Однако те, кажется, не обиделись на прозвища.
— Оборотень прав, — задумчиво проговорил Ридгар. — Вы намереваетесь просить второй по ценности артефакт в его коллекции. Корв погонит нас пинками до самой границы. Но в этой идее есть смысл. Да, есть...
Он задумчиво нахмурил лоб и принялся выстукивать пальцами какую-то незнакомую Лариэсу мелодию.
— Ори, что думаешь? — спросил Ступивший на Путь Вечности после непродолжительного молчания.
— Идея здравая. Конечно, никто не проводил испытаний на изначальных, однако по своей природе они, скорее, насекомые, нежели разумные мыслящие существа. И даже их королева в этом плане не отличается от своих детей. Если мы сумеем обуздать ее силой Звериного Амулета, то сможем убить без особых проблем.
Лариэс не понял, о чем именно говорила Целительница, но для Кающегося ее слова, определенно, имели смысл, потому как он принялся барабанить по столу с удвоенной силой. Наконец, приняв какое-то решение, Ридгар произнес:
— Хорошо, ваше высочество. Я помогу вам добраться до королевы. Я даже попробую уговорить Корвуса, но если не получится, то экспедицию придется отменить.
— Я согласна, — вслед за ним произнесла Орелия. — Ради благого дела спасения жизней можно рискнуть. К тому же, даже если мы не сумеем убедить Корва передать нам амулет, то всегда можно будет присоединиться к армии.
— Один вопрос, — весело проговорил Мелис. — А кто использует Звериный Амулет? Для этого нужно быть сковывающим.
— Я, — произнесла Мислия, очаровательно улыбаясь оборотню. — Моих талантов хватит на это.
— Надо же, какой самоуверенный пирожок, — облизнулся Непобедимый, заставив старшую Тень скривиться. — Мне такие очень нравятся. Думаю, путешествие будет крайне приятным. Я в деле! Вот только в Волукрим не поеду. Думаю, все понимают, что если я окажусь там, то обратно уже не выберусь.
Таривас согласно кивнул.
— Вы, глубокоуважаемый Мелис, можете проехать с нами до Виннифиса, все равно ближайший путь в Кастэллум ведет через земли Видящей, а вы, если я не путаю, хорошие с ней друзья.
Мелис кивнул.
— Дело говоришь, паренек. Так и поступим, наведаюсь к Катержине, после чего отправлюсь ждать вас куда-нибудь, где поспокойнее. Но это, думаю, можно будет решить по ходу.
Глава 3.
Утро следующего дня застало Лариэса вымотанным и со слипающимися от усталости глазами. Следовало закончить незавершенные дела, собрать оставшиеся припасы, довести до сведения выбранных ранее гвардейцев благую весть о том, что ночью они отправляются в путь, и вообще — подготовиться ко всем возможным неприятностям.
Сам Лариэс рассчитывал наконец-то получить заказ, который ждал уже больше года.
"Повезло еще, что Руфин закончил все позавчера, а не неделей позже", — думал юноша, проталкиваясь сквозь привычную городскую толчею. Чтобы добраться до района оружейников, следовало пройти через большой рынок Нижнего города, свернуть на улицу дубильщиков, срезать по этому зловонному и малолюдному местечку, и, выйдя в рыбацкий район, прогуляться до упора.
Квартал кожевенников Нижнего города упирался в кузнечный ряд, ну а уже оттуда можно было добраться до лавки мастера Руфина, клиентом которого юноша являлся уже около пяти лет.
Забот у Лариэса было выше крыши, а потому он торопился так, как только мог, просачиваясь меж людей, расталкивая их, когда не было иной возможности, и, делая то, что ни один здравомыслящий житель Сентия не совершит без крайней на то причины: срезая путь через загаженные проулки.
Город виконт знал великолепно, мог ориентироваться в нем с закрытыми глазами, и помнил, в какие подворотни не стоит заходить даже дворянину, убившему на войне не одного врага, а через какие все-таки можно пробежать. Быстро-быстро.
