2 - Падшие из ада

-Странная теория.

-Увы, это не теория, — я повернулся к полкам, изучая расставленный на них товар, — а суровая действительность. Я и сам ощущал нечто подобное, когда крушил торговый автомат, когда ломал дверь в зоомагазин, когда выгребал барахло из туристического павильона. Я получил возможность выйти за установленные рамки, оправдывая содеянное критической ситуацией, в которой оказался. И где-то в глубине души я при этом испытывал исключительно приятное и будоражащее чувство, устоять перед которым оказалось крайне непросто, ведь раньше от подобных соблазнов меня ограждала пройденная пикировка, а сейчас я оказался лишен ее защиты.

-Но почему эти ограничения перестали действовать почти у всех, кто находится в здании?

-Трудно сказать, но я уверен, что и блэкаут и повальное сумасшествие — звенья одной цепи.

-Но ты же не сошел с ума, как они! Ты все же устоял!

-Возможно только потому, что рядом со мной была ты, — я коснулся щеки Киры, — ты — якорь, не позволяющий моему рассудку слететь с катушек. И если мы будем держаться друг друга, то все преодолеем!

Как порой мало нужно человеку, чтобы воодушевиться. Всего несколько секунд объятий с любимой — и я был вновь готов к свершению подвигов.

-Ладно, хватит, — я осторожно отстранил Киру, — давай посмотрим, что тут можно подобрать. Петро, небось, уже заждался. Еще пошлет кого-нибудь на наши поиски, и тогда нам точно не поздоровится.

-Сомневаюсь, что из шампуней, стиральных порошков и дезодорантов получится сварганить эффективное оружие.

-Напрасно, напрасно, — я стоял перед полками в некотором замешательстве, — я вижу тут целый арсенал. Даже глаза разбегаются.

-Почему же до сих пор никто им не воспользовался!?

-Да потому что такая мысль им просто не приходила в голову! Шампунем моются, порошком стирают, и об альтернативных вариантах их применения никто ни разу не задумывался. Если всю жизнь использовать вещи исключительно по назначению, то как ты поймешь, к примеру, что в умелых руках обычная ложка может быть смертельно опасной.

-Что, правда?

-Ну... наверное. Если руки достаточно умелые.

-Каким же образом соответствующие мысли сумели зародиться в твоей голове?

-В отличие от прочих, кто уже родился успешным и состоятельным, я сам прогрызал себе путь наверх, начав с самого дна, — я взял с полки большой баллон с лаком для волос, — значительная часть моего детства прошла на свалке за заводом, и я еще помню, как сделать бомбу или ракету из... да почти из чего угодно!

На обратном пути, уже приближаясь к овощной линии обороны с тележкой, груженой собранными 'боеприпасами', мы услышали крики, свидетельствовавшие о том, что на сей раз атака обрушилась именно на нашу баррикаду.

-Бежим! — я схватил Киру за руку и поволок за собой, — другого шанса может и не представиться.

-Каков наш план?

-Никакого. Будем импровизировать по ситуации. Но будь готова лезть через завал, как только подвернется удобный момент.

Едва удержав тележку от опрокидывания на последнем повороте, я с разбегу налетел прямо на Петро с парой приспешников. Из-за груды хлама до нас доносились крики и ругань, сопровождаемые сыплющимися нам на головы пустыми бутылками и прочим мусором.

-Какого черта! — хрипло рявкнул он, — нас штурмуют, а ты невесть где шляешься!

-Мы же договорились! Забыл, что ли?

-Да, да, давай, показывай. Есть что путное?

-Вот, — я взял в руки по баллону с лаком, — если таким противнику в лицо прыснуть, то это надолго отобьет охоту на нас набрасываться.

-Да ты не мне показывай, болван, а им! — Петро ткнул в мою сторону факелом, подталкивая к баррикаде, — отобьетесь — будет вам двойная пайка.

Любая хорошая импровизация для своего успеха требует соблюдения одного принципиального условия — не думать! Положиться на интуицию и рефлексы и действовать, жить одним мгновением, не рассуждая о цене и последствиях. Петро ведь сам наставил на меня горящий факел, а я в этот момент держал в руках два полных баллона с лаком для волос...

