— Не особо, — и щелчком пальцев свободной руки отправил мешающую фурнитуру глубже к центру зала, гарантируя себе достаточно места для маневра.
Скоро все еще ошеломленные слизеринцы, растерявшие впитанные едва ли не с молоком матери холодность и высокомерие, остались у него за спиной. Подобное переварить было не так уж легко. Беспалочковая магия — признак сильнейших магов, и то как привычно Поттер провернул этот фокус... Пэнси тряхнула головой, и внезапно ей припомнились колдографии из "Пророка", конкретно та, где он еле шевелит губами, проговаривая слова заклинаний. Возможно ли, что все это время он не маялся дурью, а действительно плел чары? Невербально. Но тогда — это использование двухпотокового волшебства, где каждый поток уникален в своем проявлении. Паркинсон внутренне возликовала, и на то было сразу несколько причин и эмоций. Во-первых, веселье от понимания, что, похоже, заявление Лукаса о Поттере, способном принудить к послушанию щелчком пальцев, стоит принимать в прямом смысле. Во-вторых, радость от получения первого доказательства. В-третьих, от чувства умиротворения: идея Драко не была бредом сумасшедшего. Он почти уговорил цвет Слизерина перейти на другую сторону и сильно рисковал, поставив на карту буквально все, убеждая поддержать конкретно Поттера. Как всегда, Драко логично выстраивал доводы, изощренно манипулируя словами в попытке донести главный смысл, не оскорбив собеседников разжевыванием очевидного. Не поймите неправильно: в этом Малфоям тоже не было равных, но, перефразируя его же слова, "Оскорбление не лучший способ добиться сотрудничества". Еще никогда Пэнси не испытывала такой гордости в отношении ее будущего супруга, когда Драко сумел растолковать даже самым упрямым и твердолобым ревнителям чистой крови основные аргументы: однажды, на пике могущества Темный Лорд уже был побежден; Поттер — центр борьбы темной и светлой стороны; у него есть потенциал сформировать третью сторону; и вопрос на миллион галеонов — зачем оставаться на стороне проигравших, если можно быть союзником тому, кто один раз уже победил? Слизерин позволил себе проявить осторожную заинтересованность, но, тем не менее, им всем была жизненно необходима уверенность в том, что они примыкают к победителю, что шанс стоит неизбежного гнева их будущего Господина. Способности Поттера стали многообещающим заверением, хотя одно дело — всплеск магии в состоянии аффекта, как в случае с Уизли и Битве при Хогсмиде, и совсем другое — осознанное действие на пустом месте.
Обойдя полный круг, Поттер поднялся по правой стороне лестницы, ставя финальную точку в исходной линии своего повторявшегося рисунка. На мгновение весь кропотливо выписанный орнамент вспыхнул золотым сиянием, проявляя знаки письма старинного образца с вкраплениями давно забытых символов, и погас, а беспечную трескотню гостей как ножом отрезало, и на бесконечную минуту атмосфера застыла в блаженной тишине. Включая Поттера, который замер на верхней ступеньке, заложив руки за спину, освещенный неровным отблеском горящих факелов. Пэнси смотрела на игру теней и пламени в пронзительных изумрудных глазах, видела, как в них билось что-то такое... озорное и непокорное. Что-то, от чего можно было своротить любые горы и поставить на уши весь мир. Впервые она осознавала, насколько же этот юноша мощен и силен, почти физически ощущая заключенную в его гибком теле энергию, готовую выплеснуться наружу по малейшему пожеланию своего владельца. Сейчас она была готова согласиться с каждым словом, подписаться под любым смешным эпитетом, которым Поттера награждала пресса в последнее время. Прирожденный лидер, Ангел мщения, посланный на землю милостью богов, да кто угодно. Но какова насмешка судьбы, оставившей им рано повзрослевшего мальчишку в качестве единственной альтернативы обезумевшему маньяку, на услужение которому их обрекли.
— Слава Мерлину! — разбивая момент и потирая виски, сказал Невилл. — У меня башка уже раскалывается.
— Извини дружище, по не зависящим от меня причинам пришлось задержаться, — сказал Гарри. — Ну, почти не зависящим.
— Как прошло?
— Получилось?
— Удачно? — донеслось одновременно несколько голосов.
— Не-а, — покачал головой Гарри, прогулочным шагом направляясь к ним.
— Я же говорил, — с ноткой превосходства заметил Голдстейн, который подался вперед при граде вопросов и теперь снова выпрямился, приваливаясь бедром к креслу.
— Угумс, — безразлично отозвался, — ты был прав.
— Тогда я не понимаю твоего отчетливо самодовольного вида, — вставил Майкл Корнер.
— Вообще-то на это может быть множество причин, — совсем дерзкая усмешка, — я могу быть непробиваемым оптимистом, или, может быть, я в принципе не ожидал успеха с первой попытки, или от того, что я не привык пасовать перед трудностями и расцветаю при новом вызове.
— А на самом деле? — закатив глаза, прервала Гермиона.
— Ну, скажем, я доволен тем, что мне удалось привлечь внимание, — сказал Поттер, высветив улыбку чеширского кота.
— Держу пари, что да, — с аналогичной улыбкой смерила его оценивающим взглядом Парвати Патил.
— Внезапно мне расхотелось узнавать детали, — проворчал Терри Бут.
Вторая Патил, присоединившись к сестре, которая пристроилась на спинке дивана, освободила соседнее с Грейнджер место Поттеру, который еще раз счастливо вздохнув, уселся. Пэнси неосознанно отметила, насколько идеально цвет его плаща соответствует смешению черного и белого наряда его лучшей подруги. Они продолжали говорить что-то еще, но ее сознание не могло распознать слов, поскольку Паркинсон отчаянно пыталась понять, что же изменилось. Это была все та же легкомысленная фамильярность предыдущей беседы, но чего-то все-таки не доставало. Различие было настолько неуловимым, эфемерным, но и не совсем неприметным, чтобы остаться незамеченным. Пэнси потребовалось еще несколько минут, чтобы осознать, что исчезла нотка экзальтированной, почти истеричной восторженности, благодаря которой за гриффиндорцами и компанией утвердилось амплуа недоумков, способных по первому слову Дамблдора глупо лезть под палочки Пожирателей. Без нее их поведение и разговор стали более искренними и расслабленными в достаточной степени, чтобы осознать, что пропавшая вроде бы неотъемлемая часть была налетом фальши. Наконец, Паркинсон поняла, что за заклинание сотворил Поттер, и отметила его второй плюс: он осторожен.
Конечно же, Комната Собраний уже была заколдована так, чтобы все, что здесь ни говорилось, было бы невозможно обсуждать вне пределов этих помещений. Но откуда им об этом могло быть известно? С другой стороны, даже если они это подозревали, гости все равно оставались в своем праве. Все верно: ни один из них не доверяет другому, и каждый накладывает свои заклинания. Обычная тактика, разумная мера предосторожности, не требовавшая предварительного разрешения, ведь приди слизеринцы на их территорию, они бы поступили точно так же. Главным образом поэтому никто и не возразил — все меньше шансов, что кто-нибудь случайно или намеренно смог бы узнать нечто, не предназначенное для посторонних. Хотя немного обидно — ведь отчасти именно на слепое доверие грифов и их самоотверженное желание спасти всех и вся делалась основная ставка. Впервые со дня принятия решения о вступлении в альянс закралось сомнение, что задача не будет настолько легка, как изначально рассчитывали слизеринцы.
— Вас не учили проявлять уважение к хозяевам? — ворвался в ее мысли голос окончательно выведенного из себя их отношением Теренса Хиггса. — Мало того, что вы явились в непотребном виде, так еще, не спросясь, позволяете себе наводить заклинания неизвестного происхождения в нашем тайном месте, куда вас допустили исключительно ради жеста доброй воли!
