И эта невообразимая сила, вырвавшись из-под контроля, больше не желала подчиняться и била ключом, разбрызгивалась в разные стороны. Мощь, требовавшая от юноши поистине титанических усилий, чтобы удержать ее поток, усмирить его, не дать с первого же упражнения разнести половину школы. Помфри была удивлена тем, как упорно Гарри продолжал укрощать ее. На его коже выступал пот, волосы слипались в мокрые прядки, и даже в таком виде торчали во все стороны. Поток, поначалу выскальзывающий, точно змея, которую он давил, почти физически ощущая, как хрустит змеиный хребет, послушно сворачивался тугими кольцами и спиралью обвивался вокруг его тела. Конечно, случались неприятности в виде разгромленных на тысячу осколков оконных стекол и книг, превращенных в ворох измельченной бумаги, но ничего непоправимого, что нельзя было бы починить парой заклинаний и движений волшебной палочки.
Закончив, Гарри в изнеможении падал на койку. Растянутые мышцы горели, суставы гудели и требовали отдыха, ему ужасно хотелось пить, и он, казалось, едва находил силы, чтобы выдавить благодарную улыбку, припадая к протянутому ею кубку и жадно выпивая воду в несколько глотков. Она понимала, каково ему, видела, каких усилий ему стоит давить в себе магию, требующую выхода. На период восстановления, согласно стандартной процедуре лечения магического истощения, у него конфисковали волшебную палочку, запретили любые проявления волшебства, но когда Гарри был нормальным? От неиспользованной магии его тело превращалось в натянутую струну, оно звенело болью и требовало разрядки, и своими занятиями он доводил себя до изнеможения, выжимая ее досуха. И это было правильно. Если в нем была живая магия, если сам он был магией, то его бесконтрольная сила, многократно увеличенная воздержанием и эмоциями последних дней, без этих упражнений могла вырваться и взорваться в самый неподходящий момент, натворив слишком много бед. Самой большой Помфри искренне считала потерю их миром Гарри Поттера, развеянного собственным могуществом на мельчайшие частицы.
Она признавала всю глубину его доверия, была благодарна за оказанную привилегию: видеть столь впечатляющее зрелище, возможно, не виданное никем и никогда. Но больше всего колдомедик была признательна за то, как спокойно потом Гарри проваливался в сон, позволяя ей позаботиться о нем — навести слабые массажные чары на тело, сводимое от напряжения судорогами, переодеть в свежую пижаму, прикрыть простыней, смешать зелья для приема и распорядиться, чтобы эльфы доставили завтрак ровно через полчаса, точно к моменту его пробуждения. За то, что позволял ей почувствовать себя его матерью.
* * *
Гарри сидел на кровати по-турецки и, прищурившись, рассматривал поднос с завтраком.
— Можно мне сегодня больше протеинов? — любезно спросил он.
— Можешь есть все, что хочешь.
— Добби!
— Чего желает Гарри Поттер, сэр?
— Будь другом, принеси мой обычный завтрак.
Домовик, радостно кивнув, растворился в воздухе, прихватив с собой неугодный завтрак и почти мгновенно на колени юноши мягко опустился поднос, нагруженный невообразимым количеством еды. Гарри с энтузиазмом принялся с ним расправляться.
— Вижу, ты стал питаться намного лучше, — улыбнулась колдомедик, с удовольствием наблюдая, с каким проворством и скоростью он орудует столовыми приборами, умудряясь выглядеть истинным аристократом даже при всей нелепости позы.
— С Добби по-другому нельзя, — соблюдение правил столового этикета имело тот плюс, что в течение его трапезы они могли с легкостью поддерживать светскую беседу. — Боюсь, на него слишком пагубно повлияло пребывание в маггловском мире.
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю, где и при каких обстоятельствах он это услышал, но его святую веру в то, что "завтрак — самый важный прием пищи в течение суток", не способно поколебать абсолютно ничто. И теперь, когда ему удается дорваться до готовки завтрака для меня, это всегда выглядит именно так.
— И ты съешь все это? — поддразнила она его.
— Не думаю, что существует человек, способный поглотить все это разом, — он оценивающе посмотрел на поднос и усмехнулся, — кроме Рона. Кстати, я хотел предупредить, что мне нужно сегодня ненадолго уйти.
— Ты еще не полностью восстановился, — с неудовольствием заметила Поппи.
— Я знаю, но у меня встреча, которую я не могу отменить, — Гарри промокнул рот салфеткой. — Я слишком долго ее добивался и второго шанса мне не дадут.
— А если тебя решит проведать директор?
— Меня заменит Невилл, — лукаво ответил он.
— А кто заменит Невилла? — подняла бровь Помфри.
— Трэвор, — улыбнулся он ей.
— Почему у меня ощущение, что схема у вас отработана до совершенства?
— Потому что она отработана до совершенства... долгой практикой, — с хитрым прищуром усмехнулся он.
— И не пользуйся я у тебя доверием, я бы даже не узнала о подмене, — он промолчал, но с улыбкой кивнул. Помфри почувствовала себя польщенной. — Может, пусть Невилл подменит тебя на встрече?
— Исключено, — моментально становясь серьезным, сказал он, — я не могу его отправить в подобное место. К тому же у них есть возможность опознавать личность под любым видом маскировки. Они готовы встретиться с Гарри Поттером, и я даже представлять не хочу, что они способны сотворить с тем, кто прокрадется к ним под его личиной.
— Надолго? — подозрительно спросила Помфри.
— Часа два-три.
— Выпьешь зелья перед уходом, и я дам тебе энергетик на всякий случай, — вздохнула она.
— Спасибо, Поппи, — еще одна яркая улыбка.
* * *
Благодаря своевременному предупреждению мадам Помфри, Гарри удалось избежать неприятностей, едва ступив за порог своей палаты. Дело было в картине, внезапно появившейся в коридоре практически напротив двери именного изолятора. Все бы ничего, в конце концов, все обитатели замка привыкли к "самопроизвольному" перемещению полотен на стенах школы, вот только было одно "но". Хотя новая картина согласно старому договору являлась пейзажем, на ней прочно обосновалась суетливая дамочка средних лет, чьи манеры и взгляды с головой выдавали в ней завзятую сплетницу. И, как сказала ему Поппи, она наотрез отказывалась покинуть поляну, мотивируя свое присутствие долгожданным отпуском.
Из-за этой непредвиденной "случайности" Гарри, чтобы незамеченным покинуть Хогвартс, пришлось вызывать Хедвиг и отсылать Невиллу уточнения по их сегодняшнему плану. Ведь вряд ли удастся списать на сквозняк одну и ту же открывавшуюся и закрывавшуюся дверь? Особенно, если учитывать отсутствие оных в лазарете, осведомленность Дамблдора о наличии у объекта слежки мантии-невидимки, а так же тот скромный факт, что хлопает та самая дверь, за которой этот объект обитает. В итоге через некоторое время Лонгботтом навестил своего сокурсника, а через строго контролируемое колдомедиком время лазарет покидал уже сам Поттер под наведенной легким мороком чужой внешностью и унося в кармане мантию-невидимку. Всю дорогу до зоны аппарации Гарри неустанно то крыл на чем свет стоит подлых манипуляторов и вуайеристов, то возносил хвалу в адрес мадам Помфри, непреклонно отстаивавшей право больных на частную жизнь и отдых без присутствия посторонних портретов в непосредственной близи от больничных коек, то благодарил маниакальную бдительность Добби, отвечавшего за отсутствие любых чар прослушивания и слежения в его изоляторе.
По возращении, как и было оговорено, его встретили распахнутые двери в Больничное Крыло. В лазарете оставалось несколько особо тяжелых больных из числа деревенских жителей, которых целители из Святого Мунго решили не подвергать дополнительному риску при перемещении и оставили на попечении хогвартского колдомедика. К счастью, никто из студентов при инциденте не пострадал настолько же серьезно, и школьников уже всех выписали.
Увидев, как Поппи проворно двигается между койками и ширмами, Гарри понял, что умудрился вернуться к дневному приему зелий, и, улучив момент, осторожно прикоснулся к ее локтю, мягко увлекая в сторону изоляторов. Женщина едва заметно вздрогнула от прикосновения невидимой руки и почти сразу расслабилась. Подхватив с лотка один из пузырьков, она прошла в нужном направлении, придержав дверь, чтобы Гарри мог спокойно проследовать за ней.
— Дорогой, пора пить лекарство, — жизнерадостно обратилась она к его двойнику, удобно устроившемуся с книгой на коленях.
Посмотрев на картину-соглядатая, Гарри увидел, как тощая блондинка, чем-то неуловимым неприятно напоминающая Петунию, вытянув шею с края полотна, разглядывает убранство комнаты в закрывающуюся дверь. Стянув с головы капюшон мантии-невидимки, Гарри все еще неприязненно морщился, живо вспоминая родственников, подсматривающих через заборы и живые изгороди за соседями. Заботливые пальцы моментально ухватились за подбородок, поднимая его голову вверх и поворачивая к свету, льющемуся из окна. Поппи стояла рядом и смотрела на него полным тепла и нежности взглядом, выискивая ей одной понятные признаки ухудшения.
— Я в порядке, — уверил он ее, неуютно отводя глаза, не привыкший к подобным проявлениям любви и заботы. — Даже энергетическое зелье не понадобилось, — он продемонстрировал ей флакон и, вложив его в подставленную ладонь, признательно сжал ей руку.
— В постель, — отстраняясь, сказала мадам Помфри. — Я принесу тебе обед.
— Я бы с большим удовольствием поспал.
— Сначала еда, потом сон, — и увидев, что он открывает рот для споров, непререкаемо добавила, прежде чем удалиться: — без возражений!
— Удачно смотался? — поинтересовался Невилл. — При понтах?
Гарри улыбнулся и покачал головой.
— Нев, со всей ответственностью заявляю: общение с нами не идет тебе на пользу.
— А все же? — усмехнулся Лонгботтом.
— Да, с выгодой, — кинув мантию на кресло для посетителей, ответил Гарри. — Гости были?
— Никого особенного. Я позволил себе распечатать пару коробок, пока искал сласти, надеюсь, ты не против.
— Нисколько, все мое — твое, — губы растянулись в немного игривой усмешке, — пока ты в моем теле. Будем меняться или ждем, пока само иссякнет?
— Меняемся! — мгновенно воскликнул Лонгботтом и стушевался под насмешливым взглядом Гарри. — Ты только не обижайся: мне нравится быть тобой, но, как оказалось, быть болеющим Гарри Поттером совсем не так весело, как здоровым. И потом мне еще эссе по Зельям писать.
— Извини, Нев, что зря побеспокоил. Я вполне мог бы оставить спящего дубля и не просил бы тебя, но вряд ли мой сон стал бы достаточным аргументом для старика.
— Вы еще не говорили?
— В том и дело, что нет. Помфри сказала, что он регулярно справляется о моем состоянии, но разговора пока тщательно избегает и, зная старика, с него бы вполне сталось заявиться в самый неподходящий момент.
Юноши встали лицом друг к другу, правые руки синхронным движением легли на левое плечо стоявшего напротив, круг замкнулся, магия вспыхнула и замерла в ожидании приказа.
— Забираю свое, — пробормотал Гарри.
— Возвращаю твое, — отозвался Невилл.
