Лишь одна Звезда

Надо же было случиться такому, что в самый разгар потехи, когда жених в сердцах колотил себя по бокам, пытаясь сбить грязь, а кабанчик радостно хрюкал, избавившись от груза, — как раз тогда на свадьбу пожаловали трое незваных гостей. Они спешились у ворот и, не сразу замеченные, приблизились к столу. На них были дорожные плащи и серые сапоги, на поясах болтались топоры и кинжалы. Внешностью чужаки мало отличались от разбойников, разве только немного почище.

— Простите, честные люди, что мы вынуждены прервать ваше веселье, — заявил один из них, двигаясь вдоль столов. — Но дело у нас такое, которое не терпит. Среди вас прячется преступник!

Гости ахнули, притихли.

— Государственный преступник, — веско отметил чужак. — Нам необходимо разыскать его.

— А вы кто такие будете? — спросил старейшина. — Вас шериф прислал?

— Бери выше, папаша, — развязно бросил другой парень. — У владыки есть три стражи: алая, лазурная и невидимая. Мы — из третьей.

Тишина стала гробовой. Старейшина и мельник вышли навстречу чужакам. Двое агентов приблизились к ним, третий продолжал расхаживать вдоль столов. Он внимательно осмотрел Джоакина и двинулся дальше, не сказав ни слова. Стало ясно, что искомый преступник — не рыцарь Печального Холма. Кто-то другой.

— Вы ошиблись, добрые господа, — нарушил молчание старейшина. — Среди нас нет злодеев. Мы — честные крестьяне, все друг друга знаем много лет. Единственный пришлый человек за этим столом — добрый рыцарь Джоакин Ив Ханна с Севера. Вы же не станете обвинять его!

— Речь не о нем, папаша... Преступника, которого мы ищем, нет за вашими столами.

Старейшина с облегчением вздохнул.

— Но, — продолжил агент протекции, — мы ясно видели его следы, ведущие в вашу деревню. Вывод один: вы укрыли злодея. А что полагается за укрывательство? Скажи им, Берк.

Агент, которого назвали Берком, приобнял мельника со старейшиной, приблизил их головы к своей. Рожа у него была премерзкая: остроносая, хитрая, будто у хорька.

— Поймите вот что, ребятки, — вполголоса сказал Берк, — мы ищем парня, который пособничал Айдену Альмера — изменнику и заговорщику. Таким людям полагается плаха, никак не меньше. Ну, а тем, кто укрывают изменников, — каторжные работы. Пять лет рудников. Соображаете?

Ходжис побледнел. Старейшина горячо зачастил:

— Да о чем вы, добрые господа? Нет здесь никаких преступников! Никого не прячем!

— Все так говорят. Правда, Берк?

— Еще бы!..

— Хотите — обыщите избу, убедитесь! Там никого, все здесь, за столами.

— Можно подумать!.. — Берк издал презрительный смешок.

— Село большое, — сказал другой агент. — В каждом дворе — изба, погреб, сарай... Неделя нужна, чтобы все обыскать. Мы знаем способ пошустрее. Ага, Берк?

— Ага.

Хорек огляделся и указал на крытую сеном постройку:

— Там что у вас? Хлев?

— Да.

— Запирается?

— На засов. А что?..

— А то. Заберите оттуда скот — и пожалуйте внутрь.

— Простите, я не понял...

— Все ты понял, папаша! — рыкнул агент протекции. — Тебя вместе с кумом и молодыми, и всеми гостями мы запрем в хлеву до поры. По одному будем брать на допрос, покуда кто-то не сознается, где прячет злодея.

— Но вы не переживайте, — добавил Берк, — мы допрашиваем с толком, у нас любой мигом расколется. Дело пойдет быстро: посидите в хлеву денек-другой, не больше. Как найдем изменника, так пожалуйте, продолжайте гуляние. А сейчас...

Он махнул рукой третьему, и тот закричал:

— Все встаем из-за столов! Строимся в ряд вон там, у сарая! Чего не ясно? Всем встать и построиться!

Старейшина сунул руку в карман, нащупал и ткнул в ладонь Берку горсть монет.

— Взятка? Человеку императора?! — зашипел второй агент. — Да за одно это вас под суд!..

А Берк мельком оглядел монеты, заметил среди звездочек и полтинок одну увесистую глорию.

— Знаешь, Фокс, я вот вспоминаю, как дело было... И нет уверенности, что следы вели именно в это село. Мы там развилку проходили, помнишь?

— Да какую развилку! Что ты плетешь?..

Старейшина сунул Фоксу две глории.

— Хм... а может, ты и прав, Берк... в лесу тропинка раздвоилась. Хочешь сказать, мы ошиблись и не туда свернули?

— Ну, не факт, что ошиблись... — проворчал Берк, получивший на глорию меньше. — Протекция редко ошибается. У нас острый нюх.

Старейшина подбил локтем мельника Ходжиса:

— Давай, брат. Дай еще глорию — и, глядишь, обойдется.

Ходжис пощупал в кармане и, холодея, обнаружил там один золотой эфес. Целый эфес одной монетой — и больше ничего! Собирался подарить его молодятам на глазах у всей свадьбы... В нерешительности он глянул на Берка, боясь спросить, не будет ли у агента денег разменять золотой эфес?.. Берк нахмурился:

— По лицу твоему вижу, что мы не ошиблись. Точно укрываете злодея, никаких сомнений! Забираем их, Фокс!

Мельник никак не мог вытащить руку из кармана — пальцы впились в монету мертвой хваткой и не желали разжиматься. Он промямлил:

— Позвольте, я это... в избу...

В избе хранился ларец серебра, там точно была мелочь!

— Еще чего!.. Пойдешь злодея предупредить? Никакой избы, за мной!

Берк ухватил его под локоть и потащил к хлеву, Фокс тем же манером повел старейшину. Мельник Ходжис оглянулся и бросил отчаянный взгляд на Джоакина Ив Ханну. Рыцари же всегда защищают невинных! И денег за это не берут!..

Вряд ли воина убедила немая мольба в глазах мельника... Но вот шепоток девушки на ухо оказал влияние, а еще пуще — вкусный пирог, от которого рыцаря оторвали наглецы из тайной стражи. Джоакин встал и двинулся к третьему агенту, который как раз проходил неподалеку.

— По какому праву вы портите людям свадьбу?! — рявкнул рыцарь.

Агент открыл было рот для ответа, но не успел: молодецкий кулак воина угодил ему в челюсть. Агент повалился в пыль, рыцарь перешагнул его и пошел к двум остальным.

— Э, э, ты что это задумал!.. — закричал Фокс и нервно схватился за топор.

— Ты серьезно?.. — хохотнул рыцарь. Меч вылетел из ножен, сверкнул на солнце. Жених и три его брата присоединились к воину.

Фокс и Берк переглянулись... и бросились бежать. Джоакин мог бы настичь их, но Фокс ловко опрокинул на землю мельника — прямо под ноги рыцарю. Тот споткнулся, сыпля проклятиями. Агенты во весь опор мчались к лошадям. Их догонял и третий — он быстро оклемался после удара. Вот они уже прыгали в седла.

— Пускай себе скачут, — сказал рыцарь. — Не будем марать руки.

Но жених подхватил дубовое полено и метнул точно в затылок Берку. Тот грохнулся с коня. Два остальных агента даже не оглянулись. Конь без седока тоже не сбавил ходу: повертев головой, ускакал на луг. На диво, Берк остался в сознании: встал и метнулся в сторону, скрывшись за пресловутым хлевом.

— Не преследуйте! — приказал рыцарь. — У него топор, можете пострадать. Дайте я!

И решительно двинулся к хлеву. Жених с друзьями пошли было следом, но Джоакин грозно прикрикнул на них, и все замерли. Рыцарь свернул за хлев. Крестьяне с ужасом ждали звона железа, но до клинков не дошло. Вместо этого донеслись глухие удары кулаков и вопли Берка.

— Так и надо!.. — порадовался мельник. Крикнул погромче: — Деньги у него заберите, сир рыцарь!

Последовали новые удары, а стоны агента перешли в рыдание. Доброе сердце Маргери не выдержало:

— Пощадите его, сир Джоакин!.. Пускай идет!..