Пэнси порадовалась, что не оказалось последней, до кого дошел смысл поттеровских действий, и посмотрела на студентов. Взбешенная их поведением, она только мимолетно отметила причудливое смешение маггловского и магического стилей, но только сейчас обратила внимание на краски: если красный, то цвета бугргунского вина, синий — как сумерки и полночь, зеленый — нефрит и болотный, фиолетовый, серый — с добавлением любого другого: серо-зеленого, серо-розового и т.д. Все вместе: масса красок, но никаких ярких оттенков. Даже белый — и тот официальный цвет погребальных церемоний. Выбор неоднозначно указывал, что несмотря на напускную веселость они смертельно серьезны.
— А чем тебе наш вид не угодил?! — воскликнула одна из магглорожденных семикурсниц. — Мы вполне презентабельны.
— И вообще, прежде чем тыкать в нас пальцами, посмотрите на себя, — хмыкнула Мэнди. — Какой это век? XVI или XVII?
— Зависит от того, что под юбкой, — глубокомысленно отозвала Лаванда, задумчиво уставившись на платье Милисент.
— Помимо ног? — хохотнул Эдди, и сидевшая рядом Эббот шлепнула его по руке, заставляя оскорблено надуться.
— Каркас или слои нижних юбок, — поучительно ответила Браун, бросив на него осуждающий взгляд.
— Слава богу, не Тюдорская эпоха. Парни в шортах-фонариках... брр, — Гарри театрально передернулся, и Гермиона влепила ему легкий подзатыльник:
— Имейте уважение к чужой культуре, — строго отчитала она.
— Мы не нуждаемся в твоей защите, Грейнджер, — буквально выплюнув фамилию вместо привычного ругательства, отреагировала Блоссэм.
"Все же должность старосты для нее больное место, — мысленно вздохнула Пэнси, — ведь до этого года она была к гриффиндорке безразлична". Правда, как слизеринке ей стоило бы принять в расчет, что сейчас не время для обид и особенно таких мелких. Перспектива совместного будущего и так была хрупкой, как первый лёд, она требовала деликатного обращения, разговора, полного осторожного, напряженного обсуждения, а не подобных выпадов, которые могли разбить вдребезги любую надежду на реализацию. Боясь, что ситуация быстро может выйти из-под контроля, Паркинсон поспешила вмешаться и замять возможный конфликт.
— Нет ничего предосудительного в приверженности традициям, — спокойно сказала Пэнси. — Для вас это, возможно, странно, но для нас это в порядке вещей и является еще одним способом почтить предков за выдающиеся достижения во славу рода...
— Нашла кому давать объяснения, — саркастически перебил ее Деррик. — Пришлые не в состоянии оценить символическое и историческое значение старинных знатных родов. Традиции отвергают те, кому нечем гордиться, маги вроде Уизли или тех же Поттеров, которые, помнится, в указанную эпоху занимались производством посуды. Ладно Патилы — они выросли в колониях, или Лонгботтом, но Эббот, МакМиллан, Слоупер и прочие — вы принадлежите к весьма уважаемым семьям! Я не понимаю, как вы можете принимать в этом участие? Боунс, твоя тетя знает, с кем ты общаешься? Никто из вас даже не соизволил одеться подобающе!
— Позволь тебе напомнить, что ты и сам собираешься в "этом участвовать", — резко ответила Сьюзан. — И моя тетя не диктует, с кем мне дружить, а кого избегать. Она доверяет моему суждению. Спасибо большое за беспокойство.
— Мы пробрались в подземелья под видом обслуги, обеспечивающей зрелище на вашем торжестве. Ты считаешь реальным облачиться в парадные одежды и пройти по всему замку, соответствуя этому прикрытию? — ехидно спросил МакМиллан. — Обычные и ученические мантии больше соответствуют случаю, а в маггловской одежде разбираются только свои, и если мы скажем, что "рабочие сцены" не хотели испортить учебную форму — нам поверят.