Кира за моей спиной пронзительно завизжала, когда две тугих струи огня вырвались из моих рук и окатили стоявшую передо мной троицу.

-Беги! — крикнул я, не оборачиваясь.

Мой импровизированный огнемет производил больше психологический эффект, но и того хватило, чтобы повергнуть Петро и его приятелей в панику. Они вертелись, кричали и лихорадочно хлопали себя по тлеющей одежде. Я не стал дожидаться, когда они сообразят, что все еще живы и здоровы, и, схватив из тележки флакон лосьона, хватил его об пол рядом с оброненным факелом.

Взвившийся вверх огненный шар обдал меня обжигающим жаром, и я поспешно отскочил назад, подальше от горящей лужи. Схватившись за край уложенного в основание баррикады ларя, я запрыгнул на него, а после перебрался на взгроможденный сверху шкаф.

-Хватайся! — я протянул руку Кире и втащил ее наверх, на гребень завала.

Впереди в коридоре виднелись редкие огоньки фонариков, которые держали нападавшие. Их лучи шарили по баррикаде в поисках целей и я оказался перед ними как на ладони. Из темноты немедленно вылетела бутылка, просвистевшая у меня над самым ухом.

-Они же нас прибьют! — жена вцепилась в мой рукав, с опаской глядя на надвигающиеся фонарики.

-Все может быть, — я оглянулся, услышав рев Петро. От расплескавшегося лосьона занялись разбросанные тут и там пустые ящики, да и из недр баррикады начали выбиваться язычки пламени, так что теперь обороняющимся придется сражаться не столько с идущими в атаку Нижними, но и с огнем, — а вот Петро нас прикончит с гарантией.

Еще одна бутылка больно ударила меня по ноге.

-Давай спускаться, пока нам прямо тут головы не проломили.

Я спрыгнул на пол и вскинул руки, подхватывая слезающую следом Киру. Ноги скользили и разъезжались на разбросанных повсюду остатках размозженных овощей. У меня даже родилась еще одна идейка для Петро — импровизированное минное поле из банановых шкурок вполне способно сорвать любую атаку.

К счастью, нападающие быстро сообразили, что наша пара не представляет для них угрозы, и новых бутылок в нас не полетело. Воспользовавшись смятением в рядах обороняющихся, которые отвлеклись на борьбу с огнем, Нижние пошли на штурм. С собой они тащили длинные лавки, один конец которых поднимали на баррикаду и после, как по трапу, взбегали по ним наверх. Из-за груды холодильников донеслись крики и шум потасовки.

Мы сочли за благо поскорее убраться подальше от передовой, но далеко убежать не успели, и были остановлены нарядом крепких молодых людей.

-Кто такие? Откуда? — происходящее до боли напоминало предыдущий допрос, устроенный нам утром Верхними. И точно так же бьющий в лицо свет фонариков не позволял толком рассмотреть вопрошающих.

-Мы с 288-го. Хотим просто пройти вниз.

-Зачем?

-Что значит 'зачем'? — я немного опешил, — чтобы выбраться из этого дурдома!

-А с чего вы взяли, будто внизу ситуация лучше? — наш собеседник невесело рассмеялся, — тут, по крайней мере, не убивают.

-В смысле? — нахмурился я, почувствовав, как напряглась рука Киры. Это что еще за новости!?

Однако никаких подробностей мы выяснить не успели. К нам подбежал один из тех, кто штурмовал баррикаду и, задыхаясь, торопливо доложил:

-Овощной отдел наш! У Верхних там что-то взорвалось, кажется, и пока они протирали глаза, мы их и упаковали. Остальные сейчас хаотически отступают к бакалее, и организованного сопротивления не оказывают. Если немного поднажать, то можно выйти сразу к холодильникам, где у них главный склад, чтобы не позволить им подтянуть подкрепления.

