Ледяная княжна

Небольшого роста человечек, сияя широкой улыбкой и сверкая внушительной лысиной, шариком выкатился из-за стола и рванул мне навстречу.

— Не верю своим глазам! — причитал он на ходу, протягивая руки — неужели полезет обниматься? — Вас ко мне послало само провидение.

Вот в последнем я была как раз не уверена. Я, случаем, дверью не ошиблась?

За пару шагов до моего остолбеневшего тела мужчина сумел взять себя в руки, для верности заложив их за спину, и, шаркнув ножкой, представился:

— Полковник Дуглас Кюртис, к вашим услугам.

— Княгиня Таль-Сорецки, — выдохнула, с облегчением отметая в сторону мысль, обнажить клинок, приставить к горлу полковника и потребовать объяснений: вы сумасшедший? Судя по аналогичному вздоху, раздавшемуся за спиной, Хасар пребывал в тех же сомнениях.

Моя фамилия вызвала секундное замешательство, в серых глазах полковника мелькнуло узнавание и тут же скрылось под натиском эмоций.

— Очень рад, ваша светлость, очень рад! — Потер ладони полковник, сияя от удовольствия.

— Да проходите же, не стойте в дверях! — Он протянул руку, чтобы ухватить меня за рукав и подтащить к столу. Я отшатнулась, скрипнув зубами, выдавила некое подобие вежливой улыбки, разжала стиснутые пальцы на рукояти меча и прошла к столу. Меня не покидало четкое ощущение пребывания в сумасшедшем доме.

— Я... — решила вернуться в реальность и объяснить суть своего здесь появления.

— Знаю, знаю, — замахал на меня пухлыми ручками полковник, — мне уже передали записку Отшельника.

То есть наш бравый командир между отправкой в госпиталь и очередным обмороком сумел переслать краткий отчет своему начальству? И это в тот момент, когда я орала, как последняя базарная девка на северян, требуя срочно предоставить транспорт для двух раненых?!

Вдох-выдох и обещание придушить помогают успокоиться.

— Вы не представляете, как вовремя вы появились!

Судя по азартному блеску в глазах полковника, более чем вовремя. И к легкому привкусу сумасшествия добавляется тревожное ожидание неприятностей.

— Полковник Кюртис, ближе к делу.

— Да-да, — суетливо закивал Дуглас и неожиданно предложил: — Может, чаю?

— Полковник! — повысила голос и тут же раскаялась. — Нет, спасибо. Меня ваши помощники уже напоили.

Это была ложь, но полковник мог и не знать об этом, а мне срочно требовалось, как можно скорее покинуть данный кабинет, разобраться с бумажной волокитой, подтвердить свою личность и проведать, как там наши болезные. Да, еще подумать о том, как добраться до гор.

Полковник какое-то время поизучал стену за моей спиной, Хасара, стоящего там же, и, наконец, перешел к делу.

— Как вы уже знаете, ваша светлость, на сегодня было запланировано наступление по всему фронту. Мы фактически прижали этих южных.... эм... ваших к границе, и оставалось всего ничего, чтобы вышвырнуть их вон из страны. На особое сопротивление мы не рассчитывали, ваши, уж простите за откровенность, давно потеряли боевой дух. Оно и понятно, столько времени отступать. Все шло по плану. Мы наступали, ваши бежали, но в какой-то момент они кардинально изменили ход своего движения. Более того, начали отстреливаться назад, крича, чтобы мы не стреляли. Когда войска сблизились, стала ясна причина такого странного поведения. Хотя для вас, наверное, ничего странного в этом нет, но мы, знаете ли, не привыкли к такому.

Я поняла, что теряю суть разговора и вопросительно подняла брови.

— Льолды, ваша светлость. Обычные такие для вас, конечно, льолды.

Горло перехватило, и я просипела еле слышно.

— Льолды?

— Они самые. Свеженькие еще.

Полковник понятливо потянулся за стаканом, щедро плеснул воды до краев и поставил передо мной.

— Ну, знаете, которые старые, их сразу видно. Одежда порванная, лицо в засохшей крови, руки опять же.

Стакан предательски задрожал в руке, и часть воды выплеснулось на гладкую поверхность стола.

