— Как обычно. Выдай значки и перестань так орать, — раздражение деда все набирало обороты.
— Есть выдать значки, сэр! Назовите цель посещения и имя вашего спутника.
— Гарри Поттер. Прибыл на судебное заседание в зале суда номер шесть.
Глаза охранника распахнулись еще шире, хотя казалось, куда больше. Он нервно сглотнул. Его взгляд судорожно заметался по залу, прямо как у тети Петуньи, когда она узнавала какую-то феноменальную сплетню и уже представляла, как расскажет о ней всем вокруг.
Охранник проверил неожиданных посетителей, проведя вокруг них длинным золотым прутом.
— Вашу волшебную палочку, мистер Поттер. И вашу тоже, сэр.
Обе палочки оказались в руках охранника. Он по очереди опустил их на странное латунное приспособление — подобие весов, но с единственной чашечкой. Устройство завибрировало. Из щели в его основании с задержкой в пару секунд проворно выползли две узких полоски пергамента. Охранник оторвал их и зачитал вслух.
— Остролист, одиннадцать дюймов, внутри перо феникса, используется десять месяцев. И осина, тринадцать с половиной дюймов, внутри сердечная жила дракона, используется, — тут глаза охранника округлились настолько, что грозили выпасть из орбит. С каждой секундой он все больше и больше напоминал Гарри лупоглазую рыбку-телескоп, какую Дадли подарили на позапрошлое рождество., — триста шестьдесят восемь лет.
Он мотнул головой и наколол два листа пергамента на латунный шип.
Когда охранник оказался за спиной, Гарри озадачено спросил:
— Разве палочкой можно пользоваться так долго?
— Это семейная реликвия. Перешла мне от моего прадеда Ликориса Блэка.
— А как она к вам попала? Палочка же выбирается по характеру, разве нет? — Гарри вспомнил обрывки разговора с Олливандером.
— Ну, до того как я пошел в школу, а это было в двадцать третьем году, эта палочка больше половины столетия лежала в каком-то шкафу в гостиной. Она никому не подходила и за пятьдесят лет о ней все забыли. Если бы не моя любовь к исследованию дома, я бы ее не нашел и пришел бы в лавку Олливандера за новой палочкой как и все прочие дети...
Дедушка оборвал свой рассказ на полуслове и обернулся в сторону человеческого потока. Из толпы отделилась чья-то невысокая фигура.
При ближайшем рассмотрении ее обладателем оказался грузный старик лет на десять младше и на две головы ниже дедушки Пола. На его большой круглой голове вилась копна белых волос, напоминающих крупные бараньи кудри, а широкое добродушное лицо украшала кустистая, аккуратно подстриженная борода и лихо подкрученные усы. Его тяжелое тело было облачено в светлый костюм, а на сгибе правого локтя висела длинная мантия кофейного цвета.
— Пол, наконец-то ты здесь! — прогрохотал старик тяжёлым басом с заметным шотландским акцентом и протянул свободную ладонь для рукопожатия. — Я уже стал думать, что ты перепутал камин, и тебя опять выкинуло где-нибудь в Южной Америке.
— Нет, второй раз ты этого не дождёшься, — дедушка Пол пожал его руку и усмехнулся.
Старик гулко захохотал.
— Жаль, я бы многое отдал, чтобы опять увидеть, как ты отбиваешься от крокодилов и пытаешься обменять у местных папуасов наше золото на бананы.
— Не беспокойся, Джек, — дедушка осклабился, — если это и произойдёт во второй раз, то ты обязательно составишь мне компанию.
— А я что, против что ли? Приключения, они, знаешь ли, помогают почувствовать себя не таким замшелым пнем, а компания хорошего друга никогда не бывает лишней, — тут старик названный Джеком перевёл смеющийся взгляд на Гарри. — А это, я так понимаю, твой пацанёнок из-за которого и началась вся свистопляска?
— Да, это Гарри.
— Приятно познакомиться, — решил вставить своё слово сам Гарри.
— Мне тоже, — старик пожал ему руку с добродушной улыбкой. — Но ладно, перейдём к делу.
Джек внезапно посерьезнел. С его лицом произошла такая разительная перемена, что могло показаться, что он мгновенно поменялся местом с абсолютно другим человеком. Мягкие добрые черты лица стали грубее, а смеющиеся лучистые серые глаза сверкнули злобой. Он стал напоминать бойцовского пса, уже оскалившего клыкастую пасть и готового рвать врагов на кровавые ошметки.
— Здесь документы, которые ты просил, — Джек протянул дедушке Полу увесистую папку с документами. — Все в идеальном виде. Еще вчера я перекинулся парой слов с нашими общими... — тут он покосился на Гарри, — знакомыми. Все улажено. На сегодняшнем суде вместо Карпентера будет Боунз.
— Амелия Боунз? — удивился дедушка. — Глава Отдела Правопорядка?
— Да, наилучшая замена Дамблдору. Она не человек Альбуса, но и не твой. Это сыграет тебе на руку. Если директор потребует от нее клятву, что она не подкуплена тобой, то ничего не добьется. С твоими людьми это бы не прошло, а Карпентер мог бы закрыть глаза на некоторые обстоятельства дела и попытался бы склонить окончательное решение в сторону Дамблдора. Теперь на нашей стороне только закон и ничего более.
— Этого вполне достаточно, — дедушка махнул рукой.
Дальше разговор зашел о каких-то юридических формальностях, в которых Гарри не понимал ничего от слова совсем.
Все трое медленно и степенно дошли до лифта, настолько старого, что казалось, что его достали прямиком из фильмов про гангстеров из Нью-Йорка тридцатых годов. Джек не последовал за ними, а только пожелал удачи и пообещал, что обязательно появится в зале суда, сразу после окончания какого-то неотложного дела. С этими словами он с удивительной резвостью для своего возраста и комплекции унесся куда-то в сторону Отдела Правопорядка, если верить табличке на стене.
— А кто это был? — поинтересовался Гарри.
— Мой лучший друг. Он был моим напарником, а потом заместителем, сейчас у него своя адвокатская контора. По сути, мы проработали вместе около пятидесяти лет. И за все это время он успел несколько раз спасти мою жизнь. Ты же слышал часть истории про Южную Америку и крокодилов? Придем домой — расскажу подробней, — дедушка по-доброму усмехнулся и покачал головой. — Удивительно умный человек... А еще, он единственный маглорожденный, к тому же гриффиндорец, за оскорбление которого я уничтожу любого чистокровного без оглядки на общественное мнение. Его зовут Джек Саммерс и это самый везучий человек, которого я когда-либо знал.
— Подождите! — Гарри от удивления вскрикнул. — А он не родственник нашего преподавателя ЗОТИ — профессора Саммерс?
— Да, он отец Тери.
— Тери? — Гарри стало казаться, что он попал в один из бразильских сериалов, которые так любила смотреть по вечерам тетя Петунья. — Вы имеете в виду Терезу Саммерс? Вы и ее знаете?
— Конечно, она же моя крестница, — тут дедушка усмехнулся. — Именно ей я обязан тем, что узнал о твоем бедственном положении. Она прислала мне сову сразу после того как узнала о твоей жизни в доме этих мерзких маглов. Я сразу стал действовать, изучать всю доступную информацию, несколько раз появлялся на Тисовой улице и, наконец, решил познакомиться с тобой лично. Ну, а все что произошло дальше ты и так отлично знаешь.
Гарри вспомнил первый разговор с профессором. Значит, еще тогда, в поезде, она запомнила его рассказ о Дурслях и отнеслась не просто с жалостью и пониманием, но решила по-настоящему что-то сделать.
Вокруг раздавался скрежет металла. Лифт спускался все ниже и ниже, тяжело громыхая на каждой остановке. Дедушка поморщился от отвратительного скрипа.
Лифт остановился на самом нижнем этаже Министерства. Вокруг почти не было людей, а мрачная обстановка сильно напоминала подземелья Снейпа. В держателях, укреплённых на грубых каменных стенах, горели факелы, освещая массивные деревянные двери с железными засовами и обитыми железом замочными скважинами.
Дедушка Пол остановился у одной из них, поправил галстук и хлопнул Гарри по спине.
— Не сутулься и не опускай голову. Этим акулам нельзя показывать даже секундную слабость.
Он повернул тяжёлую железную дверную ручку и вступил в зал суда. Гарри судорожно сглотнул, расправил плечи и последовал за ним.
Стены, сложенные из тёмного камня, были тускло подсвечены факелами. Справа и слева от Гарри вздымались ряды скамей полных множества людей. На возвышении над залом стояло множество человеческих фигур. Сидящие вполголоса переговаривались, но как только за новоприбывшими закрылась массивная дверь, в зале воцарилась тишина.
Гарри и дедушка Пол заняли отведенные им места за большим столом на возвышении справа от судей. Слева находился точно такой же стол, только с одним стулом. Видимо он предназначался для директора Дамблдора.
Пару минут спустя в зал прошел Джек и занял место за одной из переполненных скамей. Какой-то молодой человек в красной мантии мгновенно вскочил, уступая ему место и тихонько отошел к одной из стен.
— До начала всего две минуты, а Дамблдора все нет. Ну что за человек? — раздалось раздраженное шушуканье от ближайшей скамьи.
— О, словно ты его не знаешь! Он обожает появляться в последний момент...
Гарри обернулся, чтобы наткнуться на любопытные взгляды двух ярко накрашенных министерских чиновниц. Одна толкнула локтем другую и зашипела:
— Тише, дура! На нас уже оглядываются
Раздалось невнятное шебуршание.
— Сама орешь как ненормальная. Нас сейчас выгонят, и мы ничего не узнаем.
Гарри отвернулся, чувствуя одновременно отвращение и злость. Для него сегодняшнее решение суда определит всю дальнейшую жизнь, а люди вокруг воспринимают все как какое-нибудь второсортное шоу.
Вот она — плата за известность.
Раздался скрип дверей. В зал неспешно вошел директор. На нем была длинная тёмно-синяя мантия, и лицо его выражало непоколебимое спокойствие. Седина волос и длинной бороды серебрилась в свете факелов. Он сел на свое место и улыбнулся Гарри. Тот не ответил на его улыбку, а только пододвинулся поближе к деду.
— Итак. Истец и ответчик прибыли на свои места вовремя и без опозданий, — по залу прошелестел тихий голос короткостриженной женщины лет сорока пяти в фиолетовой мантии. — Так как мистер Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор является председателем Визенгамота, то, для того чтобы избежать ситуации, когда он будет занимать должность судьи и ответчика, а также будет иметь возможность влиять на конечный вердикт суда, я — Амелия Боунз, с позволения нынешнего Министра Магии Корнелиуса Фарджа, принимаю на себя кратковременные обязанности Верховного председателя Визенгамота на все время, что будет длиться данный гражданский судебный процесс...
Гарри понял, что начинает медленно засыпать. Он пропустил все вступление, больше предпочитая рассматривать разношерстную толпу магов вокруг. Голос женщины был спокойным и монотонным, а многие слова, что она произносила, оставались непонятными, поэтому довольно скоро все звуки вокруг слились в единый белый шум.
Который разбился в ту же секунду, когда дедушка взял свое слово.
— ...я имею полное право претендовать на опекунство, так как на текущий момент являюсь ближайшим живым родственником Гарри Поттера.
— Не прямым, прошу заметить, — мягко подчеркнул директор Дамблдор.
— Моя младшая сестра Дорея Поттер, в девичестве Блэк, является родной бабушкой Гарри Поттера по отцовской линии. А это, хочу вам напомнить, значит, что я являюсь самым близким родственником имеющим магический дар. Также, согласно сто пятой статье Семейного кодекса Магической Великобритании, любые родственники являющиеся магами имеют абсолютное преимущество в праве на усыновление ребенка-мага перед магловскими родственниками, не важно какой близости родства, не считая магла-родителя. Ровно, как и магами, не имеющими этого родства вовсе.
— Но это не отменяет того, что на Гарри Поттере находится заклятие кровной защиты, которое Лили Поттер наложила на своего сына незадолго до своей смерти. Ради безопасности Гарри, он должен находится в доме Петуньи Дурсль.
— Можете не беспокоиться, — оборвал его дедушка. — Я уже исследовал этот феномен и готов предоставить ряд документов подтверждающих, что важна не столько близость родства, но сам факт кровной связи. Также, — стекла его узких очков недобро сверкнули, — я хотел бы напомнить вам, мистер Дамблдор, что вы недобросовестно использовали свой пост, чтобы получить опеку над малолетним сиротой, а затем отправили его в семью, которая запрещала использовать ему магию!
Люди на скамьях зашумели. На лицо директора легла тень, но выражение его лица никак не изменилось.
— У меня имеются доказательства, с которыми наши достопочтенные судьи были ознакомлены незадолго до начала суда. Уверен, — он усмехнулся, — они смогли в полной мере оценить воспоминания вышеупомянутой Петуньи Дурсль, а также те условия, в которые она поставила малолетнего мага с вашего позволения. Настоящая магоненавистница! Вот какой женщине вы отдали опеку над национальным Героем!
Со скамей раздались яростные крики, полные негодования и незамутненной злости. Гарри ослепило несколько вспышек. Люди в алых мантиях подхватили наглого журналиста под локти и поволокли в сторону дверей. Он кричал, упирался и не переставал делать фотографии, пока перед его носом не были захлопнуты двери в зал суда.
Верховная судья застучала молотком, но грохот ударов утонул в гомоне людских голосов.
Гарри принялся изучать свои ступни. Сердце, разбухшее, казалось, до неимоверных размеров, громко било ему в рёбра. Духота навалилась с новой силой. Мир начал крениться влево, потом вправо. Гарри ослабил воротник и навалился на спинку кресла.
Люди в красных плащах единым, словно заранее отрепетированным жестом, взмахнули палочками, и весь зал погрузился в тишину.
— Вы правы, — проговорил Дамблдор, — она действительно не самый лучший опекун из всех возможных... Но определенно лучше человека, чей внук, Сириус Блэк III, приспешник Волдеморта, — все люди в зале вздрогнули, словно от удара, — был причастен к убийству четы Поттер в ночь на Хэллоуин 1981 года, а также более чем тринадцати маглов и Питера Петтигрю!
Дедушка Пол весь замер, словно ему отвесили пощечину. Было хорошо заметно, как на его бледном морщинистом лице ходят желваки и дрожат крылья носа. Кривой шрам на щеке уродливо изогнулся придавая лицу деда схожесть с мордой старого разъяренного волка.
— Хочу напомнить вам, что его вина так и не была доказана! — мощный голос деда разнесся по залу суда громовым раскатом. — Не было ни полноценного расследования, ни допроса с применением Веритасерума! Поэтому я официально заявляю, что отрекаюсь от наложенных на моего старшего внука обвинений до того момента пока не будет проведено полноценное расследование!
Теперь уже загомонили не люди на скамьях, а сами судьи. Верховной судье пришлось опять стучать молотком и перекрикивать своих коллег:
— Суд готов рассмотреть все возможные варианты и вынести свой вердикт после кратковременного совещания.
Все пятьдесят человек в фиолетовых мантиях начали торопливо шептаться, уже не таясь. Прошла минута. Вторая, третья, пятая... они никак не могли прийти к общему соглашению и с каждой секундой все больше распалялись. Наконец, Верховной судье это надоело и она провозгласила:
