2 - Падшие из ада

-Насчет общей картины я могу сказать только одно — дурдом! Но если у Вас есть конкретные вопросы — спрашивайте, я постараюсь Вам помочь.

-Вы сумели наладить контакт с людьми, захватившими здание? — Юлия решила не ходить вокруг да около, и сразу взяла быка за рога.

-Захват? — Стас удивленно приподнял бровь, — Вы — первая, кто осмелился произнести это слово вслух.

-На обтекаемые эвфемизмы нет времени. У нас есть определенные соображения насчет конкретных персоналий, стоящих за этой акцией, но подозрений недостаточно. В любом случае, необходимо как можно скорее выйти с ними на связь, пока все не зашло слишком далеко.

-Мы над этим как раз сейчас и работаем.

-Каким образом?

-Мне показалось подозрительным, что до сих пор к нам не спустилось ни одного человека с этажей выше 'рубинового'. Люди из первой секции идут просто потоком, не забывая по дороге высказывать нам все, что они думают, но вот с верхних этажей, начиная от 50-го и выше — никого, — комендант поскреб заросшую щетиной щеку, — я отправил техников разведать, что там к чему, и недавно они возвратились.

-Что они выяснили? — Юлия подалась вперед.

-Что все двери на 'рубиновую' перемычку заблокированы намертво.

-Перемычку?

-Пустой противопожарный этаж между 49-м и 50-м. А там все двери огнеупорные, их так просто, пнув ногой, не открыть, — Стас нервно рассмеялся, — нет, я и вправду схожу с ума! Запереться в крупнейшем небоскребе вместе с несколькими тысячами жильцов, отключив вдобавок им все удобства и полностью отрезав здание от внешнего мира! Но зачем!? Кому, вообще, такая идея могла прийти в голову!? Я уже ни черта не понимаю!

Он сопроводил свои слова парой крепких выражений, но Юлия предпочла пропустить их мимо ушей.

-И что Вы намереваетесь предпринять теперь?

-Я велел слесарям собрать необходимый инструмент, и мы попробуем какую-нибудь из дверей вскрыть.

-Я пойду с вами.

-Как пожелаете, — Стас равнодушно пожал плечами, — на Ваше счастье, электрики наконец запустили лифты в первой секции, так что нам, по крайней мере, не придется отсчитывать ножками полторы тысячи ступенек.

* * *

Скудный завтрак, состоявший из черствого хлеба с размякшим сливочным маслом, еще сильней утвердил нас в желании как можно скорей выбираться отсюда. Да, в холодильнике наличествовали и другие продукты, но вот запах, воцарившийся в нем, начисто заглушал чувство голода и отбивал всякое желание выяснять, что там испортилось, а что еще более-менее съедобно.

Немного поразмыслив, мы сошлись на том, что восемнадцать этажей — это все же меньше, чем двести восемьдесят два, и решили сперва подняться наверх, где располагалась ближайшая посадочная площадка, и куда можно было вызвать аэротакси. Кроме того, на одном из верхних этажей жил мой босс, у которого, насколько я помнил, имелся личный коптер. Если бы нам удалось его застать, то он мог передать от нас хоть какую-то весточку на волю.

Меня все больше беспокоил тот факт, что уже послезавтра мне предстояло выступать на Правлении с докладом, к подготовке которого я никак не мог толком приступить. Перспектива провалить такое ответственное мероприятие меня совершенно не радовала, особенно с учетом того, что я лично пообещал Дмитрию Аркадьевичу сделать все на высшем уровне. Такого прокола мне ни за что не простят!

Мы с Кирой оделись потеплее, я взял свой портфель, в который мы положили бутылку с остатками воды, и уже вышли в коридор, как вдруг столкнулись с неожиданным затруднением.

