В окно отлично виден брошенный в поле трактор. До него отсюда метров четыреста. Интересно, с чего встал? Увяз, заглох или сломалось что? Впрочем, если и не сломался, все равно сейчас не заведется. Заряд аккумулятора наверняка на нуле. За столько месяцев-то. Если не сняли вообще. А если еще и застрял... Без тягача, в общем, все равно не обойтись.
Все-таки столб дыма над лесом здорово раздражал.
Он вышел из дома, затащил тележку в сарай, нашел там же метлу и размел свои следы. Готово. Если мародеры завтра вернутся и додумаются поискать следы за пределами хоздвора, то им придется попотеть.
Вот интересно — сможет ли по его следам пойти собака? Запах-то, наверное, еще тот.
Решил все-таки осмотреть соседние подворья. На всю деревню сил не хватит — их может не хватить даже в Остров вернуться — но выяснить, что тебя окружает, если уж придется здесь ночевать, все же стоит.
Пока осматривал — и кое-что, по мелочи, все-таки нашел, — дым над лесом рассеялся. Похоже, догорело.
Черт, может, все-таки надо было вернуться? Нет, все равно не успел бы. Разве что на пулю бы нарвался, причем наверняка не одну.
Следом пришла другая мысль — а не пустить ли убитого морфа "на мясо"? Нет, понятно, нормальный человек есть такое даже под страхом смерти не будет. Но он-то — не нормальный человек. Даже говорить пока толком не получается, хотя вроде четче стало выходить — по сравнению с первыми днями. Хорошо все же, что пока ни на ком это проверять не нужно. Во всяком случае, тушенка кончается, свежее мясо или хотя бы качественные консервы взять негде, что свинину, что говядину, — не факт, что в окрестных лесах остались звери, а на фермы и склады продовольствия нелегально соваться опасно, а легально — нереально. Жрать человечину? Но вот не тянет что-то. Причем не столько потому, что это каннибализм, неприемлемый для существа, все еще мыслящего человеческими категориями, а больше в свете знания о том, что человечина может послужить топливом для дальнейших мутаций, которые вряд ли удержатся в рамках разумного — хорошо, если от этого разума вообще что-то останется. Мда... Ладно, а морфятина в таком случае по какому разряду проходит? Имеет ли значение, что морф прежде был человеком? Свиньей? Собакой? Хищником или травоядным? А какая разница? Если и человеком — что в нем человеческого осталось? Это же "полностью переработанная биомасса", как говорил тот медик, что регулярно читал им лекции о новых открытиях некробиологов из Стражева и других очагов цивилизации. Правда, логично возникает другой вопрос — как долго мясо морфа может быть съедобным? Для ему подобных хотя бы? Помнится, морфы жрали упокоенных собратьев, но лишь свежими, в первые часы, сутки максимум. Ну, суток еще не прошло. И надо ли его жарить или и сырым сойдет?
Постоял, прислушиваясь. Нет, стрельбы не слышно. А вот хорошо это или плохо, станет понятно лишь тогда, когда он вернется в Остров. Ладно, будем решать задачи по мере поступления. До темноты осталось часа два, что можно успеть за это время?
Правильно, разделать морфа.
На случай, если снегопад схалтурит, "нарисовал" цепочку следов к одному из домов, типа зашел и не выходил, все прочие следы на дороге разметелил. И двинулся обратно к хоздвору.
Морф лежал все там же. Он попытался принюхаться, но запаха не уловил. Ну да, наверное, сам пахнет так же — не зря же мертвяки ни разу не попытались на него напасть. Присмотревшись, понял, что зря счел морфа бывшим человеком. Это была свинья. Здоровая и при жизни, а в посмертии она отожралась в нечто совсем уж несуразное. Мощные трехпалые лапы с огромными когтями, в которых уже нельзя было разглядеть копыта, вытянутая морда с приплюснутым лбом и почти крокодильими клыками. Лишь покрытый засохшей кровью пятак однозначно указывал на происхождение этого монстра весом в добрых два центнера и почти два метра в длину. Понятное дело, что если с ней заперли ею покусанных (или иначе помертвевших), то от менее удачливых соратников за время заключения даже костей не осталось — такие челюсти разве что железо не могли перекусить. И хорошо, что хрюшка не успела вырваться и познакомиться с охотниками на ней подобных — иначе наверняка обзавелась бы чем-нибудь еще, помимо когтей и клыков.
Ну, и где у этой морфохрюшки окорок или еще что? Даже если дегустация не вылезет боком, всю тушу все равно оприходовать не получится, а методических рекомендаций по консервации мяса морфов просто не существует. Ладно, это не последний монстр в округе. А разделывать как? Да просто порубать на куски, да выбрать наименее отвратные с виду из числа не улетевших в грязь. И если хватит сил и времени, остальное надо будет закопать или сжечь. Чтобы лишних вопросов не вызывало.
И-и-рраз!...
Разделка туши оказалась делом долгим, учитывая простреленную руку, рану в боку, отсутствие навыков мясника в прошлой жизни, наличие лишь топора и ножа, и заточенность инструмента под несколько иные задачи. Мясо имело непривычный цвет — серовато-лиловый с зеленоватыми прожилками, но тухлятиной все же не выглядело, особенно на ощупь. Осторожно отрезал кусочек и забросил в рот. Пожевал. Вкуса не почувствовал, но и рвотный рефлекс не проснулся. Проглотил. Организм по-прежнему не проявлял своего отношения к новой пище. Все же надо будет попробовать пожарить. Ну, или подобие шашлыка изобразить — вряд ли в деревне сейчас можно найти сливочное или растительное масло, или жир. Не испорченное, во всяком случае. Хм, а если сварить?
Голова вдруг закружилась и он, покачнувшись, поспешил присесть на здоровенный железный ящик у стены. Черт, что происходит? Почувствовав покалывание в ране на боку — рука и так болела все время — сбросил плащ и ватник, задрал свитер. Почерневшая корка поверх затянувшейся раны на глазах поменяла цвет и отвалилась, рубцы сгладились. На месте раны осталось розовато-серое пятно. Он осторожно дотронулся до пятна. Боли не было. Он осторожно размотал повязку — с рукой, похоже, происходило то же самое, но медленнее. Все же сквозная рана. Поднялся, шагнул к туше, отхватил ножом еще один кусок, чуть побольше, запихнул в рот, разжевал, проглотил. И, не дожидаясь, когда накатит, уселся на тот же ящик, прислонившись к стене. Лишь накинул ватник на плечи. Холодно все-таки.
Реакция оказалась и более быстрой, и более сильной...
Когда пришел в себя, слегка мутило, но он определенно чувствовал себя лучше. Даже, можно сказать, комфортнее. Рана на руке полностью затянулась, о сквозном отверстии напоминали только розоватые пятна. Подумав, натянул обратно на руку оторванный рукав, раз уж в повязке больше нужды не было, поднялся, взялся за ворот сброшенного ватника, собираясь одеть его снова...
И понял, что не чувствует холода и сырости так остро, как прежде.
В подсобке нашелся забытый рулон полиэтилена. Отмотав немного, отчекрыжил грязную часть, прикрывавшую остальные слои, потом отрезал пласт, в который намеревался завернуть несколько кусков морфосвинины — для своих "кулинарных экспериментов". Закончив с упаковыванием, посмотрел на тушу, потом в окно — темнеет, пора заканчивать. Отрезал еще кусок пленки — вместо оставленной во временном убежище рюкзака и тележки. Утилизацией оставшейся части туши решил заняться завтра — если никто не помешает. Выбравшись наружу, привел ворота мастерской в прежний вид, и поволок закрученный в пленку трофей по заснеженной улице, держа на плече прихваченный с собой рулон.
Снова пошел снег.
Добравшись до дома, затащил все внутрь, снова замел следы до ложной тропинки. Дождавшись темноты, затопил печь. Прогрев дома, получение воды из снега и возня с мясом заняли часа два. Дело шло к полуночи, когда он, усталый, сытый и довольный результатом — вареное мясо свиноморфа придавало сил, но вроде не вызывало никаких побочных эффектов — вышел снова на крыльцо. Снег перестал. Похоже, примораживало, но теперь это его волновало меньше.
Снег, якобы наметенный до полноценного сугроба у калитки, двери сарая и на крыльце, должен был сильно убавить у внезапных визитеров, если таковые случатся, желание проверить именно это подворье. Дрова догорели и теперь над печной трубой тянулась лишь тонкая струйка теплого воздуха. К утру и ее не останется.
Он уже собирался вернуться в дом, как до его слуха дотянулся отдаленный рык мотора. Словно тот взвыл, вытаскивая тяжелую машину из очередной колдобины.
На шоссе? Но там нет таких выбоин.
Он посмотрел в ту сторону, откуда пришел днем. И глаза выцепили во тьме сдвоенную светящуюся точку. Точка колыхалась и понемногу увеличивалась в размерах. И звук определенно шел оттуда же.
Понять, одна там машина или больше, пока не получалось — расстояние было слишком велико, не меньше километра. При этом головная машина — если там все-таки колонна — еще не вышла из лесу.
Но, тем не менее, это машина, а значит, у него не больше пары минут. Он привел снег у двери в более-менее естественный вид и ушел в дом. Прятать следы готовки бесполезно — запахи и тепло не скроешь. Но спрятаться самому и спрятать оружие можно и нужно. Воевать с ночными гостями, не зная, с кем имеешь дело, он не собирался. Хватит с него морфа на сегодня. Да и чем воевать? К карабину — три патрона в магазине и два десятка россыпью в рюкзаке, к пистолету — два магазина, к автомату (в этот раз прихватил с собой "семьдесят четвертый", решив, что АКМС лучше поберечь) — три полных рожка. А сколько стволов — и каких — у "вероятного противника"? Карабин ушел в схрон, к аккумуляторам и инструментам. Если дело дойдет до драки в доме, толку от него будет мало.
Нет, там определенно не одна машина. Он перебежал в комнату, выходившую окнами на деревенскую улицу. Вовремя — первая машина проехала мимо калитки. Явный гантрак, в котором под листами бронезащиты прочитывался "камаз". Причем армейский, полноприводный. Следом шла БРДМ-2 (ее характерный силуэт трудно с чем-нибудь спутать), затюнингованный по нынешней зомбозащитной моде неведомый импортный джип, больше похожий на грузовик, еще один "бронекамаз" и длинный трехосный "мерседес" с погрузочным краном за кабиной. Судя по тому, что он увидел, в кузове возвышались битые "уазы" из Острова.
Вот спасибо, мысленно усмехнулся он, мне меньше возни с этим металлоломом. А то, что в хвосте не идут оба спрятанных в Острове джипа и "садко" с "уралом", не может не радовать.
Колонна прошла к перекрестку в центре деревни и там остановилась. Один за другим затихли моторы. Донеслись чьи-то отрывистые команды, хлопанье дверей, потом какие-то непонятные звуки.
Они что, тоже ночевать тут собрались?
Очень было на то похоже, потому что вскоре в поле зрения появился патруль — как еще назвать восемь человек, одинаково одетых, и с оружием наготове? Видимо, гости всего лишь перестраховывались на предмет забытых в избах мертвяков — заходили в каждый двор, немного шумели, стучали в двери, но никуда не вламывались.
Ага, шутка удалась — патрульные столпились у следов, ведущих от колеи во двор на той стороне улицы. Сейчас их было видно, как на ладони. Интересно, сумеют ли допереть, что тот, кто их оставил, просто ушел задним ходом, даже не заходя в дом — снегу-то прилично нападало.
Не доперли.
Рассыпались вокруг дома, явно намереваясь зайти внутрь. Вот будет смеху-то, если внутри действительно затаился мертвяк.
А вот то, что у него дрова уже догорели, труба перекрыта, зато открыто окно, выходящее на лес, и дом уже изрядно выстыл, явно дало нужный результат — в сторону его убежища никто даже не смотрел.
А там уже вошли. Двое с автоматами, один с дробовиком.
Громыхнул выстрел, потом еще два. Вышли все, вроде никто не ранен. Двое при этом волокли мертвое тело. Давно мертвое, судя по всему. И что они с ним собираются делать?
Тело вытащили на дорогу. Один — видимо, старший — переговорил с кем-то по рации, потом махнул в сторону края деревни. Трое прошли дальше по улице, но больше во дворы не заходили. В том числе и в тот, где он прятался. Снова собрались в кучу, что-то обсудили и ушли обратно к машинам, утащив с собой мертвое тело. Показать, что ли начальству хотят? Или какому спецу? Следы-то определенно посвежее мертвяка будут — чтобы только не затеяли тотальную проверку.
Уходить прямо сейчас? Ага, щас. По следам, куда бы они не вели, беглеца найдут быстро — чтобы их заметить, обшаривать все постройки не придется. Да и чтобы до леса добежать, минуты будет мало. Следят они за округой, можно не сомневаться.
Он прижался к стеклу, пытаясь заглянуть дальше по улице.
Машины по-прежнему не двигались. Похоже, принялись всей толпой за хоздвор. Понятное дело, и следы техники, и натоптано там — будь здоров. И это хорошо. Главное, чтобы не полезли проверять правильность некоторых надписей и не нашли разделанного морфа. А найти могут. Не дураки. Хватило же мозгов не лезть в церковь — стрельбы ведь не слышно.
Внезапно с той стороны донесся выстрел...
Или не хватило?
Он ждал. Эти люди не относились к числу тех, ради кого он бросился бы в драку безоглядно. И к числу беззащитных — тоже. Если они во что-то влезут, пусть выпутываются сами. Оружия у них для этого достаточно. А вместо благодарности вполне могут отдать своим некромантам на опыты. Они же туда всех морфов волокут, и приторможенных, и окончательно упокоенных.
Бумкнуло еще трижды, явно из разных стволов и в разных местах, хотя в одной стороне. Или почудилось стрелкам, или и правда кого-то отогнали. А, может, и положили. Больше никто не стрелял. Десять минут. Двадцать.
Он осторожно приоткрыл форточку — все-таки стекло изрядно глушит звук, да и открывается форточка внутрь, оттуда никто не увидит.
Все это время от остальных машин доносились звуки какой-то непонятной возни. Потом моторы наконец-то ожили, один за другим. Колонна ушла в сторону сгоревшего конца деревни. Это что же, трасса ночью для них опаснее лесных дорог? Или тому есть иная причина? Например, решили заодно и следующую деревню посетить.
Понятное дело, по их следам завтра лучше не ходить. Как и по той дороге, которую они не выбрали. И, пожалуй, лучше всего вернуться в Остров. Надо бы сначала глянуть, что гости после себя оставили.
Да и подумать есть о чем.
Но что делать с разделанной тушей морфа? Если они до нее добрались — то это уже не исправить, и надо просто принять к сведению, и в следующий раз не откладывать уборку на потом. А сейчас уходить, и поскорее. Если не добрались — то все же стоит попытаться замести следы. Но как определить, что гости додумались сделать, а что — нет? Отсюда — никак.
Он прислушался. Похоже, совсем ушли. Сейчас в деревне шумел лишь ветер. Даже мертвяки в храме не буянили.
Нет, ждать утра, чтобы решить вопрос с мертвой мертвечиной, незачем. Кто знает, не вернутся ли эти граждане утром. А если не они, так те, что до них здесь побывали. Один черт. Ночью они хотя бы сюда не сунутся.
Он отхватил от остывшего куска морфятины узкую полосу, забросил в рот. Не то чтобы наелся, но настроение заметно улучшилось. В самом деле, нечего ждать. Если даже его кто-то поджидает, в темноте понять не сможет, кто он. А это сейчас важнее всего.
