Лишь одна Звезда

— Вы? Возьмете?! Фаунтерру?!

Леди Иона не отвечала — спокойно смотрела на пленника и ждала продолжения. Здесь бы сгодилась какая-нибудь острота, желательно — из самых едких... Но отчего-то колкости не лезли в голову.

— Миледи, вы понимаете, о чем говорите? У императора пятнадцать искровых полков, шесть — гвардейских, четыре — кавалерийских. Под его флагами выступят и рыцари Южного Пути — это еще...

— ...пять тысяч тяжелых всадников и около сорока тысяч пехоты. В пансионе мы заучивали наизусть военную силу каждой земли.

— А вы изучали, кто такие искровики? Разбирали устройство копья с очами? Видели, как падает на землю тяжеленный рыцарь в полной броне от одного-единственного прикосновения?!

— Многие девушки в пансионе никогда не видели поединков. Им было легко запомнить численность, но сложно понять, чем мечник отличается от алебардщика или секироносца. Леди-наставница Франческа говорила для ясности: считайте, что пехотинец Южного Пути — хорек, грей Ориджина — волк, а искровик императора — кобра. Я знаю соотношение сил, сударь.

И вдруг он ощутил бешенство. Глупо злиться на умалишенную, но под ребрами закипела злость. Ты должна бояться! Детка, до конца года умрешь и ты, и твой братик, и отец с матерью, и все, кто тебе дорог. Счастье тем из вас, кто умрет быстро. Дочь кайра, внучка кайра, пра-пра-чертова-правнучка кайра — ты все равно девчонка, и должна испытывать страх!

— Стало быть, — проскрежетал Ворон, — вы понимаете, что у каждой кобры — три ядовитых зуба, убивающих одним касанием? Прежде, чем разрядятся копейные очи, прежде, чем бой хотя бы станет равным, вы уже потеряете сорок пять тысяч солдат! Это вдвое больше всей вашей армии!

— Я чувствую, что расстраиваю вас... — грустно произнесла Иона. — Это неприятно. Полагаю, лучше мне уйти.

— Ответьте: почему вы верите в победу?! Вас сотрут в порошок! Как вы можете этого не видеть?

Вместо ответа Иона сказала:

— Неужели вы не помните, кто я?..

Стражник открыл перед нею дверь. Когда она вышла, Марк с огромным удовольствием швырнул вазу в стену.

Стрела

10 сентября 1774г. от Сошествия

Первая Зима

Последний день... До чего же мерзко звучит!

Последний день в Первой Зиме. Завтра войско северян выступит в поход: сквозь Южный Путь на Фаунтерру.

Ночью Эрвин почти не спал. Старый добрый ордж отказался помочь. Тревога никуда не делась, преспокойно улеглась в постель Эрвина. Обняла, как нежная альтесса, поцеловала в шею и принялась нашептывать — ласково, вкрадчиво.

Ты — великий человек, мой дорогой! Ты войдешь в историю, о тебе напишут книги. Непременно напишут, и сколько!.. Многие века поэты и драматурги будут вдохновляться тобою. Послушай только!..

Двадцати четырех лет от роду Эрвин унаследовал процветающее герцогство Ориджин. Не больно-то оно процветает, но это мы с тобой знаем, а в веках сотрется. Процветающая земля, могучее войско, преданные вассалы, священная Первая Зима — такие слова любят поэты. Эрвин София Джессика поставил на карту все, даже собственную жизнь, и бросил вызов жестокому императору! Роскошно звучит, правда?.. Послушай только, что будет дальше! Слуш-шай дальшше, слушш-шай, — пришептывала тревога, покусывая мочку эрвинова уха.

Молодой герцог повел войско на юг отчаянным решительным маршем. Южный Путь разлетелся на части под ударом. Пали морские порты, рухнул Лабелин. Северяне наступали вместе с зимою. Ледяные ветры спустились с Кристальных Гор, хлынули на юг, неся с собою снега и морозы. Метель была авангардом северного войска, а следом за нею приходили кайры. Очень поэтично, правда, любимый? Тебе нравится образ?..

Тревога заглядывала в глаза, кончиком языка касалась губ Эрвина...

— Поди прочь!.. Исчезни! Спать хочу.

