Лишь одна Звезда

— Четыре. Глория Нортвуд манипуляцией заставила Айдена Альмера подготовить убийство герцога Лабелина. Чем-то ей этот жирдяй не понравился... да чего греха таить, мне он тоже не особо по душе. Но видишь, какая штука: графиня Сибил, полагаю, предпочла бы сохранить за собой исключительное право казнить и миловать врагов Дома Нортвуд. А когда семнадцатилетняя дочь вытворила такое за спиной у матери — это, знаешь ли, немного обидно. Самую малость.

Секретарь выглядел удрученным, но все еще не сломленным. Марк с расстановкой произнес:

— Есть и пятый вариант. Он, боюсь, тебя расстроит. Леди Глория умерла. Когда писала записку, она знала, что это неизбежно. Солгала про монастырь, чтобы пощадить чувства Бекки.

Итан вздрогнул.

Помедлил, сказал твердо:

— Н-нет, сударь. Этого не было. Графиня Сибил не выглядит как мать, потерявшая единственную дочку. Говорит о Глории почти без грусти.

— Постой-ка... — прежде разговор забавлял Марка, но сейчас он ощутил гнев. — Постой-ка, приятель. Хочешь сказать, ты расспрашивал об этом инциденте саму леди Сибил?

— Да, сударь. Сегодня. Я собирался вам доложить...

— Какова наша цель?

— Простите?..

— Назови главную задачу протекции.

— Безопасность императора.

— Еще раз!

— М...мы защищаем его величество Адриана!

— Ну и как, тьма тебя возьми, ссора с Великим Домом Нортвуд способствует безопасности императора?!

Итан выпучил глаза и не нашел ответа. Марк саркастично хмыкнул.

— Так я и знал. Тебе даже не хватило ума посмотреть с этой стороны. Ах, любовь... Согласно законам Империи, графиня Сибил в праве распоряжаться жизнью своей дочки любым способом, за исключением убийства. Если Медведица решила отправить Глорию в монастырь, или выдать замуж за свинопаса, или сделать горничной, или отдать бродячему цирку — она может сделать это. Единственный в мире человек, кто может потребовать у нее отчета, — ее лорд-муж Элиас Нортвуд. Если ты или я, или сам владыка Адриан сунут нос в ее семейные дела, Медведица рассвирепеет — и будет права! Понятно?

— Д...да, сударь.

— Чиф.

— Да, чиф.

Марк подвинул ему утешительный кусок пирога. Парень влюблен, потому глуп... но его благородный порыв заслуживает если не уважения, то хотя бы сострадания.

— Давай-ка я отвлеку тебя. Твоим мыслям нужен предмет получше, чем любовные страдания. Прочти вот это и скажи, что думаешь.

Ворон Короны ткнул в сводку — тот ее абзац, где говорилось о бумаге, пропавшей из архива. Итан прочел, недоуменно глянул на Марка.

— П...простите, чиф, к...какое это имеет значение? Нумерация бумаг в архиве н...нередко нарушается. Служки бывают небрежны. Старший архивариус наказывает их, но...

— Прочти еще раз, внимательно.

Итан прочел, пересказал своими словами:

— С...служитель архива Грэм искал по просьбе одного дворянина из Надежды грамоту о пожаловании ленного владения. Такие бумаги пронумерованы и хранятся в ящиках согласно землям и датам. Просматривая нужный ящик, Грэм заметил, что пропущен один номер. За грамотой номер сто двенадцать от месяца апреля шла с...сто четырнадцатая. Грэм доложил старшему архивариусу Хэммилу, а тот — вам. П...простите, чиф, но сбой нумерации — ерунда. Я ч...часто видел такое. Просто сунули бумагу не в тот ящик.

— Ничто не настораживает?

— Нет, чиф.

— Старший архивариус Хэммил — самый дотошный и аккуратный человек на свете. Если он пожаловался нам, значит, прежде уже перерыл весь архив от стены до стены и нигде не нашел грамоту. Она не попала в другой ящик, она вовсе исчезла.

Итан молчал.

— Не понимаешь?.. Идем. Хочешь знать, куда? В архив, конечно... Благодарю, Берта! Все невероятно вкусно! — воскликнул Марк, выходя из кухни. Секретарь поспешил следом.

* * *

— Странности привлекают внимание, как ты и говорил. Я вижу четыре причины сослать Глорию Нортвуд в монастырь, но ни одной — чтобы украсть ленную грамоту из имперского архива, — пояснял Марк на ходу. — Если грамота касается твоего собственного лена, то у тебя имеется копия. Коли потерял копию, можешь заказать в архиве, чтобы восстановили. А если грамота о чужом владении, то зачем она тебе?

— Кто-то захватил чужую землю и выкрал документ, чтобы владелец земли не подал в суд, — предположил Итан.

— Ерунда. Уважающий себя лорд в такой ситуации не побежит в суд, а соберет воинов и задаст жару захватчику. А если не справится, то пойдет с жалобой к сюзерену. Сюзерену же вовсе не требуется сверяться с имперским архивом, чтобы вспомнить, где чья земля. Сюзерен хорошо знает, чем владеет каждый его вассал.

— Хм... — сказал Итан.

— Вот именно, хм, — подтвердил Марк.

Они вошли в Святилище Пера. Стояли уже сумерки, однако архив продолжал работу и после заката. Было немноголюдно: горстка посетителей из числа работников имперской канцелярии, несколько служителей архива. Старший архивариус встретил Марка с неожиданным воодушевлением, едва ли не с улыбкой на лице:

— Не ожидал, сударь, что вы среагируете так быстро! Думал, вы сочтете это мелочью...

— Для нас нет мелочей. Бдительность превыше всего, милейший! — гордо задрал подбородок Марк. Архивариус не уловил иронии.

— В ваших словах — святая истина, сударь. Я готов подписаться под каждой буквой! Если мы позволим себе не замечать мелочей, то погрузимся в умственную лень и превратимся в глиняных истуканов. Нет, сударь, порядок должен быть во всем: в каждой бумаге, фразе и слове. Это дисциплинирует разум, приучает его к прилежному труду.

— Да-да, и я о том же, — кивнул Марк. — Покажите ящик, о котором идет речь.

Хэммил повел гостей во внутренние залы Святилища. Но прежде Марк поймал за плечо одного из младших служителей:

— За полчаса собери здесь всех своих коллег. Всех до единого, кто есть во дворце.

Парень был новеньким. Недоуменно округлил глаза:

— Сударь, простите, кто вы?

— Каррррр! — гортанно выкрикнул Марк.

— Делай, что сказано, — потребовал Хэммил.

Парень отправился выполнять приказ. Марк и Итан в сопровождении архивариуса углубились в бумажную сокровищницу. Шагая между рядов полок, маркированных латунными табличками, Хэммил говорил:

— Вчера после полудня к нам пожаловал барон Рэдлейк из Надежды и запросил две апрельских ленных грамоты касательно рыцарских владений на границе графства Холливел и Пастушьих Лугов. Выполнять отправился Грэм. Согласно каталогу он определил ящик, в котором следует искать бумаги, а когда принялся проглядывать его содержимое, то нашел пробел в нумерации. Вынул все документы из ящика и тщательнейшим образом перепроверил. Убедился в том, сударь, что грамота за номером сто тринадцать исчезла.

Они сделали поворот, миновали арку, задрапированную тяжелыми бархатными шторами, вошли в новый зал. Потолки здесь были ниже, а воздух — прохладнее. Свернули в просвет между стеллажами.

— Сто тринадцатая грамота была одной из тех, которые просил барон?

— Нет, сударь. Те, которые он запрашивал, присутствовали и были исправно ему доставлены. Грэм исполнил заказ, несмотря на замешательство. Любой мой подчиненный отлично знает: дело — прежде всего.

— Нельзя не согласиться. И Грэм доложил вам о пропаже?

— Да, сударь.

— А вы говорили кому-то?

— Кроме вас, сударь, никому. Более того: я и Грэму запретил говорить с кем бы то ни было. Знаете ли, если всякий начнет разглагольствовать о том, что в Святилище Пера пропадают бумаги...

