Но жизнь не хотела уходить, несмотря на острую боль потери. Она цвела в каждом лилово-розовом лепестке вереска, жужжала с каждой присевшей на этот лепесток пчелой, таинственно шелестела листьями в саду и осторожно, но целенаправленно, пробиралась вместе с Криволапсусом сквозь заросли выродившейся малины вслед за пестрой несушкой миссис Уизли.
Кот мяукнул и походя потерся плоской мордочкой о ногу Гарри. Что-то есть хочется, не находишь? Как считаешь, эта толстая глупая птица не подходит мне в качестве небольшой закуски?
— Криволапсус! Кис-кис! Молочка не хочешь? — Валери Эвергрин, с еще мокрым после умывания лицом и полотенцем через плечо ставила на веранду миску с молоком. Криволапсус издал утробное "Мр-р-р-ря-у-у-у!" и, топоча как небольшой слон, побежал к своему завтраку. — Доброе утро, Гарри. Ну что, готов ехать к родственникам?
— Доброе утро, профессор. Вы считаете, что это не опасно? Вольдеморт, наверное, уже знает наверняка, где меня искать. Нас могут там поджидать, чтобы убить.
— Упивающиеся Смертью? Нет, не думаю. Хотя, возможно, они по другой причине постараются войти в контакт с твоими родственниками, — она вытерла лицо и присела на перила, наблюдая за тем, как Криволапсус, забыв о вальяжно гуляющей по двору курице, жадно хлюпает молоком в миске.
— С Дурслеями? Да они же не терпят волшебников! Они даже говорить с ними не захотят! — перед глазами Гарри возникла картина: тетя Петуния орет на Люциуса Малфоя, размахивая своей любимой чугунной сковородкой, и требует, чтобы он немедленно убрался из их дома, а дядя Вернон держит Вольдеморта на мушке своего ружья. Дико, конечно, но Дурслеи способны поступать только так, если речь идет о волшебниках, и им наплевать, добрые они или злые. Это может быть для них слишком опасно, вдруг пришла мысль в голову Гарри.
— Ты еще помнишь нашего бывшего друга Смиткинса, Гарри? — поинтересовалась мисс Эвергрин. Гарри кивнул. — Так вот, у твоих дяди и тети вполне могут появиться точно такие же причины пообщаться со сторонниками Вольдеморта, как и у него. Дурслеи ведь любят деньги. Значит, нам нужно успеть раньше Упивающихся Смертью, иначе даже закон не сможет спасти тебя от них. Надо вытаскивать тебя с Бирючиновой аллеи, такие родственники, как твои дядюшка и тетушка, способны продать родную мать.
— Вы считаете, что Дурслеи могут просто продать меня Вольдеморту? — Гарри осторожно взвешивал эту идею.
— Не исключено. Привет, Чарли, — Валери кивнула одному из старших братьев Уизли. Он выходил из кухни, дожевывая оставшийся от вчерашних поминок пирожок, и заправлял в штаны обыкновенную клетчатую ковбойку. Чарли выглядел ужасно усталым и заспанным. На щеке виднелся рубец от подушки.
— Уезжаешь? — видимо, Чарли был с ней на ты, несмотря на разницу в возрасте, впрочем, подумал Гарри, это естественно, они же когда-то вместе учились. Он с трудом проглотил остатки пирожка и ожидающе уставился на Валери. Между ними пробежала короткая искра понимания, которой не мог не заметить Гарри.
— Да, прямо сейчас. Нужно успеть, пока кое-кому не пришли в голову те же мысли, что и мне. Надеюсь, что мы пока опережаем их на пару дней, — мисс Эвергрин торопливо рылась в карманах, разыскивая ключи от машины. — Мистер Флетчер уже дезаппарировал?
— Пару часов назад, — кивнул Чарли. — Он встал, наверное, в три ночи. Они с папой долго говорили.
— Отлично. Флетчер сказал тебе, что нужно делать?
— Угу. Начну, пожалуй, с родителей Гермионы. Она вчера уже написала им письмо, — коренастый и серьезный, Чарли достал из кармана небольшой блокнот и быстренько пролистал его, просматривая содержимое. — Грэйнджеры, Томасы, Криви, Макферсоны — и это только на сегодня. Не хотелось бы оставлять маму, но делать нечего, к тому же с ней будет Рон. Да, со своими драконами мне придется пообщаться еще не скоро, — вздохнул он. — Хорошо хоть Джинни и Джордж не будут участвовать в этом. Им больше чем всем нам нужно время, — Чарли неловко глянул на Валери, и она моментально раскусила его взгляд.
