Копье хаоса. Незримая Смерть, губящая целые миры. Как же Атлас его отобьет-то?
Воины сноровисто прятались за спину великана. Не спешила только Баки первая.
-Баки! — закричала Баки вторая. — Скорей.
Однако, Баки первая решила иначе. Закрыв глаза, она встала в стойку с мечом в руках. Как Баки увидела острие? Как она умудрилась узреть незримое? Но она внезапно нанесла удар из пятой позиции по воздуху.
Чудовищный удар отшвырнул ее назад. Ударившись об валун, Баки потеряла сознание, и не видела, как Атлас остановил отклоненное ею копье. Остановил и отвел в сторону. Из носа и ушей гиганта текла кровь, он тяжело дышал, но цели своей достиг.
-Баки! Ты как?
-Нормально. Если позвоночник цел...
-Цел, цел. Ну, ты и железная баба!
-Ага! Только поржавела маленько... Слушай, а ты кто?
-Я-то? Я — Баки дотИнгрид, жена князя Вимме тонБаки, твоего сына. До его гибели меня звали Синти.
Баки первая с удивлением уставилась на невестку.
-Я же тебя помню! Ты же на полгода старше меня, а? Это как?
Баки вторая помрачнела.
-Вот так. Сама не знаю, чего он женился на мне. Страшен он был после... Ну, ты понимаешь... Жесток... Боялась я его... И любила, конечно...
-А имя зачем сменила?
-Умерла я тогда, после его гибели. Сестры волков удержали. Не дали уйти. Но имя пришлось бросить. И взять новое...
-А почему мое?
-Так вышло, Баки. Я почти не соображала тогда.
Долго Баки первая не решалась спросить. Очень долго. Так долго, что Баки вторая догадалась сама.
-Нет, старшая. Никто тебя не презирал. И ненависти к тебе не было. Боль, печаль, тоска... это было.
С того дня обе сражались вместе. Итошские всадники и волки лесного спецназа создали отличную команду, прошедшую без особых потерь до самого конца Рагнарекка. Их считали сестрами, ворчали, что из-за одного и того же имени приходится ломать язык: Баки первая, Баки вторая...
По молчаливому согласию о прошлом обе не говорили.
И только однажды прошлое властно напомнило о себе, когда волк из Армии песков принес им приказ от Роммеля. И в этом волке обе, похолодев, узнали Вимме.
Замер Вимме. Хотел было развернуться и уйти, но что-то остановило.
Остановил его страх в маминых глазах, глазах волчицы, никогда ничего не боявшейся. И страшная боль, и застарелое, запредельное горе... А еще такой же страх в глазах жены. Такой же, но только на дне ее янтарных глаз таилась робкая надежда... И та же боль...
Ну, что же ты? Сколько тебе ждать? Решайся! Вот же они обе! А отец — в армии Рокоссовского, в южных лесах сражается. Он же не простит, если ты опять струсишь! Давай же!
И со звоном лопнул обруч, сжимавший сердце. И на миг встало перед глазами лицо девушки, незнакомой, но до боли знакомой, и лучистые ее глаза, и вечные слезы в уголках этих глаз. И легкий ее кивок...
Шагнул вперед князь Вимме тонБаки. И крепко обнял обеих.
Дочь Сурта
-Командир! Отходи! — отчаянно крикнул кто-то.
Хорошо бы. Но это — вряд ли... Не успеть. За спинами его воинов — четыре тысячи коротышек из мира Сарст. Они — превосходные воины, хоть и по колено ему, Гарму. Они — меткие лучники и пращники. Неделю назад они за считанные минуты перебили отряд отборной муспельхеймской конницы числом пять тысяч копий. Но для Сурта все это — как комариная ругань для глухого.
Поэтому Гарм назначил преемника, приказал своим отходить, прикрывая коротышек, а сам — остался. Все равно задержать Сурта хотя бы на несколько минут мог только он. Он один. Потому, что только он прошел школу спецназа, отряда "Призрак" и тридцатилетнее обучение у старого Юань Е из мира с нелепым названием Земля. Однако учил Юань-цзы знатно. Первые пять лет Гарм не бросал учебу только потому, что твердо собирался убить проклятого садиста. И попробовал бы, но к счастью для себя вовремя оценивал свои шансы. Позже он уже мог бы и рискнуть, но желание к тому времени пропало напрочь. Учитель начал называть его на "вы", признавая мастерство ученика.
