Лилия в янтаре (полная версия)

Помог, помог.

Напарник убитого так и не появился, напрасно мы боялись. То ли он сразу ушел, как команду получил, то ли потом сбежал от греха подальше. Ну, и слава богу. А то, пока я валялся в судорожных рефлексиях, нас можно было вязать пачками.

Обстоятельный Вито, прежде, чем мы кинулись прочь, изъял у трупа холодное оружие и обшарил одежду. Меч он оставил себе, а мне молча протянул горсть монет и свёрнутую трубочкой бумажку. Бумажку я взял, а на монеты покачал головой. У меня ещё почти непочатый флорин есть, а им, в случае чего, пригодится. Мало ли. Бумажку засунул в собственноручно сделанный карман, испытав прилив законной гордости. Гвидо смотрел, как Вито, сопя, засовывает меч себе за пояс, с неприкрытой завистью, но тут всё было честно: во-первых, сам мог подсуетиться, а во-вторых, у него хоть какой-то кинжал есть, а вот Вито только сейчас обзавёлся средством самозащиты. Однако время уходило и надо было спешить. До реки мы уже почти бежали толпой, никак не прячась. Гвидо на этот раз помогал Паоле и бросал на меня многозначительные взгляды.

Пока бежали до речки по боковым улочкам, до меня вдруг дошло, что в пылу боя, если это можно так назвать, не обратил внимания на несколько сообщений, и, пока работали только ноги, проверил, что там мне администраторы подкинули. Оказалось, появились новые умения, "Военная хитрость", "Боевая ярость", "Ассасин" и "Маскировка", накапало опыта, поднялась Харизма, поднялось Оглушение и шанс нанесения критического удара, ещё кое-чего разного — всё не успел просмотреть — да отношения со спутниками улучшились, особенно с Гвидо. Вот откуда такое восхищение в глазах. На Вито, как ни странно, как и на девочек, мой подвиг если и произвёл впечатление, то сильно на отношения не повлиял, подняв их только на единичку. А с Марией вообще ничего не изменилось. Ну, там ещё с начала ночи всё было хорошо. Гвидо, когда я замедлился поправить баул на плече, шепнул мне:

— Это было здорово. Научишь меня. — и поволок Паолу дальше, поддерживая её за талию, хотя именно там она вряд ли нуждалась в поддержке, но то ли от усталости, то ли по какой другой причине, девочка не возражала.

До реки добрались без приключений. Шагов за сто я скомандовал остановку для перевода дыхания и осторожной разведки: мало ли что. Откуда те двое появились нам навстречу в глухую ночь, а?

