От дальнейшего повествования Гарри все больше бледнел, краснел и, наконец, пошел пятнами. В книгах его называли Героем, на все манеры склоняли значимость убийства Лорда, но ничего не говорили о том, что маленький ребенок никак не мог противостоять взрослому волшебнику, а значит, со змеемордым ублюдком сначала дрались его родители — Джеймс и Лили Поттер. И вот уже о них в книгах не говорилось ни строчки, за что Тереза и относилась к ним и их авторам с отвращением. Разумеется, никаких упоминаний о магловских опекунах мальчика не было, ровно как и о его полном незнании магических реалий.
— Ну как, Гарри? Похоже, что эта девочка о тебе все знает?
— Нет, совсем нет, — кажется, только сейчас до него дошло, что если каждый, или хотя бы часть волшебников относятся к нему так как написано в книгах, то... Подавленное лицо Гарри говорило красноречивей любых слов.
Девочка явно скисла, но видимо решила оставить за собой последнее слово:
— Вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Рейвенкло тоже было бы неплохо... Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А вы трое лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем.
С этими словами она повернулась на месте и ушла, забрав с собой так и не представившегося мальчика.
— Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, — прошептал Рон и засунул волшебную палочку обратно в чемодан. — Ничего у меня не вышло, и всё из-за этого глупого заклятия. Джордж меня уверял, что оно сработает, а теперь мне кажется, что он сам его придумал, чтобы надо мной подшутить.
— Перекраску предметов можно отнести к нижним уровням трансфигурации или чар. Такие заклинания вы разучите в конце первого или начале второго курса. И то они не у всех получаются с первого раза. Так что будь заклинание верным, даже директор Дамблдор в свои молодые годы не смог бы сотворить его с первого раза.
Это приободрило обоих мальчиков, что заметно погрустнели после визита Гермионы. Видимо, учебники наизусть они не заучивали.
— А на каком факультете учатся твои братья? — спросил Гарри.
— Гриффиндор, — кивнул Рон, снова погрустнев. — Мама и папа тоже там были. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Рейвенкло, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин.
— Понятно, — Гарри развернул очередную шоколадную лягушку. — Профессор, а вы где учились?
— Тоже на Гриффиндоре, как и мой отец. Обычно дети стараются попадать туда же где учились их предки. Впрочем, если кто-то из вас попадет на другой факультет, то ничего страшного не произойдет, — Тереза пожала плечами. — Среди моих знакомых были выпускники всех четырех факультетов, что прекрасно между собой ладили.
Шестеренки в головах детей заскрипели с удвоенной силой. Тереза вернулась к книге, а Рон приступил к объяснению правил квиддича. Вскоре она опять задремала. Поезда всегда действовали на нее как хорошее снотворное. Видимо соседство ее дома с железнодорожной станцией, когда она была еще маленьким ребенком, дали свои плоды.
Проснулась она опять от грохота распахнувшейся двери купе.
'Этих детей никто стучаться не учил?'
На пороге теперь стояла маленькая и очень наглая копия Люциуса Малфоя. По бокам от него расположились представители семейств Кребб и Гойл.
— Это правда? По всему поезду говорят, что в этом купе едет Гарри Поттер. Значит, это ты, верно?
Мальчишка зашел в купе, широко расставив локти и высоко вздернув нос.
— Прежде чем врываться в чужое купе и делать такие заявления, следует сначала постучать в дверь, спросить разрешения войти, а потом представить себя и своих спутников, — после сна красивый голос Терезы стал совсем низким, почти превратившись в хрип. — Или при виде Героя вы забыли самые элементарные правила приличия?
Мальчик резко побледнел. У Терезы всегда отсутствовал музыкальный слух, но вот копировать чужой голос и манеру говорить, она могла легко. Например, сейчас Драко на мгновение услышал повелительные нотки отца. Тереза за свою жизнь наслушалась достаточно витиеватых речей Люциуса, чтобы без проблем скопировать его укоряющий тон. В голове младшего Малфоя что-то щелкнуло, и прежде чем он понял, что произошло, триггер уже сработал.
— Мое имя Драко Малфой, мадам. По правую руку от меня находится Винсент Кребб, а по левую Грегори Гойл.
Тереза скосила взгляд на своих попутчиков и чуть кивнула им, предлагая представиться.
— Гарри Поттер.
— Рон Уизли.
— Профессор Тереза Саммерс, учитель ЗОТИ.
Драко вздрогнул. Видимо, совсем не так он представлял первую встречу с главной противницей отца. Было заметно, что он не знает как себя вести. Скорее всего, он много раз слышал много совсем нелестных эпитетов в сторону Терезы и теперь опасался вести себя как-то вызывающе. У Драко было достаточно ума, чтобы понять, что если его отец взрослый и опытный человек с большим трудом и только спустя десять лет, но все-таки обыграл Терезу, уволив ее из Отдела магического правопорядка, то ему точно ничего не светит, если между ними начнется конфликт. Поэтому спустя мгновение колебаний он выбрал единственно верный способ — покинул купе. Причем взгляд у него был, словно он спасся из клетки с голодным львом.
— И что это было? — Рон недоуменно почесал затылок.
— Кто знает. Может, Драко просто постеснялся знакомиться с вами ближе при учителе.
Дети ответили скептичными взглядами.
Судя по темному пейзажу за окном, они уже подъезжали к Хогвартсу. Тереза тактично вышла из купе, чтобы дети переоделись, и направилась в сторону машиниста. Путь ей преградила большая жаба. Кажется, тот пухлый мальчик искал именно этого представителя магической фауны. Земноводное оказалось заключено в водяной сфере и послушно поплыло за Терезой, беспомощно дергая лапами. Сейчас искать хозяина жабы бесполезно, а вот на самой платформе, когда Хагрид соберет всех первокурсников, можно.
В тамбуре было тихо и прохладно. Поезд медленно снижал скорость, пока совсем не остановился. Тереза открыла дверь и аккуратно спрыгнула на платформу, порывисто вздохнув. Правую ногу прострелило резкой болью.
— Тери! Неужели ты тоже приехала на поезде? — Хагрид добродушно улыбнулся и хлопнул Терезу по плечу. С трудом, но ей удалось удержаться на месте.
— Да, вот, решила вспомнить молодость, — она поправила складки на мантии и оперлась на трость.
Вскоре на платформу высыпались гомонящие школьники. Хагрид замахал фонарем и его рокочущий голос, громом прокатился по платформе:
— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Так, все собрались? — лесничий осмотрел детей и пересчитал (он это делал удивительно быстро для полувеликана). — Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!
— Ой, Тревор! — рядом раздался голос пухлого мальчика из поезда. Он во все глаза смотрел за своим беспомощным питомцем. Один взмах палочкой, и жаба опустилась ему в руки с громким кваканьем.
Он пробормотал какие-то слова благодарности и поспешил за остальными детьми. Тереза направилась в сторону карет с фестралами. Ей следовало подготовиться к торжественному банкету. Оставалось только надеяться, что держать приветливое выражение лица придется не дольше, чем в суде или собраниях глав отделов в Аврорате.
Глава 4. О пользе репутации
Второе сентября и по совместительству первый учебный день Терезы Саммерс в качестве преподавателя начался ровно в шесть утра с громкого лая над ухом.
— Сейчас, Мак, сейчас. Уже встаю, — пробормотала Тереза и зевнула. — Скоро пойдем гулять.
Большой черный пес крутанулся на месте, гавкнул и выжидательно уставился на хозяйку. Тереза почесала его между ушами и пошла в ванную, на ходу натягивая футболку и штаны от обычного магловского спортивного костюма. Судя по ароматному запаху, на кухне уже ждала привычная чашка крепкого кофе. Сделав несколько глотков и поблагодарив домовика, Тереза взяла поводок и отправилась выгуливать пса.
Солнце еще не вышло из-за горизонта, и пустынные дороги были покрыты бледно-лиловым утренним туманом. Когда вдалеке показался большой парк, пес заливисто залаял и бросился в кусты. Тереза медленно шла следом. После полученной травмы утренние пробежки пришлось заменить простыми прогулками. Приговор Дока еще звучал в ее ушах, заставляя сердце судорожно сжиматься от зависти при виде молодых девушек, бегущих по соседним дорожкам.
Мак показался в конце аллеи с какой-то веткой в зубах. Он подбежал ближе и уткнулся мордой в левое колено. Умное существо отлично понимало какую боль чувствует хозяйка даже от простого прикосновение к правой ноге.
— Хочешь поиграть? — Тереза потрепала его по холке и бросила ветку.
Полтора часа спустя, когда довольное животное растянулось на своей подстилке у двери, а Тереза приняла душ и переоделась в мантию, приличествующую преподавателю школы волшебства, в столовой собрались остальные члены небольшой семьи. За большим дубовым столом сидело трое. Взъерошенный светловолосый мальчик, безумно похожий на мать, ковырялся в тарелке и явно спал — глаза у него были закрыты. Его темноволосая сестра даже не скрывала своего желания вернуться в кровать, и громко сопела, откинув голову назад. Напротив этой сонной парочки сидел молодой мужчина в отлично пошитом сером костюме и читал 'Таймс'. Тереза поцеловала его и села рядом.
Девочка что-то пробормотала во сне, дернула головой и ударилась о спинку стула. Острая боль мгновенно выдернула её из сна.
— Извините, профессор Коулман! Я ничего не подсказывала Лео! — она ошалело огляделась и видимо только сейчас поняла, что находится не в школе.
— Доброе утро, Лотти.
— Привет, мам, — она потёрла ушибленный затылок и потрясла брата за плечо. — Вставай, Лео.
— Я не сплю, я медитирую, — он засунул кусок омлета в рот, но так и не открыл глаза.
— Джедаем ты все равно не станешь. — Шарлотта сделала глоток сока. — И на мечах я дерусь лучше.
— Ага, — Лео с тем же флегматичным видом ковырялся в тарелке, — но в прошлый раз я выиграл.
— Ты использовал грязный приём! Это нечестно.
— В бою нет честных или нечестных приемов, есть только победитель и проигравший, — он повторил одну из самых любимых фраз Терезы.
— Вот поэтому тебя и не допустили до региональных соревнований по фехтованию, — поняв, что спорить с братом бесполезно, Шарлотта тяжело вздохнула и принялась завтракать.
Минутная стрелка дошла до двенадцати и большие часы в гостиной забили восемь часов. Оба ребёнка усиленно работали челюстями, а затем вскочили и унеслись в сторону прихожей, на ходу поправляя новую школьную форму и прощаясь с родителями. Где-то вдалеке раздался гудок школьного автобуса. Входная дверь хлопнула.
На столе лежала пачка документов и билет на самолет. Тереза задумчиво крутила в одной руке чашку с остатками кофе, а второй взяла билет, чтобы внимательней рассмотреть время и место назначения.
— Вы с Майклом еще не определились, сколько пробудете в Нью-Йорке?
— Ты же знаешь, он не тот человек, с которым можно загадывать на будущее. Особенно когда дело касается бизнеса. Но надеюсь, что через неделю приеду. Конференция будет идти около трех дней, потом придется разбираться с поставщиками и американскими филиалами. А потом смотреть, чтобы очередная биржевая махинация твоего брата не сделала его банкротом.
— Опять? Я думала, что он закончил с игрой на бирже, — при виде ироничного взгляда своего мужа она понимающе усмехнулась. — О, конечно, это же Майк. Он никогда не уймется.
— С этим трудно не согласиться.
Закончив завтракать, Тереза еще раз поцеловала мужа и пожелала ему хорошего пути. Когда он скрылся за входной дверью, она подозвала Мака, крепко взяла его за ошейник и исчезла в пламени камина... Чтобы через секунду появиться в выделенной ей комнате в Хогвартсе и встретиться лицом к лицу с разъяренной Минервой Макгонагалл.
— Вы пропустили завтрак! Где вы были?!
— В своём доме, — Тереза стряхнула летучий порох с мантии. — Хочу напомнить вам, Минерва, что у меня помимо школы есть еще и семья. В моем трудовом договоре (я уверена, вы как заместитель директора с ним ознакомлены) написано, что до начала и после окончания учебного процесса, я могу покинуть стены школы, когда мне заблагорассудится.
— Школьная каминная сеть не работает подобным образом. Это противоречит всем правилам безопасности, — профессор трансфигурации мгновенно успокоилась, но теперь с подозрением смотрела на коллегу.
— Мы с директором Дамблдором настроили этот камин так, что никто кроме меня не может попасть в школу с его помощью.
— А ваш питомец? — Минерва усилием подавила свою кошачью суть и указала на Мака.
— Македонский — мой фамильяр, — пес чихнул и прикрыл лапой нос. Видимо, путешествовать каминной сетью ему не понравилось. — Можете считать его частью моей сущности. Как Фоукс у директора Дамблдора. Или Миссис Норрис у мистера Филча.
— Хорошо, — тон Макгонагалл смягчился. — Я лишь беспокоюсь. Все-таки сегодня первый учебный день. И у вас через полчаса урок с третьим курсом Гриффиндора и Рейвенкло. Будьте осторожны, среди учеников будут Фред и Джордж Уизли.
— Спасибо за напоминание, Минерва. Я подготовила кабинет и материалы для лекций еще в конце августа. Надеюсь, мое отсутствие на завтраке не вызвало большого переполоха? Все-таки я надеялась, что директор уведомит вас и остальной преподавательский состав о нашей с ним договоренности.
— Нет, завтрак прошел тихо. Дети к вам еще не привыкли и на ваше отсутствие за столом не обратили внимание.
* * *
Все началось с близнецов Уизли.
Хотя, если говорить откровенно, они отвечали как минимум за половину всех происшествий и слухов, происходящих в школе. Так что не было ничего удивительного в том, что очередная глава их бурной истории началась в тот момент, когда из кабинета ЗОТИ они вышли бледные, помятые и с перекошенными лицами. Первое их впечатление, высказанное за пределами кабинета, умещалось только в одну фразу:
— Лучше бы защиту вел Снейп.
Эта краткая и емкая характеристика статной блондинки с лакированной тростью в руках мгновенно насторожила все курсы, начиная со второго и заканчивая седьмым. 'Первачки' с ужасом подземелий еще не встречались и поэтому осознать весь масштаб происходящего просто не могли. Именно поэтому на первый урок ЗОТИ Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер отправились в благостном неведении того, что их ожидает.
Кабинет защиты был светлым, просторным и подчистую лишенным каких-либо лишних деталей. 'Спартанский', как сказала бы учительница истории в младшей школе Литлл-Уингинга, 'слишком минималистичный', скривилась бы Петунья Дурсль. Гарри только с интересом смотрел на свою бывшую попутчицу и не мог даже предположить, с чего начнется урок.
Она сидела за учительским столом, завернувшись в иссиня-черную бархатную мантию, и внимательно следила за каждым действием своих учеников. Под этим пронзительным, внимательным и немигающим взглядом никто не хотел кричать или смеяться. У ее ног лежал большой поджарый черный пес с подпалинами рыже-красного цвета. В амплуа учителя профессор Саммерс разительно отличалась от той милой и дружелюбной женщины, которая ехала в одном купе с Гарри, рассказывая о его родителях и показывая Рону необычные шахматные тактики. Она напоминала большого коршуна на насесте. Сытого, но от этого не менее опасного.
