Лишь одна Звезда

Под конец операции леди Аланис очнулась и закричала. То был первый раз, когда Джоакин слышал ее голос. Забывшись, он кинулся на помощь, но дверь оказалась заперта. Он стоял в коридоре, слушая, как крик сменился сдавленным стоном: миледи пыталась терпеть, стиснув зубы. Лейтенант проснулся, взял у Джоакина четыре елены и послал запрягать экипаж.

— И только попробуй сказать, что не умеешь. Я тебе уши оторву.

Джоакин действительно не умел запрягать кареты, но не это удерживало его.

— Вы слышите? Миледи стонет!..

Сир Хамфри буркнул:

— Ей льют вино в открытую рану. По-твоему, она должна петь от радости?

Закрыл глаза и снова уснул. Делать нечего, Джоакин скрепя сердце подался на конюшню. Здесь имелись и упряжные лошади, и верховые. Нашлись и экипажи: под навесом стояла телега, две брички и полноценная блестящая карета. Джоакин потер подбородок. Он, конечно, видел, как Вихорь запрягал фургоны торговца, да и сам помогал. Но Хармонов фургон тащила пара тяжеловозов, а карету следовало запрячь четверкой рысаков. С четверками и рысаками он никогда не имел дела.

Джоакин привлек на помощь смекалку, инженерную мысль, творческое воображение и Берка. Приятель хмыкнул: "Ну, знаешь...", — и почесал затылок. Взялись размышлять вместе. Несколько способов соединения лошадей отвергли как заведомо провальные. Один испробовали, запутались в ремнях, распрягли, начали сызнова. Вроде, справились. Вздохнули с облегчением, утерли пот со лба. Передняя пара рысаков принялась как-то странно переминаться и фыркать. Проверили натяжение ремней. Убедились, что весь вес кареты достается задней паре, а передняя привязана только для виду. Помянули праматерь, распрягли, вернулись к началу...

Когда, наконец, экипаж был готов, уже рассвело.

— Они там, поди, спят... — кивнул Берк в сторону дома. — Давай-ка и мы подремлем, пока можно.

Он залез в карету и быстро захрапел. Джоакин не стал ложиться. Как-то не сподручно было дрыхнуть, когда леди Аланис там, наверху, рыдает от боли... К тому же, есть хотелось сильней, чем спать. Он нашел на кухне хлеб и колбасу. Жуя, подался наверх и столкнулся с рыцарями.

— Готово?.. — спросил лейтенант. — Тогда в путь.

— Как миледи?..

— Жива, — коротко ответил Ланс.

Все вместе вышли во двор, где ожидала запряженная Джоакином карета.

— Ну, и дурак... — вздохнул сир Хамфри.

— С чего это?! — возмутился Джоакин.

Упряжь теперь была в полном порядке — он мог поручиться. А сама карета — и вовсе произведение искусства. Джоакин выбрал самый роскошный экипаж: борта в белой эмали, золоченые гербы Альмеры, вензеля герцога Айдена, сиденье для кучера покрыто алым бархатом, колеса окованы бронзой.

— Перепрягай, — бросил лейтенант. — Простой фургон возьми.

— Почему?.. — удивился воин.

— Постой, — вмешался Ланс. — Может, так и лучше. Люди еще не знают, что его светлость погиб. Наемники Галларда обыщут руины, осмотрят трупы. Потом Галлард разошлет птиц с известием. На все требуется время. До вечера мы можем ехать без остановок под гербами его светлости.

— Верно, — кивнул сир Хамфри. — Тогда скорее, не будем задерживаться.

Джоакин надеялся, что ему поручат нести раненую. Взглянуть бы... Но их с Берком послали собирать еду, а когда приятели вышли во двор, леди Аланис уже была в карете вместе с Софи, за плотно задернутыми шторками.

И вот они мчали по тракту, вздымая куреву. Рыцари расположились на козлах, попеременно спали и правили лошадьми. Джоакина клонило в сон после ужасно долгой бессонной ночи. При той скорости, с какой двигался отряд, невозможно было задремать в седле. Куда мы так летим?.. — думал Джоакин. Бедной миледи станет хуже от такой тряски! Можно подумать, мы спасаемся бегством!..

