Ледяная княжна

-Ты... ты....

От бешенства ледяной не находит слов, зато нахожу я.

— Мне больно, — шепчу еле слышно. Отшельник бледнеет, ярость в голубых глазах сменяется испугом. Он отпускает руки, пару мгновений смотрит на испачканную кровью ладонь.

— Ты сведешь меня в могилу раньше, чем я доведу тебя до гор, — говорит он с болью, и где-то на окраине моего сознания шевелится стыд.

— Сойка!

— Уже здесь, — отзывается северянин.

— Айрин, Айрин, — укоризненно покачал головой целитель, осматривая рану, — когти могли пройтись чуть выше, а с разорванной артерией долго не живут. И было бы у нас на руках два остывающих трупа вместо одного.

— Не надо меня пугать сослагательными наклонениями, я не ребенок и могу оценить риск.

Больно, а еще немного стыдно. Чуть-чуть. И запоздало нахлынул страх. Когда приманивала болотницу, страха не было, зато теперь он возник во всей своей красе: с дрожащими руками, вспотевшей спиной и слабостью в ногах.

— Ну да, ну да, — как с душевнобольной соглашается Сойка, — ты очень сильная, храбрая, но немного самонадеянная ледяная.

В ответ недовольно дернула уголком рта, но тут же закусила губу от накатившей боли. Плечо обожгло огнем.

— Да пойми ты, наконец,— продолжал увещевать целитель,— твоя подготовка, какой бы хорошей она ни была, не дотягивает до нужного уровня. Наши женщины начинают тренироваться с раннего возраста, и в двенадцать уже могут справиться со взрослым бойцом, а в двадцать каждая стоит десятка воинов. Ты, безусловно, хороша для южанки, но до настоящего мастерства ледяной тебе еще очень далеко.

Огонь сменился холодом. Такое ощущение, что под кожу загнали кусок льда.

— Потерпи. Надо выжечь заразу.

Слабое утешение.

— В следующий раз будешь думать головой, а не одним местом.

Грубо сказано. А еще подло не использовать болеутоляющее заклинание. Но Таль-Сорецки не плачут. Они, сжав зубы, терпят боль. Пара скатившихся слезинок не в счет.

Подошедший Хасар наклонился над болотницей, вытащил из спины два метательных ножа, поколебавшись, достал еще два и протянул Сойке. Тот взял, не глядя, обтер о подол плаща и сунул за пояс.

Я сморгнула слезы и поймала подбадривающий взгляд наемника.

— Отличный удар, княжна, — Хасар поднял вверх большой палец, и на душе потеплело. Ну, хоть кто-то меня одобряет.

— Некоторым лучше бы помолчать, — сквозь зубы проговорил Сойка, но Хасар сделал вид, что сказанное его не касается. Подмигнул и, насвистывая веселенькую мелодию, неторопливо удалился в сторону берега.

Сойка с шумом втянул воздух, выдохнул и... ничего не добавил. Жаль, я рассчитывала пополнить словарный запас.

Вскоре к нам подошел Отшельник, неся в руке длинную жердь.

— Как она? — спросил, не глядя на меня.

— Жить будет, если поумнеет и перестанет совершать подвиги, — криво усмехнулся Сойка.

Скрипнула зубами.

— А если нет? — с вызовом глянула на ледяного.

Отшельник помолчал, отвел глаза в сторону.

— Все будет хорошо, Айрин, обещаю.

Развернулся и пошел к воде.

Я проводила его недоуменным взглядом. И как это понимать? Где угрозы или обещания дотащить меня до гор в любом состоянии, даже если придется связать? Или эта новая хитрость — делать все по-своему, а на словах соглашаться со мной?

— Все, я закончил, — Сойка потер ладони, стряхивая с них напряжение. — Убрал, что можно. Утром будет ясно, пойдет заражение или нет.

Нервно сглотнула — заражение звучало не слишком приятно.

— Спасибо, — поблагодарила с улыбкой, подозреваю, выглядевшей весьма жалко, — я тебе стольким обязана.

— Это моя работа, — скромно заметил Сойка и добавил многозначительно: — Главное, чтобы было кого лечить.