Он и бежал.
Наконец, в нос ударил тошнотворный смрад: запах гниющего сала, крови, экскрементов и мочи, поднимавшийся из забитых мусором стоков.
"А вот и дубильни", — подумал Лариэс, перепрыгивая через полуобглоданный крысами труп собаки.
Он выбрался из очередного переулка на улицу дубильщиков. Та была длинной и немноголюдной — не все могли выдержать кошмарную вонь, исходящую от канавы с застоявшейся маслянистой водой, в которой плавали омерзительного вида гниющие ошметки, и к которой из каждой мастерской тянулись благоухающие ручейки. В теории эта канава уходила в городскую клоаку и заканчивала свой путь в море, но увы, в реальности все обстояло несколько иначе.
Лариэс прижал к носу заранее припасенный платок, облитый благовониями, и постарался как можно быстрее преодолеть омерзительную улицу, тщательно сдерживая рвотные порывы.
Обоняние лунксов точно также, как и зрение со слухом, превосходило человеческое, а потому юноша различал такие оттенки запахов, о которых простой человек и помыслить бы не мог.
"К своему счастью", — подумал Щит принца, несясь так, будто за ним гнались черти с вилами и котлом кипящего масла.
Наконец он достиг конца улицы, но не сбавлял скорости до тех пор, пока не преодолел район рыбаков — место, не столь выдающееся в плане ароматов, как улица дубильщиков, но также способное сбить с ног своими запахами.
Лишь добравшись до спуска, ведущего в порт, и вдохнув полной грудью относительно чистого морского воздуха, Лариэс позволил себе небольшую передышку. Грудь его часто вздымалась и опадала, а перед глазами плясали разноцветные пятна. Даже ему — бойцу крайне тренированному и выносливому — было непросто преодолеть такое расстояние, дыша через раз. Как простые горожане умудрялись жить в подобных местах от рождения и до самой старости, Лариэс не представлял.
Нет, у лунксов тоже были кожевенники и рыбаки, но в их обществе все делалось иначе.
"А может, и нет", — зло оборвал себя Лариэс. — "Откуда мне знать? Ладно, хватит тратить время"!
Он свернул в очередной проулок, и, выйдя из него, наконец-то оказался на улице, облюбованной оружейниками Нижнего города. Все они входили в два больших цеха и в основном производили не самые дорогие изделия, предназначенные для простых людей.
Но из любого правила всегда найдется исключение.
Лариэс перешел на шаг, полностью успокоил дыхание, после чего привел в порядок свою одежду — для похода в город он надел простые штаны, которые заправил в сапоги, серую рубаху навыпуск, и повязку на голову, столь любимую моряками. Через плечо у юноши висел пустой холщовый мешок, а на простом поясном ремне болтались небольшие ножны с кинжалом разрешенной длины.
Выглядел он как моряк, отправившийся с корабля по своим делам. Вполне нормальный внешний вид, к тому же платок удачно маскировал его уши, а если не улыбаться и не смотреть никому в глаза, можно было сойти за человека. В том, что окружающие вряд ли станут особо вглядываться лицо мрачного здоровяка, спешащего по своим делам, виконт не сомневался.
Лариэс остановился возле нужной мастерской и постучал в закрытую дверь.
Ему тотчас же открыла небольшая девчушка, которая, узнав гостя, звонко засмеялась и бросилась в темный зев кузницы, туда, где весело звенел молоток. Несмотря на свое феноменальное мастерство Руфин любил работать с горном и мехами. Он наслаждался тяжелым мужским трудом и обожал вдыхать ароматы огня и металла. Ему нравилось смотреть, как заготовка приобретает нужную форму, как из прямоугольного бруска рождается новая вещь.
Все это прославленный среди знающих людей мастер лично рассказывал Лариэсу, когда они одним прохладным вечером рыбачили за городом.
"А ведь этот человек мог делать оружие для герцогов! Да что там, для членов королевской семьи"! — подумало Лариэс, и это не было преувеличением.