Это и вправду походило на бегство, и чем дальше — тем больше. Проехав пару миль, лейтенант свернул в сторону и час двигался по проселочной дороге, нещадно терзая ухабами рессоры. Обогнул стороной несколько деревень, и лишь тогда вернулся на тракт. Очевидно, сир Хамфри путал следы, вот только Джоакину не понравилась эта мысль. Перед дорожной развилкой лейтенант остановил у таверны и громко спросил, как проехать к Косому Рву. Ему указали южную дорогу, он двинулся ею, но спустя милю по едва накатанной тропке переехал на северную. Встретив крестьянскую телегу, сир Хамфри кричал: "Дорогу почтовому управителю его светлости!" А если попадался пеший путник и спрашивал из любопытства: "Кого везете, сир рыцарь?", то получал тот же ответ: "Почтового управителя! Сам не видишь, что ли?"

Джоакин не понимал, почему лейтенант то и дело сворачивает в буераки, ни капли не заботясь о покое раненной. Еще более он не понимал, отчего путешествие герцогини так сильно напоминает бегство воришек с чужим добром. А если Джоакин Ив Ханна чего не понимал, то он и спрашивал напрямую.

— Сир Хамфри, куда мы так несемся?

— Нужно покрыть добрую сотню миль, — хмуро ответил лейтенант. — Хорошо бы до вечера сделать хоть полсотни.

— Сотню миль? Неужели нет лордов поближе? Мы с Берком видели замок всего в паре часов от Эвергарда!

Вместо ответа сир Хамфри спросил:

— Ты где служил, парень?

— В войске графа Рантигара при Мельничной войне! — гордо ответил Джоакин.

— Ах, у дикарей!.. Вот оно что... — лейтенант кивнул так, словно теперь ему все стало ясно. — У западников дисциплина не в чести. Но если хочешь служить хоть где-то восточнее Холливела, то запомни: солдат — не курица, попусту не квохчет. Будешь молоть языком — вылетишь без расчета из любого войска. Ясно?

— Но я же только спросить...

— Вот об этом и говорю.

Джоакин утих, но не сказать, что удовлетворился. Напротив, беспокойство росло и искало выхода. Приблизился к Берку и негромко повел разговор:

— Как думаешь, куда мы скачем?

— Я слышал, как сиры говорили: в именье графа Блэкмора.

— Граф Блэкмор — тот, что владеет городом Блэкмором?

— Ну, да. Потому так и зовется.

— Но это же сотня миль пути!

— Лейтенант тебе так и сказал.

— Но зачем ехать далеко? Вокруг полно вассалов — баронов всяких... Любой даст приют ее светлости!

Берк искоса глянул на приятеля.

— Джо, я вот слышал, как лейтенант назвал тебя дурачиной... Так вот, не обижайся, но мне иногда кажется, что он чуточку самую малость прав. Когда приарх не найдет тела Аланис под камнями Эвергарда — что он сделает, по-твоему?

— Отправит за нами своих головорезов. Мы могли бы устроить засаду и всех их покрошить. А не бежать, сломя голову, как зайцы!

— Отправит, непременно отправит. А еще что сделает?

— Ну, не знаю... Испугается?

— Точно. И со страху объявит себя правителем Альмеры. Разошлет письма вассалам: мол, герцог умер, я теперь герцог. А внизу такая маленькая приписочка: если встретите беженцев из Эвергарда, то передайте мне за награду. Чем знатнее человек, тем больше денег. Конечно, святоша не скажет, что Аланис жива — незачем ему об этом болтать. Но едва кто-то из вассалов увидит миледи, как тут же смекнет, что ее можно продать святоше этак за... — Берк прищурился, — тысяч сто эфесов.

— Продать? — ужаснулся Джоакин. — За сто тысяч?!

— А сколько бы ты заплатил за власть над богатейшей землей?

Джоакин не нашел ответа.

— Так что, приятель, мы везем в карете весьма дорогую вещицу. И у всякого, кто об этом узнает, тут же зачешутся руки.

При слове "вещица" Джоакин вспомнил Хармона-торговца. Лицо исказилось от злости.

