимые бледные пятна. Но им, конечно, меня стало видно получше.

— Ответь мне, отрок, — начал главный. — Как твоё имя?

— Ру... Ружеро, дяденька. Я ни в чём не виноват! Отпустите меня, ради Христа!

— Ружеро Понтини, не так ли?

— Да. Я ничего не делал! Пожалуйста...

— Ружеро Понтини... Ну что ж, значит, ошибки нет, и мы можем начинать.

Ну, что ошибки не было и так было понятно, хотя я, как оказалось, точно идиот. Надо было отбрёхиваться: я не я и хата не моя. Бонд я. Джеймс Бонд. Из Жмеринки. И точка. Впрочем, отпустить бы всё равно не отпустили, а вот потом могло и хуже быть.

— Я — старший дознаватель святой инквизиции брат Альфонсо. Со мной брат Бартоломео. Ружеро Понтини, ты обвиняешься в преступном сговоре против матери нашей святой католической церкви и соучастии в заговоре против её главы, его святейшества папы Урбана IV.

— Ружеро Понтини, — вступил Бартоломео. — Что ты можешь ответить на эти обвинения?

— Дяденьки, — заголосил я. — Вы что? Какие зап... зав... сговоры? Ай-яааай! Вы что, дяденьки, милые, пустиииите!

Альфонсо кивнул алюминиевому и тот толкнул меня в спину, наверху скрипнуло, руки мои пошли за спиной вверх, выворачивая плечи из суставов. Но боль была не только и не столько от этого, сколько от недозажившего перелома. Я просто чувствовал, как ломается всё, что мои бедные фибробласты наработали за эту почти неделю.

— На вопрос отвечай. — буркнул палач.

— Не виноватый я ни в чём! Ай, дяденьки, больно же!

Я заголосил, заходясь криком, и даже не притворялся — боль была жуткая, и информативности в моих воплях было как соплей у стрекозы. Альфонсо меня долго не перебивал. Думаю, братья-инквизиторы не подумали о моей сломанной руке и не догадывались, что боль была сильнее, гораздо сильнее, чем они предполагали.

— Ружеро Понтини, — наконец заговорил он. — Советую тебе говорить правду. Ложь не поможет тебе. Мы хотим установить истину, и мы её установим.

— Пытая ребёнка? Откуда такая доброта?— тут я, конечно, начал из образа выходить, но боль, огромная, как воздушный шар, не способствовала моим актёрским качествам.

— Вот уже десять лет как его святейшество папа Иннокентий IV в булле 'Аd extirpanda" дал нам право и вменил в обязанность применять телесные пытки для искоренения скверны. О возрасте испытуемых там ничего не сказано.

— Но хоть причина-то должна быть? Основания какие-то? — я был уверен, что инквизиции лично я мог дать только одну причину: сам факт переселения душ, так сказать. Но сильно сомневался, что успел на этом спалиться. Ружеро, по малолетству, тоже вряд ли сумел так нагрешить, чтоб аж вплоть до инквизиции.

— Разумеется, — Альфонсо был невозмутим. — Подозрения в ереси таковыми и являются.

— То есть, чтобы схватить ребенка и начать пытать достаточно одних ваших 'подозрений'? И доказательств никаких не требуется?

— Ну, что ж, — подал он голос после нескольких секунд молчания. — Учитывая твой юный возраст, я отвечу. Мы не звери, что кидаются на добычу, терзаемы голодом. Инквизиция не хватает кого попало. Подозрения всегда обоснованы. Всегда. Не было случая, чтобы мы ошиблись. А доказательством вины служит признание подозреваемого.

— И вы заранее знаете, что арестованный виновен, да? Осталось только выбить признание?

— Обратного еще не было. Тебе лучше сразу сознаться, Ружеро. Ты ещё молод, и не знаешь, но никто не может вынести достаточное количество боли долгое время. Сознаются все.

Это ты мне про боль будешь говорить, урод?

— Я бы сознался, да только не знаю в чём, — стоять наклонившись, с задранными назад и вверх руками, очень неудобно. Приходилось каждый раз поднимать голову, чтобы видеть их, но долго голову так держать, оказывается, трудно, и она так и норовит свеситься на грудь. Да в такой позе взлетающего рака вообще стоять тяжело. Хочется или взлететь уже, или приземлиться. Но ни того, ни другого сделать не дают.

— Мне очень жаль, что ты упорствуешь в своей лжи. Как, впрочем, и все... поначалу. Мы покажем тебе немного боли, чтобы ты понял, насколько приятней говорить правду.

Альфонсо кивнул, и палач потянул за веревку, задирая мои руки кверху. Ай, бляди, что ж вы творите, суки, у меня же рука сломана! Ааааай!! Аааааа!!!

Фьюууть — и сознание со свистом вылетело из меня. Опять. В который уж раз.

Отсутствовал я в этом паршивом месте к сожалению не долго, но кое-что изменилось: я был растянут на столе. Полоска здоровья перед глазами показывала три из десяти.

— Ты продолжаешь упорствовать? — Альфонсо был само участие. — Это печально. Не лучше ли сказать правду?

— Какую правду, гады, вы же меня ни о чём не спрашиваете?!

— Ты состоял в сговоре против церкви и папы?

— Да нет, конечно! Вы с ума тут посходили? Мне одиннадцать лет! Кто меня в заговор пустит?!!

— Очень жаль, Ружеро, что ты продолжаешь лгать, — он ласково улыбнулся. — Но мы поможем тебе увидеть свет.

Ступни сдавило так, что я, кажется, слышал треск костей сквозь свой крик. Глаза заволокло красным, вдохнуть не получалось, я задыхался и заглатывал воздух, как рыба. Боль не прошла даже когда давление прекратилось. Точно сломали, твари.

ЗДОРОВЬЕ 2 ТП/10 ТП

Даже мои глюки отмечают потерю здоровья.

— Да хрен с вами, был, участвовал, состоял! Против церкви, против папы, против всех! Что ещё?

— Вот видишь, Ружеро, обратного не бывает, — несмотря на сарказм в содержании, сам тон его был нейтральным, может даже сочувственным. Потом он сменился официальным:

— Итак, в силу данных признательных показаний, считается установленным как факт, что Ружеро Понтини является соучастником в преступлении против церкви, а именно: составлению заговора по распространению ереси, подрыва авторитета церкви, и лишению власти понтифика. Ружеро Понтини, верно ли записанное?

— Да! Верно!

— Ружеро Понтини вторично подтвердил, уже и без причинения ему боли, что записанное с его слов — верно. — Я пытался успокоить дыхание. Зажурчала вода. Альфонсо, утолив жажду духовную, утолял телесную. Я бы тоже не отказался, но мне никто не предложил. — Теперь тебе будет легче, сын мой. Сказав правду раз, продолжать уже просто. Больше нет смысла лгать. Ведь правду говорить легко и приятно. Ты же чувствуешь, как словно груз упал с твоей души?

Я чувствую, что вы, падлы, опять сломали мне руку, и переломали ноги, козлы...

— Чувствую, чувствую! — извращенцу, видать, нужно, чтобы я ещё и удовольствие от процесса получал. Вот где он только, падла, таких порнофильмов насмотрелся?

— Кто ещё состоял с тобой в заговоре?

— Да откуда я знаю? Кого хотите, того и запишите. Я подтвержу.

— Нам не нужно, кого мы хотим, — вякнул Бартоломео. — Ты сам должен снять грех с себя, и назвать имена заговорщиков.

Альфонсо кивнул, у ног скрипнуло и я снова зашёлся в крике. На этот раз я почти потерял сознание, но теперь Альфонсо уже знал границы моих возможностей и не дал мне ускользнуть в небытие.

— В наших сердцах нет гнева и зла, Ружеро. Только сочувствие. Эта боль не наказание тебе за ложь, о нет. Кто мы, чтобы брать на себя право наказывать? Мы хотим помочь тебе, и эта боль лишь временна, она спасёт тебя от гораздо худшей боли, что будет длиться вечно. Ты поймёшь, что будет ждать тебя, если ты попробуешь солгать, и тогда ты встанешь на путь истинный.

Боль была черная и противная, как расплавленный пластилин. Вонючими толчками она разносилась по всему телу, била в голову, капала из глаз, и не было от нее спасения. Она была чужая и неизбывная, как неприятный сосед. Она не помещалась в меня, я чувствовал, как она, накачавшись в каждую клетку, начинает разрывать меня изнутри, и как же я хотел, чтобы, прорвав кожу, она выплеснулась, наконец, наружу.

1234567 ... 404142
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх