Проклятье изумрудного цвета

А уж имя Алана де Гранвиля в перечне кандидатов на пост руководителя оставшихся ученных в самой гуще врага, вообще не рассматривалось. Он был в самом конце списка возможных уцелевших и то по одной причине: подпись на всех бумагах, оказавшихся вместе с шарами на этой территории, чем-то напоминала его росчерк.

Создавшаяся ситуация требовала быстрых решений, тратить силы на новую "говорильню", а тем более — на убеждение старых ретроградов, хотелось меньше всего. Назревшая необходимость инициировать жен "десятников", а особенно жен лордов-командиров не просто висела в воздухе — хватала за горло и требовала скорейшего решения. Но как же трудно было, идя наперекор всему, сделать Это! И вот именно сейчас герцог Ноэль, Главный маг королевства Саверия почувствовал, что он готов взять на себя такую ответственность... Но чуть позже, после решения проблемы по имени — Лилиан.

Раздавшийся стук в дверь комнаты был как нельзя кстати.

Лею оставили и дальше разбираться с игрушками, а чета де Гобер сопроводила членов комиссии к комнатам, занимаемых семьей "десятника" Филлипа, он как раз был на очередном патрулировании.

— Ренард, — не дойдя до нужных дверей, обратился герцог Ноэль. — У нас к вам большая просьба. Дама, к которой мы сейчас идем, может быть очень опасна, поэтому убедительно вас прошу: набросьте сейчас на жену щит и покрепче, мало ли что... И держитесь в стороне, а еще приказываю ни во что не вмешиваться. Вы нам нужны исключительно для того, что бы она сразу не всполошилась...

— Но мы же в замке и кого здесь опасаться? — недоумевал лорд-командир.

— Граф де Гобер, вы забыли, что приказы не обсуждаются? — вмешался член штаба пограничной стражи. — И спешу вам напомнить, что все, о чем вы сейчас услышите или что увидите — государственная тайна. Мешать делам нашей комиссии, а тем более препятствовать выполнению необходимых мероприятий — запрещено!

— Чем обязана? — неприветливо встретила гостей Лилиан. — Вы пришли высказать свои соболезнования? Поздно. Его уже не вернешь...А слова теперь ничего не стоят.

— -Может быть ты нас пригласишь внутрь, не беседовать же нам на пороге? — как можно приветливее произнесла Мелинда.

— Мне с вами не о чем разговаривать! — отрезала сердито женщина и решила было захлопнуть двери, но они ей не повиновались. Два мага— Шанталь и Ноэль, подхватив Лилиан под руки, почти внесли ее в небольшую гостиную. Уже с порога, умудренные опытом, они почувствовали разлитый в воздухе отзвук недавнего сильного заклятия и рванули к столу. Посреди огромной столешницы была хорошо вычерчена пентаграмма призыва.

— Вы закончили обряд?— жестко встряхнув магиню за плечи, поинтересовался Бланшар.

— Не ваше дело! — огрызнулась женщина и бросила в присутствующих сильное заклинание на поражение. Мужчины не стали с ней пререкаться, барон Шанталь отбил нападение, а герцог Ноэль быстро подчинил себе ее сознание и тело, с помощью редкого артефакта, и снова задал вопрос.

— Это была только первая часть, — безжизненным голосом ответила Лилиан. — Вторая часть — следующей ночью, когда Филлип вернется.

— Что вы хотели сделать?

— Я воззвала к великой Сущности Матери всех живущих, что бы она мне вернула Себастьяна, поместив его сознание в тело брата.

— Командир Гобер, вышлите усиленные патрули к разграничительной стене и пусть каждый час они докладывают обстановку. Будьте на чеку, каждую минуту могут появиться гарпии,— распорядился полковник.

Ренард выбежал вместе с женой, а трое приезжих остались. Просмотрев тетрадь и найдя описание того обряда, который недавно был исполнен, Бланшар облегченно выдохнул

— Здесь только начало призыва. Я надеюсь, в таком виде он до этих хищников не дойдет.