Рыцарь стукнул еще разок-другой и выполнил просьбу девушки. Из-за хлева выбежал Берк, прижав ладони к разбитому лицу. Сильно хромая, потрусил к опушке леса. Никто его не преследовал. Сир Джоакин вернул старейшине горсть монет. Округа огласилась криками восторга.

Каково было бы удивление старейшины и мельника, и всех гостей свадьбы, имей они возможность наблюдать события за хлевом! А произошло там следующее. Когда рыцарь Джоакин влетел в тень, Берк встретил его злым шепотом:

— Ты совсем ошалел, Джо?! Не узнал, что ли?

— Узнал, — ответил рыцарь, опуская меч. — Что мне с тобой, дубиной, делать? Отпущу — они поймут.

— А ты врежь мне, — посоветовал Берк, прижимаясь спиной к стене.

Джоакин врезал. Берк уклонился, кулак рыцаря впечатался в стену с такой силой, что дрогнула солома на крыше.

— Ааа, тьма!.. — застонал Джоакин, потирая костяшки. Берк тут же завопил во все горло, заглушив рыцарский стон.

— Давай еще!.. — сказал он, вдоволь накричавшись.

Джоакин ударил в стену осторожнее. Берк заорал.

— Так и надо!.. — донеслось издали. — Деньги у него заберите, сир рыцарь!

В промежутках между ударами Джоакин проговорил:

— Хорошо, что ты подвернулся. Есть дело.

— А у меня уже нет, твоими стараниями! — зло проскрипел агент. — Ааааа! Пощади, пощади!.. Какое?

— Завтра расскажу. На рассвете жди на опушке, за холмом.

— Ага. Ааааа! Смилуйся, умоляю!

— Пощадите его, сир Джоакин!.. Пускай идет!..

— Слово девушки — закон, — подмигнул Берк. — Мне пора.

— Стоп! — Джоакин еще раз ударил стену. — Деньги-то верни!

— Какие?

— Но-но!

Берк выудил горсть серебра и ткнул рыцарю:

— Ну, Джо...

Зажав лицо руками, он поковылял прочь.

* * *

Не сказать, что Джоакин явился на место встречи прямо таки к рассвету. На рассвете он еще видел сладкие сны на скирде соломы в обнимку с конопатой Мэри... или как там ее звали?.. Проснулся ближе к полудню и, понятно, захотел поесть. Отправился в избу, где собиралось уже новое застолье. Правильную свадьбу празднуют три дня, иначе это не свадьба выйдет, а стыдно сказать что. Героя минувшего дня досыта накормили, приправляя трапезу всякими расспросами. Джоакин охотно рассказал, как служил в войске герцога Ориджина и весною отправился в Шейланд воином почетного эскорта при Северной Принцессе. А затем граф Виттор поручил Джоакину сопроводить чрезвычайно важный груз для герцога Южного Пути. В дороге на них трижды нападали, и Джоакин зарубил никак не меньше пятнадцати разбойников и четверых жеребцов. Когда груз, невзирая на все опасности, был доставлен, сюзерен в благодарность пожал руку Джоакину и подарил искровый кинжал — ага, вот этот самый, — дал денег и сказал: "Ты заслужил отдых, храбрый воин! Иди, развлекись, как следует!" И Джоакин отправился в путешествие, поскольку его душа — как ветер: не терпит покоя... Он бы еще много интересного припомнил, если бы голова так не гудела с похмелья.

Но вот его желудок был полон, рассказ окончен, и Джоакин выступил в дорогу. Поклонился тестям и свекрам, пожелал огромной любви новобрачным и запрыгнул на коня — не так уж ловко, как ему хотелось бы. Спустя какие-то часов восемь после рассвета он выехал на опушку у подножья холма. Берк лежал на лужайке, голый по пояс, и жевал табак.

— Ты где был? Ждал, пока борода вырастет?

— Я задержался в пути, — ответил Джоакин и протянул приятелю буханку черного хлеба с куском ветчины.

— О, это дело!

Берк тут же накинулся на еду. Джоакин спешился, сел рядом.

— Ну, расскажи, как ты до такого докатился. Не просто шпик, а фальшивый шпик — ну и ну! Неужто нормальной службы для воина не нашлось?

