Золушка с планеты принцесс

После этого выяснилось, что у них есть довольно много средств для наполнения этого самого котла. Поначалу ребята занялись мелочной торговлей и получением образования, оплачивая его, как ты понимаешь, в складчину. Что было потом — я плохо разбираюсь в экономике, но знания позволили им занять видные, может быть даже ключевые посты, а контроль над кровеносной системой общества — получать средства для реализации достаточно смелых планов. К началу трёхдневной войны это была уже самая сильная группировка на планете. Одним из важнейших их достижений стала система воспитания, начиная с дошкольного возраста. Ты, Даша, знаешь её по себе.

— А разве на Земле в детских садах учат чему-нибудь неправильному? — удивилась падчерица.

— Правильному учат. Но не с теми акцентами. Боюсь, ты мала ещё, чтобы самой во всём разобраться, поэтому и читаю эту лекцию. Вспомни — вас постоянно натаскивали прикрывать друг друга, находить в своей среде лидера и безусловно ему подчиняться. Даже огромные кубики, которые не поднять в одиночку — и те приучают объединять усилия. И это не было голой теорией — приёмы тренировались а методики отрабатывались каждый день. Книжный девиз: "Один за всех и все за одного", — для прерианина не пустой звук, а естественный ход мыслей.

— На Земле совсем не так, — нахмурилась Эль. — Нас учат отвечать только за себя. И, если кто-то набедокурил, всегда добиваются выдачи виновника.

— Здесь ябед не любят. А круговая порука — предмет для тренировок. Хотя, — Лена задумчиво пожевала губу, — не сознаться в своей шалости считается...

— ...Отстойным, — подсказала Даша. — Но не выдадут — это точно.

— Сами потом накостыляют? — ехидно поинтересовалась Эль.

— Бывало, — кивнула девочка. — Или выговорят... да уже не помню я. Со средней группы не помню. Обычно наваливались всем кагалом на устранение последствий сделанной шкоды.

— Вот! — согласилась Лена. — Главное слово тут "Всем кагалом".

— А у нас — закон джунглей. Каждый сам за себя, — пожала плечами Эль. — Ну и нельзя же всегда прятаться за спинами других!

— Нельзя. Я ведь не про ответственность, а про возникшую проблему. Знаешь, насколько спокойней на душе, когда знаешь, что за тебя всегда вступятся, помогут. Ты, небось, только на себя могла рассчитывать? А тут — бац — и на твоей стороне вся планета.

Собственно, что-то я увлеклась полемикой, — спохватилась Лена. — А должна назидать. Так вот, Дашенька, на Земле ты часто будешь встречать равнодушие людей к вопросам, которые их непосредственно не касаются. Котёнок, не умеющий слезть с дерева, или малыша большие мальчики обижают... и никого, кто помог бы или заступился. Боюсь, у тебя это вызовет диссонанс. В общем, будь моя воля, я бы тебя на Землю не отпустила. Всю психику тебе поломают тамошние хатаскрайники.

— Кто? — не поняла девочка.

— Моя хата с краю, ничего не знаю — есть такая пословица... или поговорка. Так и не узнала, в чём разница.

За разговором и не заметили, как дошли. На площади Пузиково Лену дожидался коптер. Она сразу попрощалась и улетела.

— Даша! Почему ты называла эту женщину по имени и на "ты", а меня окликаешь по имени-отчеству и на "вы"? Она же значительно старше меня.

— Как она назвалась, так я к ней и обращалась. К вам мне папа велел обращаться именно так — вот и всё.

— А, если я попрошу звать меня ма...? — хотела сказать "мамой", но даже у самой язык не повернулся. Вот не выговорилось это слово, и всё тут.

— Хорошо. Так я пойду спать, ма? А то у меня режим.

— Ага. А шаньги?

— Точно! Шаньги — и баиньки.

* * *

Проснувшись так рано, что за окном ещё не появилось ни малейших признаков рассвета, Эль с удивлением поняла что старые привычные по жизни на Земле волнения совсем покинули её. Вот спит она, уткнувшись носом в массивный бицепс Стасика, и ни капельки не беспокоится ни за себя, ни за своего будущего малыша. И за дочек переживает совсем иначе, чем раньше. Знает, что теперь им доступно решительно всё и беспокоится исключительно по поводу правильности сделанного девочками выбора.

Оливия твёрдо решила уехать в Винниково, чтобы продолжить учиться музыке. Пусть не консерватория там, а всего лишь музыкальная школа — но и это образование необходимо завершить сполна. Зато потом можно и в консерваторию поступать в метрополии. А Камилла ведёт сейчас с обоими родителями не лёгкий бой, а тяжелую битву, убеждая свою матушку отпустить её в степную школу Ремнёво.

Пусть поборется за свою мечту (Стасик так сказал) — не нужно, чтобы успех дался ей легко. Ведь понятно, что это чистой воды взбрык из-за Фана — парнишки, который был у них инструктором по ходьбе. Просто первая, ещё детская влюблённость. Очень, надо сказать, целеустремлённая влюблённость. На поводу у своего чувства дочурка провела половину лета на набережной Белого Города в палатке математических приколов среди головоломок и мудрёных задачек, изредка разминаясь на виндсёрфе или катаясь на малюсенькой яхточке по Плесецкой бухте.

В обычно опасливую и нерешительную Ками словно вставили упругий стерженёк. А малявка Даша, кажется, от рождения уверена, что всё у неё получится, всё будет ладно.

Но истаявшие старые тревоги заменила новая — падчерица явно затевает нечто опасное и сложное. С этим всё предельно ясно — иначе не стала бы к ней прилетать главный психолог планеты и читать лекцию на ходу. Да и Ниночка Матвеева, кстати — сноха этого самого главного психолога — далеко не беззаботная девчонка, показывающая фокусы. Эль справилась в сети, что эта женщина в свои сорок с небольшим лет — доктор биологических наук и Вторая Царица Улья. То есть, если не тупить, легко понять, что она облечена немалой властью и ответственностью и не станет тратить времени по пустякам.

Эти две весьма занятые женщины примчались к Даше, чтобы объяснить ей то, до чего она сама дошла бы ещё нескоро. Словом, вместо старых волнений к Эль пришли новые.

Тихонько, чтобы не потревожить Стасика, выбралась из кровати. Бесшумно оделась, прошла на кухню и отыскала турку — пора варить кофе. Как раз за решеткой ограждения забрезжили первые признаки рассвета. И тут сверху из окна мезонина на землю упал конец верёвки, и вниз соскользнула падчерица.

Поспешно сняв с огня так и не готовый напиток, Эль поторопилась вслед за Дашей — словно толкнуло её что-то.

Девочка выскользнула через заднюю калитку прямо в лес и оказалась на тропинке. Остановилась, прислушиваясь, и повернулась к мачехе: — Уже выспалась? — улыбнулась она, дождалась ответного кивка и продолжила: — А я пойду на озеро Келих, пока туда не набежало желающих искупаться, — и взяла Эль за руку.

Всё-таки, как ни пыжится эта не по годам серьёзная девчушка, но без матери ей неуютно. Придётся проводить. Тем более, что она опять забыла взять оружие, а вот мачеха уверенно держит в руке ставшую неразлучной двадцатьчетвёрку.

* * *

Глубокое спокойное озеро с удивительно прозрачной водой. Крутые, поросшие кустами и деревьями, откосы и узкая лента пляжа, покрытого серым в утренних сумерках песком.

— Это только с утра так, а потом ребята всё перебаламутят, — объяснила Даша, сбрасывая сарафан и оставаясь в купальнике. — Присядь вот тут, надеюсь, я быстро управлюсь.

— А почему ты уверена, что я не захочу искупаться? — не поняла Эль.

— Вода-то холодная, с гор. А тебе нужно беречь и себя и моего будущего братика.

И что на это возразишь? Села на бережку и даже не стала проверять — действительно ли вода настолько холодная. А девочка быстро вошла в озеро и превратилась в русалку. Вернее, вместо ног у неё появился рыбий хвост, а все остальное осталось челове... такое, как у Хомо. Точнее — хвост оформился дельфиний, потому что "лопасти" его сориентированы горизонтально.

Попытка плыть, извиваясь всем телом выглядела уморительно — девочке явно не хватало навыков. И она попробовала изменить стиль — ноги разделились и увенчались ластами. После этого дело явно пошло на лад. Снова вырос хвост. Сначала в виде весла, качающегося в вертикальной плоскости. Потом — рыбий, машущий в горизонтальной плоскости. И, наконец, крокодилий. Но он довольно быстро уменьшился — видимо, мешал ногам из-за избыточной толщины в основании.

Падчерица энергично экспериментировала с формой тела и вскоре остановилась на варианте, приближенном к форме ящерицы с несколько длинноватыми лапами и хвостом, похожим на заднюю часть угря. Даже голова сделалась удлинённой — змеиных очертаний шлем уверенно резал воду. Вот в этом виде она и рассекала некоторое время, быстро переплывая озеро то вдоль, то поперёк.

Засмотревшись на эти метаморфозы, Эль не заметила, что рядышком присел ещё один зритель, покрытый густым коротким мехом человек с подвижными кошачьими ушами. Поняв, что его заметили, мужчина приветливо кивнул и представился: — Мыло.

— Эль, — ответила Эль.

После чего уже вдвоём они наблюдали за Дашей, вышедшей на берег — она не перестала пробовать разные варианты внешнего вида. Первым был примерен образ тираннозавра. Небольшого и очень симпатичного. Этот зверёк пробовал на прибрежном дереве разные виды ударов: сначала хвостом, а потом задней лапой, но с опорой на хвост.

Затем начались вариации передних конечностей: клешня, булава, копьё, пила, топор — как прилежная ученица, девочка исследовала свои возможности, проверяя их в действии. Наконец, видимо удовлетворившись боевыми образами, она перешла к летучим: стриж у неё не смог оторваться от земли и она попробовала орла — тоже не сумела подняться. Разогналась по суше и сиганула с берегового откоса — получилось долететь до воды, но плюхнулась в неё близко, на совсем мелком месте.

Начала проверку перепончатых крыльев копируя конструкции летучих мышей — однако они её не слушались и ни в какую не желали махать. Точнее, делали это вяло и неуклюже. Зато способ белки-летяги — с перепонкой, натянутой между руками и ногами — дал очень хороший результат — метров двадцать парения над водой и только потом нырок, но уже в теле ящерицы.

Наблюдая за упорными трудами падчерицы, Эль невольно задумалась и о кровиночках своих — Оли и Ками. А ведь и родные дочери стали в чём-то похожими на эту девочку. С каким упорством одна из них распевала голос! А вторая — составляла алгоритмы разгадывания головоломок! Не то, что раньше, когда всё выходило только из-под палки.

Ещё, изредка поглядывая на расположившегося по соседству Идалту, отмечала его бурные переживания за Дашу — он сочувствовал каждой неудаче и, порой, казалось, был готов вскочить и побежать помогать или подсказывать. Хлопал себя по коленке, прядал ушками и даже подскакивал прямо на том месте, которым сидят.

Ну вот — усталая естествоиспытательница очередной раз выбралась из воды, на этот раз в нормальном человеческом виде, и побрела к лежащему на берегу сарафану... волоча за собой намокший беличий хвост длиной метра полтора. Не иначе — с устатку забыла убрать. Выглядела она мокрой и озябшей. Эль прижала дрожащую девочку к себе, пытаясь согреть.

Тут на тропе между деревьев появился фермик — этакий "жук" размером с пони. Впрочем, между "появился" и "прибыл" прошли всего две-три секунды, настолько стремительно он двигался. Мыло со вздыбленной шерстью взлетел на то самое дерево, что служило для отработки ударов, а Солдат (как только он замер, стало ясно, к какой когорте принадлежит этот фермик) замотал царевну в огромное пушистое полотенце.

Тут же появился второй. Такого же размера, но иначе сделанный — менее колючий на вид и с хватательно устроенными передними конечностями. Этот доставил кружку горячего чая. Видно, что по дороге две трети напитка расплескались, но и оставшиеся глотки быстро пошли на пользу Даше — синева со скул пропала, и девочка, наконец-то убрала хвост.

Мыло со смущённым видом вернулся с ветвей на землю и подошел, непринуждённо насвистывая главную тему из "Лебединого озера". В этот момент примчался Юморист и доставил электрочайник, из которого в кружку добавили кипятка... и Даша совсем повеселела.

Эль уже стало понятно, что топчущийся неподалеку Идалту тоже что-то припас для падчерицы и только дожидается удобного момента, чтобы... вот ужасно интересно, чего такого "чтобы"? И почему это мохнатое существо выглядит столь нерешительным? А главное — почему они с Дашей не обменялись даже формальными приветствиями — только переглянулись и понимающе улыбнулись?

Вот Мыло вытянул руку ладонью вниз и замер. А девочка принялась озираться по сторонам, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь. Больше ничего не происходило — фермики давно ретировались обратно в Пузиково, над горизонтом показался самый краешек Гаучо, и его ласковые лучи расцветили яркими красками всё вокруг.

— Вон там, — показала Даша в сторону крупных лиственных деревьев. — Осиное гнездо? — спросила она неуверенно.

— Нет, — ответил Мыло. — Это молодой рой седых пчёл. Их ещё иногда называют серебристыми.

— Они сейчас очень заняты, — добавила девочка. — Не будем их беспокоить.

Идалту кивнул:

— А ещё что вокруг интересного? Будь внимательней.

— Шесть стражей за нашими спинами выстроились дугой и четыре солдата в озере замкнули оцепление, — пожала плечами падчерица. — На другом берегу чем-то ужасно недоволен барсук. Тут вообще-то место довольно беспокойное от близости человеческого жилья, поэтому большинство зверей держится поодаль.

— Ты просто концентрируешься на знакомых тебе образах, — возразил Мыло. — На самом деле мир вокруг нас полон жизни, и каждое существо что-то чувствует. Постарайся ослабить напряженность, с которой контролируешь ситуацию. Впусти в своё сознание всё без разбору. Поначалу, конечно, немного захлестнёт, но постепенно разберёшься.

Лицо Даши стало не таким напряжённым. Оно словно потеряло заострённость черт, сделалось мягким и даже умиротворённым.

— Много птиц. У них столько хлопот! Листоежка слезает с липы. Ужасный волчонок обнюхивает старый след оленя. Ой! А этих зверей я не знаю... или не узнаю. Они очень далеко.

— Это мои питомцы. Группа практикантов-дипломатов берёт под наблюдение Желтиково. Будут пытаться вступить в контакт, — ухмыльнулся мохнатик. — В своё время я тоже с этого начинал как раз тут — на Прерии. Забавный урок нам тогда преподал Седой. На уровне личного общения установить связь с другой цивилизацией оказалось значительно проще, чем при попытке наладить взаимодействие с даже самой небольшой ячейкой общества. Впрочем, не будем отвлекаться от темы занятия. Сконцентрируйся на том практиканте, что для тебя правее других. Что он чувствует?

— Дремлет, — улыбнулась Даша. — Ой, стукнулся головой обо что-то. А! Это ему напарник отвесил подзатыльника.

— Тогда ладно. Расти, ефрейтор Пузикова и дальше совершенствуйся сама, — Идалту подмигнул своими выразительными глазищами, пожал плечами и, встав на четвереньки, по-кошачьи сиганул в кусты, мгновенно пропав из виду.

— Что это было? — приподняла брови Эль.

— Ну... это... в общем, когда я ходила в детском саду в выпускной поход, то наша вторая воспитательница повредила ногу. Её увезли на коптере в больницу, а вместо неё Борису Максимовичу стал помогать Мямлик. Он и показал мне, как слышать чувства других людей и зверей. Вернее, он многим попытался показать, но получилось только у меня.