Лилия в янтаре (полная версия)

Тут я понял, что не всё мне о шахматах известно, если даже мат противнику, безусловно означая конец партии, вовсе не так уж безусловно означает победу.

ВНИМАНИЕ! ОТКРЫТА ВТОРИЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ХАРИЗМА +1 (текущее 1.01).

ОТКРЫТА ВТОРИЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТЬ 1 УРОВНЯ. КОЭФФИЦИЕНТ 1.01 К ИНТЕЛЛЕКТУ.

ОТНОШЕНИЕ К ВАМ СО СТОРОНЫ "БЬЯНКА" УЛУЧШИЛОСЬ НА +5 (текущее +25)

Сыграл в шахматы, что называется. Появилась дополнительная пища для размышлений. Попросил Бьянку из комнаты и приступил к отжиманиям. Никогда особо не любил отжиматься, но тут других способов пока не имелось. Больше трёх отжиманий за раз не выходило. Отлёживался и принимался заново, пока дыхалки хватало. Потом oтлёживался дольше и начинал сначала. Через два часа получил результат, но не тот, на который рассчитывал. Поднялась на единичку загадочная Воля, давшая +1 в опыт, но и только. Ничего. Как говорилось, "орешек знаний твёрд, но всё же мы не привыкли отступать". Ещё почти три часа целенаправленной бессмысленной физической активности, и вырастил "силу" и "волю" ещё на единицу каждую. И было бы это хорошо, и радовался бы я этому достижению, если бы не появившаяся строчка:

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: НЕ ВСЕ ПРОБЛЕМЫ МОГУТ БЫТЬ РЕШЕНЫ ТРИЦЕПСАМИ. ЕСЛИ ВЫ ПРОДОЛЖИТЕ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ, ИНТЕЛЛЕКТ БУДЕТ СНИЖЕН ПРОПОРЦИОНАЛЬНО.

Строчка эта меня заставила призадуматься. Нет, не угрозой снижения интеллекта, нет. Самим фактом своего появления и формой, в которую угроза была завёрнута. Это был явный экспромт, не стандартная заготовка на типовую ситуацию, и вместе с тем слишком по-человечески как-то сказано. Не машина писала. И это значит, что за мной наблюдают, и, может, постоянно. И я не знаю, не уверен, что это хорошо. С одной стороны, это как бы свидетельствует о наличии, несмотря на все ошибки и прочую недоступность протоколов, какой-никакой реципрокной связи. Что обнадёживает. С другой стороны, эта обратная связь еще ни разу не помогла мне выжить, это раз. Два: я, получается, постоянно под наблюдением, как крыса в стеклянной банке. Никакого личного пространства. Ладно, если только в туалете подсматривают — им же хуже, а если еще и мысли читают? А годика через четыре мне еще девушки станут интересны, со всеми юношескими гормональными последствиями. Не-не. Это с ними надо как-то решать. Буду потихоньку налаживать контакт и поговорю по-человечески. Ну, это, конечно, если они люди.

Пока всё свободное время продолжал тайком качаться. Отжиматься стал по 4 раза и время на обязательный перерыв чуток сократилось. Черенок лопаты пристроил одним концом на шкаф, другим на выступ дверного косяка. Получил сносный турник и...

ВНИМАНИЕ! ВЫ ИЗОБРЕЛИ ПРОСТОЙ ПРЕДМЕТ. ВЫ ПОЛУЧАЕТЕ ДОСТИЖЕНИЕ "САМОУЧКА I", ОПЫТ + 2. ОТКРЫТА ВТОРИЧНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РЕМЕСЛО +1, ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ 1×1.01 (1.01).

ВЫ НАШЛИ СПОСОБ ПОЛЕЗНОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ НЕ ПРИСПОСОБЛЕННОГО ДЛЯ ЭТОГО ПРЕДМЕТА. ПРОНИЦАТЕЛЬНОСТЬ +1 ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ 3. КОЭФФИЦИЕНТ К ИНТЕЛЛЕКТУ 1.04

ВАМИ САМОСТОЯТЕЛЬНО ПОЛУЧЕН НОВЫЙ НАВЫК "АБСТРАКТНОЕ МЫШЛЕНИЕ" И САМОСТОЯТЕЛЬНО ИЗУЧЕНО УМЕНИЕ "ЭКСПЕРИМЕНТАТОР". ОПЫТ + 5. ШАНС СОЗДАНИЯ НОВОГО ПРЕДМЕТА ПО СВОЕМУ ЧЕРТЕЖУ +1%.

Ну, вот и славно. Всё ещё непонятно, но ничего. Разберёмся. С мертвой точки, похоже, дело сдвинулось.

Сделал и еще одно дело. Пожалуй, самое главное: карман в котте. В штанах-то оно, конечно, было бы лучше, но то недоразумение, что носилось тут, штанами назвать было никак нельзя. Кальцони. Да пуп бы с ним, с названием, но для карманов просто не было места. Это ж хоть и шерстяные, но чулки, по сути. Стребовать с Пеппины небольшой, 10 на 40, кусок льняной ткани и иголку с ниткой было шумным, но, как оказалось, самым простым делом. Идея у меня, никогда не занимавшегося ни шитьем, ни кройкой, была примитивна: сложить кусок вдвое, зашить у получившегося прямоугольника длинные стороны, а открытой короткой стороной, пришить к распоротому боковому шву. Вроде просто, но сделать не получалось. Начинаю складывать ткань — и все, дальше никак не могу сообразить, что, как, и в какой последовательности делать. Промучился с час, пока не понял, что тупоумие меня одолевает только когда я начинаю воплощать свой замысел в жизнь. Стоит выпустить ткань из рук — и опять все ясно.

— Програмное ограничение, — зло пробурчал я, когда дошло. — Вот уроды...

Ну, вот и наглядное доказательство нереальности этого мира. Для того, чтобы сделать что-то, мне нужно соответствующее умение и навык. Портняжного умения у меня не было. Блин. Но руки опустились только на минуту. Ну и что, что не было? У меня много, чего не было, а потом стало. Надо просто делать, и все появится. Однако тупое продолжение попыток в течении еще одного часа ничего не дало. В чем дело? Я шью, шью, шью, и ничего не меняется. Что я делаю не так? Стоп. А где это я шью? Я ж даже не касался иглой ткани. Мне ж даже этого не дают. А почему? Да потому, что я еще и новый предмет создаю: котту с карманом. Значит, нужен чертеж? Ну, такой навык есть у меня! Пусть и маленький: шанс создания предмета из своего чертежа только 2.02%, ну да лиха беда начало. Правда ни пера, ни бумаги в наличии нет. Что ж, посмотрим, не подойдут ли другие предметы. Не только же по бумаге рисовать можно. И если эти сс... эти пи... вобщем, админы, не засчитают мне эту попытку, я не знаю, что с ними сделаю.

... — Хватит жечь масло, бездельник!

— Уймись, Пеппина. Эта плошка полденария всего стоит. Да и ту я не израсходую.

— А я говорю хватит! Одни убытки от тебя! Сам-то, бездельник, и денария не заработал! А лечение что — бесплатно, что ли? Так еще и масло жжет! За него деньги плачены, не тобой заработанные!

Тетка в конец достала. Я бы уже давно, в соответствии с русскими традициями, выдал ей устную характеристику и отправил в нецензурные дали, если бы в тот момент, когда у меня только появилось такое желание, не просматривал свои навыки, пытаясь понять, чего такого мне не хватает, что уже два часа я пытаюсь изобразить примитивный чертеж на стене у очага и ничего не выходит. Навыков было не так много, а смотрел я внимательно, потому и заметил, что 'Самоконтроль' поднялся на 1%. Пеппина к тому времени уже второй раз приперлась ко мне со своими нотациями. Поскольку более ничего, способного поднять такой навык, я в тот момент не делал, оставалось одно: самоконтроль прокачался на Пеппине. Немного, но все же. Потому и продолжал играть невозмутимого Чингачгука.

— Эти деньги я заработал.

— Это... — Пеппина аж задохнулась от возмущения. — Это как же ты их заработал? Да ты хоть денарий в дом принес?..

— За последние неполные две недели ты получила на мое лечение двести десять денариев, — заметил я спокойно. — Из них ты потратила меньше половины. Так что ты не в убытке.

Что я опять делаю не так? Чертежник я только первого уровня, так что шанс создания чертежа 5%, что не густо, но за 2 часа непрерывных попыток должно же хоть раз получиться?

— То не от тебя деньги! — запальчиво возразила Пеппина. — От мессера Уберти! Не тебе даны!

Очередной уголек рассыпался у меня в руке. И навык 'Перо и бумага' не растет. Навык, навык... Блять. Наверняка 'уголь и стена' не канают за 'перо и бумагу'. И что делать? Хрен с ним, с пером. Где я бумагу в три часа ночи в тринадцатом веке искать буду? На какие шиши? Эта вон за грошовое масло мозг выносит уже час.

— Верно. Не мне, — накопившееся раздражение и на толстуху, и на свои неудачи, и на неведомых 'админов', прорывается наружу и повышения самоконтроля мне уже не видать, так что позволяю голосу зазвенеть холодной злостью. — Тебе даны. За меня. За мое здоровье. За то, что я делал и из-за чего чуть не умер. За мою работу на синь... мессера Уберти. За то, что я ему нужен. Или ты думаешь, если бы я был таким бездельником и был бесполезен мессеру, он бы так пекся о моем здоровьи? Или ты думаешь, что мессер Фарината дельи Уберти глупее тебя? — рявкнул я на застывшую с открытым ртом тетку. — Тебе! Платят! За! Меня! За то, чтобы я смог закончить начатое. Так иди и не мешай мне работать, женщина!

Остается надеяться, что некондиционные инструменты накладывают какой-то штраф, но рано или поздно что-нибудь да получится. Надо продолжать, что еще остается?

— Нет, вы только посмотрите! — нет, не сработали мои грозный рык и прищуренный взгляд. Ну, а что я хотел? Итальянка. Они ж генетически устойчивы к крикам. Как русские к водке. Повышенное влечение и пониженная восприимчивость. — Он еще и голос на меня повышает! Мало того, что он живет в моем доме! Мало того, что я его кормлю! Трачу на него последние монеты! Так нет! Ему надо вконец разорить несчастную вдову! О-о, так он еще и кричит на меня в моем собственном доме!

Звукоизоляция в местных домах ни к черту. Нету ее. Точно знаю. Пеппина же не одна в округе итальянка. Поэтому сейчас заинтересованно просыпается весь квартал. Пеппину это не останавливает. Когда это настоящего артиста останавливал полный зрительный зал? Пеппина набирает побольше воздуха и начинает ознакамливать окрестных жителей с полным и дополненным списком моих недостатков и прегрешений, начиная от того, что я безродный подкидыш, через неспособность самому принести в дом хоть денарий и общей моей никчемности, она переходит к основной части, в которой лейтмотивом идет моя вселенская неблагодарность. И если первая ее половина, в которой я так-то отблагодарил сердобольную женщину вполне безобидна и я на нее не обращаю особого внимания, продолжая думать о своем, то вот вторая половина, где я неблагодарен и непочтителен по отношению к церкви и лично Господу — уже опасна и излишня. Сама Пеппина сдавать меня не побежит... ну, скорее всего, а вот за соседей не поручусь. Неуважение церкви и Бога — это не просто 'оскорбление чувств верующих' и прочая демагогическая хрень. Тут это реально преступление. Типа выражения сомнений в победе, в генеральной линии партии и лично в товарище Сталине году этак в 41-м. Это надо пресекать.

— Значит, все-таки, ты считаешь себя умнее мессера Фаринаты. Ну да, ты ведь не стесняешься прикарманивать большую часть его денег. Видимо, тебе не только не нужны эти деньги, тебе вообще на него плевать. Так, Пеппина? Так, может, нам стоит обсудить это с самим мессером? Ты так и скажешь: мне на вас плевать, мессер Уберти, и на ваши деньги плевать, и пусть Ружеро выметается из моего дома.

— Ах, ах! — притворно испугалась Пеппина, делая руками над головой жесты, похожие на испанский фламенко. — Он еще будет пугать меня! — а я подумал: странно. Но хоть с религиозной темы съехала — Где он хочет меня напугать! В Фиренце! В свободной Фиренце! Нет, вы посмотрите: он нобилями меня будет пугать! Как будто народ Фиренцы не выпроваживал нобилей пинками! Да чтоб...

Тут Пеппина совершенно театрально захлопнула себе рот ладонью аж со шлепком и уставилась на меня круглыми глазами. Все-таки испугалась. Хоть и не меня, а себя. Ну, мне без разницы. Я осуждающе покачал головой и тетка попятилась к лестнице.

