Едва они разобрались с вещами, печкой и ужином, как Джелла двинулся к дверям.
— Куда вы, мистер Джелла? — спросил Карвер.
— Нушшно кое-што сакончитть, — обтекаемо прошелестел тот и исчез в сенях.
— Мне кажется, или он опять ведет себя как начальник? — тихо спросила Ольга. Карвер лишь пожал плечами. Хотя эта русская, в общем-то, права. Босс снова ощутил себя боссом. И что с этим делать, Карвер не знал, успокаивая себя тем, что Джелла недолго будет его проблемой. Вот только эти несколько дней еще надо пережить.
Куда мог направиться недомертвец, майор догадался сразу. Скорее всего, ушел разбираться с уже бывшими обитателями деревни. Спасибо и на том, что не позвал помогать.
В доме было натоплено еще до их вторжения, так что оставалось только поддерживать тепло — благо, дров возле печи должно было хватить самое меньшее до утра. Карвер быстро остался в одиночестве — Ольга, и без того зевавшая, после ужина еле смогла дойти до кровати. Сбросить хотя бы верхнюю одежду она еще смогла, а стягивать ботинки пришлось уже Карверу, он же накрыл ее одеялом.
Оставшись один, майор принялся обследовать помещения. То, что местные промышляли мародерством, было очевидным — слишком уж разнокалиберной выглядела посуда, да и одежды — тоже очень разной — нашлось не то чтобы много, но все же многовато даже для большой семьи. Кладовка с продуктами тоже была подозрительно полной, хоть ящики с консервами — в основном на пределе срока годности, но все же еще съедобными — составляли большую часть запасов. Ладно, консервы — может быть, повезло обнести первыми какой-нибудь большой склад по весне. Но все остальное?
А вот оружия он не нашел. Даже холодного. Если не считать кухонных ножей и топора для колки дров. Возможно, оружие хранилось где-то в другом месте, если этот дом играл роль склада и столовой. А возможно, его уволок Джелла — вместе с телами. Причем последняя версия выглядела более правдоподобной. И Карверу эта версия не нравилась. Вооруженный мутант, умеющий пользоваться оружием, очевидно опаснее невооруженного и тупого.
Для себя майор, наконец определившись, решил называть этих двоих мутантами. Мертвяками не выглядели оба, а считать ли мертвыми морфов, высоколобые вроде еще не определились. Хотя всем прочим проще считать морфов нежитью — меньше думаешь, прежде чем нажать курок или махнуть топором. К тому же, насколько правильно называть этих красавчиков морфами, уравнивая их с прочими монстрами? Ведь обычные морфы получаются путем последовательного, в несколько этапов, мутирования. Причем мутации вызываются потреблением свежего мяса. Может, Ник и сожрал кого живьем, этого Карвер не знал, но вот Джелла-то точно сначала продемонстрировал сохраненные человеческие качества, а уж потом попробовал морфятины, причем жареной, которая не вызывает мутаций — по утверждению все того же Ника. И дальше Джелла ел только ее, лишь сегодня налопался сырого мяса. Что не факт, конечно, но где он мог в лесу его пожарить? Нет, точно сырое жрал. Хорошо еще, если он здесь никого не дегустировал.
Но это значит, что к утру у босса вполне могут проявиться какие-то новые... качества. И вряд ли это будет простое усиление уже известных человеческих способностей.
Лязгнул засов в сенях, глухо стукнула входная дверь, донесся какой-то невнятный шум — словно что-то двигали или переставляли. Джелла? Но дверь, отделявшая комнату от сеней, не спешила открываться. Часы на стене под мерное тиканье утверждали, что до полуночи осталось совсем немного.
Карвер нервно перещелкнул автомат на автоматический огонь.
Из-за двери послышался приглушенный голос босса:
— Не сстрреляйте, майор. Этто я.
— Какого черта, мистер Джелла? — выдохнул Карвер, опуская автомат. — Ведь кого угодно может принести.
— Нне принессёт, — отверг его утверждение Джелла, переступая порог, — там такхая меттель, што утрром мы не нашшли ббы нашшу машшину, если бы не ссагналли ее в гарашш. Ушше сешшас, хде не чишшено — снега по кхолено.
Майор пожал плечами. Кто знает, какие порядки на этих землях. Проездом были прошлый раз, другой дорогой, да и не задержались. Если здесь чистят только главные трассы и только когда они становятся совсем непроезжими — то волноваться и правда нечего. А вот если местные мародеры имели налаженные торговые связи...
— По колено? То есть мы здесь застряли?
— Похошше на тто.
— Что вы там делали так долго, мистер Джелла? — вдруг спросил майор, хотя еще минуту назад был уверен, что не скажет этого.
— Ну вы шше не ххотите сспать в оттном доме с мерртветсами? — майор кивнул, Джелла продолжил:
— Так вотт, я решшил этту проблему. У вас бутет спокойный сон, у меня дополнительный запасс пишши, -майора на этой фразе передернуло, но Джелла словно не заметил этого. — А ешшо я нашел машшину полутше нашшево катафалка, как мне кашшецца. И топпхливо. Много.
А вот это была действительно хорошая новость.
Марфинка
Давно стемнело, но он все еще возился, регулярно возвращаясь в дом погреться. Делать это приходилось часто — на холоде даже разогретое движением тело все еще быстро теряло быстроту и точность движений. Хотя по сравнению с первыми днями в Марфинке эта зависимость изрядно уменьшилась. Радовало, что хутор, если не считать постепенно засыпаемых снегом следов, не выглядел обитаемым — разве что подозрительно целым... местами.
Еще днем заглянул в сарай, в котором стояла изувеченная "нива". Осмотрел еще раз несчастный внедорожник. Однако не повезло. Нет, надо будет избавиться от машины, так или иначе. Легко пришло, легко пусть и уйдет. Но с пользой.
В разных углах занятой хутором поляны торчали, все больше похожие на снеговиков, замерзшие мертвяки. Таких, сохранивших вертикальное положение, но потерявших способность двигаться, он насчитал всего четверых. И их он не просто видел — чувствовал, пусть и почти на нуле. Вполне возможно, когда пригреет, они еще будут способны уйти отсюда. Если, конечно, никто не помешает.
Их лежачих, но тоже еще способных на кое-какую активность собратьев набралось куда больше — почти два десятка, но чтобы понять, случайно споткнулся мертвяк или это результат общения с "гостями" — их требовалось откопать и проверить.
Связь была слишком слабой, чтобы понять это на расстоянии. Наверняка поблизости, но все же за пределами его чувствительности в округе имелись и другие обездвиженные холодом и снегом мертвяки, но выяснять это он не собирался. Куда больше его интересовали живые.
"Гости", к слову, очень быстро тогда убрались. Не стали терять время на то, чтобы увезти с собой своих покойников. Случайность или отработанная процедура? Какие у чужаков правила на сей счет, спросить было не у кого, но он все же склонен был думать, что они если и вернутся, то не за телами погибших товарищей — исключительно чтобы сравнять хутор с землей.
Он помнил, что в Озерске и Стражеве на этот счет правила сложились жесткие — погибшего в бою старались вывезти — не столько из уважения, сколько чтобы не кормить мертвяков. Но не ценой жизни кого-то еще. На новом кладбище в Озерске прирастала в основном Стена Памяти — где были лишь фотографии, а то и просто табличка с именем и датой смерти, даже возраст был не указан или проставлен приблизительно. Особенно много таких было вначале. Потом разжились оргтехникой, вернулись к некоторым прежним формальностям, и хотя бы одно фото для Стены находилось.
Наверное, и его "мемориальная доска" там есть, и даже с портретом — пока он жил в Озерске, фотографировался минимум дважды. Но вот желания заглянуть как-нибудь полюбоваться он не испытывал. В городе его интересовали другие места.