— А то ты не знаешь!.. После Мельничной войны тут полная Альмера наемников. Кого Рантигар разогнал, все сюда хлынули, будто медом намазано. Нужен тебе головорез — найдешь любого на свой вкус: хоть мечника, хоть копейщика, хоть рыжего, хоть седого... И первым спросом, понятно, пользуются те, у кого морда мужественная. Обо мне, приятель, этого не скажешь.

Что правда, то правда: Берк с его заостренным носиком и лукавыми глазками напоминал скорей хорька, чем славного воина.

— И чем ты занялся?

— Ну, зиму мытарствовал... Весной встретил парней, мы с ними эээ... промышляли немного...

— Как промышляли?

— Оно тебе надо — знать-то? Негодовать начнешь, драться полезешь... А дело все равно уже прошлое. Летом мы с промыслом завязали и выдумали штуку получше. Как с его светлостью скандал случился, так мы и подумали: отчего бы не стать агентами тайной стражи? Протекцию все боятся, но никто толком не знает, как она выглядит. Рыцаря от мельника всякая собака отличит, а вот агента протекции — поди разбери, взаправду он агент или прикидывается.

Джоакин презрительно фыркнул.

— И что, неужели заработали на этом маскараде?

— А то! Берешь человека в оборот и нежно на ушко говоришь, что выбор у него: пойти с нами или выкатить монетку. Веришь: никто не выбирает первое. А свадьбы — так вообще раздолье. Свадьба, понимаешь, дело серебряное: и гости денежку несут, и невестино приданное в наличии... Легко можно елену-другую наварить.

— Пройдохи, — бросил Джоакин.

— Сам пройдоха! — отбил приятель. — Выгодное дело испортил. Парням теперь голодать придется. А с поломанными ребрами голодать, знаешь, особенно неприятно.

— И по делом. Нечего людей обманывать.

Берк покачал головой, запихнув в рот последний кусок хлеба.

— Тоже мне, проповедник... Ладно, по правде, оно и к лучшему, что так вышло. Ходят слухи, что тут настоящая протекция рыщет. Повстречаться с этими парнями было бы куда больнее, чем с тобой... Так что считай, что я тебя простил.

Джоакин хрюкнул, вложив в этот звук всю полноту негодования.

— А ты-то сам откуда и куда? — спросил Берк.

— Я вот... — Джоакин замялся. — Ну... есть один план, и я подумал, что ты мне пригодишься.

— Если запахнет монетой или хотя бы колбасой, то, пожалуй, пригожусь. А что делать нужно?

— Я хочу наняться на службу к большому лорду. А чтобы он наверняка меня взял, скажусь благородным.

— Вроде как лорденышем?

— Именно.

— А я тебе зачем?

— Понимаешь, приятель, я вот подумал... Если по правде рассудить, то чем я не дворянин? Имя — как следует: Джоакин Ив Ханна. Вроде, звучит. Меч есть, кольчуга имеется, кобыла — что надо. Дерусь получше многих благородных. Один только изъян: сквайра у меня нет.

— Сквайра?..

— Ну, это вроде оруженосца, только пониже рангом. Боевой помощник рыцаря.

— Ага.

— И вот что я подумал: не станешь ли моим сквайром?

— Кормить будешь? — мигом спросил Берк.

— Если сам найду, что пожрать, то и с тобой поделюсь.

— Денег заплатишь?

— Четвертину от того, что мне даст лорд.

— Треть.

— Еще чего!

— Четвертину и еще восьмушку.

— Только четвертину.

— Какой из тебя лорденыш, Джо? Торгуешься, как последний купчина!

Джоакин покраснел.

— Ладно, будь по-твоему... треть.

— А присягу нужно приносить?

— Да проку от твоей присяги, — отмахнулся воин, — ты же не благородный... Просто дай слово, что будешь служить, как следует.

Берк усмехнулся:

— Имеешь в виду, что не брошу тебя в самом дерьме и не продам за пару монет? Будь спокоен, не продам. Ты меня знаешь.

Джоакин знал.

— Что ж, тогда считай, приятель, что ты у меня на службе.

— Постой-постой, Джо. Еще один вопрос: к кому пойдем наниматься?

Джоакин поднял подбородок и горделиво сверкнул глазом:

— К его светлости герцогу Айдену Альмера.

— Чего?! — вытаращился Берк.