Когда под утро, с гудящей от усталости головой и с нерассыпавшимся угольком в руке, слипающимися глазами я смотрел на корявый рисунок на стенке, я, наверное, с минуту не мог понять, что еще тут не закончено, и только потом до меня дошло: получилось. Я сделал это. Из сопутствующих сообщений узнал, что если бы пользовался чем положено, за такое дело повысил бы навык, а так ничего не увеличилось. Но награда все же была, и была, как я понял, как нельзя кстати: 100% создания предмета из этого чертежа. Йопивомасть! А если бы не это? Где бы я сейчас был с моими двумя процентами создания предмета и единственным куском ткани и одной иголкой? Теперь, несмотря на усталость, надо было шить, ведь я, дурака кусок, и не подумал с самого начала, что на стене у самого очага чертеж долго не продержится. Дальше неинтересно: пришил и пришил. Только пальцы исколол, конечно. Ну, и получил главное: навык портняжного дела и умение 'Мастер ткани 1'.

Через два дня Симоне зашел за мной. Мессер Уберти вернулся из какой то поездки и жаждет меня. За эти дни я поднял Телосложение и Выносливость на единичку и до следующего уровня мне не хватало 8-ми единиц опыта. Вроде немного, но тут им не разбрасываются.

Симоне проводил меня не в кабинет, как прежде, а в небольшой внутренний дворик с цветником и фонтанчиком в нём. Не помню, как такие дворики называются... а нет, теперь знаю, выскочило. Кортиле. Мессер Уберти сидел на мраморной скамеечке, тихо беседуя с сидящей рядышком миловидной девочкой. Я сразу решил, что это его дочь, а не пассия какая-нибудь, класса "молодая любовница". Не потому, что девочка была примерно моего возраста, ну, может, на год максимум старше. Здесь это могло ничего не значить. Захотел знатный мессер 12-ти летнюю девочку — кто ему что против скажет? В 13 уже и замуж выдают. Нет. И не потому, что её тактико-технические характеристики не тянули выше "малоразмерная, обтекаемая, бытового применения". Всё-таки некоторые выступающие части немножко присутствовали. Чуть-чуть. Вот столько. Нет, просто сразу видно было, что папа с дочкой говорили. Не отец даже, а именно папа. Чинно так говорили, вроде как с дистанцией, но лица надо было видеть. Мой приход беседу прервал.

— Иди, Фиона. — Уберти погладил плечико дочки. — Я ещё зайду к тебе позже.

— Да, пап. — девочка брызнула на меня взглядом и тут-же, гордо отвернув голову, удалилась.

Миленькая девочка, по местным меркам уже почти девушка... очень миленькая. Широкая лента, охватывающая лицо и шею, создаёт идеальный овал, делая личико ангельски притягающим. А вот остальная одежда ни к чёрту. Отличий от мужской, кроме головных уборов и расцветок, практически никаких, и балахонистое нечто совсем не улучшает вид фигуры. Мне самому уже надоел свой бестолковый наряд из нескольких неудобных составных частей. Кстати ещё одно отличие от моего первого тут появления. Тогда штаны и рубаха были, а теперь камиччиа, котта, сюркотто, кальцони... подвязывающиеся! Нееет, ребяты. Я обратно штаны и рубаху хочу. Буду, буду прогресс устраивать! А пока же... как только Фиона удалилась, я поклонился мессеру Уберти.

— Я рад, что ты поправился, Ружеро. — кивком ответил он на мой поклон.

— Весьма рад, что смогу продолжать служить мессеру, — я поклонился ещё ниже а сам напряженно думал: как мне следовало реагировать на присутствие Фионы? Видел я её раньше? Наверняка, но какие были отношения? Может, как дети-сверстники, играли вместе? Или, что более вероятно, она воспринимала меня как дочь хозяина слугу? Были ли какие-то конфликты или ссоры? Общались ли мы с ней вообще? Если да, то не было ли мое игнорирование её присутствия оскорбительным? Надо ли было её как-то поприветствовать? Не потому ли она так демонстративно гордо отвернулась? Ещё хуже, если это будет оскорбительным для её папаши. — Пугает меня только, что мои способности могли восстановиться не в полной мере, ибо моя память всё ещё подводит меня. Слабость во всех членах. Так же меня терзают приступы внезапной головной боли, и тогда в глазах у меня темнеет, и я не осознаю, где нахожусь и что делаю. (Всё это предварительно было старательно продемонстрировано Пеппине и даже, на всякий случай, Бьянке).