— Полагаете, Грэм выполнил ваш приказ?

Седой Хэммил бросил на Марка удивленный взгляд и ничего не ответил. Миновав несколько рядов стеллажей, они нырнули в неприметный проход, также занавешенный бархатом. За шторой царили сумерки, лишь пара искровых ламп освещала новый зал.

— Вот здесь, — сделав новый поворот, Хэммил подвел гостей к стеллажу, маркированному "Исх. Пожал. 1752 — 1774", выдвинул ящичек "74-А". Марк заинтересовался:

— Что значит: "исх пожал"?

— Исходные документов о пожаловании, сударь.

— Почему на ящике значится семьдесят четыре — а?

— "А" обозначает весну. Чтобы проще ориентироваться.

— Ах, вот как... Здесь все грамоты о пожаловании ленов за означенный период?

— Конечно, нет! — сказал Хэммил как о чем-то само собой разумеющемся. — В данном шкафу только вольные западные графства и Юг, и только за последние годы. Земля Короны — слева от вас, Альмера и Надежда — у дальней стены, Север — вон тот ряд стеллажей. Как видите, сударь, у нас во всем полный порядок!

Марк усмехнулся.

— Что скажешь, Итан? Что следует из увиденного нами?

Имперский секретарь, нередко бывавший в архиве, лишь пожал плечами:

— З...здесь действительно полный порядок. Т...так что заметить отсутствие документа было...

Марк оборвал его:

— Порядок? Да здесь можно заблудиться и умереть с голоду прежде, чем найдешь нужную бумагу! Лишь опытные следопыты способны отыскать тропу в этом месте.

Губы Хэммила вздрогнули от обиды, а Итан улыбнулся с пониманием:

— Хотите сказать, если бы сюда даже проник посторонний, он не нашел бы нужный документ б...без помощи служителей?

— Именно. Что приводит нас к следующему вопросу: не мог ли сам Грэм украсть бумагу по заказу барона Рэдлейка?

— Ни в коем случае, сударь! — возмущенно отрезал Хэммил. — Грэм — хороший парнишка, весьма аккуратный и старательный. Он ни за что не пошел бы на такое! К тому же, барону Рэдлейку эта бумага без надобности.

— Откуда вы знаете?

— Барон бывает у нас регулярно, не реже, чем дважды в неделю. Он занят весьма благородным трудом: пишет книгу о географии и землеустройстве вольных графств. Весьма доскональный труд, сударь! Мне довелось прочесть его черновики — поистине, талантливейший человек! Не жалея усилий, он провел глубочайший анализ перераспределения земель, вывел закономерности укрупнения феодальных владений...

— Какая тоска, — покачал головой Марк. — И вы считаете, сей графоман не мог похитить документ?

Хэммил скривил губы и отвернулся. Вместо него ответил Итан:

— В...вряд ли. Очевидно, барон Рэдлейк просто выписывает сведения из грамот в свой черновик. Зачем ему красть оригинал?..

— Пожалуй... Хэммил, что конкретно представляла собою похищенная бумага?

— Грамота о пожаловании двух поместий в Холливеле, общей площадью порядка семисот акров.

— Маленькие... Кому они были пожалованы?

— Малоизвестным рыцарям. Мне нужно будет свериться с записями, если желаете знать их имена.

— Позже пожелаю.

Марк выдвинул ящик, проглядел две грамоты, соседние с пропавшей. Обе представляли собою фрагмент карты графства Холливел, на которой штриховкой были отмечены небольшие владения. Ниже шло описание, какие именно земли передаются в ленное пользование, кому, за какие заслуги. Подпись ответственного секретаря, подпись его величества, печать имперской канцелярии.

— Скажите-ка, Хэммил, вы уверены, что эта грамота вообще появлялась здесь?

— В каком смысле, сударь? Не понимаю вас.

— Ну, самый простой способ украсть ее — вовсе не помещать в ящик. Изъять сразу, как только она попала в руки служителя.

— В каталоге имеется запись о помещении грамоты в архив.

— И что же? Служитель мог сделать запись в каталоге, но украсть сам документ.

— Сударь, в каталоге значится, что бумагу поместил сюда тот же Грэм, который и обнаружил пропажу! Зачем бы парнишке сперва красть документ, а потом самому же и докладывать о пропаже?

— Ясное дело: чтобы отвести от себя подозрения!

Хэммил не ответил, но его лицо хорошо передавало мысли старика о подобных обвинениях. Итан вмешался в беседу:

— С...сударь, ведь вы регистрируете всех посетителей? Кто, когда и какие бумаги запрашивал, верно?

— Конечно. Порядок должен быть во всем.

— К...кто-то запрашивал пропавший документ в последнее время?

— Никто. Ни одной записи нет, я лично просмотрел книги регистрации.

— Т...то есть, бумагу держал в руках только Грэм, а после него — похититель?

— Верно.

— Достаточно, — сказал Марк. — Давайте выбираться из этой пещеры.

В читальном зале уже собрался десяток служителей. Они перешептывались, сбившись в нестройную кучку. Лица выглядели тревожными — это хорошо. Двое вошли и присоединились к группе уже на глазах у Марка. Это плохо: согласно задумке Ворона, подозреваемые должны успеть поволноваться, понервничать в ожидании. Он решил потянуть время и попросил у Хэммила каталог архивных документов. Не торопясь, не обращая внимания на шепчущихся служителей, принялся листать массивный том. Страница за страницей — однообразные скупые записи: такого-то числа таким-то служителем внесен документ за номером таким-то. Почерк меняется от строки к строке. Вот апрельская запись сто тринадцать, сделанная Грэмом. "Пожал лен влад Холливел. 113 — 19-4-1774". Подпись.

Здесь имелась странность, Марк нахмурился.

— Хэммил, вы говорили, площадь владений — семьсот акров?

— Верно, сударь.

— Откуда вы знаете? В учетной книге это не сказано, а сам документ пропал.

Архивариус нимало не смутился:

— Достаточно просмотреть апрельский "Голос Короны". В нем печатаются все последние сведения о землевладениях.

"Голос Короны"... хм.

Ворон шумно захлопнул каталог, и когда все взгляды служителей обратились в его сторону, заговорил:

— Как вы уже поняли, господа, тайная стража его величества заинтересовалась вами. Хотите знать, почему?

Служители молчали, однако пожаловаться на нехватку внимания Марк не мог. Он медленно прошел вдоль группы туда и обратно, вглядываясь в лица. На них — растерянность, тревога. Это правильно — такими и должны быть лица невинных. Кто из них Грэм? Марк не знал и намеренно не спрашивал архивариуса. Он был почти уверен, что именно Грэм украл документ. Однако для проверки хотел взглянуть на служителей непредвзято, разглядеть виновного по одной лишь его реакции, которая неминуемо отразится на лице.

— Вы стоите и гадаете: в чем мы провинились? Зачем прилетел сюда Ворон Короны? Или, может быть, не гадаете? Возможно, кто-то уже рассказал остальным, что случилось?..

Речь Ворона лилась спокойно и вкрадчиво. Служители не шевелились. Кажется, даже боялись дышать. Еще бы: почти сотня придворных прямо сейчас ночует в темнице. Любой из тех, кто пока сохранил свободу, вздрогнет при одном слове "протекция".

— Я уверен, парни, что большинство из вас невиновны. Однако вы все равно не чувствуете себя в безопасности. Вы думаете: не ошибется ли Ворон? Не схватит ли меня, невинного? Будет ли спасение? Ведь тайная стража может вырвать признание у любого. Даже святая Глория Заступница дала бы показания, попади она в лапы протекции. Созналась бы в убийстве Ульяны Печальной, а заодно донесла бы на Янмэй и Агату. Верно говорю?..

— Сударь... — рискнул подать голос кто-то, и Марк рявкнул в ответ:

— Молчать! Предатели, продажные псы! Разве я позволял говорить?! Один из вас, гнилых шкур, работал на Айдена Альмера! Кто?!

Свирепо раздувая ноздри, Марк обвел взглядом служителей.

— Ты — шпион альмерской дряни? Или ты? Или, может быть, ты?!