— А тут, свежачок. Чистенькие еще.

Меня замутило, я быстро сделала глоток из стакана и тут же закашлялась от попавшей не в то горло воды. Полковник тактично сделал вид, что ничего не заметил.

— Здесь, на моем участке все прошло тихо. На удивление, никаких неожиданностей, кроме вас, конечно же. Подозреваю, вам мы и обязаны этим. А вот на остальных полная за... сложная ситуация. Где их немного было — гранатами закидали, а вот здесь, — Кюртис ткнул пальцем в левую часть карты, — штук пятьсот подвалило. Последние сводки, — он пошуршал бумагами. — "Тварей слишком много. Гранаты заканчиваются. Скоро прорвутся". Вот такие дела, ледяная, — полковник посмотрел на меня усталым взглядом, — сама видите, нам без вас никак. Только вы их можете упокоить.

— Вас ввели в заблуждение, полковник, — из-за спины шагнул к столу Хасар, до этого изображавший из себя деталь интерьера, — её светлость не ледяная, а только готовится ею стать, — по-военному четко отчеканил наемник.

Сложил все же два и два и понял мое настоящее положение.

— Полковник Кюртис, а далеко ли до вашего сложного участка? — спросила, не поднимая глаз от стола. Пятьсот тварей! Это же до проклятого много! Руки стремительно холодели, а в душе разворачивалась паника. Куда я лезу? Ну, вот спрашивается, куда?

— Айрин! — На плечо легла тяжелая ладонь, горячие пальцы обожгли сквозь ткань рубашки. — Они меня на части порвут, если с вами что-нибудь случится!

— А ты сделай так, чтобы не порвали, — осторожно отстранилась. — Так что у вас с транспортом, полковник или пешком пойдем?

-Ну зачем же пешком? — расплылся в широкой улыбке Кюртис. — Я для вас самолёт приготовил. Вы летали когда-нибудь?

— Только на воздушном шаре.

В памяти всплыл тот единственный подъем в корзине огромного воздушного шара, то нереальное ощущение от захватывающей дух высоты и раскинувшихся внизу съежившихся пейзажей, от огромного прозрачного неба и собственной малости...

— Это почти одно и то же, — обнадежил меня полковник, — чуть быстрее будет и все.

Кивнула, соглашаясь и на это безумство. Буду первой из Таль-Сорецки, освоившей небо.

— А что случилось с теми, кто был на вашем участке? — спросила и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Гм, — полковник постучал пальцем по столу, — что обычно бывает в проигранной войне, ваша светлость? Плен или смерть.

— Тогда у меня к вам просьба, — решилась.

— Слушаю, — Кюртис наклонился вперед, изображая полнейшую внимательность. Подозреваю, попроси я его станцевать, полковник лишь уточнил бы, какой именно танец мне хочется лицезреть в его исполнении.

Затылок тяжелел от недоброго взгляда Хасара. Наемник явно прикидывал, как удобнее отстранить одну глупую ледяную от возложенной на её хрупкие плечи миссии, но с полковником ему еще рано тягаться. Тот не позволит вмешаться в свои, а теперь и мои планы.

— Буду откровенна. Меня интересует судьба моего отца. Он командовал полком в этом районе. Пару дней назад его полк снялся с позиций для укомплектовки и отдыха, но подозреваю, это их не спасло.

— Князь Таль-Сорецки, — Кюртис задумчиво поскреб себя по подбородку, — теперь понятно, кто не давал нам житья. Эм, простите, если невольно обидел, но ваш отец доставил нам немало неприятных минут своими контрманеврами.

— Уверена, он счел бы ваши слова комплиментом, — улыбнулась.

— Обещаю, если ваш отец среди пленных, — полковник сделал паузу, и сердце противно заныло. Пусть будет обязательно это "если", — по возвращению он будет ждать вас в этом кабинете. Даю слово.

— Тогда не будем терять время? — Легко встала со стула, хоть и тянуло согнуться от тяжести, поселившейся на сердце. "Честная дура" — так назвала бы меня знакомая нашей семьи Танечка — знающая цену себе и жизни дочь владельца местного мыловаренного заводика. Пусть дура, но честь Таль-Сорецки — не просто слова. Что-то внутри меня сжималось от омерзения при мысли — уйти, струсить, бросить этих людей один на один с льолдами.

— Гранат дадите? — недовольно, и даже с обидой, уточнил Хасар.

— Конечно, дорогой, конечно, — полковник фамильярно подмигнул наемнику. Лицо Хасара перекосилось, но он сдержался. Разумно. Гранаты были важнее скандала, — двадцать, тридцать... Сколько скажешь.

Они сошлись на сорока. С учетом остального груза, больше самолет не поднял бы в воздух.

— Первый раз? — весело осведомился у меня высокий кучерявый летчик, протирая ветровое стекло.

— Первый раз, ваша светлость, — педантично поправил его Хасар. Он еще не отошел от общения с полковником и от потери надежды отговорить меня лететь. Глядя на его хмурнейший вид, я бы на месте летчика не стала спорить.

— Ого! — присвистнул северянин, спрыгнул вниз, внимательно оглядел мой непрезентабельный вид и внезапно вытянулся по стойке смирно. — Старший лейтенант Кабасов. Для меня честь доставить вашу светлость до места назначения.

— Точно доставите? — Хотела пошутить, а вышло жалко.

— Не беспокойтесь, ваша ледовость! Час полета и мы на месте.

Я и не беспокоюсь, просто нервничаю немного. Ледовость, надо же... Звучало странно, но гораздо лучше, чем ледяная ведьма.

Маленький четырёхместный самолетик, по виду напоминающий стрекозу-переростка, послушно заурчал мотором, задрожал всеми частями тела и попрыгал по полю. Мимо пробегали деревья, ангары, домики, мелькали машущие руками люди, а мы все подпрыгивали и подпрыгивали, и стена леса стремительно неслась нам навстречу. И так же стремительно страх заполнял собою разум. Хотелось зажмуриться, закрыть глаза и не видеть этой глупой смерти. Шмяк об деревья — и мое тело среди обломков...

Я вцепилась руками в ремни, до крови прикусив губу. Ну, кто меня дернул за язык? Зачем я согласилась на это безумие?

Все, не могу больше. Прикрыла глаза. Отрыв от земли я проворонила. Просто в какой-то момент поняла, что мы больше не прыгаем, а плавно покачиваемся. Глянула вниз — мамочки! Под ногами проплывало зеленое море со светлыми проплешинами полян, а мы неторопливо взбирались по невидимой лестнице вверх — в бескрайнее голубое небо.

Глава семнадцатая

Героями не рождаются...

Небо. Огромное, нереально близкое. Оно бережно обнимало наш самолетик, и мы летели такие крохотные в бесконечной голубизне. Только мы и небо. Небо и мы.

Восторг захлестывал душу. Хотелось вскочить с места, запрыгать от радости и закричать:

— Я лечу-у-у-у!!!

Земля все удалялась, сливаясь в плоские цветные картинки, а облака приближались, распуша над нами свои объемные тела. Холодный ветер дул из щелей, пробираясь под одежду, но я не чувствовала холода. Мне было хорошо.

Сдерживаться больше не было сил, и я повернулась к Хасару:

— Здорово, правда!?

Наемник сидел неестественно прямо, глядя перед собой в одну точку. На темной коже проступила бледность, придавая ей болезненный желтушный вид. Плотно сжатые губы побелели. Руки вцепились в сумку с гранатами, обнимая её, точно она была последней надеждой вернуться на землю, ну, или парашютом.

Хотя парашютов в салоне как раз и не было. Как пояснил Кабасов, нежно поглаживая по крылу самолета, его Ласточка настолько умна и послушна, что сядет даже на пятачок и даже при неработающем двигателе. И в парашютах нет нужды. Я не поверила, но требовать парашют не стала, постеснялась. Да и неприлично было столь откровенно демонстрировать свой страх.

— Здорово, да?! — повторила вопрос, не дождавшись ответа от наемника.

Хасар едва заметно моргнул. Мне стало ясно, что большего от него добиться невозможно, а душе требовалась поддержка, чтобы излить обуревающие её эмоции.

