Звездные Войны: Война Ситха

— Проверим правду ли ты говоришь. — Протянул Урэл вскидывая ладонь.

Шутки кончились. Это я понимаю слишком поздно.

Удар вышибает из моих легких весь воздух, поднимая в воздух и обрушивая меня об стену вместе с колченогим креслом в котором я сидел.

Тьма воет, бросаясь на меня. В меня. Тысячи голосов достигают пика, заглушая разум, подернутый шокирующим ударом и я на мгновение отдаюсь ей, позволяя наполнить мои руки электричеством. Ответный удар не заставляет себя ждать и с моих ладоней, разрывая их потоками боли, срываются молнии в ответ на внезапное и предательское нападение. У

рэл, уже поднявшийся на ноги, не успевает отреагировать, приняв на свое лицо разряд. Дикий вопль оглашает темную залу и вот уже одним рывком он оказывается прямо надо мной, тяжело дыша, и выхватывая из-за пояса что-то маленькое, блестящее.

— Предатель, ты знаешь Силу! Умри! — Рычит он, пока я пытаюсь перевести дыхание от удара и сдавливающей мое тело собственной Тьмы.

По лицу Урэла стелется красный, пылающий рубец, извиваясь по щеке. След моего ответного удара. Я даже усмехаюсь, краем губ, пытаясь сползти со стула, под которым я оказался после падения.

Тихое шипение и темноту зала, освещенного ранее лишь одной его настольной лампой, озаряет багровое свечение столба плазмы, вырвавшейся из его руки. Световой меч.

Желание жить вспыхнуло внутри меня, как будто черной дырой, начавшей втягивать в себя Тьму. Обжигая внутренности, вымораживая льдом разум, разрывая психику на куски. Втянув в себя все, чувствуя как поплыло пространство вокруг и сама реальность стала выхолащиваться, доводя меня до грани обморока — психошок что ли, неважно — я с тем же, как и у Ростофа воплем выбрасываю руку вперед, видя как с нее устремляется толстая, скрежещущая, рвущая собственную плоть до обнажения костей, молния, бьющая в ладонь младшего наставника, сжимающую меч.

Запах паленого, падаю на колени, так и не поднявшись толком, хватаясь руками за как будто дергающийся пол. Ко рту подступает из глубин глотки мерзкая горечь. Мутным взглядом вижу как Урэл вскрикивает, роняя меч, схватившись за руины собственной руки. С тихим стуком его клинок падает на пол, выключаясь.

— Я требую справедливости! — Ору я, коверкая слова, выплевывая их, пытаясь не подавиться скопившейся комом в глотке рвотой. — Я хочу служить Империи!

Двери распахиваются пока я еще кричу. В залу кабинета младшего наставника врываются штурмовики. Но не те, белые, вижу я. А в черной броне, с алыми визорами. По ним сразу видно — эти не промахиваются.

— Приказы, сэр? — Стволы их тяжелых бластеров смотрят на меня, дрожащего на полу.

— Он требует справедливости... — Издает каркающие звуки, стоя надо мной младший наставник. — Что ж. В карцер его. Живо. Уровень опасности — 'красный'.

Поднимаю лицо на стоящего надо мной человека, ожидая.

— А это тебе за мою руку, сука! — И его сапог врезается в мою челюсть.

Резкая боль, треск кости. Тьма усмехаясь отступает и я падаю на пол, смутно ощущая как меня подхватывают за плечи штурмовики, потащив куда-то.

— Будет тебе справедливость. Через неделю из... командировки вернется сам Тремейн. Он и решит твою судьбу. — Раздается вслед мою угасающему сознанию, подернутому кровавой пеленой боли, его жесткий голос.

