Лишь одна Звезда

— Заговор Айдена Альмера, — вставляет блондинка рода Софьи.

— Он самый. Глория сумела обнаружить несколько очень ценных фактов. Заговор был раскрыт в значительной степени благодаря ее помощи.

Несколько девушек недоверчиво ухмыляются.

— Вы хотите о чем-то спросить, миледи? — Марк смотрит на них.

— Глория помогла раскрыть заговор, сударь? Вы не ошиблись?

— Ни в коей мере.

— Как она это сделала? Случайно? Подслушала под дверью?..

Это говорит агатовка, ее соседки смеются.

— Путем логических размышлений вычислила мотив убийств и планы заговорщиков. Исходя из этого, смогла понять, кто виновник. Затем нашла против него доказательства.

— Логические размышления? Глория Нортвуд?..

Новые смешки. Западница спрашивает:

— Вам не показалось, сударь, что Глория немного... эээ... недостаточно прозорлива?

— Она показалась мне чертовски умной леди, — честно отвечает Марк.

Девушки озадаченно молчат.

— Что было дальше? — спрашивает ажурная леди из Дарквотера.

— Под конец расследования Глория тяжело заболела — печеночная хворь. Затем, если верить ее матери, пошла на поправку. Но едва здоровье стало возвращаться, как мать отослала Глорию в монастырь, где она и находится сейчас.

— Почему вы думаете, что ее убьют?

— Потому, милые леди, что монастырь — полумера. Хочешь надежно избавиться от человека — отправь на Звезду. А монастырь — не Звезда, оттуда возвращаются.

Долгая пауза.

Западница:

— Хотите сказать, вы подозреваете леди Сибил в покушении на свою дочь? Это абсурд, сударь. Она обожает Глорию. Медве... графиня часто приезжала к дочери, и мы видели, как они нежничали.

— Да... верно, — поддакивают другие.

— Не обязательно Медве... Сибил. Она злилась на дочку и отослала в обитель, но подбросить такую мысль мог кто-то другой. Есть минимум два человека, подозреваемых в связях с графиней: архиепископ Альмера и младший лорд Ориджин. Любой мог подкинуть графине мысль о монастыре. Также альтер графини Кларенс, но он был убит на дуэли еще в июне, так что альтер отпадает.

Западница:

— То есть, кто-то рассорил графиню с дочерью, убедил отправить Глорию в монастырь, а теперь намеревается убить? Почему было сразу не убить?

— На этот вопрос я не знаю ответа.

— А зачем вообще от нее избавляться? Заговор Айдена уже все равно раскрыт!

— Полагаю, затем, что заговор Айдена — не единственный. Злосчастный первый советник послужил ширмой другим интриганам, более изощренным. И их план сейчас набирает обороты.

— Почему вы так считаете?

— Это я оставлю при себе, миледи. Но скажу так: есть серьезные причины думать, что кое-кто сейчас манипулирует владыкой. А кто-то другой угрожает ему и ставит ультиматумы.

Блондинка-софиевка:

— Вы не очень-то откровенны, сударь! Кое-кто, кое-кто еще...

— Говорю, что могу, миледи.

— Как Глория связана с новым заговором?

— Не уверен в этом, но думаю так: она узнала что-то о заговорщиках, и те устранили ее.

Агатовка:

— Так может быть... что, если она уже мертва? Возможно, ее убили, а не сослали в обитель?

— Не думаю.

— Вы навещали ее в монастыре?

— Я не знаю названия монастыря.

— Тогда почему уверены?

— Глория написала записку подруге, Ребекке Литленд, перед отъездом в обитель.

— Покажите!

— У меня ее нет... Но написано хладнокровно, твердой рукой. Не думаю, что Глория писала под угрозой смерти.

— Глория? Хладнокровно?.. Вот уж жаль, что вы не сохранили записку! Мы бы посмотрели!

Несколько усмешек.

— Добавлю еще вот что, — говорит Марк. — Мне кажется очень странным, что мать забрала Глорию из пансиона после третьего года. Ведь самое вкусное, по меркам графини Сибил, преподают на четвертом курсе — феодальную политику.

— Ничего странного, сударь, — уверенно отвечает западница, и другие кивают. — Сибил хотела привезти дочь ко двору в год свадьбы владыки.

— Да, да, Глория так и говорила!.. — подтверждают многие. — Она и сама мечтала на адрианову свадьбу. Будто ей что-то светило!..

Смешки.

— Думаете, Сибил везла ее на свадьбу императора?.. Но тьма, зачем?.. — спрашивает Марк. — И почему отослала, не дождавшись свадьбы?..

— Нарушаете правила, сударь, — подмигивает ему ажурная Дарквотер. — Вы же не ставите вопросов.

— Да, простите...

— Вы сказали, — задумчиво клонит голову западница, — Глория болела во время заговора Айдена?

— Да, верно.

— А что, если она не болела? Может, ее пытались отравить?

— Точно!.. Яд — оружие заговорщиков! — восклицает блондинка, и агатовка добавляет:

— Хотели убить прежде, чем она раскроет Айдена!

Марк озадаченно чешет затылок:

— Очко в вашу пользу, милые леди. Я не думал о такой версии.

— Так подумайте!

— ...И не думал я потому, что болела Глория долго. Стало быть, травили регулярно, методично. Так часто могли подсыпать яд только самые близкие люди: Ребекка Литленд и... родная мать.

— Это не Сибил, — заявляет западница, но агатовка возражает:

— И не Лошадница. Зачем ей? Литленды не друзья Айдену Альмера, так зачем им его спасать?

— Хочешь сказать, матушка отравила свою дочь?

— Как будто такого никогда не случалось! Вспомни историю Династии!..

— Ну, хорошо, а скажи мне: зачем это Медведице? Она дружит с Галлардом Альмера — так сказал сударь. Галлард ненавидит Айдена. Дочка Медведицы отправляет Айдена на плаху. Матушка должна ее расцеловать, а не травить!

— Послушайте, сударь... — вмешивается девушка из Дарквотера. — Леди Сибил любит охрану, всюду ездит с рыцарями. Значит, и к дочке она приставила стражника. Что, если кто-то подкупил его?.. И не графиня, а стражник подсыпал девушке яд в вино?

— В кофе... — машинально поправляет Марк.

— Кофе? Глория не пьет кофе. Говорит: горькая южная дрянь.

— У меня другие сведения... — хмурится Марк. — Ладно, неважно. Подкупили стражника? Хорошая мысль. Тем более хорошая, что, по моим данным, леди Сибил убрала одного своего стражника вскоре после отъезда дочери.

— Вот видите, сударь. Тогда выходит, графиня не убивала дочь, а спасала! Она узнала, что кто-то травит Глорию. Расправилась с охранником, а саму Глорию отослала в монастырь, чтобы защитить.

— Прекрасно мыслите, миледи, — кивает Марк. — Просто великолепно! Благодарствую.

— Всегда к вашим услугам, — кокетливо мурлычет Дарквотер.

Западница, утратившая первенство, ревниво бросает:

— Ах, ты так проницательна! Тогда скажи: кто подкупил стражника? Айден Альмера? А как он узнал, что Глория под него копает? Галлард Альмера? Но зачем ему спасать брата от петли? Он же его ненавидит!

— Сударь еще упоминал молодого Ориджина...

Несколько девушек напряженно притихают. Чертов Север! К семейству Ориджин здесь какое-то болезненно трепетное отношение.

— Лорд Эрвин все лето был в Запределье, — отрезает путь агатовка. — Это всякий знает.

— Да, да... Точно, ты права!

— Тогда кто?

— Действительно, кто?

— Сударь, кто еще под подозрением?

Марк чешет затылок. Еще под подозрением — Минерва Стагфорт, нареченная невеста императора. И она прибыла в столицу как раз тогда, когда Глория начала болеть. Но не говорить же этим языкатым ядовитым змейкам, что обвиняешь в убийстве будущую императрицу!

А с другой стороны, почему нет? Владыка приговорил тебя к смерти за измену — неужели вылетело из памяти? Что теперь терять-то?..

Он открывает рот, чтобы продолжить, но вдруг девица из Дарквотера говорит:

— А стоит ли копать дальше, сударь?.. Вы хотели спасти Глорию. Теперь знаете, что она вне опасности: матушка спрятала ее. Зачем тревожить осиное гнездо?

— Нужно найти убийцу! — строго заявляет западница.

— По мне, — отвечает Дарквотер, — главное — защитить невинных. Понимаете, сударь, Глория — хорошая девушка, хотя и недалекая. Она тщеславна и заносчива, и... как бы это сказать... немного пуста. Но зла в ней нет! Не стоит копать дальше и подвергать ее риску.

— А как же заговор? Пусть себе идет, как идет?! — возмущается западница, но вскоре замечает, что осталась в меньшинстве.

Агатовка соглашается с девчонкой из Дарквотера, а затем и блондинка-софиевка, и курносая из Надежды, и другие.

— Сударь, оставьте Глорию в покое. Не навлекайте опасность, ищите заговорщиков другими путями.

Марк улыбается:

— Я рад, милые леди, что с вами не все потеряно.

— Простите, сударь?..

— Да так, мысли вслух... — но вдруг он спохватывается: — Вы сказали, Глория — недалекая девушка?

— Ну, этого не скажешь сразу, она умеет изображать... — говорит агатовка.

— Жеманная пустышка! — бросает блондинка.

— Зато добрая и веселая, — возражает Дарквотер.

— Танцы и скачки — в этом Глория хороша, — заявляет западница. — Но в стратемы проиграла бы и кошке!

Леди Марта Валерия поднимает руку:

— Довольно сплетен. Это неуместно.

И очень вовремя — предваряемая дверным скрипом, в зал входит управительница пансиона.

— Что у нас происходит? Как идет занятие?

— Ответьте управительнице, милые леди, — просит Марк и украдкой подмигивает девушке из Дарквотера.

— Сударь Марк преподал нам прекрасный урок имперского права, миледи.

— Права?.. В планах было иное!

— Мы сами попросили его, миледи. И восхищены результатами.

Она поднимается и кланяется Ворону:

— Благодарю вас, сударь, за то, что вы делаете.

Марк отвечает с самодовольной ухмылкой:

— Не стоит благодарности, милые леди. Обычная работа протекции, и только.

Его мысли уже витают очень далеко.

* * *

Харчи, как и предполагал Марк, оказались выше всяких похвал, а малая трапезная в гостевом доме — уютна и опрятна. Горел камин — не ради тепла, но во имя эстетики. Искровые фонарики были стилизованы под канделябры со свечами и вполне годились на символ всего пансиона: прогрессивная суть, упакованная в старомодную форму.

Правда, ни леди Марта Валерия, ни кто-либо иной не составили компанию мужчинам. Это противоречило правилам. У девушек возникло множество вопросов к Марку, и он добрые полчаса грелся в лучах внимания... но потом время занятия вышло, и мужчин выпроводили в гостевой дом. Ужинали они в одиночестве, если не считать расторопной служанки.

Зато уединение позволило обсудить новые сведения.

— Что думаешь? — спросил Марк, и секретарь с готовностью отозвался:

— Было красиво! В...вы хороши.

Надо заметить, что секретарь во все время "занятия" сидел очень тихо, и даже чуть сжавшись в размерах. До того, как Марк увлек внимание девушек расследованием, несколько студенток рассматривали Итана с беззастенчивым любопытством. Желая стать невидимым, Итан уткнулся в тетрадь и принялся делать заметки, то и дело слюнявя карандаш. Девицы утратили к нему всякий интерес.

Теперь Марк надеялся, что в тетради Итана осталось записанным нечто ценное.

— Благодарю, конечно... Но как на счет мыслей, относящихся к делу?

— Б...боюсь, мы все еще не знаем, кто травил леди Глорию.

— Не знаем?.. — Ворон выглядел удивленно. — Хочешь сказать, ты не знаешь?..

— П...простите... видимо, я упустил что-то важное.

— Это уж точно!

— Так к...кто же покушался на леди Глорию?..

— Никто.

Итан потер лоб, задумался.

— А м...мне версия с ядом показалась хорошей. Ведь я б...был с нею вместе в госпитале и не подхватил никакой хвори. И В...ванден исчез. Вполне возможно, что он добавлял отраву в кофе...

— Да уж конечно! Никаких сомнений, что добавлял! Но не Глории же.

— П...простите?..

Марк изобразил самую насмешливую мину из своего богатого арсенала насмешливых мин.

— Приятель, ты и вправду пропустил все самое важное! Оно, конечно, простительно: двадцать барышень в одной комнате, все смотрят, некоторые даже на тебя... немудрено растеряться. Даю подсказку: как тебе понравилось их описание леди Глории?

— Л...леди Глория не играет в стратемы, не пьет кофе и обожает танцы. А сокурсницы считают ее жеманной пустышкой. Очень странно!

— Точно.

— М...может быть, девушки подшутили над нами?

— Подумай еще.

— Пытались очернить Глорию? Скажем, из зависти...

— Они ей не завидуют. Они считают Глорию настолько глупой, что даже питают симпатию. Их коллектив многое потерял с ее отъездом: не над кем стало возвышаться.

— Но как иначе объяснить расхождение? Леди Г...лория глупа? Леди Глория не любит кофе?! Ее что, подменили по пути в столицу?

Ворон Короны подмигнул:

— Идем-ка, я покажу тебе фокус.

Служанка как раз внесла десерт, и Марк обратился к ней:

— Милейшая, мы слышали, в пансионе есть некий зал славы...

— О, да, сударь. Леди Теодора заказывает портреты всех студенток из Великих Домов. Их собралось уже больше двухсот!

— Мы можем увидеть их?

— Конечно, сударь. Они здесь, в гостевом доме.

Служанка клацнула рычажком, и зал осветился. Портретов действительно было несколько сотен: больших и малых, овальных и прямоугольных, ярких и выцветших с годами. Некоторые были формально строги; другие, написанные мастерской рукой, передавали чувство, отблеск души. Галереи Фаунтерры позавидовали бы коллекции, собранной в этом зале. Итан вертел головой и восторженно вздыхал. Марк, равнодушный к живописи, прошел в конец зала, где располагались самые новые работы. Вот покойная императрица-мать. Вот набившие оскомину внучки Агаты — Иона и Аланис. А вот...

— Иди-ка сюда, приятель, — позвал Марк. Итан подошел, проследил взгляд начальника, сразу узнал лицо.

— Нареченная невеста? М...Минерва Стагфорт? Разве она училась здесь?

Вместо ответа Ворон щелкнул по табличке на раме: "Глория Сибил Дорина р. Сьюзен, инф. Нортвуд, 1772".

— Это не она... — обронил Итан. — Ошибка, видимо...

— О, нет! — широко улыбнулся Марк. — Отнюдь не ошибка! Настолько не ошибка, что жуть берет!

Он ухватил служанку за руку и подвел к портрету:

— Умеете читать?

— Нет, сударь.

— Прекрасно! Скажите: кто это?

— Глория, дочь графини Нортвуд. Я хорошо ее помню, сударь. Непоседливая была девочка.

— Благодарю, ступайте. Мы еще полюбуемся немного.

Итан с трудом дождался момента, когда двери закрылись за служанкой.

— Холодная тьма!.. Сибил подменила девушек!

— Да, друг мой. Настолько очевидный обман, что никто даже не заподозрил! Медведица посадила на трон собственную дочку, а настоящую Минерву упрятала в монастырь. Это объясняет абсолютно все, даже неоконченный курс в пансионе. Глория должна была прибыть в Фаунтерру раньше сокурсниц — ведь они узнали бы ее в лицо. И отравление, и монастырь... Боги! Та, кого мы считали дочкой Медведицы, на деле ей даже не родня! У Сибил ни один мускул не дрогнул, когда приказала дать ей отраву!

— Она... лгала мне?.. — пробормотал Итан.

— Минерва? Конечно! Не только тебе, а и мне, и самому императору, да так искусно, что никто не уличил ее. Род Янмэй, как никак.

Марк рассмеялся.

— Воистину: хочешь что-то спрятать — положи на виду! А я-то все удивлялся, кого она мне напоминала, с ее абсурдным юмором, чертовой догадливостью, ямочками на щеках... Владыку Адриана, вот кого! Своего троюродного дядю!