— Вот я сейчас вам бошки всем поотрываю, — сонно пообещала Аманда.
— Скверно, — сказала шаария, — девчонка выбрала не образ, а действие. Ты плохо сделал свою работу, воин.
— Что будет? — спросил он.
— Увидим, — задумчиво ответила старуха. — Они должны испытывать сильную жажду, страх и одиночество. Потом — попасть в священную пещеру с чашей снов, желая лишь воды и спасения. Они должны войти в сновидение с умиротворением. Тогда они услышат голос Джамуэнтх и выберут образ и Спутника. А эта девочка в ярости, долго дралась. Она выпила воду, но не успокоилась.
Старуха села рядом и положила голову Аманды себе на колени. И стала смотреть в широко раскрытые глаза Спящей. То, что она увидела, ей не понравилось.
— Не снимайте с неё путы, — распорядилась она.
— Может, отнести её в священную пещеру к тем, другим? — спросил бельмастый.
— Нет, — шаария покачала головой. — Душа вернётся и не найдёт тела. Пусть Варсуйя решает, как быть с ней.
Все разошлись и только пленница, закутанная в сети и со свободным лишь лицом, осталась неподвижно лежать на широком круге центральной площади Стамуэна. Глаза ей закрыли, чтобы их не ослепило солнце.
* * *
Аманда продиралась сквозь тростник, острые листья которого резали ей руки. Сандалии набухли от воды и тяжело хлюпали. Она обернулась и замерла, прислушиваясь. Позади раздавались крики и громко шелестел тростник. Преследователи не отставали. Её гнали, словно зверя, к реке, чтобы она завязла в илистом прибрежном дне и стала лёгкой добычей. Амазонка оскалилась и снова помчалась вдоль реки, не разбирая дороги.
Сегодня они потерпели поражение. Сегодня они разбиты. И всё из-за бездарного руководства! Аманда и раньше выступала против того, чтобы Мелисита была вождём. Но все амазонки поддерживали именно её кандидатуру после того, как погибла Вересса. Теперь Мелисита задумала проводить какие-то реформы и сумела убедить всех, что очень скоро эти дурацкие новшества принесут несомненно полезные плоды. Милосердные амазонки! Курам на смех! Обмен пленными с последующим выкупом! Где она была со своим милосердием, когда Верессу вздёрнули на верёвке?!
Воспоминания. Аманда в селении амазонок, среди лёгких хижин, крытых банановыми листьями. На деревьях — плетёные дозорные платформы.
Она стоит против Мелиситы и её окружения. Аманда рассержена и напоминает рыжую пантеру. Злость так переполняет её, что руки прямо так и чешутся врезать по ненавистному личику Мелиситы. Аманда слишком непосредственна, чтобы успешно противостоять изощрённой демагогии этих новых амазонок.
Власть Верессы дала трещину, мнения воительниц разделились. Часть из них по прежнему стоит за привычные законы. Среди них первая боевая фурия — Урания. Она сама достойна быть вождём, но недостаточно честолюбива. Ей нравится ломать врага, она со смехом гонит по лесу воинов-мужчин. Она гордится двумя своими дочерями — вот кому быть вождями! Законы амазонок неизменны!
А хитрая и красноречивая Мелисита предлагает новшества. На первый взгляд, всё трезво и разумно. Да, действительно у них нет ремёсел. Но, для ремёсел нужна оседлость! И быт их в самом деле выглядит убого. Некоторые амазонки похожи на растрёпанных нищенок. ("Я не похожа." — говорит Озаннис и холодно глядит на Мелиситу.)
Скрепя сердце, Аманда признала, что эстетика внешности немало значит для укрепления образа амазонок. ("Когда мне надо будет, я пойду и всё возьму." — заявляет Деянира. Она и так красива, даже без причёски.)
Аманда видела настоящую причину всех предлагаемых реформ. Перехват власти. Не боем, не поединком, как положено законом, а интригами и хитростью. Вот это и есть настоящее новшество. ("Ну как не так!" — презрительно бросает молодая Эомерия.)
Понятно, что Мелисите в поединке с Верессой не совладать. Королевы амазонок у власти долго не стоят. Гибнут либо в бою, либо в поединке с соперницей за власть. Но это честный бой, а не политические уловки, на которые лишь и была мастерица Мелисита ("Мягко стелет", — насмешливо заметила Эссеба).
Аманда была не глупа, она могла видеть, к чему ведут проекты Мелиситы. Её тайные намерения абсолютно очевидны. Создание сильной государственности путём перехода к осёдлости. Выборная власть. Это Мелисита уже вполне воплотила на практике, ведь все готовы сделать её королевой даже без поединка. Аманда может сколько угодно бросать ей вызов, над ней лишь посмеются. ( "Да брось, Аманда!" — легкомысленно отмахивается весёлая Урсула. Её подружка, Кассия, расхохоталась.)
Красивая, ухоженная Мелисита и её припомаженные девочки не спешат пачкаться в крови. Поэтому они и не поддержали требование Аманды немедленно брать боем крепость Алгивура, чтобы спасти Верессу.
— Согласно закону, Вересса выбывает как слабая, — нахально заявила Мелисита. — Она потерпела поражение.
Неправда это, нет такого закона! Вересса не в личном поединке проиграла, она стала жертвой предательства. Нападение — это дело племени, а не личной инициативы королевы.
Но с Мелиситой согласны слишком многие. Им вдруг понравились шикарные сандалии новой претендентки на власть. С тонкими мягкими ремешками до колен. И красивая, особо выделанная, шкура леопарда на красивой попе. И ещё белая туника. ("Туника в самом деле хороша", — заметила Сенория.)
Браслетиков ещё целая куча. Правда, руки у Мелиситы тонковаты, но и это она очень ловко повернула в свою пользу:
— Королева должна осуществлять общее руководство. Частая смена власти влечёт за собой нестабильность. Избегнуть этого можно, если устранить личное присутствие королевы в бою. Дикая растрёпа, вроде Верессы, создаёт у противника неблагоприятное впечатление неорганизованности амазонок. Необходимо создать образ державности в лице королевы. Для этого требуется утвердить традиции личной гигиены тела. ("Насчёт гигиены я согласна, а остальное — чушь!" — отрезала тридцатилетняя Арсения.)
Такими вот простыми фразами красотка всех под себя и подмяла. Все увлечённо красили ногти и делали причёски, когда Вересса взлетела на верёвке. Аманда не успела ничего сделать, пробиваясь к ней в одиночку.
А дальше был бой. Красотке Мелисите немного не хватило для задуманной державности — лишь времени и средств. Их разбили наголову. Амазонки разбежались.
Она неслась к реке, ярость придавала сил. Алгивур был отменным практиком, он не забыл послать людей на реку, чтобы добивать бегущих с поля боя амазонок.
Аманда почти была в воде, когда из тростников навстречу выскочили трое. В прыжке она взвилась вверх, пропуская под собой копьё, которое должно бы неминуемо её пробить, не будь Аманда так ловка. Эти трое думали, что добыча обессилела, как загнанный олень. Откуда было знать им, что они встретили Аманду! Бой завершился, они победили и думали, что позабавятся над пойманной девчонкой! Это ошибка: Аманду можно убить, но не позабавиться над ней.
Её меч снёс две головы, когда последний понял, что всё не так, как думали они. Он бился сильно, но в нём не было той воли к жизни, что у Аманды. Просто наёмник, просто самец.
В воде она ныряла, чтобы не достали стрелы. Но всё же получила одну в плечо и на берегу ещё одну в лодыжку. Заползла, как ящерица, за древесный пень и с криком обломала древки, но меч не бросила.
Не помнит она, сколько дней ползла по лесу, сколько пролежала в беспамятстве, пока не встретили её чудные лесные жители. Невысокие и невоинственные, похожие на лохматых подростков. Одетые в подобие травяных мешков, они окружили её молчаливой толпой. Аманда уже решила, что её сейчас добьют, и лишь безмолвно делала руками знаки, прося мира.
Вышел старичок и тихо прошелестел над нею непонятными словами, словно листьями. Умирающая только покачала головой — ей было нечего ответить. Её жгла лихорадка. Тропические черви завелись в глубоких ранах. Она кончалась. Дайте ей немного отдыха, и она будет благодарна.
Умирающую поволокли куда-то на циновках. Она видела склоняющуюся над нею смерть, но отгоняла её неверными руками, шептала ей проклятия, угрожала, просила, билась. Смерть сдалась и отошла.
Аманда вынырнула из предсмертного кошмара, как утопающий выныривает, оторвавшись от ужасной хватки подводных трав. И осталась жить.
Медленно поднималась она. И так же медленно вникала в странные верования своих спасителей. Они верили, что их страна не здесь. Они пришельцы тут. И нисколько не дорожили жизнью. Тем более странно, что они так бережно спасли её от смерти. Они не знают, где их страна. Их образ не настоящий. У них нет слова "я", только "мы". Они не знают, кто они такие. У них нет вождей, только лекари. Они не воюют. Их не найдёт никто, пока они не пожелают. У них нет смерти, только исчезновение и перевоплощение.
Всё это слушала Аманда в дремоте и слабости, лёжа на циновке в дупле громадного баньяна. Кто знает, может, и увидит она однажды настоящий облик своих друзей. Может, и они её узнают. Всё может быть.
Они простились легко. И обновлённая Аманда побежала дальше с бережно сохранённым ей мечом за спиной. Возвращение к жизни было, как песня, как неожиданная встреча с дорогим ей человеком, давно и навеки утерянным. Она видела мир новыми глазами, сквозь подаренную ей жизнь. Мир не был прежним.
Вернувшись на пепелище своей деревни, разорённой Алгивуром, она искала следы пропавших подруг. Кто-то должен выжить.
ГЛАВА 22. Амазонки
— Я больше не Урания. Я обесчещена.
Такие слова она услышала от истощённой и потерявшей человеческий образ женщины, найденной в зарослях у реки. Урания жила под гниющим комлем рухнувшего дерева, питалась речными устрицами и улитками. Поникшая, скрытая под массой грязных, спутанных волос, фигура. Её грызли паразиты.
Аманда молча стояла рядом. Что можно сказать, чем утешить? Что предложить как смысл жизни? Ей самой несказанно повезло, она попала к друзьям.
Впервые Аманда столкнулась с неразрешимой проблемой.
— Оставь меня, — сказала Урания. — Мне всего достаточно.
Она ушла, пристыженная. Какие подвиги, какие амазонки?! Просто испуганная женщина в лесу.
— Аманда! Я не верю! Ты?! — так её встретила Кротона, юная амазонка, недавно вышедшая из подросткового возраста.
— Я, Кротона! — обрадовалась ей Аманда, встретив девушку на лесной тропе.
— Ой, Аманда, я так счастлива!
— Ты?! — Аманда отшатнулась, не зная, что подумать.
— Да! Я замужем!
— За кем же?! — почуяв скверное, спросила её амазонка.
— За Фрозенаром, воином Алгивура!
Так и думала.
— И много там наших? — осторожно узнала Аманда.
— Ещё шестнадцать! — щебетала Кротона. — Две сотни продали в рабство, а с десяток пока ещё не поймали.
— А такие есть? — Аманда встрепенулась.
— Есть! — Кротона поморщила свой милый носик. — Иди к нам, Аманда!
— Спасибо, девочка. Повременю пока.
"Алгивур, я должна тебе отомстить, чтобы иметь право жить!"
Она скрывалась под листвой днём и рыскала ночью, как хищник.
"Не знаю, где. Не знаю, как. Не знаю, с кем. Но, мы будем. Мы будем, слышишь, Алгивур?!"
— Арсения, ты тоже обесчещена?
— Ещё как, Аманда.
— Как будешь жить?
— Местью. Я ненавижу их.
Сенория, Озаннис, Эомерия.
— Где ты была, Аманда? Неплохо выглядишь.
В чём виновата она? В том, что не сломилась, не сдалась?
— Мне повезло. — словно сознаётся в преступлении.
Кивают головами, рады за неё. Нет, правда рады.
— Вот что, амазонки! Не перебивайте! Сказала — амазонки, значит — амазонки! Я вижу, вы не умерли, страдалицы лесные. И столько дней, прошедших после боя, что-то ели, где-то спали! И только всё затем, чтобы бросить мне укоризну? Что? Нет? Тогда пожаловаться горько на скотство мужиков. Ага, я вижу, попала в точку! Вот она, судьба-злодейка! Вот теперь я перед вами и ваши горькие слова все выслушала. Есть у вас ещё что-то, что забыли? Поскребите по донышку души. Или у вас неиссякаемые источники скорбей? Если я уйду сейчас, вы, очевидно, начнёте с подробностями обсуждать своё несчастье. Или возвышенно молчать. Или даже поплачете друг у друга на плече.
Тут, прервав речи, Аманда грохнулась, крепко получив по скуле от Эомерии.
— Ба, с такой-то силой да реветь в кустах?! — удивилась она, убедившись, что челюсть не сломана. — Я, раненая, убила трёх мужиков, когда бежала к реке. А ты тут одна, меня здоровую свалила. Простите, девочки, вы дуры. Как хотите, а мы с Арсенией не собираемся валяться да стонать!
Так собирала она по всем углам разбитое и деморализованное войско. То хорошо, что сторонницы Мелиситы оказались в любимых жёнах у воинов Алгивура. Или в счастливых невольницах — какая разница?!
Те, что нашлись, досыта нахлебались скорбей и одиночества. Аманда своими едкими насмешками их разозлила. И пробудилось желание что-то предпринять. Ещё не нашёлся смысл, но что-то было.
— Ну, дева-воительница, что предложишь? Построить домики на пепелище? Или огородить ещё местечко?
Аманда задумалась и медленно заговорила:
— Там, где я была, у тихого народца лесного, долго провалялась я в лихорадке. И плохо помню, что думалось мне тогда. Только чудилось мне, виделось сквозь горячку, что живу я в городе. Каменный весь, вырезанный прямо в скале город. Дома, как гнёзда в высоченной горе. Входы, похожие на окна. Может, это навеяно той песней, что пела лекарка? Но я подумала: вот неприступное жилище. Пусть это только сон, но жить в таких хибарках, как у нас — точно глупость. Найти или построить — какая разница! Но это цель. У вас ещё будут дочери и для них нужно найти достойное жильё.
Все призадумались.
— Мне всё равно, куда идти, — сказала Арсения. — Всё, что угодно, только не сидеть тут.
И они ушли вдесятером, ничего с собой не собирая, поскольку нечего было им собирать. Десять человек от полутора тысяч амазонок.
* * *
Аманда была права — с ней только лучшие. Лучшие из лучших. Другие просто бы не выжили. Больше ни слова жалобы, ни вздоха, ни слезы. Недостойно воительниц испытывать унижение. Они выше этого.
— Нам нужны кони, — это говорит Эссеба.
Конечно нужны. Что за амазонки без коней?! Всего два способа: быстрый бой и бегство, поскольку их слишком мало. Или выжечь всё селение и хорошая пожива.
Амазонки уже не те, они молчат. Снова вернулись видения: кричат дети, горят дома, распяты в смерти тела.
— Нам нужны только кони, мы не убийцы.
Так и поступили: ограбили и скрылись в чащах. Такая жизнь: или ты, или тебя. Лишнего не взяли, зря не убивали.
"Месть, Арсения? А если просто жизнь?"
"Не проси, я не готова".
До Аманды лишь теперь дошло: искалеченной душе мало просто жизни. А ей нечего и предложить. Она среди них, как девочка среди баб-разведёнок. Наивный, хотя и мужественный ребёнок.
Аманда смотрит и почти жалеет, что спаслась. Может, тогда она нашла бы для них слова. Или даже не слова, одно молчание.
Она сидит одна. Темно уже, все устали и спят. Аманда смотрит на воду, тихо текущую у самых ног. Камень тёпл, всё тихо. Можно побыть собой.
Подошла неслышно Арсения и села рядом.