— Не бойся, твоему дяде Джону можно полностью доверять. Я — доверяю. А нервы у Джинни еще покрепче, чем у меня. Она сильная девочка.
— Хотел бы я сказать то же о себе, — проворчал Чарли.
— Где Билл? — немного нервно спросила мисс Эвергрин. — Он мне срочно нужен. И еще — Перси уже ушел?.
— Билл на кухне, допивает кофе, а Перси дезаппарировал вместе с мистером Флетчером. Ну, удачи всем нам, я пошел. Гарри, береги себя, — Чарли приветливо кивнул подростку и тут же с легким хлопком испарился.
— Билл! — громко заорала Валери, нарушив сонную тишину утра.
Билл Уизли выглянул из-за двери.
— Чего вопишь, люди спят, — недовольно сказал он, собирая рыжие волосы в хвост. — Иду я уже! Что, есть задание, мисс начальница?
— Есть, есть, дорогуша, да еще как много, — мисс Эвергрин уселась на перила террасы и извлекла из недр своей необъятной куртки небольшой пакет с документами. — Вот эти бумаги возьмешь с собой в Министерство и отдашь Катберту Мокритцу лично в руки. Он знает, что это. Скажи, что все подписано без вопросов. Он спросит, к кому нужно обратиться, скажешь — к Хвостодеру, он у наших местных гоблинов за главного. Это первое, — она вручила Биллу сверток. — Так. Дальше ты отправишься к Перси... нет-нет, не криви физиономию! У него ты встретишься с одной знакомой тебе барышней и поступишь в полное ее распоряжение. Она знает, что делать, Перси заверил меня, что она прекрасно говорит на языке троллей. Ты за нее головой отвечаешь, понял?
— Интересно, о какой это барышне идет речь? — Билл смешно выкатил глаза. — Она хоть симпатичная?
— Тебе понравится, дорогуша, — пообещала Валери. — Эта красотка всем нравится. Голову только не потеряй, она тебе и на плечах еще понадобится.
— Многообещающее начало, — хмыкнул Билл и растворился в воздухе.
— Так, — Валери мысленно перебирала еще кучу дел, которые необходимо было переделать. — Гарри, теперь ты. У меня есть и для тебя кое-какие ценные указания.
— Да, мисс Эвергрин, — подтянулся Гарри.
— Собственно, они такие же, как и в прошлом году. Никуда без меня не ходить. Во всем меня слушаться. У тебя пока нет палочки, ты не можешь себя пока защитить, понимаешь? Как только разберемся с твоими родственниками, я тут же отправлю сову мистеру Олливандеру, но до тех пор ты должен быть предельно осторожен. Ясно?
— Ясно. Профессор, а как вы хотите с ними разобраться? Вы попросите у них разрешения снова забрать меня на лето? — этого Гарри хотелось больше всего на свете.
— Нет, я намерена более коренным образом изменить твою жизнь, — она тряхнула головой, и пушистая белокурая челка заплясала у нее на лбу. — Садись-ка рядом со мной. Вот так. Знаешь, Гарри, у меня есть к тебе предложение. Уж и не знаю, как ты его воспримешь, но... — предложение, по всей вероятности, было очень серьезным, так как мисс Эвергрин даже слегка смутилась. Ее рука легла на плечо Гарри с приятной ободряющей надежностью. — Прошлым летом ты уже жил со мной. Тебе понравилось? Я не была с тобой слишком резка или, возможно, слишком натягивала поводок? Ты ведь уже взрослый парень, Гарри, но тебе и семья нужна, нормальная семья. Я знаю, когда-то ты мечтал жить с Сириусом. Впрочем, не будем сейчас об этом, — спохватилась она, увидев, как у Гарри потемнело лицо.
— Что вы, мисс Эвергрин. Прошлым летом было очень здорово, — поскорее ввернул Гарри, чтобы сгладить ситуацию и заставить себя не думать о Сириусе.
— Ты не согласишься снова провести лето у меня?