Ритуальная фраза, впервые за очень долгое время разделенная на две части, и сила, рванувшая по обеим рукам в тело Гарри. Он поморщился: напор одностороннего обмена всегда сопровождался режущей болью принимающей стороны. Усеченный ритуал не прощал пренебрежения равновесием. Последняя волна волшебства прокатилась по телу, и Гарри согнулся, опираясь руками о колени и пережидая последний всполох боли. Невилл сочувственно похлопал его по плечу. Поттер глянул на него снизу вверх, собираясь уверить, что с ним все в порядке, и, не сдержавшись, хрюкнул. Определенно, обновление его собственного гардероба имело и отрицательные стороны: если раньше безразмерное убожество, достававшееся Гарри от Дадли, подходило Невиллу ничуть не лучше и не хуже самого Гарри, то новая пижама весьма импозантно облегала и подчеркивала более плотную комплекцию последнего. Отлетевшая пуговица отнюдь не способствовала выдержке Поттера, и он рассмеялся по-настоящему.
— Кончай ржать! — возмутился Лонгботтом.
— Прости, — прохрипел Гарри, — но ты так эффектно выглядишь, — он закусил костяшки пальцев в тщетной попытке сдержаться, но проиграл, и его почти скрутил новый приступ смеха, когда до них донесся нарочито громкий голос мадам Помфри:
— ...посмотрю, не спит ли он, в его состоянии чрезвычайно важен полноценный отдых.
Юноши замерли, обменялись испуганными взглядами, и в следующий миг Гарри уже действовал. Схватив с кресла мантию-невидимку, он бросил ее в руки друга, коротко скомандовав: "Скройся!", — а сам в то же время стаскивал кроссовки и одновременно выпутывался из легкого пуловера, чтобы потом одним мощным пинком загнать все это как можно дальше под кровать. Гарри едва успел забраться под одеяло, как дверь отворилась, заставив его резко выпрямиться, словно он был вырван внезапным появлением посетителей из легкой дремы.
— Добрый день, молодой человек. Рад видеть вас бодрствующим.
— Приветствую, лорд Мельтон, — степенно отозвался Гарри, небрежным жестом приглаживая растрепанную как бы после сна шевелюру.
— Вы знаете, кто я? — удивление посетителя выдала легкая заминка, прежде чем он плавно двинулся вперед, но не голос.
— Разумеется. Слишком многих удивляет, что при своем общественном положении вы продолжаете преподавать Аппарацию, чтобы вас не сопровождали слухи, — беспечным тоном сказал Гарри, медленно садясь в постели и не отрывая глаз от неожиданного гостя. Помфри суетливо поправила ему подушки, однако юноша предпочел не опираться на них и остался сидеть прямо, потом старательно ощупала его лоб, пробормотав что-то о снова поднявшемся жаре и тем создавая алиби отсутствию рубашки на своем пациенте. Пока колдомедик строго инструктировала устроившегося в кресле для гостей лорда о сроках визита, Гарри бросил быстрый взгляд вниз, проверяя, насколько надежно одеяло скрывает пояс отнюдь не пижамных штанов.
— Нам, старикам, не чужды маленькие удовольствия, — ответил ему мужчина, как только Помфри оставила их наедине. — Знаете, я всегда хотел стать учителем, но мой отец никогда не позволил бы такой вольности своему единственному сыну. Но с тех пор, как он скончался и уже не мог резко воспротивиться моим "капризам", я стараюсь себе не отказывать в безобидном хобби. К тому же, как вы верно заметили, при моем положении в обществе все пытаются мне угодить. Как я слышал, вам уже гораздо лучше?
— Да, это так.
— Я очень рад, юноша.
— Я искренне признателен за ваше участие.
— Боюсь, что вынужден вас разочаровать, лорд Поттер, но отчасти мной двигают и чисто личные мотивы, — Мельтон впился в него испытующим взглядом.
— Не совсем понимаю, о чем вы? — невинно отозвался Гарри, искусно скрывая, какое действие на него оказало упоминание титула, и ощутил, как стоявший рядом Невилл напрягся.
— Я пытаюсь поговорить с вами с окончания нашего занятия, но этому разговору препятствуют то обстоятельства, то их последствия, то местный колдомедик, которая окружила вас такими защитными чарами, что, не начни вы идти на поправку, к вам было бы не пробиться и с помощью взрывных заклятий, — он позволил себе легкую усмешку.