Кому-то могло показаться странным, что личный охранник принца заказывает оружие не у одного из поставщиков двора, а у простого мастера из Нижнего города, но тому была серьезная причина. Говоря кратко, Руфин был лучшим на сто миль окрест. О его мастерстве слышали даже в Венисе, а уж в этом-то герцогстве уважали талантливых мастеров и знали им цену!
Что же до дворян Дилириса... Ну, кое-кто знал о Руфине и передавал ему самые сложные, самые ответственные, самые важные заказы. Но таковых было до обидного мало.
"А ведь я предлагал ему помощь", — печально подумал Лариэс, прислушиваясь к тому, как молот перестал стучать, — "Но он не захотел принять ее. Никогда не мог понять этого человека".
В темноте кузни послышались тяжелые шаркающие шаги и на улицу выбрался Руфин. По виду этого огненно-рыжего здоровяка, чьи борода и волосы — этакое колыхающееся на ветру живое пламя — были заметно опалены и пропитались потом, никогда нельзя было сказать, что перед тобой — человек с золотыми руками.
В голову скорее лезли истории о морских людях, прибывших в Интерсис в далекие времена Второго Переселения, безжалостных и отчаявшихся до предела.
Но первое впечатление было обманчивым.
— Лариэс, мальчик мой! — хохотнул Руфин, сдавливая юношу в медвежьих объятьях. — Я рад тебя видеть!
— И я тебя, старина, — поморщился Лариэс, пытаясь вырваться из стальных тисков, в которых только что оказался. — Может, отпустишь меня?
Рыжебородый ремесленник хохотнул и поставил своего собеседника на землю.
— Над чем работаешь? — поинтересовался Щит принца.
— Да так, безделушка одна, — отмахнулся могучей дланью тот.
"Ну, как скажешь", — подумал Лариэс.
Несмотря на все свое любопытство, виконт старался не лезть в душу к друзьям, если те об этом не просили. Хотя, конечно, иногда жажда знаний брала верх.
— Ты сообщил, что все готово.
— Именно, — просиял Руфин. — Ох и намаялся я, доложу тебе! Давненько у меня не было такой сложной работы.
Тут он не кривил душой — Лариэс передал чертежи и полную оплату больше года назад. Юный воин предполагал, что быстро ждать результатов не стоит, но не догадывался, что все затянется на такой срок.
Мастер заметил голодный блеск нетерпения в глазах Лариэса, а потому улыбнулся, обнажая крупные желтоватые зубы, и произнес:
— Пойдем уже, а то ведь изведешься.
Оружейник провел Лариэса через помещение лавки, в которой скучала одна из его многочисленных дочек, потом — через внутренний двор, и, наконец, они оказались возле к небольшого помещения без окон и с одной дверью, обитой железом и закрытой на хитроумный замок.
Руфин достал ключ, вставил его в скважину, осторожно повернул.
Раздался щелчок и дверь бесшумно отворилась.
— Прошу, — мастер сделал приглашающий жест.
— Что, все еще боишься своего же замка? — ехидно поинтересовался Лариэс.
Оружейник буркнул что-то себе под нос, но все-таки ответил.
— Не люблю я колдовство.
— Зато можешь быть уверенным, что никто сюда не проберется и ничего не утащит. По крайней мере, без очень сильного сковывающего в банде. Ну а если это произойдет, то им займутся Тени, это по их части.
Оружейник хмыкнул, но порога не переступил.
Лариэс вздохнул и зашел внутрь, подавая пример.
— Спрашивается, на кой черт нужен замок, который ты не желаешь открывать?
— Терпеть не могу магию! — прорычал Руфин, входя следом. — А без чар — никак, сам знаешь, какие штуки я храню.
— Знаю, и некоторые из них принадлежит мне.
— Да сейчас, сейчас, — Руфин зажег магический фонарь — еще одна дать необходимости, ведь живой огонь в хранилище был под запретом, — и помещение затопил яркий молочно-белый свет, открывший взору Лариэса бочонки, коробки и самые разнообразные изделия, лежащие на многочисленных полках.