Не хочешшшь, — шептала она, — слушшшай. На заре нового года Эрвин Смелый — так его прозвали — сошелся в битве с Адрианом Жестоким. Кайры бились так, как никогда прежде. Самая лютая метель не сравнилась бы с их яростью, а горные ледники позавидовали бы их хладнокровию.

Но судьба Эрвина была предрешена. Любовь моя, каково звучанье этих слов! Они поражают до самой глубины души. Судьба предрешена — почувствуй, попробуй на вкус! Подумай: ведь Эрвин с самого начала понимал это! Со дня, как выступил в поход... нет, раньше, когда писал ультиматум... нет, глупость! Еще только вернулся из Запределья, едва увидел хворого отца — уже знал, что ничего не изменить! Судьба предрешена! Сделать то, что должно, пройти весь начертанный путь, от самого начала зная: в конце ждет только гибель. Скажи мне, какой поэт не захочет спеть об этом, какая девушка не зарыдает? Даже я плачу, мой милый! Чувствуешь слезы?

Тревога терлась щекою о его лицо. Ее кожа была холодной, влажной, рыхлой. Эрвину вспомнились трупы на мысу Реки... Вскочил, зажег свет. Уселся на подоконник с кубком орджа. Снаружи звучали голоса часовых:

— Вторая южная... Надвратная... Склады...

Тревога уселась на пол у его ног, обняла его лодыжки, лизнула скользким мертвецким языком. От касания бросало в дрожь.

Сладкий мой Эрвин... какая развязка тебе по вкусу? Давай выберем вместе, помечтаем. Площадь Праотцов в Фаунтерре, растворение щелоком. Вся столица увидит твой последний час — о, величие страданья! Хочешь, хочешшшь? Или бросишься в бой первым при решающем сражении, наткнешься на искровый удар? Мгновенье — и Звезда... Скука, скука! Погибнуть первым — как тоскливо! Не увидеть ослепительного своего поражения, не насладиться предсмертным блеском!

Тревога беззастенчиво целовала ноги Эрвина, сладко ворковала. Пожалуй, лучше, лучшшше будет бежать в Первую Зиму. С горсткою выживших воинов укрыться в цитадели, попытаться удержать последнюю твердыню. Представь дни ожидания, пока Адриан ползет на север, сжигая твои города. Представь череду голубей: один за другим падают замки, гибнут вассалы. И вот, кроме скудного гарнизона, остаешься только ты и сестра. Конечно, и я буду с вами, конешшно, любимый! А потом, одной ночью, слепящая вспышка, огненный удар. Пылают люди, трещат от жара каменные стены... Вам с Ионой нужно спать на вершине башни. Прежде, чем огонь доберется до вас, прыгнете вниз, взявшись за руки. Любимые дети Агаты, краса и гордость Севера погибнут вместе, и их тела поглотит божественный огонь Перстов... Роскошно, душа моя! Как хорошо, что я буду с тобою до последнего мига! Как хорошшшо...

Эрвин проснулся на подоконнике. Замерзший, с хрустом распрямил спину, поморщился от боли. Тьма, так же нельзя! Что с тобою, лорд Ориджин? Это еще даже не война! А что на войне будет? От страха упадешь в обморок при виде вражеского войска?.. Нет, раньше: при виде квадратика, которым враг обозначен на карте!

Взбодрись! Хлебни соку змей-травы!

Он принялся одеваться. Мысль не покидала: змей-травы бы. Отличная штука! Мигом прочищает голову...

* * *

Змей-травы не было. Имелся кайр Джемис. Под определенным углом зрения, разница невелика.

"Клинок" деревянного меча в руках Джемиса слегка приплясывал — будто заигрывал с противником или маялся от скуки.

— Атакуйте, милорд.

Эрвин отложил тренировочный меч.

— Кайр, сегодня, по особому случаю, сразимся на боевых.

Джемис взвесил деревяшку на ладони с таким видом, будто размышлял: не врезать ли Эрвину по лбу прямо сейчас — для очистки разума от непотребств.

— Скверная мысль, милорд. Мне она не по душе.

— Я же не прошу убивать меня! Только сразимся.

— Мне следует биться вполсилы?

— В полную. Просто не рубите насмерть, если у вас появится такая возможность.

Джемис ухмыльнулся при слове "если".

— Милорд, я не обучался щадить противника, потому не владею этим навыком. Безопасных атак и осторожных ударов нет в арсенале кайра. Когда вы получите рану, она может стать смертельной... — Джемис помедлил, — для нас обоих.

— Я не настолько уж плох! — настаивал Эрвин. — Каждое утро на протяжении трех месяцев обучался у вас...

— И кое-как доползли до уровня среднего грея. Весьма среднего.

Эрвин осведомился:

— Стало быть, вы мне отказываете?

— Да, милорд.

Своей исключительной привилегией Джемис воспользовался небрежно, словно и сам не заметил. Эрвин улыбнулся:

— А если я очень попрошу? И напомню об особых обстоятельствах?

— Каких, милорд?

— Изволите видеть, наш с вами нынешний бой — последний, — пояснил Эрвин. — Завтра вы отправитесь в Запределье.

— Милорд?..

— Помнится, я обещал уничтожить форт за Рекой. Теперь уж пора — и так промедлил на месяц. Адриановы слуги, поди, заждались нас.

Джемис отложил меч, сунул большие пальцы за пояс. Эрвин хорошо знал эту позу: кайр намеревался упрямо стоять на своем. Как в Кристальных Горах, при первом знакомстве.

— Милорд, в чем смысл сего действия? Адриановых слуг в форте нет. Мы прекрасно знаем: их перебросили в Альмеру, чтобы атаковать Эвергард.

— Если форт и окажется пуст, его все равно стоит навестить. Одно обстоятельство меня очень тревожит. Как Адриан разыскал ложе Дара? Запределье огромно. Не могли искровики случайно набрести на ложе. Происходит одно из двух. Либо люди Адриана методично и планомерно обшаривают земли за Рекою — месяцами, годами. Либо...

Эрвин взвесил на языке фантастичную догадку.

— ...либо в распоряжении императора есть Предмет, который на расстоянии чует другие Предметы.

Дал Джемису время осмыслить, продолжил:

— Если верно первое — планомерный поиск, — то я хочу, чтобы вы его прекратили. Выследите поисковиков Адриана и не дайте им добраться до других Даров. А если у Адриана имеется "Предмет-ищейка", и мы будем доподлинно об этом знать, то получим прекрасный шанс. Понимаете меня?

— Да, милорд. Сделаем приманку из достояния Ориджинов и поставим капкан.

— Как видите, — подвел итог Эрвин, — экспедиция за Реку принесет пользу, даже если форт пустует.

— Я не говорил, милорд, что экспедиция бесполезна. Я говорил: пошлите другого.

— Кого же еще? За Рекою были только мы с вами. А у меня, знаете, дела в столице. Я давеча надумал свергнуть императора... Возможно, вы слыхали.

— У меня нет вассалов, только двое греев, — хмуро ответил кайр.

— Вы получите достаточно людей. Граф Флеминг доказал свою верность в долине Слепых Дев. Пошлю его с тремя сотнями воинов, отправитесь с ним как проводник и советник. Вы с графом хорошо знакомы: помнится, он вам сватал дочку.

— Ту самую, с которой вы целовались в склепе... — выронил Джемис сухо и мрачно, словно обвинение.

— Ага, премилая история, — беззаботно ответил герцог. — Никак не пойму, кайр: что вас смущает? Боитесь?

Джемиса передернуло, и Эрвин поспешил добавить:

— Никакого упрека. Я бы тоже боялся. Персты Вильгельма, как никак. Да только их там не будет. В столице Персты — меня дожидаются. А вы найдете пустой форт с какой-нибудь хилой стражей да горстью пленников, если милостью богов они все еще живы. Будьте спокойны, кайр.

— Я не боюсь, — процедил Джемис. — Дело в другом. Меня тоже тревожит одно обстоятельство.

— А именно?..

Кайр собрался с духом. Редко случалось такое, чтобы Джемис Лиллидей полез за словом в карман. Набычился упрямо, свел брови, выпалил:

— Неопытный молодой лорд во главе огромного войска, уверенный, что он умнее всех на свете. Вот что меня тревожит.

— Сомневаетесь?.. — усмехнулся Эрвин без тени обиды.