Ведь раньше (по-своему, это даже забавно — тот мир, в котором мы жили еще позавчера, и в котором наличествовали электричество в розетке и вода в кране, мы уже называем 'раньше') мы, открывая входную дверь, даже не задумывались о том, что ее замок отпирается по сигналу сканера, встроенного в дверную ручку. Система работала абсолютно безупречно и незаметно, а потому об ее существовании мы попросту забывали. Еще одно технологическое достижение, упрощающее повседневную жизнь и настолько привычное, что вспоминаешь о нем ты только тогда, когда что-то неожиданно идет не так.

-Да ладно тебе! — махнула рукой Кира, увидев, как я топчусь в нерешительности перед дверью, решая, как же поступить, — тут и в голову никому не придет забраться в чужую квартиру в отсутствие хозяев. И уж тем более что-нибудь украсть. Здесь таких не водится.

Умом я понимал, что жена права, и что находясь на территории закрытого кантона, можно не опасаться за сохранность личного имущества, но какой-то первобытный червячок, сидящий у меня глубоко внутри, все же не давал покоя. К счастью, для таких вот ретроградов, как я, в двери предусмотрели еще и традиционный механический замок, позволяющий запереть квартиру в случае поломки электронного. А потому, недовольно крякнув, я все же вернулся в дом и потратил несколько минут на поиски ключа, разворошив коробки со старым барахлом.

Повернув, наконец, ключ в скважине и услышав характерный щелчок, я почувствовал себя заметно спокойней, и мы отправились на поиски пожарной лестницы. Я точно знал, что где-то она должна обязательно быть, но вот где именно — не имел ни малейшего понятия. За все то время, что мы жили в 'Айсберге', у меня ни разу не возникало необходимости подниматься на этаж пешком.

В первый вечер, когда электричество только отключили, в коридоре еще светились зеленые табло со стрелками, указывающими путь к эвакуационному выходу, но сегодня тут царила полнейшая темнота. То ли в этих указателях разрядились аккумуляторы, то ли иссяк запас свечения покрывавшего их люминофора, но теперь нужную дверь нам предстояло искать практически на ощупь, дергая чуть ли не за все ручки подряд.

Я предположил, что лестница должна располагаться где-то неподалеку от лифтовой шахты, так что мы сразу направились в центральный холл, перебирая руками по стенам.

Здесь царило все то же уныние, только подчеркиваемое цветастыми этикетками бутылок в мертвом торговом автомате. В процессе поисков я последовательно заглянул в две подсобки и одну соседскую квартиру, только с четвертой попытки отыскав требуемое. То, что передо мной лестница, я понял по донесшемуся из темноты гулкому эху. Увы, поскольку она располагалась вместе с лифтами в центральном стволе здания, окон тут не предполагалось, а в наших с Кирой мобильниках батареи уже полностью сели.

Перспектива переломать себе в темноте все ноги нас совершенно не обрадовала, но альтернативных вариантов не просматривалось, так что мы потихоньку потопали наверх, крепко держась за перила и выглядывая время от времени в другие холлы, чтобы сориентироваться. Еще одним неприятным открытием для нас стали двухуровневые квартиры на верхних этажах, что, естественно, вдвое увеличивало число ступенек, которые нам предстояло пройти. Но, так или иначе, мы, наконец, вскарабкались на самую верхотуру.

В 'мирное время' попасть сюда было не так-то просто. Для отправки лифта на верхние этажи требовалось ввести персональный код, и даже выход на лестницу запирался на замок. Но сейчас, в связи с отключением, дверь пропустила нас, не оказав никакого сопротивления.

Осталась одна проблема — я не знал, в какой именно квартире живет мой босс. Не стучаться же в каждую дверь! Но на мое счастье, одна из них оказалась чуть приоткрыта, и я услышал доносящийся из-за нее знакомый голос Дмитрия Аркадьевича. Он препирался с супругой по поводу того, какие вещи стоит брать с собой, а какие лучше оставить. Похоже, мы успели как раз вовремя, поскольку они также собирались сматывать удочки из дома, ставшего столь неуютным и мрачным.