К тому же, пока и здесь дел хватает. Здесь... По большому счету, и здесь дождаться можно было кого угодно. То, что хутор на ничейной земле и окрестности еще до катастрофы обезлюдели на многие километры вокруг, ничего не гарантирует. Хорошо, что дорога к бывшей базе тупиковая, ставить там гарнизон никому смысла нет, разве что временно — пока не вывезут все вывозимое. И, возможно, "южане" бы так и поступили, не нарвись они тогда на стражевских. вывезли бы все по-быстрому и свалили. Даже на хутор бы их не занесло, потому что Марфинка значилась нежилой на достаточно давних картах, а на самых новых она и вовсе отсутствовала. А как теперь будет — неизвестно, особенно учитывая то, что дорогу сюда они уже разведали. Нет, со стражевскими они бы наверняка сцепились бы в любом случае, но позже и не здесь.
Плохо, что граница стражевских территорий близко, но хуже то, что непонятно, где проходит эта граница. Не по дороге же? Хотя кто его знает. Пограничных столбов никто нигде не ставил, патрули не запускал. Даже карты с нарисованной от руки линией не показывал. Разведчики того полковника дорогу пересечь не успели. В своем интересе к брошенной базе они оказались не первыми и даже не вторыми.
Хорошо вооруженные и оснащенные "гости с юга" определенно пришли издалека. И до их логова дальше, чем до Стражева. А вот ресурсы их все же не беспредельны. Иначе бы они попытались подмять Стражев еще летом — когда и бардака было больше, и воевать проще. Зачем им понадобились передвижные электростанции? Возможно, нет возможности раскочегарить старую ГЭС (или ее вообще нет — побочный эффект еще советской централизации энергоснабжения), мобильных генераторов не хватает, а электричества хочется и топливо есть в достаточном количестве — примерно как в Озерске.
А вот эти мужички, которых избавил от троицы морфов — эти откуда взялись? Вряд ли они могли себе позволить такой дальний рейд, как те. Эти просто шарились вдоль дорог, выискивая, чем еще можно поживиться. Вариант — личная инициатива кого-то из участников рейда или знавших о нем. Тоже может быть. Хотя, скорее, первое. В лесах вокруг наверняка еще есть поселения, о которых никто не знает толком ничего. И которые выживают исключительно своими силами, не вступая даже во временные союзы. Вот те будут рады любой железяке, способной ехать или стрелять.
Однако все же следует продолжить разведку окрестностей, выяснить, есть ли в округе нежеланные соседи и желанные ресурсы. За Каманку, ставшую естественной границей между озерскими и стражевскими землями, соваться он не станет, да и какие деревни на той стороне живые, а какие нет, ему и так более-менее известно. Живых поселений там до весны точно не прибавится, только меньше может стать. Озерские земли за Каманкой, к слову, простирались на юг километров на двадцать дальше, чем стражевские — по эту сторону реки. А вот по дороге на Тимофеевск можно и прогуляться. Но это дело даже не завтрашнее. Завтра лучше заняться арсеналом — а то стволов накопилось изрядно. Стоит посмотреть, в каком состоянии трофеи, особенно те, которые как привез, так и не трогал. Наверное, пора подумать о том, чтобы конвертировать часть этого добра во что-то более нужное, пока оно еще в рабочем состоянии.
И вообще, хватит на сегодня, пожалуй, решил он, поворачивая к едва различимому в этой снежной мути даже для его зрения крыльцу дома. Своего нынешнего дома.
Стражев
Гришин лежал на кровати и смотрел на узкую щель между шторами. И представлял, как по ту сторону стекла снег закручивается в прихотливые вихри. Если не успокоится до утра — а это вряд ли — то разбудит его рев снегоочистителей. Ничего, сказал он себе, выспался уже за эти дни, да и на службу хоть и завтра, но не с утра.
Впрочем, он иногда лишь делал вид, что спит. Думал. В тишине и в темноте думалось лучше.
Свет в комнате сейчас тоже был погашен. Вряд ли у топтунов есть тепловизор, позволяющий определить его местоположение в доме. Да и не нужен он им, час назад полковник выходил на крыльцо, сметал снег. Не столько ради чистоты — там уже никаких следов того сметания не осталось, сколько ради того, чтобы ребятишки расслабились — объект на месте, мол. Свет погасил полчаса назад, как намек на то, что завалился спать.
Честно говоря, руки чесались выйти поговорить по душам, но, во-первых, они могут ничего не знать (и, скорее всего, действительно ничего не знают, простые топтуны), а во-вторых, наверняка они там не одни — ведь он видит только тех, кто дежурит, так сказать, под дверью, неужели они не перекрыли весь периметр?
Все же следует подумать о путях отхода на случай, если Антонов все-таки сумеет задвинуть остальных. Победители не любят быть благодарными. Только пути должны начинаться не отсюда.
Ему снова вспомнился тот чокнутый и пахнущий мертвечиной мужик с прикушенным языком, который позволил ему уйти. Вот бы с кем договориться. Здоровый как конь и, судя по повадкам, где-то явно повоевавший. Чисто сталкер из той компьютерной игрушки. Только где его искать? Вряд ли он все еще ходит кругами вокруг места их первой встречи. Да и что ему предложить? А ведь здорово было бы использовать его в качестве неучтенного чистильщика. Или даже натравить на Антонова, если тот совсем зарвется. Эх... Мечтать не вредно, вредно не мечтать, как говаривал один умный человек... Или даже не один...
Все же... Гришин напряг память, вспоминая карту нужного сектора. Остров после всего случившегося однозначно пуст, Боровино тоже брошено и заселять его пока никто не собирается, три деревни помельче, с востока к нему примыкающие, мертвы. Где-то в лесах к югу от них заныкались остатки банды Лымаря — пока Гришин валялся в госпитале, их очередное логово смогли накрыть, но главарь и его "личная гвардия" — с десяток особо доверенных лбов — опять сумели унести ноги. Понятное дело, теперь не высунутся, пока снег не сойдет — десяток это не почти сотня голов, что имел Лымарь в начале осени. Не высунутся... Если, конечно, у них есть припасы на это время. Впрочем, ими есть кому заняться. Затеяли на днях хорошее дело — сидевшие без дела чистильщики шарятся по периферии, проверяют деревни, отуда больше недели никто не показывался. Метели метелями, а вполне могли и повымереть. Ну, и брошенные ранее тоже проверяют — на предмет "зимующих" мертвяков. Пусть проверяют сейчас, пока эта братия резвостью не отличается — даже морфы, говорят, в холода становятся медлительными, если совсем в спячку не впадают.
А вот он, Гришин, пожалуй, поищет этого бродягу. Конечно, не в открытую, например, под видом возобновления разведки брошенной военной базы и ее окрестностей (очень хорошо, что этим после его неудачи все еще никто не пытался заняться)... и только после того, как выяснит, кто это ему так не доверяет.
23 декабря
Никеево
Незадолго до полуночи Джелла ушел снова. Ольга к тому времени давно спала, умаявшись за день. А вот Карверу сон не шел — он пытался понять, что именно изменилось в поведении босса.
Пожалуй, он перестал вести себя как босс. Скорее — как более опытный... нет, более уверенный в себе коллега... даже самоуверенный, пожалуй. Или немного... как это по-русски? А, контуженный. И стало почти невозможно разделить его отточенный сарказм и прямолинейно озвученные мысли. Или майору так казалось оттого, что от речи босса веяло какой-то жутью? Кто знает, но ощущение, что он не шутит и не издевается, Карвера не покидало. Или тонкость у такого юмора запредельная.