— Может, вы и правда всех умнее... Светлая Агата такою была, а вы ей как родной сын. Но не станете же отрицать: боевого опыта у вас меньше, чем у любого грея! Стратемы — одно, а битва — совсем другое.

— При мне будут советники.

— Ага, — Джемис хмуро хохотнул. — И когда вы слушали советов? Не припомню случая.

— Ах, так вы, значит, переживаете: желторотый герцог наделает глупостей, а мудрого кайра не будет рядом, чтобы удержать и надоумить?

Джемис промолчал.

— Идемте со мною! — приказал Эрвин. — Ну же. Покажу кое-что.

Фамильная библиотека Ориджинов включала сорок тысяч томов. Большая часть содержалась в городской ратуше и была доступна грамотным мещанам. В замке хранились наиболее ценные книги, а также наиболее востребованные Ориджинами, то есть — посвященные военному делу. Даже эта меньшая доля собрания занимала целый зал. Дубовые стеллажи громоздились от пола до потолка, корешки отливали золотом и серебром, бархатом и кожей, покрывали стены диковинным колдовским орнаментом. Пахло бумагой и древностью.

Эрвин пошел вдоль стеллажей, легко отыскивая нужные тома. Снимал с насиженных мест, бросал на стол. Книги встревожено шелестели страницами.

— Вы говорите, опыт? Что, как не книги, суть вместилище опыта! Вот, к примеру, "Осада и фортификация" лорда Раймонда Ориджина: иллюстрированный труд в четырех томах. А вот "Ошибки полководцев владыки Эвриана Второго с их печальными следствиями" — обстоятельный анализ, принадлежащий перу лорда Моррея Ориджина, известного также как Лорд-летописец. Или возьмем "Хроники Первой и Второй лошадиных войн" того же автора, или "Историю противостояния Востока и Запада"...

Фолианты громыхали о столешницу, Эрвин брал с полок новые и новые.

— Милорд, я не сомневаюсь, что вы... — начал Джемис, но герцог не дал ему окончить.

— Вот "Баллада о семи кораблях и ее историческая сущность" — глубокий разбор рыцарских легенд с раскрытием их подлинного смысла. Арденн Мэйна Филис, герцог Ориджин, четырнадцатый век. А вот вам век пятнадцатый: "Мудрость Праматери Агаты, примененная к стратегиям наступления", лорд Георг Светлая Голова — Ориджин, естественно. Или...

— Милорд, я понял вашу мысль...

— Нет, тьма сожри, ничего вы не поняли! — Эрвин бросил новый том поверх растущей горки. — "Вооружение и тактика рыцарей нового времени", труд начала восемнадцатого века, принят в качестве учебного пособия во всех четырех университетах Империи. Вышел из-под пера моего деда. И еще вот эта книжица — знакома вам, кайр? Название лаконично, но метко, как и текст: "Вопросы полководца". Пятикратно переиздана в типографии Фаунтерры, служит практическим руководством для подготовки гвардейских офицеров. Автор — Десмонд Герда Ленор рода Светлой Агаты... известное имя, где-то мы с вами его слыхали, правда?

Джемис уперся кулаками в стол. Воздвигся этаким мрачным изваянием над горкой томов.

— Я знаю, милорд, что вы прочли все это. Но книги не научат вас сражаться. И управлять войском не научат. Весь книжный опыт в этом зале не стоит одного настоящего боя.

Эрвин покачал головой.

— Вы не уловили мысль, кайр Джемис. Бароны и графы Севера, славные кайры, доблестные воины... полагаете, мне следует слушать их советы? Перенимать боевой опыт, брать пример? Поймите, Джемис: вся Империя это делает! Адриан, его генералы и полковники, его псины и собачонки — все учились сражаться на опыте моих предков! Военная школа Севера давно исследована, описана, измерена, разложена на косточки. Если я поведу войну по примеру моего отца, по советам его баронов... Если мне достанет глупости вести ее именно так, то Адриан просчитает наперед каждое мое движение! Мой единственный шанс — не слушать советчиков, нарушать все писанные правила, совершать глупости. Строить свою собственную, никем ранее не придуманную стратегию. Только так я, возможно, обхитрю Адриана.