— По себе судишь?! В мире есть и благородные люди, не одни торгаши да продажные шкуры!

Берк примирительно развел руками:

— Да ладно тебе! За сто тысяч-то золотых я не стану нарываться. Нетушки. Вот за сотню — мог бы. А сто тысяч — такой кусок, которым легко подавиться. Если хочешь жить долго, нужно в еде меру знать. К тому же, я видел, чего стоят в бою эти альмерские рыцари... и что-то не больно охота связываться. Так что за меня будь спокоен: не позарюсь на твою миледи.

— То-то же!

— Но вот на счет "благородных людей" я бы не сильно обольщался... Думаешь, зачем мы едем в такую даль? Очевидь, там живет человек, которому миледи может довериться. А все, кто ближе, — не такие уж благородные.

— Вот жизнь!.. — ужаснулся Джоакин. — Чтобы встретить того, кому можешь доверять, нужно проехать сто миль! Что только творится в этой Альмере?.. Распустил старый герцог своих вассалов!

— А по мне, — ответил Берк, — если хоть за сто миль есть человек, кому всецело доверяешь, так это уже очень неплохо.

После обеда... Обедом, к слову сказать, назывались те десять минут, когда сир Хамфри сбавил ход и позволил людям перекусить прямо в седлах, не останавливаясь и не спешиваясь. После обеда кончились сады, окружавшие Алеридан, и начались красные глинистые холмы. Лейтенант был доволен. Дорога петляла меж холмов, часто пропадая из виду, и если кто и шел по их следам, то не смог бы издалека заметить отряд. К тому же, пыль из-под колес вскоре покрыла борта экипажа, сделав его менее приметным. Джоакин от пыли начал неудержимо чихать. Он проклинал все на свете, отплевывался, сморкался, но продолжал чихать так, что чуть не падал из седла. Ланс постучал в кабину кареты и попросил у Софи платок. Джоакин повязал его на лицо и лишь тогда был спасен. Молодой воин ехал теперь с белой кружевной тряпочкой на физиономии, чувствовал себя полным идиотом и с надеждой думал: леди Аланис, наверное, тоже не по нраву эта пыль. Когда миледи придет к власти, то прикажет всюду сделать фруктовые сады, а где не сады, так хоть траву посеять. И еще прикажет, чтобы фабричники не наглели и копали свои дурацкие карьеры вдали от дорог! Как пить дать, прикажет! А если сама не догадается, то... Нет, Джоакин, конечно, не рассчитывал, что герцогиня станет с ним советоваться в деле управления землей. Он все-таки воин, а не управитель. Но если он все же подбросит миледи мыслишку-другую, то вреда от этого не будет.

С такими мыслями он пересек глубоченный карьер по бревенчатому мосту, наведенному прямо поперек выработки, не сдержался и плюнул с высоты. А потом Софи выглянула из кареты:

— Сир Хамфри, ее светлости плохо.

Лейтенант обругал ее за высказанный вслух титул — мало ли кто на дороге встретится. Потом спросил: насколько плохо? Софи ответила: мечется, стонет, и жар. Тут уж думать не о чем — свернуть к ближайшему городку и искать лекаря. Это Джоакин так решил... но сир Хамфри ответил:

— Попроси миледи потерпеть. Дотянем до Флетхила, там найдем помощь.

Потерпеть?! У Джоакина глаза на лоб полезли. Как можно так обращаться с раненой девушкой?! Издевательство, пытка! Необходимо вмешаться. Джоакин уже открыл рот, когда Берк дернул его за рукав:

— Не лезь. Миледи сама разберется.

И верно, из кареты раздался голос:

— Терпела, сколько могла! Теперь остановите.

Джоакин вздрогнул. Голос звучал глухо, с присвистом. Видимо, девушке действительно было худо.

— Флетхил — ближайший город, миледи, — ответил лейтенант.

— Сколько до него?

— Часа два, миледи.

— Тьма!.. Я правлю этой чертовой землей!.. Неужели нельзя найти лекаря?!

Ланс и Хамфри зашептались меж собой. Отряд тем временем взобрался на вершину холма. Сир Хамфри привстал на козлах и посмотрел назад, поверх крыши кареты. Оглянулся и Джоакин. Милях в четырех позади над дорогой курилось облачко пыли.

