Закон и справедливость

Борис Мишарин

Мечты и реальность,

Фантастика и бытие.

Закон и справедливость

Город жил своей привычной, обыденной жизнью. Объятый промышленным смогом, он ненадолго освобождался от копоти при ветре с дождем или снегом, в зависимости от времени года. Весной снег подтаивал на газонах и чернел от накопившейся сажи, но никого это особо не волновало, кроме, естественно, простых горожан, видевших всё наяву и непонимающих экологов с полной профессиональной импотенцизацией. Минприроды, видимо, все-таки занималось выработкой государственной политики и нормативных документов, но бумага, всё терпящая, всегда оставалось чистой и приборы не показывали ее загазованности или запыления.

Начало ноября... Снег уже выпадал до этого пару раз, но со временем стаивал полностью из-за повернутой немного земной оси и наступающих от этого холодов позже на две — две с половиной недели. Весна, соответственно, тоже наступала позже.

Начало конца осени... Пошел снег, который уже вряд ли растает. Снежинки плавно опускались вниз, иногда кружась и словно танцуя, вальс. Вальс снежинки...

Танцует вальс, кружит снежинка,

Метет паркет застывших рек,

То неба падшая слезинка

Здесь превратилась в пышный снег.

(из стихотворения автора)

Снежинки, пролетая мимо, заглядывали в окна домов, оседали на подоконниках и скатывались вниз на асфальт улиц и на газоны. Если бы они имели глаза и рот, то могли бы поведать удивительную картину бытия через каждый оконный проём. У ученых есть версия, что вода может хранить в себе информацию о происходящих событиях. Только как добыть и прочитать эту информацию? Говорят, что и у снежинок есть память, только как выявить спрятанную в них информацию? Наверное, в этом плане снежинки похожи на симпатические чернила. Растаяли и нет ничего. А ведь было, точно было и кто докажет обратное?

Летают, витают снежинки, садятся на подоконник палаты реанимации больничного комплекса и заглядывают внутрь. А там чистота, множество приборов и специальная кровать, на которой спит человек. Вернее, он не спит, он находится в коме. Причем уже пару месяцев. Персонал привык к нему, к этой неменяющейся изо дня в день ситуации и особо не напрягался, поглядывая иногда на приборы и убеждаясь, что все в порядке. Все в порядке?.. Чего же может быть в порядке, если человек в коме? В порядке — в смысле ухудшений нет и ладно.

Медведев Иван Сергеевич, по прозвищу Медведь, капитан полиции, старший оперуполномоченный уголовного розыска ОП-5, а если по-старому — то Зеленогорского РОВД города Н-ска при задержании членов опасной банды получил тяжелое огнестрельное ранение в голову. Хирурги сказали, что операция прошла успешно, но мозг человека таинственен и мало изучен — больной впал в кому. Рана уже зажила, и врачи сделали пластику, чтобы на лбу не было видно страшного рубца, энцефалограмма серьезных отклонений от нормы не показывала, другие органы без патологии, но больной в сознание не приходил.

Врачи пожимали плечами — для них ситуация тоже оставалась загадкой. Что-то, видимо, задето в мозге и это невидимое что-то пока держало больного в коме при всех нормальных лабораторных показателях. Можно сказать, что анатомически мозг изучен, а вот его многие функциональные способности остаются загадкой. Ударит молния, что-то замкнет в голове и человек становится экстрасенсом. Видит, слышит и чувствует болезни совсем по-другому. А что там замкнуло, какие нейронные связи пробило — сие пока не изучено, но предполагается. Однако, факт место имеет! Во как!

В палату зашла санитарка Воробьев Елена. В своё время не прошла по конкурсу в медицинский и решила устроиться младшим персоналом — всё ближе к будущей профессии. Поработает годик, глянет изнутри на тонкости врачебной специальности и точнее определится с будущим. И ещё — тайно надеялась, что врачи отделения помогут ей в грядущем поступить в медицинский университет.

Поздний вечер... Дежурившая медсестра ушла в ординаторскую к доктору. Какие там шуры-муры у врача с медсестрой — Елена точно не знала, свечку не держала, но догадывалась: любовники. А она готовила больного ко сну и улыбалась собственным мыслям — он и так спал без просыпаний два месяца. Чего его готовить...

Но необходимо опорожнить утку, ополоснуть и поставить обратно. Влажным полотенцем она протирала промежность, гигиена должна быть и у больных в коме. Интересно все-таки посмотреть и потрогать мужское хозяйство не в определенной интимной ситуации. Рассматривала с интересом и на этот раз "мальчик" вздрогнул от касания её рук, стал расти, увеличиваясь в размерах. Воробьева даже испугалась немного от увиденного и хотела уже было бежать в ординаторскую, но быстро передумала. Что подумают о ней врачи? Что она ласкала его, и он возбудился? Чего это встал его член ни с того ни с сего? Но интересно все-таки понаблюдать, зная, что тебя не видят, не слышат и не осудят.

А мальчик стоял солдатиком и иногда подрагивал, словно звал прикоснуться к нему. Елена наблюдала с интересом и чувствовала, как учащается дыхание. Собственная промежность повлажнела и изнывала зовущей истомой. Воробьева погладила его и взяла в ладонь. Мальчик несколько раз вздрогнул, словно тоже говоря о нестерпимом желании, и она, уже не осознавая ситуации, быстро скидывала с себя трусики, садясь на него. Двигаясь сверху с закрытыми глазами и полуоткрытым ротиком, Елена тяжело дышала и старалась не стонать от наслаждения — все-таки больница, а не домашняя постель. Понимая, что её никто не услышит, не сдержалась в итоге и по палате полетел протяжный стон сладострастия. Совершенно иные ощущения, совершенно иные... Теперь она понимала лиц, заказывающих оплачиваемый секс. Не надо подстраиваться и можно желать того, что хочется, а не ждать или ублажать партнера.