* * *

Сижу я в темнице сырой, как писал классик моего мира. Хотя, пожалуй, не так. Сырости тут не было. Наоборот, идеально сухой, кондиционированный воздух. Каменная клетка два на два. Спать удобнее всего в позе для медитации. И спать собственно только через медитацию и получается. Уж очень болит челюсть и руины двух выбитых зубов. Не знаю сколько времени я тут провел. Со мной никто не разговаривал, лишь время от времени — вопрос какого времени, когда желудок окончательно скручивался узлом от голода и, кажется, уже начинал переваривать сам себя, открывалось небольшое окошко и через него падал тюбик со съедобной пастой непонятного происхождения. Впрочем об этом думать не хотелось. Высасывая его, я бросал его себе под ноги. Таких скопилось уже пара десятков. В конце концов, никто не требовал их отдавать. Интересно, если про меня забудут — я окажусь погребен под количеством пустых коробочек и задохнусь? Единственное что тут было — только туалетный набор. Вполне приличный, кстати. Воды из рукомойника было достаточно чтобы напиться и умыться. И на еду я жаловаться не имел желания даже если было бы кому. И так мой распухший, порезанный язык постоянно натыкался на сколы зубов, царапая его еще более. Есть было сложно еще по одной причине — мои ладони. Левая рука, видимо из нее шло больше всего молний, действительно лишилась кожи и кусков мяса, обнажая кое-где кость. Я всерьез опасаюсь сепсиса. Потому что боль еще как-то можно терпеть, медитируя и призывая к себе Тьму, которая не может исцелять, но умеет давать способность не обращать внимания на плоть...

Как бы много я отдал за свою самопальную сигарету и пару таблеток обезболивающего...

Прерывая мои мысли, в которых я строю планы мести Ростофу — о, не просто мести. Жестокого, долгого убийства, с наматыванием его кишок вокруг его же шеи и повешении на них... Открывается дверь.

Вскидывая голову, подслеповато щурюсь на хлынувший белизной свет из коридора. Освещение-то тоже было аховым, одна маленькая полоска лампы едва-едва разгоняла тьму...

— Выходи. Руки за голову. — Черный штурмовик. Их двое — и стволы бластеров обоих на взводе, целятся мне прямо в лицо.

Подавив тяжелый вздох, я записал и их в свой список смертников. О, я еще заставлю их подавиться собственным оружием. Запихаю им его в глотки и спущу курки. Силой, конечно же.

Кое-как поднявшись на ноги, медленно завожу руки за затылок, но им надоедает ждать и один из черных хватает меня за плечи, выпихивая из карцера.

Вспышка боли в обожженных руках едва не лишает меня сознания. Начинаю было оседать, но понимаю что тогда они потащат меня волоком и боль заставит меня уже просто агонизировать и биться в гальваническом припадке. Нет. Призываю Тьму, хватаясь за нее как за спасательный круг.

Боль — это шаг к Темной Стороне, да...

Вселенная вновь, как ни смешно в такой ситуации, закрутилась вокруг меня, делая меня и только меня центром мироздания. Возникает тут же подавленное желание использовать Силу, чтобы раздавить их респираторы. Не получится, скорее всего, да и что это мне даст, кроме того, что другие застрелят при попытке к бегству...

Уже твердо стоя на ногах иду вперед, понукаемый сзади стволами бластеров, которые довольно ощутимо тычутся мне, стоит только замедлить шаг, мне в спину. Но это уже неважно. Я и без того погружен в объятия боли... Хотя нет, Джейсену в 'настоящих', наверняка, было тяжелее.

Коридоры, наконец-то, заканчиваются. Вот и пришли, видимо. Передо мной высокие, резные двери.

— Заходи. Без глупостей. — Раздается искаженный вокабулятором голос 'черного'.

'Ты покойник' — думаю я, продолжая отдаваться Тьме, чтобы крепко стоять на ногах. Главное — не сказать этого вслух...

Двери распахиваются, я делаю шаг. Створки тут же захлопываются у меня за спиной, обдавая обнаженную спину легким ветерком. Да, романтично. Особенно с учетом того, что на мне только штаны. Всего остального меня лишили, видимо, когда заключали бессознательным телом в карцер. Оглядываю помещение — это кабинет. Конечно же, полумрак. Но мне это нравится. Свет после недельного заключения режет глаза. Не могу не испытать чувство щемящей зависти. Все обставлено со вкусом.