— Всадники за нами, — сказал Хамфри достаточно громко, чтобы слышала миледи, и еще прибавил ходу.

Вот теперь желание развернуться и вступить в драку стало таким сильным, что Джоакин был готов нарушить приказ. Удержало одно: если он задержится, чтобы дать бой, то Аланис уедет дальше всего с двумя рыцарями охраны. Смогут ли они защитить миледи на всем будущем пути?.. Вряд ли. Эх, вряд ли.

Лейтенант ошибся со временем этак на час-другой. А может, намеренно солгал. Когда они въезжали во Флетхил, уже смеркалось. У ворот их остановила стража:

— Кто такие?

— Курьеры герцога, — немедленно ответил Хамфри.

— Которого герцога? — спросил стражник, и Берк шепнул Джоакину:

— Вот слухи нас и догнали...

— Это как — которого?! — возмутился лейтенант. — Думай, что говоришь, свинья!

Стражник снисходительно покачал головой:

— Ты, сир, видать, в пути не слышал... Беда с его светлостью.

Он коротко рассказал путникам, что случилось в Эвергарде. Они изобразили печаль, подобающую случаю. Потом Хамфри сказал стражнику:

— Прескверные новости... Его светлость погиб, но у меня-то приказ остался. Везу пакет бургомистру Флетхила... Последний приказ нельзя не выполнить.

Стражник согласился и впустил их в город.

Оказалось, что найти лекаря, сохраняя маскировку, — та еще задачка. Не ездить же по городу в гербовой карете покойного герцога! И явиться домой к лекарю, показать миледи его слугам и домочадцам — тоже не лучшая мысль. Молодая герцогиня — участница летних игр и первая красавица страны, слишком многие знают ее в лицо.

Хорошо, что была Софи. Только женщина из простонародья способна выдумать такую штуку. На леди Аланис надели плащ с огромным капюшоном, а под платье напихали тряпья. Лицо герцогини скрылось в глубокой тени, а животик весьма недвусмысленно вздулся. Сир Хамфри бережно взял миледи под руку и, войдя в гостиницу, заявил:

— Моей жене нужна лучшая комната! И лучший лекарь в городе, немедля.

Он подкрепил слова парой серебряных глорий, и хозяин гостиницы засуетился, как встревоженная курица. Мальчишка убежал за лекарем, горничная указала самую светлую комнату в доме, и лейтенант прошествовал туда в обнимку с "беременной" герцогиней. Джоакин аж почернел, глядя им вслед. Сам-то он, как и Ланс, изображал наемного охранника высокородной пары и остался в трактире на первом этаже — пил эль, жевал бобы, лелеял зависть. Карету поручили заботам Берка: он должен был найти способ обменять ее на экипаж попроще.

Лекарь явился вскоре и сразу произвел хорошее впечатление: у него было пенсне и внушительных размеров саквояж, а на руках — белые перчатки. Софи провела его наверх, в комнату "супругов". Джоакину подумалось, что лекарь ведь наверняка разденет миледи и увидит ее, стало быть, без одежды... От этой мысли настроение парня изменилось таким образом, что он запил эль двумя стопками орджа.

— А где у миледи рана? — спросил он Ланса.

— На плече, вот здесь, ближе к шее, — показал рыцарь.

Почему-то Джоакину сдалось, что Ланс соврал. Наверное, не на плече, а на боку, возле самой груди. Чтобы обработать рану, Ланс развязал шнуровку корсажа, и... Вот же!.. Джоакин взял третью стопку.

Наконец, лекарь спустился по лестнице, на ходу снимая пенсне. Воин подхватился ему навстречу:

— Как она? Как госпожа?

Выраженье лица у лекаря было весьма неудобочитаемым.

— Ну, знаете ли, сударь... Это ведь, понимаете ли, очень такой, знаете, особый случай... Я с подобными раненьями почти что и не встречался прежде.

— Она выживет?! — чуть не закричал парень.

— Нет, ну...

— Нет???!

— Нет, сударь, я не об этом! Конечно, выживет, тут ручаться можно.

— Слава богам!..