— Что, опять в Хаммерсмите? — Гарри вспомнил жирный загривок Паджетта и осколки горшка на голове у Ральфа МакАбра.
— Нет-нет. Эту квартиру для меня снимало Министерство Магии. Она, конечно, была чудесна, но сейчас я уже не работаю у них, поэтому мне придется вернуться в свой старый дом в Девоншире. Поедешь со мной? Я хочу сказать, ты не согласился бы остаться жить со мной насовсем? Если ты скажешь, что согласен, то я договорюсь с твоими дядей и тетей о передаче опекунства над тобой мне, — она перевела дух, и сразу стало видно, как трудно ей было оформить эту мысль. Она явно волновалась, что скажет Гарри, потому что его слова озвучили бы его отношение к ней. — Директор Дамблдор уже одобрил мое решение, — быстро добавила она.
Гарри врос в землю. Боже! Навсегда попрощаться с Дурслеями! Это же мечта всей его жизни! Не будет больше изнуряющей пахаловки по дому, полуголодного существования под тем предлогом, что дурслеевского Диплодока-Дадли нужно держать на диете. Не будет решеток на окнах, домашних заданий, спрятанных под одеялом, и жалкой полки с учебниками вместо книжного шкафа. Не будет криков, запретов, язвительного шипения тети Петунии, холодной злобы дяди Вернона и увесистых плюх от Дадли и его компании. Уехать от них, быть от них свободным — что может быть лучше?! А то, что сменить опекуна для него, значит, остаться с Валери Эвергрин, совсем не вызывало у него чувство неловкости и смущения. Напротив, из всех взрослых, которых он знал, она вызывала у Гарри ощущение наибольшего доверия и надежности. Разве что кроме Дамблдора. Но Валери была молода, из нее прямо-таки извергалась энергия, и он иногда чувствовал, что она не совсем похожа на учителя, а, скорей, на хорошего друга, который мог серьезно и методично обучать его чему-то, а через несколько секунд она уже будет хохотать до слез вместе с ним над какой-нибудь шуткой, как девчонка. Остаться с ней? Это был отличный выход! Но как же...
— Но как же ваш жених, мисс Эвергрин? Он не будет против? — воображение уже давно нарисовало Гарри здоровенного красавца с могучей мускулатурой, тупо пялящегося на Валери Эвергрин, наподобие Паджетта. Волшебника, конечно, из какого-нибудь богатого старинного рода, имеющего большое влияние, которое так сейчас необходимо Дамблдору и его сторонникам, чтобы поднять все магическое сообщество против Вольдеморта. Гарри совсем не был уверен, что мисс Эвергрин так уж хочется замуж, тем более, за такую фигуру, но ничего другого он просто не мог себе представить.
— О, об этом ты и вовсе не должен волноваться, Гарри. Мой жених совсем не против того, что ты будешь жить с нами. Он сделает то, что я ему скажу только потому, что ему будет приятно доставить мне радость! Он чудесный человек, очень добрый, умный и никогда и ни в чем не будет возражать мне, — последние слова, как показалось Гарри, Валери Эвергрин произнесла с едва заметным оттенком сожаления. — Вы понравитесь друг другу, обещаю тебе! Так что ты скажешь? — вновь забеспокоилась она, осторожно заглядывая ему в глаза.
— Черт, да, конечно да! Я всегда хотел, чтобы... Но как же заставить Дурслей согласиться отпустить меня? — Гарри был уверен: несмотря на то, что дядя и тетя его ненавидят, возможность отпустить его туда, где ему будет хорошо, заставит их еще упорнее сопротивляться такому исходу дела. Нет, так просто он не вырвется из их когтей.
— А это уже мое дело. Если ты согласен, то я сегодня же вытащу тебя из этого омута. Клянусь, — Валери Эвергрин радостно затянула молнию на куртке и еще раз проинспектировала содержимое многочисленных карманов. Обнаружив палочку, она обрадовалась ей, как доброму другу. — Ага. Ну, что ж, трогаем?
— Уже? — растерянно пробормотал Гарри.
— Конечно, чего же время терять?
— Погодите минуточку, а мне можно попрощаться с Уизли и Гермионой? — взмолился Гарри.