Гарм не оборачивался. Он знал — его приказ выполняется. Что-что, а командовать он умел.
-Привет, волчище! — пропел рядом знакомый голос жены.
-Ты откуда?
-От либуда! — усмехнулась Вариора и Гарм помимо воли улыбнулся в ответ: когда их старший сын был еще маленьким, Анна Трюггвадоттир учила его отвечать "От верблюда" на этот вопрос. К сожалению, слово оказалось слишком трудным, и ребенок, не долго думая, переделал его на "от либуда"...
-Уходи, Вари! Я приказываю!
-Фигушки! — пропела жена. — Дома жене будешь приказывать!
Гарм, наконец, удивился.
-То есть как это, жене? А ты кто?
-То есть как это, кто? — возмутилась Вариора. — Жена!
-Тогда какого черта?
-Я же сказала, дома! — пояснила Вари. — А тут я тебе еще пригожусь. В конце концов, я — княгиня. А ты кто? И меч у меня лучше твоего. И тебя я не брошу, мой волчище... Не надейся.
-Что-то веселая ты больно! — укорил Гарм супругу, оборачиваясь к ней. И увидел за ее спиной дюжину бойцов ее личной охраны, с которыми она перебила добрую дивизию черных в своем последнем бою.
-Привет, парни. Я — Гарм тонАнна. Рад буду познакомиться, если Сурт раздумает нас изничтожать.
Гарм понимал причину веселья жены: она была сильным человеком и опытным воином, она понимала, что смерть надо встречать весело.
Сурт ждал. Он всегда старался быть честным со своими противниками. И сейчас он давал возможность им попрощаться.
-Ну, что? — спросил, наконец, владыка Муспельхейма. — Вы уже готовы умереть?
-Зачем же сразу — умереть? — раздался веселый, рыжий и очень знакомый обоим голос.
-Локи! — воскликнули они хором.
На поле битвы действительно появился бог огня.
-Зачем же сразу — умереть? — повторил он. — Может быть, Сурт выберет противника, более равного по силам? Меня, к примеру?
Лицо бывшего владыки Муспельхейма выразило легкое недоумение.
-Локи! Ты, наверно, ошибся? Или это века заключения так непоправимо повлияли на твой разум, что ты выходишь на стороне тех, кто приковал тебя к скале, против своих братьев?
Локи невесело усмехнулся.
-Понимаешь, Сурт? Те, кто меня приковал к скале, уже мертвы. На остальных же Асов я зла не держу. А с тобой, братец, мы всегда были врагами. Помнишь?
-Помню, Локи! Однако, враги могут перестать враждовать, друзья могут неожиданно стать заклятыми врагами, а братья перестать братьями не могут! Брат! Зачем нам сражаться с тобой?
Локи снова невесело усмехнулся.
-Ты прав, брат... Но погляди на восток! Там, в армии Чжугэ Ляна, сражается мой сын Фенрир тонАмра. У пятой горной гряды в госпитале, который день за днем штурмуют твои покойнички, работает его супруга — Анна Трюггвадоттир дотАмра.
-Как это — штурмуют? Госпиталь? — удивился Сурт и прищурился, глядя в направлении пятой горной гряды.
-Ты прав. Они штурмовали его. Но уже не штурмуют, — жестко заключил огненный великан, немного погодя. — Но к чему ты клонишь?
-Терпение, брат! А здесь, за моей спиной, мой внук Гарм с супругой, которой я сам подарил свой меч некогда... Ты хочешь, чтобы я убил внука? Или Вариору, его жену и мою ученицу?
Сурт побледнел.
-Как ты сказал, Локи? Вариора? Представь ее мне!
Бог огня пожал плечами.
-Не очень разумно знакомиться перед поединком! Но дело твое. Вари! Гарм! Идите сюда! Ваш родич желает с вами познакомиться...