Намек, что следующая авантюра может закончиться не так благополучно, я молча проглотила. Спорить не было ни сил, ни желания, как и доказывать, что мой так называемый "подвиг" был единственным правильным решением. И не убей я болотницу сейчас, она бы не отстала, не получив труп одного из нас. Да и зачем спорить, когда впереди нас ждет заплыв по болоту, и мне понадобятся все силы, чтобы его преодолеть.

— Говорят, они собирают золото с жертв и прячут его под камнями, — сообщил Хасар, стоя у краешка воды.

— Собираешься поискать? — уточнил Сойка, пристраивая мой меч сверху на мешок.

Ветер гнал слабую рябь по воде, дно просматривалось лишь у самого берега, дальше все скрывалось во мраке. Воображение рисовало запрятанные болотницей сокровища...

— В другой раз, — вздохнул Хасар, расставаясь с мечтой разбогатеть разом.

Холод. Убивающий все эмоции. Даже страх куда-то исчез. Темная вода закручивалась вокруг нас, расходясь широкими волнами. Сойка шел впереди так легко и непринужденно, словно и не существовало проваливающегося под ногами ила, превращающего каждый шаг в ходьбу по канату — соскользнешь или устоишь?

Я шла налегке. В одной руке палка, вторая намертво вцепилась в жердь, которая фактически плыла по поверхности воды слева от нас. Слабое утешение на тот случай, если нырнешь. Хасар получил в нагрузку мой багаж, Сойка — оружие, Отшельнику досталось контролировать самое ценное — меня.

Рослым мужчинам приходилось легче, чем мне. Для них уровень воды на перешейке держался чуть ниже пояса, мне же иной раз вода доставала почти до груди. Когда-то давно здесь проходил брод до острова, но со временем слой болотного ила подпортил переправу, однако она все еще была преодолима.

Лес на берегу казался совсем близко. Там шумели зелеными шапками сосны, и я ничего не желала в данный момент так страстно, как ощутить твердую почву под ногами, скинуть промокшую одежду и... залезть в ванну с горячей водой. Пусть это будет просто вода без ароматных масел и пенистой шапки пузырьков. Я согласна и на бочку, лишь бы вода в ней была погорячее.

Я шла, стараясь смотреть на зелень берега и не задумываться о том, во что проваливаются мои ноги, и кто скрывается в темной воде. Болотницы живут по одиночке. Лягушки уснули, щуки на людей не нападают, а пиявки вымерзли, должны были вымерзнуть от холода. Потому как единственное, что меня сейчас расстроит еще больше, будет присосавшаяся к ноге пиявка.

Громкий чих эхом разнесся над водой, разбивая тишину болота.

— Айрин, ты придумываешь, — не оборачиваясь, произнес Сойка, — так быстро охлаждение не действует. Твой организм вполне способен продержаться в холодной воде без серьезных последствий еще как минимум полчаса.

От возмущения (да я и пяти минут больше не вынесу) желание притопить умника пересилило мечту о горячей ванне. У меня зуб на зуб уже не попадает, я ноги с трудом чувствую, а он "придумываешь".

Обиделась и... чихнула еще раз. Левая нога предательски поехала по дну, я накренилась...

— Айрин, сосредоточься, — рука Отшельника на плече остановила неминуемое падение, — я понимаю, ты устала. Мы прошли уже больше половины, осталось чуть-чуть.

Я устала, замерзла, вдобавок болело плечо, намекая на возможное заражение. Сжала зубы, выдохнула и зашагала дальше. Сдохнуть в болоте как-то не входило в мои планы на будущее.

Еще через вечность и один миг уровень воды стал понижаться, кое-где под ногами ощущался твердый песок, и я могла уже различить прибрежные заросли во всех подробностях.

Мы дружно ускорили шаг, пробрались через полоску камышей и вышли на берег. Здесь еще ощущалось болото, кочки проминались под нашим весом, но худшее осталось позади. Чувствую, я надолго запомню процесс смены своего места жительства.

— Айрин, бегом, — раздалось сзади.

Я не поверила ушам.

— Бего-ом.

Повторил Отшельник команду и легонько подтолкнул в спину.