Я осторожно постучал, и после нескольких секунд кряхтения и приглушенных чертыханий передо мной возник мой босс. По правде говоря, я его даже не сразу признал, ведь до сих пор видел его исключительно в дорогом и безупречно выглаженном костюме, чисто выбритым и широко улыбающимся улыбкой человека, у которого все в жизни складывается наилучшим образом. И в первый момент я никак не мог принять тот факт, что изможденный человечек в мятой и бесформенной спортивной куртке — это все тот же Дмитрий Аркадьевич, которого я всегда знал.

-О! Олег! Какими судьбами? — он отступил на шаг, осматривая меня с некоторым сомнением, и я догадался, что и сам выгляжу ничуть не лучше.

-Пытаемся выбраться на волю, а то уже голод подступает.

-Ха! Если бы только голод! — он пошарил взглядом по сторонам, словно ища, кого бы отколошматить за свои мытарства, — за что мы только им деньги платим, спрашивается!? Немалые, причем! Кругом темень, связи нет, воды нет, умыться невозможно, а этой ночью я чуть дуба не дал от холода!

Дмитрий Аркадьевич усмехнулся и ткнул меня в бок.

-Ну, вы-то, молодые, думаю неплохо погрелись за эти два дня, а? Больше заняться все равно ведь нечем!

Я в ответ промычал что-то нечленораздельное и вымученно улыбнулся, а он все продолжал тараторить:

-Я как-то полагал, что вы давно уже сбежали из этой тюрьмы! Почему вы еще здесь?

-Нужно иметь очень веские основания, чтобы отправиться пешком через три сотни этажей.

-Это да, — босс поморщился, — я же в спортзале занимался, когда все началось. Пришлось потом в кромешной темноте пятьдесят этажей до дома топать. Я вчера еле-еле с постели встать смог, до сих пор ноги плохо слушаются. К чему тогда все эти тренировки, если от них нет никакого толку!? Ради чего я в спортзале потею как на чужой жене, километры на беговой дорожке наматываю!?

-Да уж, к такому нас жизнь не готовила.

-А сюда вы зачем забрались?

-Решили сперва попытать счастья здесь, быть может тут есть какие варианты побега?

-Лично я собираюсь дать деру на своем коптере, благо он полностью заряжен. А вам, когда выберусь, пришлю аэротакси, идет?

-Было бы просто замечательно! — я несказанно обрадовался, что мне не пришлось самому просить босса об одолжении.

-Вот и славно, — Дмитрий Аркадьевич оглянулся назад, в коридор, — ты нам с чемоданчиком не подсобишь?

* * *

Юлия давно привыкла, что в ее присутствии обычные люди начинают вести себя немного нервозно, и уже не обращала внимания на то, как они, оказавшись рядом с ней, старательно пытаются изображать из себя бессловесные манекены. Тем разительней оказался контраст между ними и комендантом, что стало особенно заметно во время поездки в лифте.

Здесь все, и техники, и полицейские, волею обстоятельств запертые в небольшой кабине вместе с представителем одного из Кланов, всеми силами старались изобразить свое полное отсутствие, так внимательно таращась на табло текущего этажа, словно от этого зависела их жизнь. Будь у них возможность — они бы и не дышали вовсе.

Стас же, напротив, чувствовал себя вполне комфортно, несмотря на маячившую за спиной Юлии глыбу перфекта. Он расслабленно привалился к стене, объясняя Юлии, почему они на данный момент не могут восстановить подачу воды на верхние этажи. В ходе рассказа он оживленно жестикулировал и, не стесняясь, вворачивал крепкие словечки, когда того требовал контекст.

В другой ситуации она бы не преминула резко осадить такого нахала, напомнив, с кем он имеет дело, и чем ему может грозить подобная вальяжность в отношении человека, носящего фамилию Саттар, но сейчас ее такой поворот даже забавлял. Ведь на фоне всех прочих, больше напоминающих мебель, Стас оставался единственным, кто выглядел реально живым.