И, когда Гарм с Вариорой подошли, представил их:
-Гарм тонАнна! Вариора Могнирдоттир дот... — и тут Локи осекся: Сурт сократился в размерах до человеческого роста и протянул дрожащие руки к Вариоре...
-Вари, доченька! Наконец-то я вспомнил себя! Я же и есть — Могнир! Я — твой отец!
Вариора отнюдь не была наивной и впечатлительной девицей. За ее спиной оставались несколько десятков сражений, сотни диверсионных операций. На ее счету были несколько тысяч убитых черных, шесть тяжелых и двадцать три легких ранения. Она, доживая вторую сотню лет своей жизни, научилась читать и лица и души. И, глянув в черные сухо блестящие глаза Сурта, Вариора поняла: он не лжет. И не ошибается.
И Вариора лишилась чувств.
Первое, что она увидела, придя в себя, это встревоженные лица мужа и... Сурта. Гарм поднес к ее губам флягу с водой. А бывший владыка царства огня массировал ей виски и кисти рук.
-Ох! Нельзя же так... — простонала Вариора. А в ее голове стучала одна и та же мысль-молот: "Что же делать? Что же делать?"
Сурт поглядел ей в глаза. И все понял.
Поднялся он с колен, выпрямился. И перестал быть похож на человека, даже не увеличив рост.
-Прости, княгиня! Я не имел права... Но я прекращаю войну. Отдаю приказ братьям вернуть мечи в ножны и изымаю вторую жизнь у мертвецов моей армии. Прощайте, бывшие мои враги!
Кивнув всем, Сурт развернулся и зашагал прочь.
-Отец! — остановил его оклик. Король обернулся.
Вариора стояла, протягивая к нему руки.
-Подожди, отец! Нельзя же так! Я ведь — человек, а не стихиаль огня. Мне нужно время, чтобы осознать.
Сурт нетвердыми шагами приблизился к дочери.
-Позволишь посмотреть тебе в глаза? — попросила Вариора тоном, не слишком предполагающим отказ.
Сурт вздрогнул и отшатнулся.
-До... Вариора! Ты помнишь Фаллу?
-Да, помню.
-А что с ней стало?
Вариора помрачнела.
-Она погибла...
-Как?
-Жутко! Мы с Берком возвращались домой. Я провожала его, ибо он был ранен... Фаллу мы нашли перед логовом. У нее были переломаны... нет, раскрошены все кости. Все! Поляна была залита кровью. Не только ее кровью. Там была и другая кровь... Много.
-Чья? — резко спросил Сурт.
-Не знаю... — устало ответила Вариора. — Берк потом рассказал, что не наша эта кровь. Не волчья, не человеческая... Вообще не кровь смертного... Было в ней что-то... чуждое миру...
Сурт стиснул кулаки. Вспыхнули ослепительным пламенем его глаза. И погасли снова.
-Вари! Так же, как и ты, Фалла была — видящая. А Берк имел дар отводить беду от близких. И все же она погибла. Погибла она именно из-за того, что поглядела в мою душу и прочла мое будущее. И, тем самым, предопределила свое будущее. Не делай этого, я прошу тебя. Я не смогу потерять тебя вновь!
-Я должна, отец!
-Хорошо, — вздохнул Сурт. — Смотри! Но только... Вспомни, девочка, что ты — дочь огня. А пламя уничтожает все. И не только дом, лес, город. Даже магию, даже нить Судьбы. Все. Отрази удар, солнышко мое. Я когда-то не смог. Но ты — сможешь. Смотри.
Вариора подошла вплотную к отцу, лишь чуть-чуть не касаясь его. И поглядела ему в глаза.
Девушка в простом сером платье. Незнакомая, но очень близкая... Мама... Ей всего двадцать один год. У нее роскошные каштановые волосы, перехваченные на лбу ленточкой.
... Счастье в сияющих ее глазах. Счастье и он, родной, любимый, единственный, Могнир.
... Люлька. А в ней она, Вариора. Только что родившаяся. Смешная и трогательная, как все новорожденные. Нет, каким я все-таки была зайчиком, а? Только что ж я реву так горько? Папа есть. Пока. И мама есть. Покормили, искупали... Чего ей — тьфу ты, мне, то есть — надо?