-Отлично! — командующий принялся сыпать распоряжениями, — Федь, гони к другим отрядам, пусть перебираются сюда, будем вместе заходить с этого фланга. Саня, начинайте разбирать завал, надо расчистить нормальный проход. Раненые есть? Лена, займись ими! Димон, пленные на тебе, гони их по домам, и чтобы мы их тут больше не видели!

Люди забегали, выкрикивая команды и раздавая задания подчиненным. У Нижних общая координация была поставлена гораздо лучше, нежели и Петро и его коллег. Думаю, при таком подходе они бы и без моей скромной помощи рано или поздно прорвали бы бестолковую оборону Верхних.

-Эй, вы двое! — я вздрогнул от резкого окрика, — что стоите!? Хотели валить отсюда, так валите, да поживей, пока я не передумал! Не путайтесь под ногами!

Мы не заставили себя долго уговаривать и бодрым шагом поспешили прочь, прижимаясь к стене и пропуская бегущих нам навстречу людей. Никому не было до нас дела, и мы без особых приключений вскоре отыскали выход на вожделенную лестницу.

* * *

-Этого не может быть! — Юлия уронила планшет, и Волочин забрал его из ее подрагивающих рук, — безумие какое-то... нет, невозможно!

-Вы не верите собственным глазам?

-Я не верю тому, что Вы мне показываете! Сейчас на дворе не дремучее средневековье, и мы не в пустошах за Стеной, — девушка вскинула голову, — а Вы пытаетесь убедить меня, что все это происходит здесь и сейчас, в одном с нами здании. Чушь!

-Ха! Это Вы еще не видели, что творится в зимнем саду на 100-м уровне! Мы уже заканчиваем редактировать материал, и я Вам скоро его покажу. А на происходящее непосредственно у нас над головами, — полковник ткнул пальцем в бетонный потолок, — мне и самому смотреть противно. Так что Вам предстоит еще многое узнать о безднах человеческого безумия, что разверзлись сейчас в 'Айсберге'.

Юлия закрыла глаза и обессилено откинулась на холодные трубы за спиной. Перед ее внутренним взором продолжали плясать жуткие картины, наполненные насилием, болью, кровью и смертью. Казалось совершенно немыслимым, что подобное может происходить где-то здесь, совсем рядом с ней, в самом центре современного города. Неужели культурные, образованные люди, выросшие в окружении цивилизации, исповедующей гуманизм и милосердие, могли в одно мгновение откатиться чуть ли не до первобытного уровня, начисто позабыв все моральные устои, кропотливо отстраивавшиеся человечеством на протяжении веков и тысячелетий!? Пускай с трудом, но Юлия еще могла как-то понять тех, кто устраивал самые натуральные сражения за воду и продукты, но вот то, что творили другие, не укладывалось ни в какие рамки!

Выходит, Волочин ничего не приукрашивал, когда стращал ее картинами массового сумасшествия, охватывающего людей, лишившихся псикоррекционной страховки? Он знал, к чему приведут его действия, но, тем не менее, без малейших колебаний погрузил 'Айсберг' в пучину воплощенного ада, чем обрек тысячи его обитателей на страдания и ужас. Как? Как должен работать ум человека, решившегося на подобное!? Насколько извращенными соображениями должен он руководствоваться!? На какие еще мерзости он может быть способен?

-Зачем Вы это делаете? — чуть слышно прошептала девушка.

-Все затем же — чтобы предупредить мир о нависшей над ним угрозе. Ведь если мы вовремя не опомнимся, то аналогичный кошмар вполне может выплеснуться на улицы наших городов, — Волочин энергично рубанул воздух рукой с планшетом, — Вы только представьте себе, что случится, если при землетрясении или пожаре люди, вместо того, чтобы спасаться самим и помогать окружающим, внезапно начнут вытворять такие вот непотребства? Вместо наведения порядка начнут усугублять хаос?

-Хорошо, признаю — своей цели Вы достигли. Остановитесь, хватит! Я донесу Ваши соображения до Совета Лиги и обещаю, что они не останутся без внимания. Но прекратите мучить ни в чем не повинных людей!