Тяжелая, явно антикварная мебель. Большой внушительный стол, заваленный планшетами и с установленным большим голокомпом. Картины на стенах. Прибежище мецената или ценителя... Дарта Тремейна. Главы Инквизиториума. Это я помню — к кому меня посылал тогда на 'суд' Урэл.

Да и давление Темной Стороны здесь настолько ощутимо, что, кажется, я купаюсь в одновременно пьянящей и леденящей ванне. Даже осознанно притягивать ее к себе не надо — она сама вливается в меня, давая возможность стоять на ногах и осмысленно разглядывать окружающее.

— Насмотрелся? — Раздается тихий вкрадчивый голос.

Я вздрагиваю, увидев, наконец, хозяина кабинете.

— У меня мало времени. Я одно из самых занятых существ в Галактике — а ты тратишь его на рассматривание картин? — Голос наполняется угрозой.

Высокий человек в черной мантии и с затянутыми в черные перчатки руки выходит из-за стола. Половина его лица скрыта уродливой маской, жуткой пародией на гладкую и утонченную, по сравнению с ним, личину Вейдера, как я ее помню по фильмам.

Красный, светящийся кибернетический глаз на тяжелой литой пластине-полумаске диссонирует с аристократической естественной второй половиной лица, притягивая к себе взгляд. Вспомнив, что он ненавидит когда его разглядывают — резко опускаю взгляд в пол черного мрамора.

— Приношу свои извинения за прошедшее и будущее насилие, но таких как ты много, а я — один, и как я уже говорил — очень занятой человек. — Мягко произносит он и я, понимая что будет дальше, успеваю сжаться, впуская в себя Тьму для обезболивания.

Удар молнии вгрызается в мою грудь, заставляя сердце лихорадочно биться и зашипеть от нового ожога. Но эта молния не так проста — держа меня своими жесткими, рвущими тело объятиями, она поднимает меня над полом и бьет спиной в стену, вышибая дух. Пытаюсь лихорадочно вдохнуть, но это не получается — темное электричество рвет, давит мою плоть, не давая вдохнуть. В глазах темнеет и все вокруг опять заволакивает багровая пелена.

— Ты работаешь на повстанцев? — Раздается откуда-то меланхоличный голос, который я едва слышу. Аккомпанементом к нему — новый удар об стену, заставляющий меня прикусить язык.

Рот наполняет кровь. Я пытаюсь что-то прохрипеть, но меня выворачивает и из глотки по подбородку стекает кровь вперемешку с желчью.

Хватка ослабевает и я падаю на колени, уткнувшись лицом в мрамор.

— Нееет. — Отвечаю я.

— Тогда опусти ментальные щиты со своего разума! — Раздается понукающий голос, подтверждающий свое требование новым ударом молнии, как огнем снимающим кожу с моей спины.

Рефлекторно дергаюсь, сворачиваясь на полу. Так вот в чем дело... Ну, жри, падаль, все что услышишь в моем разуме!

Представляю сцены жестокого убийства Ростофа, черных штурмовиков и самого Тремейна. В болезненной ярости мне уже нечего терять — кроме жизни. Но плевать, только бы остановить это. А главное — кто я и откуда на самом деле, я тебе все равно не покажу. Эти щиты я спрячу. Медитация — мой конек.

Раздается тихий смех.

— Смело. — Удары прекращаются. Я слышу шаги и Тремейн, видимо, останавливается рядом со мной. — Но ты прав. Если выживешь у тебя будет шанс осуществить свои мечты. Про всех — кроме меня.

Рука опускается на мое вздрогнувшее, обгоревшее плечо — и через нее в тело проходит новый заряд молнии, сжимающий дыхание и сердце в огненный комок.

— Запомни это. А теперь...

Щупы вторглись в мой разум, шаря по нему в поисках ответов. Я не сопротивляюсь — да и сил перед таким требовательным действием у меня нет. Это как насилие. Особенно ему нереально противостоять когда я сам — едва осознаю себя, замкнутый в круге агонизирующей боли, рвущей мое тело...

Единственное, что мои щиты продолжают скрывать главное — кто я есть и откуда, да. Причем их существование само по себе скрыто. А вот жизнь моего тела до отлета и моя деятельность по прилету — пожалуйста.

Не знаю сколько это продолжалось, но, наконец, щупы вырвались из моего разума, а рука отпустила конвульсивно содрогающееся плечо.

— Вот как... Приношу свои извинения, Мариил Ортос, за этот инцидент. Надеюсь, он не повлиял на твою решимость служить Империи?

Понимая что надо ответить, раскрываю сжатый до того рот, позволяя вытечь крови и желчи. После чего харкаю под себя и поворачиваю голову, ловя его возвышающуюся надо мной фигуру в поле слабого зрения.

— Конечно, нет, не повлияло. Только укрепило. — Взяв паузу, чтобы сплюнуть гадость из глотки и продышаться, продолжаю шептать. — А извинения... Я все понял про вас и принимаю их, уважаемый Тремейн. Но Урэл Ростоф сдохнет. Как и оба штурмовика.

— Призови Тьму и встань. Можешь сесть в это кресло. — Он указывает куда-то рукой. — Это не лучшее положение для человека, который вербуется на службу и ставит свои условия по контракту.

Тихий смешок и Тремейн удаляется, усаживаясь за свой стол.

Понимая, что сил практически нет — я позволяю Тьме войти в меня полностью, целиком. Отдаюсь ей. Дай мне силы на финальный рывок. Чувствуя как все эмоции испаряются и улетучиваются — вместе с ощущением боли, я, как зомби, поднимаюсь на негнущихся ногах и деревянной походкой подхожу к большому, кожаному креслу напротив Главного Инквизитора Империи.

Сев в него, я не позволяю себе расслабиться — иначе потеряю сознание. И, может даже, умру. Чего мне не нужно. Сознание покрыто льдом и работает как компьютер, выжимая последние соки из тела с помощью торжествующей Тьмы.

— Молодец. Значит, я понял все правильно. Это наша первая и, думаю, очень надолго последняя встреча. Я управляю слишком многим. Даже работая на нас видеться мы уже не будем. Так вот, мое предложение, дорогой Мариил Ортос... Ты слушаешь?

— Да, конечно, Мастер. — Автоматически отвечаю я.

Опять смех.

— Надо же, как я прав. Нет, я не Мастер, хотя мне это и льстит. Все же Пророки — редкие идиоты. Позволяют соваться в свои руины всем подряд и узнавать и подслушивать в медитациях столь... щекотливые вещи. Запомни. Чтобы ты у них не наслушался, ползая по руинам своей планеты... В Галактике есть только один Мастер. И это наш Император. И только два Ситха. Это наш Император и Владыка Вейдер. Мы же только служим ему. Даже я, при всей своей сокрушительной мощи, малую часть которой ты ощутил на себе. Знаешь... это называется 'темный джедай'. Потом, когда ты войдешь в работу — вероятно узнаешь подробнее, по своему уровню доступа. Вот это я рассказываю тебе как раз в качестве легких извинений за произошедшее. Понял? — Его тон стал резче.

— Да. Я даже не слышал того, что вы говорили, если угодно. — Выдавливаю из себя фразу, фокусируя взгляд на нем.

— Правильно. Так как теперь с извинениями покончено — переходим к контракту. Я отправлю твое дело в наше... бюро кадров. Ты будешь принят на работу младшим оператором. Твоя лояльность отныне полностью принадлежит нашей организации — Инквизиториуму Галактической Империи. Официально ты продолжишь работу в КОСНОПе... как, ну какой-нибудь их вожак-пропагандист или кто там у них. Это хорошая зарплата и прикрытие. Ты там только получишь документы и больше не будешь появляться, если того е потребует работа или мнение твоего начальника. По факту ты будешь работать у нас, выполняя все рабочие задачи, которые поручит тебе твой младший наставник. Ясно?

— Вполне. — Тихо произношу я, стараясь не вывернуться наизнанку вновь.

— Контракт для младшего оператора предполагает определенные привилегии. Посмотришь потом сам. Кратко: тебя будут учить необходимому тебе уровню владения Силой. Ты не будешь казнен за владение ею, что подразумевается работой других наших отделов. Повезло, согласись?