Вилли прикоснулся к полупрозрачным, сияющим, бледно-розовым, кружевным створкам. Решётка едва дрогнула и легко растаяла, открывая путь во дворец.
Далеко уходили алмазные полы, в которых непрерывно менялись цветность и узор. Коридор звенел множеством легчайших колокольчиков. Хозяин вступил в свои владения.
— Тебе-то, Альваар, всё это уже знакомо, — шепнул на ухо волшебнику Фальконе.
— Ты не прав, джедай, — ответил тот. — Дворец Пространственника постичь нельзя.
Стены широкого, светлого коридора состояли из высоких стрельчатых окон, в которые заглядывала утренняя заря. А между тем, ворота начинались прямо в стенах дворца, следовательно, никакого коридора с окнами быть не должно. Как, впрочем, и рассветных лучей солнца, проникающих в эти окна как справа, так и слева. Ведь вошли они в волшебный дворец лицом на восток. Как бы там ни было, малиновый свет восхода встречался в коридоре сам с собой и оттого сам воздух ликовал и пел.
"Неси нас, пол!"
Широкая алмазная дорожка вдруг стронулась и понесла людей вперёд — к распахивающимся дверям. И вот все трое прибыли в широкий круглый зал. Его венчал высокий купол. И был он весь, как узором, покрыт сине-лазорево-золотыми птицами с распластанными крыльями и длинными хвостами. Едва Вилли поднял вверх глаза, как птицы моментально сорвались с прозрачного потолка и с песнями закружились по залу, распространяя волны роскошного цветочного аромата.
— Цветущие Арларии с протуберанцевых гор Залеевары! — очарованно проговорил волшебник.
Вилли стремительно направился дальше.
— Подожди, Валентай! — запротестовал Джед. — Дай насмотреться!
— А в самом деле, куда вы так летите? — удивился Альваар.
— Я хочу знать, что ему надо от меня, — бросил Вилли, не оборачиваясь.
— Друг мой, — проникновенно заговорил волшебник, — прошу вас, не уподобляйтесь Пространственнику! Не пренебрегайте вниманием тех, кто вас любит.
— О чём это? — недоумённо обернулся Вилли.
— Я об этом дворце. Он ждал вас триста лет. Он жаждет позаботиться о вас и о ваших гостях. То есть, о нас с Фальконе.
Вилли затоптался, оглядываясь по сторонам. "Ну, давай, заботься!"
На всех троих вспыхнула холодным белым светом одежда, и свет мгновенно испарился. Теперь все трое были одеты совсем иначе. На волшебнике оказалась новая синяя пара из мягкой материи, синяя с искрой мантия и новые атласные сапожки. Волосы его стали пышными и блестящими, бородка подровнялась. Глаза засияли глубоким синим цветом. С лица исчезли все следы усталости.
— Мой любимый цвет, — ласково сказал он и погладил себя по плечу. Даже сумка с морковью стала новой.
— Пусть погуляет пока, — и Альваар выпустил шпалерную морковь на пол.
Джед оказался одет в лёгкую лиловую тунику с драгоценным поясом и брюки того же цвета. Материал был абсолютно неизвестен. На ногах — лёгкие сандалии, украшенные драгоценными камнями. Похоже, дворцу категорически не нравились кроссовки и он решил украсить гостя по своему вкусу.
А Вилли оделся в нечто, напоминающее плотный, но тоже лёгкий белый комбинезон с открытыми руками и тоже лёгкими сандалиями. Плечи его прикрывал воздушный, словно стрекозиные крылья, короткий и прозрачный плащ. А на голове — простой обруч жемчужно-белого цвета.
— Дворец принял вас за Пространственника, — сообщил ему Альваар. — Я же говорю, вы очень схожи.
— Я могу идти? — нетерпеливо спросил Вилли.
— Более, чем я думал, — вздохнул волшебник.
— А что такое? — насторожился Джед.
— Да вот, смотрю: знакомые манеры. Бежит куда-то по своим делам!
Вилли опять остановился и растерянно посмотрел на Джеда и Альваара, которые даже и не думали следовать за ним.
— Вот так-то лучше, друг мой! — одобрил Альваар. — Не забывайте о судьбе Пространственника! Советую вам позавтракать сначала. Дворец просто изнывает от желания вам послужить!
— Я тоже так считаю, — серьёзно отозвался Джед. — По-моему, это просто свинство — заниматься делами натощак!
Валентай рассмеялся. Да в самом деле, куда так торопиться?!
— Ладно! — воскликнул он. — Да будет завтрак!
Дворец возликовал и ответил хрустальным пением. Цветущие Арларии мелодично зазвенели и прекратили свою пляску. Они взлетели к потолку и снова заняли на нём свои места, образовав узор.
Прямо посреди зала раскрылись, как цветы, три кресла, а среди них сгустился из воздуха семиугольный столик с прозрачной, как водится, столешницей. Поверхность его лишь мгновение пробыла пустой, а потом уставилась изящными, лёгкими, как туман, вазами, кувшинчиками, чашами — всё, как у Варсуйи, только в тысячу раз прекраснее!
Вазы были полны удивительных, невиданных фруктов. Дразнящий аромат коснулся обоняния путников — они не смогли противиться заботе волшебного дворца и поспешно сели в кресла. Тотчас по периметру пустого вначале зала возникли цветники с изумительными растениями, источающими такой дивный аромат, что сердце Вилли смягчилось и отошло.
Помещение наполнилось звучанием неведомо откуда взявшихся фонтанов. По полу двинулись в танце розовые языки тумана, на ходу превращаясь в прекрасных танцующих птиц.
— Вот, наконец-то, позавтракаем по-человечески, — заявил волшебник, хитро посматривая на Вилли и обомлевшего от изумления Фальконе. Он с удовольствием развалился в кресле и поднял первый бокал вина.
— За вас, друзья мои, за счастливый исход дела!
Друзья последовали примеру и налили в бокалы искрящегося вина. Оно имело чудный, непередаваемый вкус. Остатки усталости испарились без следа. Все трое принялись неторопливо, с чувством смаковать волшебный завтрак. Пусть дворец порадуется.
— И долго вы прожили в таком дворце? — уже спокойнее спросил Вилли.
— Да уж порядком, — ответил Альваар.
— Значит, вы должны знать расположение всех помещений?
— И не думайте, мой друг! Никто не может знать этого, разве лишь Пространственник. Если вам куда-то надо, просто скажите это дворцу, и он исполнит. Но, только не сейчас! Я умоляю! Вы будете потом жалеть! Да что за спешка? До вашего времени, кажется, ещё сотня миллионов лет! Возможно, я ошибся на два дня. Но, это несущественно.
— Да, с вами не соскучишься, профессор, — усмехнулся Вилли. — Видите ли, я просто хотел узнать судьбу экспедиции.
— А, тогда понятно, — вздохнул волшебник. — Прямо сейчас?
— Вилли, никакой экспедиции в этом времени нет, — обратился к нему Джед. — Кроме того, спать хочется. Я на песке не выспался, да ещё Харрашт храпел, как трактор. А вы, професор?
— Я? Да на том песке только Харрашту и спать! У него ж бока железные!
— Ну хорошо, — вынужденно согласился Вилли. — Где тут спальни?
— Ой, вот только не надо так грубо! — поморщился волшебник. — Предоставьте дворцу самому вести программу.
Вилли сдался окончательно. Он обвёл глазами притихший зал и милостиво возвестил:
— Мы дома! Где наши тапки?
Дворец словно вздохнул облегчённо, и кресла вежливо поставили всех троих на ноги. Они не сошли с места, но всё вокруг изменилось. Центральный зал преобразовался в большое овальное помещение. Плоская крыша его как будто парила, опираясь на тонкие перемычки. Всё остальное пространство между этими невесомыми опорами занимали огромные, похожие на мыльные пузыри, окна. Сквозь них ясно виднелась круговая панорама: с одной стороны — сияющее солнечными бликами море, с другой — далеко уходящая дикая сельва.
Почти весь зал занимал овальный бассейн с бледно-голубой водой, а с бортов свешивали головки растущие по краям цветы.
— Ой, — застонал волшебник. — исцеляющие воды океана Лето!
И тут же бухнулся в воду прямо в одежде и сапожках. Вода вокруг него моментально вскипела мелкими пузырьками, одежда растворилась, и Альваар поплыл по-собачьи.
— Фальконе, прыгайте смелее! — крикнул он. — Не бойтесь, в водах Лето утонуть нельзя!
Джед охотно последовал его примеру и с криком кувыркнулся, вызвав тучу брызг. Волшебная вода взбурлила вокруг него — чудо повторилось. Он вынырнул и засмеялся.
— Ну как? — спросил Вилли.
Тут под его ногами поплыла часть пола и нежно отправила его к друзьям в бассейн. Цветы слабо зашептали, извиняясь. И он поплыл, свободный от одежды, наслаждаясь щекочущими пузырьками, вдыхая непонятный, но чудесный запах.
Вилли расслабился и решил не перечить волшебному двору — лучше позволить тому всласть поухаживать за гостями. Дворец согласился с мудрым решением, и волна вынесла всех троих на бережок, в объятия ласковых полотенец. Потом, одетые в домашние просторные одежды, все трое направились на выход.
Дворец кокетничал, хвалился своим убранством. Комнатами, залами, полными чудес. Своими цветниками, фонтанами, живыми украшениями.
А потом каждый незаметно оказался в своей спальне.
Друзья потерялись из виду, но Валентай совершенно не беспокоился об этом: перед ним утопала в изумрудной зелени живых кустарников с белыми звёздочками цветов роскошная спальня. Ложе, стоящее посередине, покрыто чем-то пурпурным. К ногам подскочили, как шаловливые зверьки, забавные восточные шлёпанцы — дворец шутил!
Он засмеялся и направился по зелёному травяному ковру к постели. Накрылся, непонятно чем, и мгновенно погрузился в сон. Покрывало зашевелилось и превратилось в сплошной покров цветов гибиска.
Слабо колыхались бледно-пурпурные занавеси на панорамных окнах, тихо переливались воды в фонтанах по всем шести углам спальни. За окнами незаметно померк свет. И слабый ветерок пересекал спальню, едва касаясь белых звёздочек цветов.
ГЛАВА 34. Дверь в неизвестность
Вилли проснулся так внезапно, словно кто-то его толкнул. Резко сел в постели, огляделся. И всё вспомнил.
Повинуясь какому-то неясному импульсу, он сошёл на пол и не удивился, когда на нём сменилась одежда — дремлющий дворец продолжал заботиться о своих гостях.
За пределами спальни царила сонная тишина. Дорожка дёрнулась было под ногами.
"Спи", — сказал ей хозяин, и она успокоилась.
Его звали. Чей-то призыв отдавался в груди томительным чувством. Вилли шёл недвижимыми комнатами, залами и коридорами. И вот попал в новый круглый зал. Над его прозрачным потолком возносилась в небо белая звезда на тонком шпиле. Значит, это был центральный зал. В нём не имелось ни цветов, ни фонтанов. Не летали волшебные птицы. Лишь посередине, под шпилем со звездой, располагался небольшой уступчатый водоём. Зов шёл оттуда.
Вилли приблизился и присел на краю круглого озерка и потрогал тёмную воду.
"Посмотри на меня", — попросил бесплотный голос. Вилли заглянул в зеркало водоёма, но увидел не себя.
В сплошной черноте, неизмеримо более чёрной, чем бездна космоса, виднелось иссохшее лицо. Медленно поднялись свинцовые веки, и на Вилли глянул Пространственник.
"Ты дошёл, Избранный", — прозвучало в голове у Вилли.
— Хочу тебе сказать, что замены никакой не будет. Можешь брать меня. Я готов развоплотиться, — ответил он.
"Не надо жертв. Они все напрасны. Ты первый и единственный, кто достиг дворца".
— Так что ж ты хочешь от меня?
"Я хочу выбраться отсюда."
— Что требуется?
"Узнать, где я", — ответил Император и изображение пропало.
Вот так задачка! Узнать, где он! Пространственник за миллионы лет этого не узнал, а он, Вилли, должен выяснить, в какую такую дыру тот провалился!
Дворец печально зашелестел, он тоже хотел знать, где его хозяин. Эх, приятель, да если б ты знал, как долго тебе придётся ждать! Стамуэн одряхлеет, додоны выродятся, пустыня покроет эту землю, а Пространственник будет глотать души, сидя взаперти в каком-то подвале Бытия! Вот и его, Вилли Валентая, тоже старательно откармливали, чтобы подать к столу!
Дворец вздрогнул и зашептал, умоляя не думать плохо о его хозяине.
* * *
Он стремительно шёл по переходам. Иногда от нетерпения просто взмывал в воздух и пролетал помещения. Потом приказал дворцу доставить его к своим товарищам.
— Что?! Что случилось?! — перепугался Альваар, когда на пороге его спальни возник в ореоле света Вилли.
Спальня волшебника представляла собой безбрежное ночное море под нездешними звёздами. Вместо кровати — большая ладья. Гроздья светлячков кружили вокруг, словно фонари. В небе мягко светили три луны.
Вилли мгновение поколебался, потом быстрым шагом пошёл прямо по воде. Он уже забрался к волшебнику в ладью, как в пространстве над водой раскрылась дверь и в ней возник растрёпанный Фальконе. Перед ним тут же простёрлась золотая дорожка, и Джед прибежал по ней в ладью.
— Я только что говорил с Императором, — сообщил Вилли.
— Не утерпел-таки. Ну, и что он говорит? — спросил волшебник.
— Он не хочет жертвы. Он хочет, чтобы я узнал, где он находится. Что это за место — Изнанка Бытия?
— Только слова, Вилли, только слова. Я не знаю, что за реальность описывается этим выражением. Может быть, Варсуйя знает?
— Отправимся обратно? — спросил Джед. — А Харрашт ещё не улетел?
— Ну что вы, — улыбнулся Альваар. — Мы же во дворце Пространственника! Вилли говорил с его хозяином через портал, то есть через озеро в центральном зале.
Все трое прибыли в центральный зал. Вилли снова присел на каменный бортик озерка и позвал в тёмную поверхность:
— Варсуйя!
Непрозрачные воды осветились изнутри, в золотом свете возникла хозяйка Стамуэна.
— Вы добрались до дворца?! — обрадовалась она.
— Варсуйя, скажи, — волнуясь, спросил Вилли. — Что такое Изнанка Бытия?
Ему вдруг подумалось, что дело — проще некуда. Уж если додоны не знают, что это такое, то уже никто не знает.
— Для этого нет сущности, — поколебавшись, ответила Варсуйя. — Это просто поэтическое выражение, означающее запредельность. А зачем тебе это, Виллирес? Вы встретили Пространственника в его дворце? Почему он не связался со мной?
— Пространственник пропал. Он оказался в ловушке, её название — Изнанка Бытия, — отвечал ей Вилли. — Он будет находиться в ней многие миллионы лет.
Варсуйя немного отстранилась, лицо её вдруг изменилось.
— Ты лжёшь, мальчик, — холодно сказала она. — Такого не может быть.
— Но ты сама мне пела об этом много-много лет спустя! Я узнал твой голос! Ты рассказывала мне о пути Пространственника, о гибели додонов! Твой голос звучал в моих снах! И я слышал также и Пространственника, он говорил со мной из Изнанки Бытия, он звал меня к себе! Теперь он не Пространственник, он — Император Мёртвых! И ты, Варсуйя, посылала ему жертвы!
Зеркало потемнело.
— Вот так всегда, — печально произнёс волшебник. — Все хотят верить лишь приятным новостям.
— А что ещё ты слышал по ночам, когда мы были в экспедиции? — изумлённо спросил Джед, заглядывая в глаза другу.
— Больше ничего. Голоса замолкли совсем внезапно, ничего не объясняя. Теперь я догадываюсь, что это смерть Маркуса заставила идти события иным путём. Вот и Император отказался от жертвы. Он по-прежнему назвал меня Избранным, а я не знаю, в чём избрание.
Фальконе посмотрел в озеро.