Прокравшись к мосту, предварительно сняв башмаки на деревянной подошве, я убедился, что предосторожности оказались не напрасны: у лодки был выставлен пост, правда, всего из одного обалдуя, который сидел лицом к реке. Я почти в него уткнулся и если бы он нёс службу как положено, то не мог бы меня не заметить первым. Возможно, лёгкий плеск волн заглушил шум моего появления. Он был так близко, что я мог сказать, что он ел на ужин. По запаху, по запаху, конечно. Я замер, боясь пошевелиться. Любой шорох теперь мог меня выдать и я никак не мог выбрать момент и заставить себя ползти назад. Если бы можно было опять войти в то же состояние, что помогло мне разделаться с первым противником, я бы, пожалуй, рискнул напасть. Вернее, не я — мой страх и ненависть сделали бы всё за меня. Но как снова вызвать.. стоп, стоп. Так это ж у меня в Навыках где-то... Я открыл соответствующий раздел и таки-да, вот оно: активное умение "Чёрная ярость" (урон +25; скорость *5; шанс критического удара + 25%; шанс оглушения +25%; мудрость -10; интеллект -15; действие 15 секунд, по окончании действия здоровье — 50%, сила — 99%, энергия — 99%; восстановление: 1 час). Активировалась "Чёрная ярость" простым желанием, но вот желания как раз и не было. Да и возможности тоже — час ещё не прошёл. И теперь понятно, что меня так скрутило опосля. Самоубийственная, в бою, способность. Только если исподтишка... Получается, Мария одним поцелуем мне всю энергию и силу вернула, да половину здоровья восстановила. Вот это да. А я уж сомневаться начал. Не девица бальзаковского возраста, а развёрнутый медицинский пункт полка в одном флаконе, и использовать мою секретную вундервафлю, не имея такого шприц-тюбика, крайне не рекомендуется. А без неё, ярости этой, ткнуть человеку мечом в спину никак не получалось. Тем более, что я отчаянно трусил пошевелиться, а не шевелясь очень трудно вытащить меч из ножен. Но всё случилось само собой. За моей спиной послышался тихий, но вполне различимый в тишине ночи стук деревянной подошвы по камню мостовой и часовой среагировал на звук, повернув голову и выхватывая оружие. Я начал действовать автоматически, не раздумывая, всего на долю секунды позже, но ему хватило, чтобы отклониться и мой меч, пропоров одежду и, в лучшем случае, только порезав ему кожу, пролетел мимо. Я полетел за мечом, нырком входя в воду. В полёте я получил от разворачивающегося часового ещё и дополнительный толчок локтём в бок, что только придало моему лёгкому тельцу скорости, и только потому я и не плюхнулся ему прямо под ноги. Что-то происходило на берегу следующие 2-3 секунды, только я был занят собой, пытаясь принять такое положение, при котором голова оказалась бы над водой, а не под, и со страхом ожидая, что часовой сейчас сам мне поможет своей твёрдой рукой. При этом надо было не выронить меч. Когда я вынырнул, отплёвываясь, часовой наседал на отчаянно отбивающегося своим кинжальчиком Гвидо. Д'артаньяну, по слухам, было всего на пару-тройку лет больше, когда он в таких случаях, прокуренным голосом Боярского смело крича — нет, гордо восклицая "один за всех!" — резал прошедших не одну схватку гвардейцев направо и налево, а также вверх и вниз, при этом задумчиво напевая извечное философское "пуркуа па?". Но то Боярский. А Гвидо явно не тянул. Может, ему шляпы с пером не хватало, может, лихих усов, а может, Констанции Бонасье в качестве стимулятора, но парень не справлялся со взятыми на себя обязательствами и вот-вот должен был понести за это несоразмерное наказание. Поэтому я поспешил ему на помощь, стараясь при этом не очень шуметь и подобраться незамеченным как можно ближе к вожделенной спине. Выйти, а тем более выбежать бесшумно из реки на скользкий берег в темноте и держа в руке увесистую железяку? Это, конечно, мне не удалось и я был обнаружен задолго до того, как приблизился на расстояние уверенного поражения. То есть метра за два. Вместо того, чтобы кинуться на меня, дабы побыстрее покончить с совершенно очевидно еще более слабым противником и тем самым подставить свою спину уже Гвидо, он, негодяй, отступил на пару шагов назад, так, что теперь мы не могли наброситься на него с разных сторон, оглядел нас настороженным взглядом, и открыл рот. Не думаю, что он хотел пожелать нам спокойной ночи и удалиться по своим делам. Скорее всего, он собирался кричать. Ну, там, "караул", "на помощь", или даже "тревога". Но этому было не суждено сбыться: в действие вовремя, как deus ex machina, вступил Вито и саданул ему вытащенным из лодки веслом поперёк хребта. Ну, таким-то орудием надо бы по голове, конечно, но и так нашего супостата снесло с ног. Почему Вито не воспользовался заранее прихваченным мечом — Бог весть. Наверное, не только у меня пока ещё проблемы с зарезаниием насмерть живых людей. А весло-то оно ему гораздо привычней. Мы с Гвидо, не теряя времени, как коршуны ринулись на поверженного. Однако тот тоже хотел жить, что и придало ему скорости. Гвидо ещё успел ткнуть его кинжалом, мой же меч воткнулся в землю. Я только успел разглядеть противника в свете выглянувшей поразвлечься луны. Так, на вскидку, лет слегка за 25, лицо злое, но не испуганное. Крутанувшись, он ушёл от следующего удара веслом, и внезапно сделал молниеносный выпад в сторону потерявшего страх Гвидо. Как мне показалось, лезвие вошло тому прямо в сердце. Парень, как ни странно, сразу не упал, а ещё сумел поднять кинжал в сторону врага. Никакой практической угрозы в таком жесте уже не было, но тот автоматически защитился, открываясь с моей стороны и я как был в низком старте, так и атаковал, выбрасывая себя как пружину с мечом на конце. Я был уверен, что попаду — и я попал. Но не в живот по самую рукоять, как хотел, а кончиком в бедро. Он таки успел отскочить, зараза. Я опять нырком полетел мимо него. Если б не Вито, тут бы мне и конец, но Вито опять махнул веслом и часовому стало не до меня. Совсем увернуться у него на этот раз не получилось и удар, хоть и вскользь, пришёлся по левой руке в районе локтя. Жаль, что не по правой. Но и так это дало мне время встать на ноги и отскочить на более-менее безопасное, насколько возможно в драке, расстояние. Гвидо уже стоял на коленях, свесив голову, и заваливался набок. Вито, с веслом наперевес, обходил противника по дуге. Безобразная поножовщина продолжалась. Часовой, то ли после двух моих позорных попыток не считая меня за серьёзного противника, то ли разозлённый двумя ударами весла, решил следующим покончить с Вито. Очень по современному, с моей временнOй точки зрения, качнув маятник, уходя от размашистых ударов, он метнулся к нему, перехватил весло когда Вито в очередной раз промахнулся, и вырвал его из рук мальчишки, отбрасывая в сторону. Он ошибся в том, что думал, будто без весла Вито останется деморализованным и беззащитным, и расслабился в предвкушении победы. Он оказался слишком близко к обезоруженному пацану и не сразу пустил в дело меч. Он ошибался. О, как он ошибался! 13-ти летний Вито без всяких дополнительных приспособлений двинул ему в челюсть так, что он чуть ли не сальто назад сделал. В реальной жизни от таких ударов в себя приходят не скоро, а часто уже в больнице, но этот тут же попытался встать на четвереньки. Совсем у него там мозгов нет, что ли? А постельный режим? Нет, таким поползновениям надо препятствовать, и мы с Вито кинулись к нему. Вито, правда, на полдороге развернулся за веслом, а моё оружие было при мне. На этот раз никаких рефлексий у меня не было. Я очень хотел его убить, этого гадёныша. Поэтому без раздумий, перехватив меч обратным хватом, воткнул его тому в спину. Жалко, что с такой рукояткой трудно держать меч двумя руками — удар вышел слабый, глубоко лезвие не вошло. Я не только не убил его, он ещё умудрился продолжить вставать. Ну, до чего живучие, гады! Весло прервало его попытку, с неприятным хрустом стукнув в плечо. Это уложило супостата на землю, но он и лёжа напакостил: даже не вставая пырнул Вито в ляжку и Вито, выронив свою вундервафлю, рухнул на одно колено и прекратил активные боевые действия. Нет, с таким мерзавцем, который один, раненый и лёжа умудрился вывести из строя две трети личного состава нашей группы — причём будем говорить откровенно: наши лучшие и сильнейшие две трети — я один на один оставаться никак не хотел. А тем более не хотел видеть его стоящим на ногах и с мечом против меня. Но увы, именно это и произошло, потому, что он каким-то непонятным маневром исхитрился пустой и, по идее, покалеченной рукой отбить мой задумывавшийся финальным и неотразимым удар сверху вниз — и вот он уже опять на ногах, хоть и видно, что ему не сладко. Но я не сомневался, что и в таком изрядно покоцанном состоянии он легко со мной справится и только потом отправится в травмпункт на перевязку. Это не люди, это... я не знаю, прям, что. Напильники какие-то. Ножовкой по металлу их, что ли, пилить, чтобы они пришли в негодность? Я приготовился принять свой последний бой, после чего улететь радовать быстрым выздоровлением хорошенькую девочку Бьянку, и встал в фехтовальную стойку. Ну, как я её себе представляю. Мой противник не стал заставлять себя ждать и пошёл в атаку. Не так просто! Между нами было шага три-четыре, однако ему пришлось сделать гораздо больше, потому, что я, оказывается, неосознанно применил маневры "сохранение дистанции", "фланговый отход", а также наверняка многие другие приёмы из разряда "уклонение от боя в тактически неблагоприятной обстановке" и, несмотря на всё его желание догнать меня, ему это никак не удавалось. На очередном шаге его вдруг мотнуло в сторону, он потерял равновесие, выронил меч и, уже падая, зачем-то потянулся руками себе за спину. Я, конечно, кинулся его контрольно добивать, но этого уже не требовалось. Я увидел, что сбило его с ног. Это была Лоренца, которая, сидя у него на спине, вытаскивала нож из его шеи.

Тут же накатило опять, хотя я и не включал эту свою "Чёрную ярость". Не до такой степени, как перед этим, но ощутил себя, как сдувающийся воздушный шарик. Как же я вымотался за эти — сколько? — две, три минуты? Слюна была такая густая, что не проглотить, а горло горело огнём. Отогнав здравую мысль о том, куда весь этот город сбрасывает свои нечистоты, я скатился к воде и стал жадно глотать прямо из реки. Утолив жажду, я вернулся к месту нашей боевой славы. Гвидо, слава Богу, был жив. Не в сердце его паразит поразил. В подмышку, пониже плечевого сустава. Я было испугался: там и плечевое сплетение, и сосуды, но вроде ничего, обошлось, хотя рана была сквозная, через большую грудную спереди и широчайшую спины сзади. Мария и Паола быстро перевязывали сдержанно стонавшего героя. Проткнуло его лезвие сантиметра 4 шириной, так что и без повреждения крупных сосудов можно ожидать серьёзную кровопотерю, но, кажется, он особо кровью не истекал. Надо будет с Марией поговорить об этом. Не иначе без них, ведьм, тут не обошлось. Несколько секунд — и Мария уже у Вито, оставив Гвидо на попечении Паолы, и второй герой получает свою порцию внимания и медпомощи. И только настоящая героиня, которая и спасла всех, осталась обойдённой. Лоренца сидела на земле, в двух шагах от убитого, и широко раскрытыми, блестящими даже в темноте глазищами смотрела на труп. Ртом она делала какие-то рыбьи движения, как будто пыталась и не могла заглотить воздух. Только громкой истерики нам сейчас не хватало. Я кинулся к ней.

— Лоренца, помоги мне с лодкой, пожалуйста.

Ноль реакции. Популярным способом — пощёчиной — мне что-то пользоваться не хотелось. Лучше уж по методу доктора Марии. Я обхватил девочку за шею и попытался крепко поцеловать. Не сработало. Она даже и не сопротивлялась. Просто не заметила моих усилий. Плюнув, я обхватил её поперёк талии и поволок к реке, сопровождаемый одобрительным взглядом Марии. Холодная речная ванна помогла: из-под воды Лоренца появилась с осмысленным лицом, пусть даже на лице застыл ужас.

— Я... я... он... — невнятно повторяла она, глядя на меня.

— Ты молодец, — я привлёк её к себе за плечи, пытаясь успокоить, но забыл, что я не в той возрастной и весовой категории, чтобы успокаивать пришедших в сознание 12-летних девочек. Получилось, что это я к ней то ли за утешением, а то ли обниматься полез.

— Ты что? — возмущённо оттолкнула она меня, хмуря брови. Ну, и то хорошо. Вздохнув, я покачал головой, удивляясь своей незадачливости.

— Давай-ка лодку на воду, — я сделал вид, что ничего и не было. Но Лоренца этим не удовлетворилась.

— Держи свои руки при себе, понял?

Вообще-то, мокрая ткань, облепив её тельце, недвусмысленно свидетельствовала, что хотя по местным законам она уже была вполне готова к "совершению брака", но фактически была едва начавшим оформляться подростком и тянуть руки там было особенно и не к чему. Была б на её месте Паола... Но не оскорблять же мне, старому хрычу, ребёнка?