Каждый из предметов, покоящихся здесь, был либо смертельно опасен, либо баснословно дорог, либо совмещал в себе оба эти качества, а потому его просто нельзя было оставить в мастерской.
Оружейник подошел к одной из полок, снял с нее большую коробку, которую бережно поставил на стол в центре помещения. Затем он достал еще один ключ, который засунул в обманчиво простенький замочек и повернул. Щелкнуло и крышка, повинуясь скрытым пружинам, плавно открылась.
Лариэс, затаив дыхание, заглянул через плечо своего друга и издал вздох восхищения.
— Ты превзошел сам себя, — прошептал он.
— Ну, я старался, — Руфин старался говорить спокойно, но явно был польщен. — Решил, что негоже Щиту принца таскать простые побрякушки, а потому немного украсил все это дело.
— Я тебя обожаю! — Лариэс обнял здоровяка. — Ты лучший!
— Эй-эй, аккуратнее тут, а то знаю я эти ваши дворцовые штучки, — фыркнул Руфин, отстраняя Лариэса от себя.
— Да ладно, а кто пару минут назад сам едва не задушил меня? — хихикнул юноша.
— Я-то — что, я-то простой мужик, я — другое дело. А ты — дворцовый хлыщ, — он подмигнул собеседнику. — Слыхал я, чем вы там вытворяете по ночам.
— Чего ж по ночам-то? — деланно оскорбился юноша. — Я и днем только этим и занимаюсь.
Они одновременно расхохотались, после чего Руфин сделал шаг назад и проговорил:
— Ну давай, взгляни поближе.
Лариэса не нужно было упрашивать дважды. Он принялся доставать содержимое коробки.
Первым юноша взял меч в простых ножнах, которые украшал личный герб виконта — черный пес, вставший на задние лапы в верхней левой четверти разделенного крестом червленого поля. Он извлек оружие на свет и благоговейно вздохнул — меч был совершенен!
Тонкое и легкое прямое лезвие с двухсторонней заточкой, по которому знаком качества вились волнистые узоры, сложная, невероятно красивая гарда, полностью закрывающая руку и позволяющая эффективно использовать кисть для атаки, навершие, испещренное тонкой вязью подписи мастера.
Лариэс положил меч на палец и одобрительно цокнул языком.
"Идеальный баланс", — подумал он, — "впрочем, ничего иного от Руфина я и не ожидал".
После этого телохранитель принца отыскал на лезвии небольшую руну — знак сковывающего. Свидетельство того, что меч прошел через руки мага предметов. Конечно, камень им крошить не получится, зато можно не беспокоиться о том, что оружие разлетится на куски, приняв удар, например, двуручника. И руна эта была не одинока! Волукримская сталь была дополнительно усилена еще двумя магическими знаками: долговечности и остроты.
Лариэс, если честно, не знал, как работает магия сковывающих — они умели хранить свои секреты и не трепали языком. Не один раз он интересовался у Мислии, и та неизменно отвечала, что это — не его дело. В принципе, тут не было ничего странного — каждый цех оберегал свои тайны и никогда не открывал их чужакам. А маги предметов, в общем-то, мало чем отличались в этом плане от каких-нибудь стеклодувов или оружейников.
Но две вещи о чарах сковывающих он знал наверняка. Во-первых, те стоили безумно дорого — одно воспоминание о том, сколько именно он заплатил за оружие, заставляло Лариэса рыдать кровавыми слезами. Во-вторых, они всегда работали. Конечно же, иногда находились умельцы, подделывавшие руны, вот только их было очень немного. К тому же, если хотя бы один из артефакторов обнаруживал подделку, то весть об этом расходилась по всем странам, и люди, рискнувшие прогневить чародеев, жалели о своей глупости. И уж точно ни у кого в здравом уме не хватило бы смелости на то, чтобы подделывать метки магов Волукрима.