Я отстегнула ремни и, удивляясь собственной наглости, полезла на переднее сидение.

— Красота!— прокричала в ответ на вопросительно-изумленный взгляд летчика и кивнула на приближающееся облако. Летчик понимающе улыбнулся.

— Это еще что! — Крикнул он. — Сейчас нырнем.

И мы нырнули. Яркий свет померк, сменившись тягучей серостью, струйки воды побежали по лобовому стеклу, самолет мелко затрясло. Кажется, сзади послышался стон, но я была в этом не уверена.

— Это облако?

— Оно самое, — довольно улыбнулся Кабасов, радуясь моему изумлению.

То самое белое, воздушное и пушистое имело внутри отвратительно серую и мокрую начинку.

Яркий свет резанул по глазам. Мы вынырнули из серости, оставив позади парящую слякоть.

— Жаль, грозы нет! — наклонившись ко мне, прокричал северянин. — Я бы вам тогда показал настоящую красоту.

Я представила угрожающую мглу клубящихся туч, молнии, вспарывающие темноту, и поняла, что моего смелого восторга на такую красоту точно не хватит. Я не самоубийца.

— Снижаемся, — известил Кабасов через некоторое время.

И точно! Наш самолетик плавно заскользил вниз, почти незаметно, но земля с каждой минутой разбухала в размерах, а облака, наоборот, съеживались. Вот уже можно было различить не только пятна крыш домов, но и сами домики. Мы проскользнули над деревней, наклонившись на крыло, зашли на разворот. Самолет вдруг резко провалился на пару метров вниз, отчего мой желудок так же резко устремился вверх.

Фраза летчика "Воздушная яма, бояться нечего" и мучительный стон Хасара слились воедино. Я пожала плечами. Яма так яма. Не страшнее, чем на качелях.

Скоро под крылом показалось широкое поле, замелькали смешные в своей крохотности человеческие фигурки. Почему-то они махали руками и подбрасывали вверх каски. Неужели так радуются нашему прилету или гранатам, которые мы везем?

Самолет снизился настолько, что оказался вровень с верхушками деревьев. Качнул для порядка крыльями, а затем шасси плавно опустились на землю, и мы запрыгали по полю. Взревел мотор, гася скорость, Ласточка лихо развернулась у кромки леса, прокатилась еще немного и замерла.

Я сидела, привыкая к приземлению. Странное чувство. Вот ты летишь, ощущая пустоту под ногами, и вот ты на земле, а в глазах еще стоит вид разноцветного одеяла далеко внизу.

Хлопнула задняя дверь, а затем послышались не совсем приличные для слуха благородной княжны звуки.

— Укачало вашего друга-то, — посетовал Кабасов, — у нас так: либо веришь небу, либо своему страху. А вы, молодец! — похвалил он, и румянец смущения обжег мои щеки. — Из вас вышел отличный бы летчик, будь вы мужчиной.

Сказал и сам покраснел от собственной смелости.

Мою дверцу рванули, и настоящий гигант в форме пехоты южан восторженно прокричал:

— Ледяная, родненькая вы наша, наконец-то!

От этой фразы, а еще от фанатичного восторга в глазах солдата мне стало не по себе, захотелось забиться куда-нибудь подальше, хоть под сидение.

— Рядовой Пичугин! — послышалось из-за широкой спины. — Отставить самоуправство!

Пичугин мучительно покраснел и сконфуженно пробормотал:

— Так ведь, оно самое-то...

— Оно самое..., — передразнили кто-то. Смущенный Пичугин уплыл в сторону, а его место занял невысокий седоволосый солдат в серо-зеленом мундире северян. Хитрый прищур карих глаз и добрая улыбка располагали к себе, и я немного расслабилась.

За северянином толпились солдаты. Они вытягивали шеи, силясь заглянуть в кабину, отчего я чувствовала себя диковинным зверем, привезенным на ярмарку для потехи толпы. Серо-зеленая форма северян смешивалась с голубыми мундирами южан, образуя вполне себе гармоничную картину. И странно было представить, что буквально вчера эти цвета бросались друг на друга в смертельном противостоянии, а сегодня вот, пожалуйста, мирно стояли рядом.