По прибытии на этаж техники выволокли из лифта бензиновый генератор, который они, кряхтя и отдуваясь, потащили к пожарной лестнице. Следом за ними Стас и двое полицейских несли ящики с инструментами. Непосредственно на лестничной площадке места было не особо много, а потому генератор поставили прямо в холле, протянув от него кабель к месту проведения работ.

Техники предприняли еще одну попытку открыть дверь по-хорошему, но все их усилия оказались тщетны. Все выглядело так, словно ее с противоположной стороны не просто заперли, а заварили намертво, поскольку дверное полотно даже не шелохнулось, когда они попробовали поддеть его ломиком.

-Ладно, ничего не поделаешь, — махнул рукой Стас, — давайте вскрывать.

-Для начала надо срезать петли, — предложил один из слесарей, — может, тогда ее удастся вынуть из проема.

-Валяйте.

Генератор коротко хрюкнул и затарахтел, наполняя холл бензиновой гарью. На мозаичном полу, посреди отделанных мрамором стен он смотрелся настолько чужеродно, что Стасу все происходящее вновь показалось дурным сном, который, однако, никак не хотел заканчиваться.

-Вы бы отошли немного, — техник в защитных очках, вооружившись отрезной фрезой, подступил к двери, — сейчас искры полетят.

Юлия не хотела уходить слишком далеко, поскольку считала, что ей следует находиться в самой гуще событий, докладывая отцу, так сказать, непосредственно 'с передовой'. Она достала телефон, но обнаружила, что он не может найти сеть. Впрочем, это не принципиально, в последний раз она звонила Александру совсем недавно, как раз перед тем, как отправиться наверх.

Тем не менее, когда фреза с пронзительным визгом начала вгрызаться в металл, Тимур мягко взял Юлию за плечи и все же отстранил подальше, встав между ней и снопом искр. Стоявший рядом с ней Стас, заслоняясь, на всякий случай поднял перед собой ладонь, но уходить не стал.

-Там, в холле, на наш шум любопытные аборигены подтягиваться начали, — пояснил он, словно оправдываясь, — она наверняка захотят задать мне парочку каверзных вопросов, а у меня нет никакого желания придумывать на них вежливые и приятные ответы. А орать на всех я уже охрип.

-Кой-какие ответы нам и самим бы пригодились, — Юлия выглянула из-за широкой спины перфекта.

Слесарь как раз покончил с нижней петлей и занялся верхней, выпустив новый фонтан желтого огня.

-Доберусь до того, кто все это затеял — ноги переломаю! — Стас в сердцах ударил кулаком по лестничным перилам.

-Долго там еще? — как только визг стих, на площадку выглянул один из дежуривших в холле полицейских, — тут люди волнуются.

-Ничего, потерпят, — буркнул комендант, — чай, не фарфоровые.

-Ноги берегите, — второй слесарь подсунул ломик под кромку дверного полотна, — она и упасть может.

Тимур шагнул назад, прикрывая Юлию, и техник навалился на рычаг. Дверь заскрипела, затрещала, выламываясь из косяка...

Грохот взрыва упругим кулаком больно ударил по ушам, сбив с ног всех, кто находился в холле. Зазвенели сыплющиеся разбитые стекла. С лестничной клетки вырвалось густое облако белой пыли и дыма, которое мгновенно заволокло все помещение. Со всех сторон слышался кашель и отплевывания.

В глубине белесой мглы показалось какое-то движение, и на свет, словно привидение, пошатываясь вышел Стас. Белая цементная пыль покрывала его с головы до пят, и в нескольких местах на ней проступили темные пятна, растущие и расплывающиеся на глазах. Одна из брючин была разорвана в клочья и волочилась за ним по полу, оставляя на мраморе влажный след.

-Там... мины... — прохрипел он, медленно заваливаясь набок.

* * *

-Ты слышал? — Кира закрутила головой, будто принюхиваясь.