— И возможно, ты очень удивишься, но у магглов тоже есть предки, — сказал Терри Бут. — Даже если не все могут отследить родословную до пришествия Христа — это не означает, что их не чтят. В наших школах есть специальный предмет, одним из заданий которого является составление генеалогического древа.
— И вообще-то традиция традиции рознь, и если они начинают тотально препятствовать любому прогрессу, определенно необходимо что-то менять. Общество обязано развиваться, — добавила Анджелина Джонсон.
— Осталось высказаться мне? — усмехнулся Гарри. — Хорошо, чем бы ни занимались основатели моего рода, для меня важно лишь то, что они всегда были приличными людьми. Это — единственная ценность, которая признается собравшимися на этой стороне, — он жестом обозначил Неприкасаемых, — и безразлично — мусорщик ты при этом или король. Это то, чего мы ждем и от вас. Кстати, ты прав. Основатель фамилии действительно занимался гончарным ремеслом, что, в принципе, довольно очевидно, и впоследствии моя семья прославилась глиняной, керамической, фаянсовой, а позже фарфоровой посудой, которая не билась, не теряла со временем красивого вида и поддерживала температуру напитка или блюда. Бизнес до сих пор принадлежит мне. И, раз уж это для тебя имеет такое большое значение, в указанную эпоху Поттеры породнились с Ланкастерами.
— Маггловской знатью? — неприятно ухмыльнулся Деррик, и Паркинсон решила, что он станет первым кандидатом на чистку памяти. Теперь желание Драко подстраховаться и навести Обливейт на всех, кто не сможет поверить, что Поттер стоит второго взгляда и на него нужно обратить пристальное, не замутненное предубеждениями внимание, больше не казалось чрезмерно параноидальным. — Нашел чем гордиться!
— Маггловские короли, — поправил Поттер, при все еще радужном настроении между его бровями залегла маленькая складочка, а глаза забегали по слизеринцам, и увиденное заставило его нахмуриться еще сильнее. — И судя по всему, в некоторый момент истории подражание маггловской аристократии не являлось чем-то предосудительным, иначе в вашем окружении у меня не создавалось бы впечатление, что я нахожусь в портретной галерее. Возможно, потому, что знать, как класс, тоже считала себя выше обычных простолюдинов? — риторически закончил он.
— А может, это магглы нас копировали? — тихо сказала Дафна с застенчивой полуулыбкой.
— Исключено, — категорично возразила Лаванда. — Можно легко проследить эволюцию моды до современных маггловских тенденций, но мантии любой разновидности вне них.
Все без исключения с удивлением воззрились на Поттера, который внезапно поднялся и начал раздеваться, оставшись в брюках и свитере. Мерлин великий, кожа и шелк! Воспитание наследницы богатой семьи позволяло определять качественные материалы, в какой форме бы они ни представали. Для Паркинсон смотреть на Героя, одетого для разнообразия дорого и со вкусом, само по себе оказалось небывалым эстетическим удовольствием. Введение в перспективу Грейнджер заставило задуматься — не подбирают ли они наряды специально, ведь теперь промежуток в спектре между черным и белым покрывали два по-прежнему идеальных оттенка: темный низ, светлый верх. Переключив внимание на другую картину и сосредоточившись на возвышавшихся по обе стороны Томаса и Лонгботтома, она поразилась совместимости и сочетаемости стилей маггловской одежды. Стоявший спереди и посередине Поттер был их смешением. Три различные комбинации, рядом с каждой из которых органично смотрелась и Грейнджер, и короткое черное платье Браун, и длинное — Кэти Белл, и все вариации юбок и брюк, включая абсолютную нелепицу ансамбля Лавгуд. Держа плащ в руках, он сделал пару шагов и протянул его Мэнди Броклехарст, которая ошеломленно моргнула и едва не подавилась канапе.