-Совет!? Сборище зазнавшихся снобов! — презрительно фыркнул полковник, — они скорее удавятся, чем поступятся хоть малой толикой своей власти! Десятки, сотни, тысячи жертв для них — ничто, если речь идет о сохранении их доминирующего положения! Я вижу, что Вы считаете меня чудовищем, но Ваша родня — они ничем не лучше! Оказавшись на моем месте, любой из них ни секунды бы не колебался и поступил бы точно так же.

-Не стоит судить о других по собственным меркам!

-Ой, да бросьте! — Волочин сморщился, словно откусив кусок лимона, — на самом деле мы с Вами похожи, Юлия Александровна, да и мыслим одинаково. Мы оба прекрасно понимаем, что иногда ситуация требует идти на жертвы. И Вы не хуже меня знаете, что лучшей смазкой для шестеренок Власти является кровь.

-В отличие от Вас, мне бы никогда не пришло в голову убивать людей ради более эффектной демонстрации своих тезисов.

-Это всего лишь вопрос обстоятельств. Под их давлением вы еще и не на такое пойдете.

-Вот уж нет! У меня еще сохранились представления о границах дозволенного, и до некоторых вещей я не опущусь никогда!

-Поживем — увидим.

-В любом случае, Ваша демонстрация получилась уже достаточно убедительной. И... яркой. Вам не кажется, что этого вполне достаточно? — Юлия зябко поежилась, — мне, во всяком случае, увиденного хватило за глаза.

-При всем уважении, Вы вряд ли сможете оказать существенное влияние на принимаемые Советом решения. Мои послания адресованы другой аудитории.

-Какой же?

-Простым обывателям, которые, увидев перспективы, что перед ними маячат, смогут оказать на Лигу достаточное давление, чтобы заставить ее отказаться от повсеместного насаждения психокорекции во всех ее проявлениях.

-Уже имеющихся у Вас... презентаций, — Юлия кивнула на планшет, — для простых людей более чем достаточно! Почему Вы не свернете свою операцию, пока дело не зашло слишком далеко?

-Проблема в том, что я пока не могу донести до них свои послания. Наши видеозаписи активно вычищаются из Сети, а недавно в районе 'Айсберга' вдобавок начала работать станция постановки помех, затрудняющая нам выход в эфир. И, боюсь, для Вас это — плохая новость.

-Почему?

Девушка с тревогой наблюдала за тем, как вокруг Волочина суетятся его подручные. Вспыхнул яркий свет, и Юлия вся похолодела, вспомнив свое прошлое 'интервью'.

-Потому что мое предыдущее предупреждение не было воспринято всерьез! А я не люблю, когда меня воспринимают как дешевого жулика! — полковник вышел вперед, в залитое светом пятно, и в его руке блеснул нож.

-Что... что Вы задумали!? — девушка рефлекторно вжалась спиной в гребенку стальных труб.

-Хочу передать еще одни привет Вашему непонятливому папеньке, — он подошел к Юлии и скомандовал, — снимай!

Та закричала, пытаясь отбиваться, но хрупкой девушке сложно противостоять здоровому мужику, тем более, когда у тебя одна рука прикована наручниками к трубе. Волочин быстро взмахнул лезвием и отступил назад, оставив Юлию корчиться на полу, изрыгая проклятья и хватаясь за голову. Между ее пальцев заскользили струйки крови.

-Снято! — доложил оператор.

-Отлично! Перевяжите ее, — Волочин отбросил в сторону еще теплый клочок окровавленной плоти, — я же говорил, что мы с Вами похожи. Теперь даже внешне.

* * *

Было даже приятно оказаться вновь в безлюдной темноте лестничных маршей, где никто не пытался нами помыкать и диктовать свои условия. Ноги сами отыскивали ступеньки, отсчитывая по двенадцать штук между тесными лестничными площадками, где разворачивались и топали дальше. Один раз нам навстречу попалась пожилая супружеская пара, поинтересовавшаяся положением дел в супермаркете, и, услышав от нас обнадеживающие новости, заспешившая наверх.