— Догоняй, — Хасар обошел нас троих и смуглым зайцем ловко заскакал по кочкам. Сойка проводил его тоскливым взглядом, не выдержал и припустил следом.

А я... У меня штаны прилипли везде, в сапогах хлюпает, рубашка грязная, и вообще, выгляжу как чучело. Отвязала плащ, опустила закатанный свитер. И-ех!!! Тех двоих мне точно не догнать, так хоть Отшельника опережу.

Глава четырнадцатая

Наши и не наши

Избушка была крохотной. Одна комната с маленькой печкой, рассохшимся от старости столом, сломанной скамейкой и паутиной на стекле окна, по размеру больше напоминающего бойницу. В доме витал стойкий запах плесени и заброшенного жилья. Доски опасно скрипели под ногами, но проваливаться не спешили.

— Ваши ставили такие избушки через каждые десять километров, чтобы охрана на границе могла укрыться в них от непогоды, — рассказывал Сойка, возясь с печкой. Печка упрямилась и разгораться не желала, — эту построили по тому же приказу, но фактически, не использовали. Места здесь дикие. Если не знать о переправе на остров, пройти через болота шансов нет.

Я пританцовывала на полу, одновременно пытаясь стащить мокрые штаны. Тело одеревенело от холода и слушалось с трудом. Растянутый на веревке плащ закрывал меня от нескромных глаз, но, честно сказать, я так замерзла, что мысль о демонстрации синюшных ног волновала меня мало. И как-то сразу перестали казаться сомнительными рассказы о трудном быте женщин на войне. Еще месяц в полевых условиях, подозреваю, я не то что переодеваться за ширмой смогу, но и без ширмы или даже... При мысли о совместном принятии ванны, например, с Отшельником щеки полыхнули румянцем. Пожалуй, я пока не достаточно военизировалась для подобных вольностей, и приличия еще что-то значат для меня. Пока...

Наконец, штаны поддались и соскользнули вниз. Я перевернула сапоги, из них вытекла грязная струйка воды. Подозреваю, внешне я сейчас мало чем отличаюсь от болотницы. Стащила рубашку, сверху нацепила свитер, закуталась в одеяло, изобразив из него юбку, на ноги надела шерстяные носки.

— Айрин, можно?

— Да, заходи.

Плащ колыхнулся, пропуская Отшельника и ведро с водой. Над водой поднимался восхитительный пар. Я замерла. Неужели?

-Тут родник рядом и ведро нашлось, — почему-то смутился ледяной, — я решил, ты будешь не против.

Еще как не против! Конечно, ведро не бочка, но привередничать в высшей степени глупо. Тем более, когда ради твоего комфорта тратят собственную силу.

— Спасибо, — поддавшись порыву, коснулась губами щеки Отшельника и тут же отпрянула.

— Айрин, — ледяной потянулся ко мне, но я отшагнула, оставив между нами ведро. Выразительно глянула под ноги, Отшельник намек понял, опустил голову: — Когда будешь готова, поговорим.

Плащ скрыл фигуру ледяного, а я осталась стоять в глубокой задумчивости. Ох, как мне не нравятся такие фразы. После них, как правило, следуют одни только неприятности.

Но меня ждала горячая вода, и я легкомысленно выбросила из головы слова Отшельника. Глупо переживать о том, что еще не случилось.

Говорят, настоящие разведчики обходятся стаканом воды для утренних процедур, мне же вполне хватило ведра, и чтобы обтереть тело, и голову помыть. Штаны слегка потерла мокрой рукой, а вот рубашки замочила в оставшейся мыльной воде. По моей просьбе Отшельник принес ведро холодной воды, в которой я выполоскала и штаны, и рубашки. Даже после такого скромного мытья я сразу почувствовала себя другим человеком, будто заново родилась.

Печурка не столько горела, сколько чадила, оглушительно треща дровами. По комнате плыл сизый дым, и Сойка подпер дверь, оставив в ней щель, чтобы мы не угорели. Около печки через всю избу была протянута веревка, на которой болтались мокрые плащи, штаны. От вещей поднимался густой пар, пахло болотом и терпким мужским потом. Я пристроила сбоку свои вещи.