— Ладно, давай, только быстренько, и поедем к твоей родне, — Валери кивнула Гарри и извлекла свой маленький серебристый мобильник. — Бода? Привет, красавчик, да это я. Ну что, мой ненаглядный уже у вас?..
Ненаглядный? Это не про своего ли жениха она спрашивает? Бода, кажется, раньше работал вместе с ней в Отделе Тайн, может, ее будущий муж тоже оттуда? Странное описание она дала своему будущему мужу. Не понять, то ли она любит его, то ли нет. Может быть, ей не нравится, что ее избранник в перспективе — подкаблучник? Любопытство терзало Гарри, как девчонку-первоклашку из Слизерина, но он сдержался. Может, она сейчас будет говорить с ним, ему бы не хотелось, чтобы мисс Эвергрин поймала его на том, что он подслушивает подобные разговоры.
Миссис Уизли с черными кругами под глазами сидела за столом, на который накрывали Гермиона и Джинни. Рон и Джордж медленно возили ложками в тарелках с овсянкой, демонстрируя потрясающее нежелание двигаться и вообще что-то делать. Гарри заметил, что, наверное, только сейчас Рон позволил горю прорваться наружу сквозь свою сдержанность. На его щеках отчетливо виднелись следы слез, пальцы с обглоданными ногтями, дрожа, обрывали кружево со скатерти.
— Рон, — внезапно строгим голосом сказала Джинни. — Оставь скатерть в покое!
— Что? — еле-еле проснулся Рон.
— Не обрывай оборку, я сказала!
В то время, когда миссис Уизли явно не могла справиться со своей трагедией и пребывала в полной прострации, тихонько покачиваясь из стороны в сторону (Гарри в ужасе понял, что именно так вела себя безумная Лиза Лонгботтом, уже много лет находящаяся в психиатрической клинике), Джинни твердо решила взять на себя роль главы семьи. Гарри увидел, что она точно так же ловко, как обычно это делала сама Молли Уизли, обращается с кастрюльками и сковородками. Ее палочка в несколько взмахов отправляла в мойку грязную посуду, а кухонные ножи рьяно набрасывались на огурцы и булки хлеба. Из Джинни выросла хорошая хозяйка. Внезапно Гарри осознал, что Джинни уже не та маленькая рыжая девочка, которая краснела каждый раз, когда ухитрялась поймать его взгляд. Перед ним была вполне взрослая девушка, невысокая, бледная и худая, с грустными глазами, твердо поджатыми решительными губами и хрупкими тонкими пальчиками. Каждое движение Джинни было порывисто, точно взмах крыльев молодого лебедя. Такая юная, она, тем не менее, на фоне убитой горем матери казалась намного старше. Да, мы все повзрослели, ничто так не старит, как горе (в волосах мамы Рона явственно виднелись новые седые пряди), подумал Гарри, в который раз удивляясь своей неспособности сказать что-то в утешение. Почему нельзя просто подойти и обнять ее? Нет, тогда Джинни уткнется ему в плечо и расплачется, а ее слез Гарри уже не смог бы вынести. К тому же, Джинни не могла проявить свою боль при матери, чтобы миссис Уизли не стало еще хуже, поэтому она прятала горе за внешней твердостью, изредка позволяя ему прорваться только на скорбно изогнутые уголки губ.
— Овсянки, Гарри? — Джинни подошла к нему с кастрюлькой.
— Нет, спасибо. Я хотел попрощаться, — после некоторой заминки сообщил Гарри. — Я уезжаю.
Миссис Уизли подняла мокрые от слез глаза.
— Сынок, но куда ты пойдешь? Не возвращаться же тебе к этим, — она не терпела Дурслей почти так же, как и сам Гарри. — Останься здесь, Гарри, у нас безопасно!
— Не могу. Мисс Эвергрин сказала, что забирает меня. Дамблдор тоже так хочет.
— Гарри, тебе сейчас нельзя показываться никому на глаза! — воскликнула Гермиона, бросая вилки в раковину. — Если Вольдеморт узнает, что ты вернулся к Дурслеям, то... — она покосилась на миссис Уизли.
— Гарри, малыш мой, я не хочу, чтобы и с тобой случилось то же, что и с Фредом! — громко заплакала Молли Уизли. Гарри не выдержал вида слез миссис Уизли и рискнул перебить ее:
