Ледяная княжна

— Тогда нас ничего больше ничего не задерживает, не так ли?

Мы шли по тропе. Обратно. Вечерело, и данное обстоятельство не могло не радовать. Ведь с закатом закончится этот проклятый день, а с ним мое невезение. Пройти столько по лесу, чтобы теперь наслаждаться прогулкой по собственным следам — "отличное" времяпрепровождение!

Вот удивятся господа из тайного отдела, когда я выйду из леса им прямо в руки. "Простите. Передумала. Решила вернуться".

Принесло же северян на нашу сторону именно сегодня! И угораздило меня на них нарваться!

Магические наручники ничего не весили. Они почти не ощущались на руках, но запястья под ними все равно жутко чесались.

— Собьешь настройку, включится защита, — пригрозил, не оборачиваясь, командир.

Я оставила в покое запястья и переключилась на окружающие пейзажи. Знакомые холмы, поросшие зеленым и серебристым мхом, крупные ягоды ландышей, оранжевыми точками выделяющиеся на зелени мха, разноцветные шляпки грибов и стройные стволы сосен, тянущие к далекому небу пышные кроны. Лес был все так же величествен и прекрасен. Только сейчас мне было не до красот. Глаз цеплялся за вершины холмов, выискивая среди серебра и зелени черную тень шатара.

Глупейшее занятие. Монстр становится видимым только в момент атаки, до этого отлично мимикрируя под окружающую среду. И выглядывать его среди сосен, так же бессмысленно, как пытаться угадать, когда за тобой придет смерть.

Я усилием воли перевожу взгляд на тропу, долго рассматриваю спину идущего впереди ледяного, но затем боковое зрение выхватывает странную тень от куста, сердце замирает, проваливается куда-то в желудок, а затем срывается в бешеный галоп. Я сбиваюсь с шага, и долгие несколько мгновений вглядываюсь в ту сторону, пока не понимаю — просто тень, просто куст и ничего больше.

— Послушай, Лэриш, — командир резко останавливается и оборачивается ко мне. Затормозить я не успеваю и врезаюсь в его грудь. Ойкаю и отступаю назад. Ледяной окидывает меня злым взглядом. Ему есть от чего приходить в ярость. За последние десять минут я второй раз наступаю ему на пятки. И во всем виновато чувство самосохранения. Оно решило, что чем ближе я буду к ледяному, тем больше шансов у меня будет выжить.

— Пусть ты не умеешь ходить по лесу, да еще сопишь так, что за сотню метров слышно, но хотя бы соблюдать дистанцию в отряде ты можешь?

Я чувствую, как начинают пылать уши. Последний раз меня так отчитывали в детстве, когда я опрокинула вазу с цветами на классную даму.

— Не лучше ли тогда оставить меня здесь?

Ладони сжимаются в кулаки. Я не позволю всяким ледяным сравнивать себя с пыхтящим ежиком. И хожу я нормально. И на ветки стараюсь не наступать, но когда ты целый день на ногах, а за плечами нелегкий мешок, попробуй при этом еще неслышно дышать?!

— Отшельник, ты несправедлив к девушке, — вступается за меня младший, — сначала запугал, а теперь ругаешься.

Старший отвечает тяжелым взглядом. Ему явно не нравится заступничество брата. Мне отвечать он не считает нужным, просто поворачивается и идет дальше.

— Не бойся, — подмигивает Сойка, — шатары рождаются сразу самостоятельными и уходят жить отдельно. Да и пары не образуют. Они им не нужны для размножения.

Вот же пакость! Этот... даже слово подбирается не сразу, меня нагло обманул! А я, как ребенок, поверила.

Двадцатку мы проходили еще в школе, но подробности размножения тварей в женской гимназии давать не считали нужным.

Шатар был забыт. Я шла, сверля спину ледяного ненавидящим взглядом. Спина оставалась абсолютно спокойной и никак не реагировала на мою ненависть, отчего к злости примешивалась обида.

Злилась и обижалась я недолго. Очень скоро мы увеличили темп, и усталость начала давить на плечи, спина вспотела, а рубашка неприятно липла к коже. И весь мир сузился до тропы, шагов и тяжести мешков.

Командир смотрел на небо, на уходящее за горизонт солнце, ругался сквозь зубы и ускорял шаг.

Мы свернули с тропы, идти стало труднее. С меня сняли мешки, чтобы я не тормозила отряд, и все равно, во взглядах, которые бросал на меня Отшельник, читалось огромное желание прибить пыхтящую за спиной девицу и бросить в лесу.

Последние часы я шла на чистом упрямстве. Считала шаги, уговаривая себя продержаться еще одну сотню, а потом все — пусть убивают, пусть бросают — я с места не сдвинусь.

На мох уже легли глубокие сиреневые сумерки, а от красного шара солнца остались лишь розовые перистые облака на горизонте, когда мы, наконец, пришли. На поляне уютно горел костер, бросая на стволы сосен желтые отблески, вкусно пахло мясной похлебкой.

При нашем появлении люди, сидящие у костра, повскакивали с мест, хватаясь за оружие. Северные же стояли спокойно, не делая никаких резких движений. Одна я оперлась об ствол сосны, думая сползать уже вниз или продержаться еще немного.

— Мир вашему крову и покой вашему сердцу, — шагнул вперед командир.

— Наконец-то, — ближний к нам мужчина опустил меч и облегченно вздохнул, — мое сердце переполняет радость от нашей встречи, — произнес он ответную фразу.

Этот приятный баритон, с четко поставленной речью я уже слышала вчера и не могла не узнать.

От неожиданности даже усталость отступила. С другой стороны, если рассмотреть ситуацию в целом, все очень логично. Мальчика вывозят из страны, северные согласились помочь и обеспечить прикрытие. Выводы... на выводах усталый мозг споткнулся и запросил пощады.

Я вместе с отрядом вышла из-под укрытия сосен.

Пьетро мазнул по мне взглядом и слегка склонил голову, услышав имя, но тут же перевел взгляд на остальных членов отряда. Внутри потеплело. Осторожный. Не разобравшись, не стал кидаться с криками: "Я вас знаю".

Командир представил нас всех, и под уютный треск костра позывные членов отряда звучали весьма органично: Сойка, Зеленый, Сказочник и Циркач.

Пьетро в свою очередь назвал себя и своих спутников: Литорн и Вайкарад. Он тоже не стал озвучивать титулы и полные имена, хотя мне было любопытно, кто числится у меня в должниках. Такая плавная и правильная речь была характерная для жителей столицы, а если учитывать мое внутреннее ощущение от этого человека, я бы предположила, что он очень часто бывает при дворце.

Внезапно зашевелился плащ, брошенный около костра, из-под складок высунулась светлая головка. Мальчик оглядел нас, сонный взгляд остановился на мне.

— Вы! — он попытался вскочить, запутался, упал, встал на четвереньки и, наконец, выбрался из-под плаща. — Дядя Пьетро, я же говорил, что она вернется, а ты не верил!

На северных я старалась не смотреть. Итак понятно, что мое знакомство для них полная неожиданность.

— Тише, малыш, всех птиц в лесу разбудишь, — попытался он урезонить мальчугана, но тот легко вывернулся из его рук и подбежал ко мне.

Я присела на корточки, заглянула в лицо ребенка. На меня с восхищением глянули голубые глаза, и сердце тревожно сжалось.

— Ты так здорово дралась! — он быстро перешел на ты. — Даже лучше моего кузена, а ему уже пятнадцать. Научишь?

Беспомощно взглянула на Пьетро, тот улыбнулся и качнул головой.

— Знаешь, мужчину должен учить мужчина, — я взяла мальчика за руку, поразившись, какие тонкие и длинные у него пальцы, — уверена, лучше учителя, чем дядя Пьетро тебе не найти, а если хочешь поучиться ходить по лесу, попроси Отшельника. Он ходит тише мыши.

— Да? — мальчик бросил заинтересованный взгляд в сторону ледяного, а я мстительно улыбнулась.

— Думаю, здесь не только ему стоит поучиться ходить по лесу, — заметил в ответ командир, и улыбка померкла, стоило мне представить одну только возможность наших совместных занятий.

— А давайте пройдем к костру, — вмешался Пьетро, — мы вас ждали, еды на всех хватит.

Они отошли в сторону, чтобы без помех поговорить. Встали боком, не выпуская из вида костер и поляну.

— Что у вас произошло? — сразу перешел к делу Отшельник.

— Нас потрепали по пути сюда, — скривился Пьетро, потирая бок, куда достал клинок гвардейца, — сначала нарвались на одних, ушли, потом встретились лоб в лоб с еще десятком. Пришлось принять бой.

— Что за сказки вы мне рассказываете? — сузил глаза ледяной. — Какие отряды? Откуда здесь взяться гвардейцам? Вас пустили по самому безопасному маршруту. Ваша задача была просто, не привлекая внимания, добраться до леса и выйти к назначенной точке. Вы понимаете, сколько усилий было потрачено на разработку этого прохода? Сколько людей мы вывели через эти места и планировали вывести! А теперь, все проклятому под ноги.

— Не орите на меня, капитан! — на щеках Пьетро заиграли желваки. — На том холме остался мой человек, мы даже похоронить его по-человечески не успели. И в вашем так называемом безопасном проходе было полно гвардейцев, как мышей в амбаре.

— Ладно, не кипятись, — северянин в раздражении пнул шишку и та стукнулась о ствол, отскочила и подпрыгивая, покатилась по мху, — теперь уже неважно, где произошла утечка. Пойдем запасным маршрутом. Что с девчонкой?

— Не знаю, кто она. Вышла на нас сама, двоих положила из револьвера, третьего проткнула мечом. Дерется, действительно, хорошо. И школа необычная, чем-то на вашу похожа.

— Похожа, — недовольно качнул головой Отшельник, — вот именно, что похожа. И внешне, и оружие, а как оно на самом деле....

— Не знаю, что у вас там за дела, но она спасла нам жизнь и...

— Не вмешивайся, южанин, — резко осадил его Отшельник, — это наши внутренние дела. Разберемся сами. Лучше готовь своих людей. Выходим через шесть часов. Пойдем ночью.

— Как же ребенок?

— Понесем по очереди. У меня в отряде целитель. Он осмотрит всех раненых.

— Хорошо, — склонил голову, соглашаясь. Кинул внимательный взгляд на северного, хотел добавить, но не стал. Не время сейчас устраивать разборки, выберутся, тогда и можно будет подумать, как помочь девчонке. Не верит он, что она виновата в чем-то серьезном, скорее всего Лэриш такая же жертва этой войны, как и они сами.

Глава пятая

Скелеты в чужих шкафах.

Около костра было тепло. Весело потрескивали сосновые деревяшки, смолистое дерево не горело спокойно, часто выстреливая вверх целые россыпи ярких точек. За спиной таилась холодная ночь, но здесь, в кругу пламени было по-домашнему уютно, вкусно пахло мясной похлебкой и травяным чаем. Давно уже спал малыш, трогательно обняв за шею Литорна. Мужчина придерживал его одной рукой, во второй держа кружку с чаем и время от времени, делая из нее глубокий глоток.

Все еще бледный Вайкард после сеанса исцеления перестал походить на свежеподнятый труп, и на повязке больше не проступало пятен крови. Вайкард пострадал сильнее остальных, получив колотые раны в бок и плечо, это не считая мелких порезов и ушибов. Чудо, что он вообще сумел добраться на своих двоих до места встречи, не свалившись по пути.

Пьетро, которому досталось чуть меньше, сейчас получал свою порцию целительства, и на его широком лбу блестели капли пота. Сойка торопился, работал грубо, зато эффективно. Пьетро — мужчина, и потерпит отдачу от целительства, а тратить силы на обезболивание не слишком разумно в их обстоятельствах.

Отшельник поморщился — переход обещал быть нелегким. Сойка, конечно, хорош, но он не Трехликий. Что смог, подлатал, а лазарет им разводить некогда. Надо уходить. Не просто так в лесу появились южане. Не за грибами же они пришли.

Он кинул подозрительный взгляд на девушку, но тут же усомнился в своих мыслях. Нет, скорее всего это Пьетро случайно засветился и нарвался на гвардейцев.

Не нравилось ему все это, категорически не нравилось.

Полковник обещал, что их ждет не задание, а легкая прогулка по лесу. Мол, надо встретить мальчишку с сопровождающими и перевести на нашу сторону. За пацана особо просило его Величество, а потому полковник отправляет их, самых лучших из лучших.

Отшельник на лесть не купился и затребовал полную выкладку по гостям. Выкладку ему не дали, назвав только количество гостей, пароль и точку сбора, заверив, правда, что проблем не будет, так как договоренность о передаче мальчишки северным достигнута на самом высоком уровне. Их сопровождение — лишь вежливая формальность, ничего больше.

Не все из высших чинов разделяли увлечение короля охотой на родственников северных, многие сочувствовали попавшим в опалу и помогали бежать. Пока ситуация коснулась лишь знатных семей, но ходили слухи о погромах в приграничных деревнях и потоках беженцев, как на юг так и на север.

Отшельник всегда недолюбливал подобные задания, от которых за километр несло политикой. Как показывал личный опыт, именно такие прогулки в дальнейшем оказывались трудновыполнимыми, с потерями в личном составе и всякими рода неожиданностями.

Он внимательно посмотрел на их первую неожиданность. Лэриш сидела неподвижно, держа в руках кружка с чаем, глаза устремлены на огонь, а короткие светлые волосы в отблесках пламени казались розовыми.

Девчонка выглядела явно младше Сойки. За такой еще должна ходить толпа нянек, хотя на юге девушки раньше выходят замуж, чем на севере, но все равно это не объясняет, почему она оказалась одна, в лесу, да еще и в приграничье. В пути явно не первый день. Что же погнало её из дома или кто?

Он и сам не понял, в какой момент основная версия — шпионаж — стала заменяться на бегство. А если он заблуждается и тем самым ставит под удар весь отряд? Еще и Пьетро со своим благородством. Надавить на девчонку нельзя, тут же полезет заступаться, придется ограничиться разговором.

Он перешел на другую сторону костра, сел рядом. Кашлянул, собираясь с мыслями. Разговор, почему-то, никак не хотел начинаться.

— Не стоит засиживаться, мы рано выдвигаемся, — повторил то, что уже озвучивал остальным.

Девушка не шелохнулась и вообще никак не прореагировала на его слова. Он осторожно заглянул ей в лицо и понял, что она просто спит, сидя с открытыми глазами.

Усмехнулся, ну вот и нянька потребовалась. Аккуратно вынул кружку с недопитым чаем из рук, передал Сойке. Тот понятливо развернул плащ, бросил на нарубленные ветви. Отшельник поднял девушку на руки, поразившись легкости её тела, уложил на плащ, прикрыл сверху одеялом. Лицо Лэриш было бледным, под глазами залегли глубокие тени. Он только сейчас понял, насколько она устала. И ведь ни разу не попросила ни сбавить темп, ни устроить привал. Упрямая и... сильная.

— Не хочешь снять наручники? — спросил Сойка, когда он вернулся к костру.

— Уже, — ответил он, показывая два кольца на пальце, в которые трансформировались наручники после снятия, — жалеешь? — осведомился, чувствуя, как внутри рождается недовольство.

— Не считаю целесообразным. Она не преступница, — пожал плечами в ответ брат.

— Утром снова надену. Пока не выясним, кто она и что замышляет, рисковать не стану, тем более сейчас, когда у нас гости.

— Она их уже однажды спасла, — напомнил Сойка.

— Это ничего не доказывает, — упрямо повторил Отшельник, — все, разговор закончен. Ты сегодня не караулишь, и так выложился на южанах. Я дежурю третьим, так что давай спать.