И верно — вылитая Дали. Или это она — вылитая я? Гвенн, сумасшедшая ты моя волшебница! Как ты умудрилась?
...До синевы бледное, полупрозрачное лицо. Худые руки. Ввалившиеся глаза. И в них — он. Могнир. И снова — счастье. И боль. И жалость к нему, такому сильному, такому неутомимому, такому могущественному. И такому одинокому теперь.
-Не кори себя... — прошелестел ее голос. — Я ни о чем не жалею, родной мой. Ты подарил мне два года счастья. Это — великий дар. За него — стоит умереть!... Прощай, сердце мое... Дочь береги!...
-Нелл!!!
"Счастливые вы, смертные! Вы умеете плакать..."
Вырваться из мира! Успеть! Нельзя принимать бой здесь! Иначе этот мир просто развалится на куски! Мой мир! Где я не властитель, не бог — человек, друг, брат, отец. Мой настоящий дом.
...Все! Междумирье! Меч из ножен! Я готов! Ну?
...Суки! Не хотите честного боя?...
...Не отбить! Память моя! Фалла! Ты была права! Вы, проклятые! Все равно у вас не выйдет! Я за эти два года научился быть человеком! И я не убью мою дочь! Мой мир! Могилу моей жены! Не выйдет, суки! Вы в силах стереть мою память, но я все равно вспомню! И отомщу! Мы отомстим!
...Удар!
Он стоял в междумирье, сжимая меч, и смотрел на мир, лежавший перед ним.
Симпатичный мир. Очень знакомый! И непривычная ему нежность переполняет его...А! Там же моя...
...Удар!
Он стоял в междумирье, сжимая меч, и смотрел на мир, лежавший перед ним.
Ну? И какая нелегкая его сюда занесла? Он должен уничтожить этот заштатный мирок? Запросто... Хотя... Чем-то ему этот мир нравится... Что-то там есть такое... Нет, кто-то! Кто?...
...Удар!
Он стоял в междумирье, сжимая меч, и смотрел на мир, лежавший перед ним.
Что за паршивый мирок? Наверно, я должен его уничтожить! Запросто!... Но... Нет, я не хочу... Что-то мешает... Нет... Не буду. Вначале я должен разобраться... Не сейчас!!!
И он, повернувшись, зашагал прочь.
Веки Сурта потяжелели. Это что? Усталость? У меня? Быть не может... Что это?
Девичьи руки легли ему на плечи. Девичьи губы ткнулись в щеку. Сурт поднял голову. Синие глаза, полные слез. Такие знакомые глаза! До боли, до небытия знакомые! Как же ты похожа на Нелл, девочка моя!
-Папа! Как мне не хватало тебя, ты бы знал!
-Вари!
Посреди Боргильдсфольда, освещенного лишь огнем костров, стояли они в обнимку: отец и дочь. Огненный великан, владыка огня, один из творцов Радуги миров. И смертная женщина, лейтенант гвардии, княгиня, волчица... Стояли, боясь оторваться друг от друга.
Гарм впервые в жизни не знал — что ему делать. Битва явно заканчивалась: рассыпались в прах мертвецы Муспельхейма, сложили оружие братья Сурта, со стороны противника остались до тысячи йотунов да тысяч сорок троллей. И около полумиллиона людей. Живых людей, сделавших свой выбор. А с нашей стороны — сотня тысяч воинов. Людей и эльфов, великих крабов и гигантских пауков, кобольдов и гномов, орков и ахэрэ — огненных духов Арты, крылатых людей Виргойна и кентавров Ах-аннты...
Перевес за ними. Но мы победим. Потому, что эти месяцы битвы спаяли нас чем-то большим, чем дружба, большим даже, чем братство! Мы стали единым мозгом, единой душой! Нам уже не нужны приказы или донесения. Как это назвать? Интуиция? Или нет? Но, почуяв что-то, Джагатай, сын Чингис-хана, бросает своих конников через леса и болота на помощь госпиталю у пятой горной гряды. И успевает как раз вовремя. А Рраугнур приводит своих иртха выручать эльфов Миайлы, осажденных в центральных горах...
Как же это назвать-то? Интуиция? Экстрасенсорное восприятие? Или еще как-то?