— Дымоход зарос, — пожаловался Сойка, когда я вышла из угла. Он все еще колдовал около печки, пытаясь заставить её работать в полную силу.

— Ничего, и так хорошо, — присела около открытой дверцы, протянула к огню озябшие руки, — если кто-то еще хочет помыться...

— Айрин, — усмехнулся ледяной, — нам и холодная вода сгодится.

Хлопнула дверь. Вошел румяный Хасар, потряс мокрыми волосами.

— Я такой голодный, — известил он нас, усаживаясь за стол.

Сойка пренебрежительно фыркнул, отворачиваясь.

— Госпожа, присоединяйтесь, — позвал меня наемник. Я не гордая, дважды звать не нужно.

— Ого! — не сдержала восхищенного возгласа. — Откуда такое великолепие?

Тушенка в жестяных банках (говорили, их поставляют только военным), сухари, галеты, шоколад и даже сгущенное молоко.

— Мы умеем удивлять, правда? — Ловко ушел от ответа Сойка. Он мог и не отвечать. Схрон, без вариантов. Хорошо, что Хасар обыкновенный наемник. Был бы военным, давно бы волосы повыдергивал от возмущения. Досадно, когда противник ходит на твою территорию, вдвойне возмутительно, когда еще и оборудует там продовольственные склады.

Хасар без всяких угрызений совести выкладывал на галету толстый слой тушенки. Я посмотрела на уплетающего за обе щеки наемника и поспешила присоединиться.

— Айрин, держи.

Сойка наклонился, достал из-за печки банку тушенки, вскрыл ножом. По избе поплыл одуряющий аромат тушенки. Я сглотнула слюну, чувствуя себя безумно голодной.

— Осторожно, горячая, — предупредил он, протягивая банку.

— А мне, значит, холодную, — нахмурился Хасар.

— Ну, женщина у нас одна, разве нет? — пожал плечами Сойка. Наемник потемнел лицом, и я поспешила вмешаться.

— Любопытно, а кто из вас первым сюда добрался?

— Кхм, — почему-то подавился Хасар.

— Да, мы и не соревновались, — отвел взгляд Сойка. Он живо вспомнил, как мелькала впереди спина ненавистного южанина, как тот внезапно исчез среди широких лап елок, чтобы затем вынырнуть сбоку. Удар воткнул его в самую гущу колючих ветвей. Пока выбирался, пока ругался, сын шакала и гадюки скрылся из виду. Сойка ускорился, забирая левее. Лежащий впереди овраг заставит наемника повернуть, а тут уж он не оплошает.

Они вдвоем катились по склону, пересчитывая спиной все камни и торчащие из песка корни. Внизу разлетелись в разные стороны. Кряхтя поднялись. Одновременно оценили помятый вид друг друга.

— Пожалуй, хватит, — первым предложил Сойка.

— Еще заметит, — опасливо глянул наверх Хасар, словно там уже стояла княжна, и признался: — Не хочу, как тот мужик с дырой в груди валяться.

— Наблюдал, значит, — принялся отряхиваться Сойка.

— Я же не идиот, сломя голову в бой бросаться, — пожал плечами наемник, хотя на взгляд ледяного, тот прыжок на коне именно так и выглядел.

— Если не злить, ничего не будет, — посоветовал Сойка.

— Уже осознал, — с серьезным видом кивнул наемник, а затем добавил: — Не понимаю, как вы с ними живете.

— Привычка, — усмехнулся ледяной, еле сдерживая улыбку. Похоже, он только что своими руками создал еще один слух о страшных ледяных ведьмах. Впрочем, не слух, скорее легенду.

Теперь стало понятно, почему наемник без раздумий согласился на вассальную клятву. Посчитал, что она обезопасит его не столько от удара в спину ледяных, сколько от гнева ледяной. Той, кто убивает взглядом, не отказывают. Шансов уйти у него все равно не было, так хоть жизнь и призрачную свободу выторговал, да еще и с оплатой. Хитер мерзавец. Вот, ясно же, что мерзавец, и все же нечто внутри Сойки заставляло его относиться к Хасару с некой толикой уважения, но как говаривал полковник: "Уважать противника можно, а вот доверять — нет".