— Я не звала гарпий, я взывала к Великой Сущности Матери, — через силу вымолвила Лилиан.

— Видите Равель, — прокомментировал слова женщины герцог Ноэль, — как сильно ее магия сопротивляется нашему воздействию. Врожденная низкая восприимчивость к ограничительным заклинаниям.

— А ведь ее способности запечатывали! — заметил барон Шанталь.

— Но судя по моему артефакту, ей удалось полностью уничтожить печать. И очевидно, именно тогда, когда она истребляла последние, сдерживающие ее дар, путы, призыв достиг всех хищных летучих созданий, тех, кого смог.

— А, устремившись на зов своей повелительницы, стая встретилась с отрядом пограничной стражи и вступила в бой, — подхватив рассказ друга, продолжил барон

— Я не могла! Это ни я! — закричала Лилиан и лишилась чувств.

ГЛАВА 10

Конечно, решение о запечатывании дара Лилиан и лишении ее определенных воспоминаний, (даже без магических способностей , понимая, что натворила, женщина могла нанести вред не только себе, но и окружающим), Бланшар не имел право выносить ни один, ни даже посоветовавшись с Шанталем. Слишком серьезные последствия были от действий этой взращенной черствой души, желающей удовлетворить свои странные фантазии. Но он, так же, понимал, что и Конклав, и Верховный сейчас опять погрязнут в болтовне, обсуждая очередное доказательство о невозможности инициации женщин, вопя об их безответственности. Но то, что в эти дни собирался проделать в этом пограничном замке Главный маг Саверии, было еще большим нарушением всех постановлений и негласных указаний. Он решил инициировать несколько девушек и под предлогом расследования странного нападения гарпий остаться здесь на неопределенное время для обучения юных магинь.

Пока усиленные наряды патрулировали разграничительную стену, два члена комиссии работали с сознанием Лилиан. Поставить блок на нежелательные воспоминания было достаточно трудно, учитывая сопротивляемость организма любому ограничению, но еще труднее было вычленить необходимые воспоминания. Бланшар и Шанталь работали до начала следующего дня, расположившись в комнатах "десятника" Филлипа. Договорившись, что полковник Перье заберет незадачливого мужа для длительной беседы после возвращения де Совадж с дежурства. В замке было тихо, усиленные патрули были не таким уж и странным событием. Мало ли что может прийти в голову людям, наделенных властью, приехавших неожиданно на передовую линии обороны и решивших перестраховаться? Поворчали, конечно, что женщины, что обыкновенные рядовые, но предстоящие праздники отвлекали, заставляя заняться украшением комнат и коридоров огромного исполина-замка. Никто не сидел сложа руки. Лишь в маленькой комнатке южного крыла слепая девушка продолжала попытки установить контакт с необыкновенными игрушками в период бодрствования, а не во сне, да открывая и закрывая шкатулку— артефакт хотела наладить связь с далеким, мужественным человеком, находящемся сейчас во вражеском окружении. Но ничего не выходило. Появление Джози напомнило, что уже поздний вечер, пора ужинать и ложиться спать. Возможно во сне, отрешаясь от всего обыденного, она переступит грань, сдерживающую ее способности? Но как бы там ни было, напряжение этого дня вылилось уж в совсем странные видения. Привычные выщербленные ступени и прозрачный купол с зеленой, какой-то поблеклой толпой деревьев внизу, шапки белого снега на "ветках", снег на земле и снежинки за стеклом, ведь там тоже — зима, и разговор двух мужчин, совсем не знакомых Лее. — — Никак не могу понять этих, оставшихся в тепле и уюте на свободных землях... Сколько лет все остается по-прежнему! Я лишь недавно почувствовал всплеск женской магии, но он воздействовал лишь на крылатых кошмарных созданий и, скорее всего, привел к гибели защитников. Они, что, там с ума посходили — таким способом уменьшать популяцию гарпий? — Я чувствовал эманации нескольких смертей. Снова неоправданные человеческие потери... Они получили в руки хоть какое-то оружие и успокоились, их инерция мышления и цепляние за старый, кем-то установленный порядок, сильнее желания понять, что происходит. Мне очень жалко девочек. Если разбудить их магические способности, они не будут угасать после смерти супруга. Но нам, очевидно, не поверили... — голос этого мужчины чем-то напомнил Лее голос певца из шкатулки, да и дальнейший разговор подтвердил ощущения. — -Прости, Алан, но мне надо идти. У нас наклевывается связь с той стороной изумрудных гостей, что главнее нашего стада. Может что-то и выгорит... — Ох, Тей, как давно я слышу эту фразу! — Ну что поделаешь, они капризны и недоверчивы. Им самим изменения этой части попавших, которая оказалась в нашем мире, как кость в горле, и понять они ее тоже не в силах. И я почти уверен, что и управлять этим безобразием они не могут. — Мне самому пора в лабораторию... Но Велена услышала только отдаленные шаги одного человека, а потом ее ошарашил настойчивый вопрос, заданный жестким, категоричным тоном — Кто здесь еще есть? Кто за мной наблюдает? Лея словно отшатнулась, сердечко ее забилось часто-часто и она проснулась. Что это было? Неужели она сейчас наблюдала за человеком, который ее покорил своим бесподобным пением, заставив душу сопереживать? Неужели в своих снах, она, преодолев расстояния, оказывается рядом с Аланом де Гранвилем? Как же тогда, подав ему знак, начать переговоры? За эти пятнадцать лет они там могли многое изобрести для борьбы с зеленой напастью, вот только не чувствуя отсюда поддержки могли и совсем отчаяться. Слушая песню Алана, она словно сама оказывалась одна-одинешенька с бедой и опасностью, с тоской и обреченностью. Неужели та горстка храбрецов более изобретательна, более находчива и умна, нежели тысячи магов 10 королевств? Ей не хотелось верить, что вдали от изумрудной напасти, в мирных городах и домах, мужчины, наделенные Даром, более всего на свете переживали о своих должностях и спокойствии, а не о тех, кто в зной и холод защищал их сытую и безмятежную жизнь. Ах, если бы она была мужчиной-магом! Но герцог Ноэль, сказал, что и женщины маги существуют... Только, вот где они? Утром надо будет обязательно с ним поговорить. А еще загадочная фраза о том, что жены, убитых Защитников могут и не уходить вслед за ними, тревожила и давала надежду. Постепенно сон снова завладел ее сознанием. Теперь она находилась в знакомой детской, такой, какой она была лет 10-12 назад. Лея вместе с сестрами, лежа на полу, запускала волчок. Он бодро бегал, звучала веселая мелодия, а девочки заранее загадывали в каком квадрате закончится его танец. Побеждала, почему-то, чаще всего Ламина. А потом разговор зашел о женихах, поскольку только недавно вся семья вернулась с соседской свадьбы. — А мне этот толстый приказчик -жених ни капельки не нравится, — заявила Арлетт. — Так у нас папенька не такая злюка, как у Талины. Видели, какое у нее заплаканное лицо? Я слышала, как наша маменька сказала, что ей эту девушку жалко. Выйти замуж за такого борова, только из-за того, чтобы не попасть в королевские невесты и не уехать на границу, сущее безумие, — подхватила Ламина. — Ага, наверное лучше выйти замуж, как дочка барона Фейлея за члена пограничной стражи и потом вернуться домой в гробу, вслед за мужем, двоих детей сиротами оставив! — возразила самая старшая — Сибила — А я была на похоронах вместе с папенькой, — вскочила Ламина и сердито посмотрела на сестру, — и мне очень понравились товарищи убитого! Подтянутые, в красивой военной форме, все вежливые и приветливые. Я тоже, как выросту выйду замуж за военного и сделаю все-все, чтобы он остался жив. — Ага, так эти страшилища тебя и послушаются! — фыркнула старшенькая. — А я его буду сильно-сильно любить! Помнишь, в "Сказании о белом пламени" как девушка спасла своего жениха? — не унималась Ми-Ми — Это все сказочки! В женщинах нет ни капельки магии, она вся Великой Матерью была подарена мужчинам, что бы они нас защищали! — Сиби всегда любила противоречить остальным сестрам, чтобы доказать, что она старшая и самая умная. Не со зла, просто она была очень ответственная. Лея воспринимала этот сон-воспоминание, как что-то особенное, пусть и извлеченное из памяти провидением. Тогда она всего лишь слышала разговор, теперь же могла наблюдать и видеть. Только вот для чего? Неожиданно юла из далекого детства превратилась в юлу из коробки с игрушками, стоявшими сейчас у изголовья Велены. И из нее полился мужской знакомый голос -В очень давние времена, когда еще длинноволосые терги бороздили далекие моря, а руны, высеченные на камнях, рассказывали о их доблести, когда девушки, заплетая сто одну косу, дожидаясь замужества, ткали волшебные накидки, что бы уберечь любимых, произошла эта история. Так это же "Сказание о белом пламени"! — промелькнула мысль в голове у Леи. Но еще буквально два предложения и юла, начав "хромать", замолчала, противно завывая. Велена снова проснулась. Кто-то хочет, что бы она вспомнила эту историю? Зачем? Что в ней такого? Но проворочавшись до утра в постели, Лея поняла, что в голове не всплыло ни строчки, ни слова, как будто кто-то специально стер из ее памяти эту сказку. Еще одна загадка? Но здесь можно хотя бы обратиться за помощью к окружающим, вдруг кто нибудь и вспомнит, что там дальше. Мелинда изнывала от любопытства. Что там происходит у Лилиан? Неужели открылась причина нападения гарпий и гибели лорда-командира? Как говорил папаня — -Правда она такая, только появившись открывает в человеке второе дно, а может быть и третье и четвертое. Главное не за кем-то следить, а самому постараться быть честным везде и всегда. Почему-то Лилиан было жалко до боли в сердце. Если она действительно стала причиной гибели любимого, то какой ужас она должна испытывать, осознав это? А еще женщину жгло изнутри осознание, что нельзя не с кем поделиться этими догадками. Слово давала. Разве что с Леей? Эта уж никому не расскажет, а может быть даже нужные выводы сделает... А еще волновали Мели женщины-маги. А вдруг она одна из них? Вот это было бы здорово! Тогда и мужу помочь можно, и не будет так сердце болеть, когда он у стены службу несет. Это пока тихо, а как весна придет и эта зелень полезет из всех щелей? Наслушалась она россказней от тех, кто давно в этом замке службу несет. Вот все бы отдала, что бы эти магические способности заиметь! И ночью, целуя и обнимая своего лорда-командира как никогда была страстна и нежна. Мели не умела так красиво речи плести, как Лея, зато ее заботливые руки и сильное тело было красноречивее многих говорунов. А уж как был доволен Ренард отдельная песня! Только герцогу Ноэлю и барону Шанталь не было когда думать, они старались обезопасить жену "десятника" от себя самой, от способностей, которые ее жизнь сделали страшной сказкой. Опытный менталист и маг, Бланшар скрупулезно работал с памятью и способностями Лилиан, не желая ее супруга оставить без защиты. А еще этот двойной дурацкий приворот, рикошетом ударивший по чувствам женщины. Как она не сошла с ума, Шанталь не понимал. Все произошедшее только лишний раз доказывало, что учиться магии надо под бдительным присмотром опытных наставников, вовремя объяснившим вред или опасность того или иного заклинания или обряда. Да и любое мало-мальское неправильное толкование, не так произнесенное слово, может стать причиной катастрофы. Слава Великой Матери, что все действия этой инициированной самой собой магини, будут сейчас приостановлены и беда еще более страшная не придет в этот замок. Конечно, Лилиан придется провести дней десять в постели, но когда ее здоровье, как телесное, так и душевное, восстановится, она не только не будет помнить о прошедших событиях, женщина станет более спокойней и приветливей. Конечно, память о былой любви совсем не уйдет, но это будет лишь горькое сожаление об утраченных возможностях от ужасного события, в котором нет ее вины.