Мальчик уже успокоился, а Елена все еще оставалась сверху, наслаждаясь внутренним содержимым и остывая от незабываемого секса. Чуть позже она вытерла его тем же влажным полотенцем, от которого он вздрогнул в начале. Поцеловала в головку, поставила утку и накрыла простыней, начав немного соображать, и улыбнулась.

Воробьева не была девственницей, но такого неудержимого желания она никогда не испытывала. Что это было? Так сильно возбудил вид стоявшего члена? Но она и раньше видела подобное и в руках держала. Необычная обстановка больничной палаты или то, что он в коме и не надо оправдываться, говорить, что-то объяснять и продолжать связь? Связь? Она уже мечтала выйти на дежурство и следующей ночью. Почему? Потому что событие оставалось в тайне и нет необходимости подстраиваться под партнера.

Елена прилегла на топчан в своей санитарной каморке, но уснуть не могла. Ни к одному мужчине её не тянуло так сильно. Собственно, речь не о мужчине — она видела "мальчика" и хотела его снова. Наверное, потому что делала то, что хочет, не стесняясь спящего и двигаясь со своей скоростью и глубиной проникновения. Другого объяснения не находила и вновь вернулась в палату реанимации...

Позже вспоминала, что где-то читала про великого математика Ландау, который, находясь в коме, "заделал" ребеночка санитарке. Знала, что многие гении или слегка шизофреничны, или через чур любвеобильны. А этот тоже гений?

* * *

Снега на этот раз выпало достаточно много. Хотя в Восточной Сибири его много не бывает, в сравнении с Западной. Там зима наметает огромные сугробы, а здесь толщина снежного покрова в среднем не превышает тридцати-сорока сантиметров. Но все равно любой снег тормозит движение транспорта и заведующий отделением реанимации не понимал стагнации большинства женщин за рулем. Они не ехали, а буквально плелись по свободной улице, собирая за собой огромные "хвосты". А если авария, то это вообще "вилы".

Михаил Егорович Дежнев выехал на работу на час раньше обычного и все равно опаздывал к началу, матеря мысленно всех баб за рулем и гаишников, выдавших им права. Пусть не обижаются женщины. Есть среди них такие, которые водят автомобили лучше почти любого мужика, но большинство-то чайников, не чувствующих ни скорости, ни габаритов. А летом на трассе они вообще тащатся по середине и с какого боку их обгонять, куда они могут вильнуть?

Но как бы то ни было, Дежнев до работы доехал за три часа, хотя обычно требовалось тридцать минут, не более. Дежурный врач его не дождался, естественно, и ушел домой отдыхать после ночной смены. Коллеги доложили, что в отделении без изменений.

Утренний обход... В отдельную палату с минимумом реанимационной аппаратуры Дежнев зашел в последнюю очередь. Полицейского держали в ней не потому, что он был вип-клиентом, а потому что приборы требовались другим пациентам. Фактически у койки Медведева кроме стойки для капельницы ничего не было. Дышал он сам и неизвестно почему не просыпался.

— Что станем делать? — спросил Дежнев у лечащего врача.

Тот пожал плечами.

— Непонятный случай, совсем не понятный. Тяжелое ранение, согласен, но сейчас-то все показатели в норме! — доктор повысил голос. — Что ему надо?

— Бабу, естественно, — произнес полицейский, внезапно севший в кровати и осматривавший свое голое тело под простыней.

От удивления доктора и медсестра с ними открыли рты. Потом захохотали до коликов в животе.

— Бабу ему подавай, — радостно произнес Дежнев и положил руку на пульс, — скажи спасибо, что живой остался после такого ранения. У себя бабу искать станешь, не возражаю. Что последнее помнишь?

— Выстрел и всё... секс мне сегодня снился...

— А-а-а, тогда понятно, — усмехнулся заведующий реанимацией и уже произнес серьезно: — Два месяца вы у нас лежали без сознания, но, полагаю, что всё в порядке. Возьмем анализы и если всё в норме, в чём не сомневаюсь, то домой денька через три.

— Два месяца!? — поразился услышанным Медведев, — а мне казалось только ночка одна.

И та с сексом во сне, подумал он про себя. Точно помню, что кончил, а спермы в кровати и трусах нет — мистика... словно вернулись подростковые поллюции. Кому-то засаживал во сне...

Медведева перевели в общую палату. Кардиограмма, энцефалограмма, анализ крови, мочи... и действительно выписали на третий день домой. В поликлинике УВД продлили больничный лист для реабилитации.

Но Медведь, как звали его за глаза коллеги и преступный мир, долго не отсиживался дома. Отдохнул денек, помылся и заявился на службу. Естественно, Оболдиной Ирине Витальевне, подполковнику полиции, начальнику Зеленогорского отдела доложили сразу. Она не вызвала его к себе, а явилась к нему в кабинет сама и сразу стала отчитывать:

— Ты почему бандитов пошел брать один, ты смерти моей хочешь, ты под монастырь весь отдел подвести хочешь? Ты почему всегда безалаберный и безответственный? Ты почему не восстанавливаешь здоровье, а заявился на службу? — прямо кипела она вопросами.

— Так я это... здоров. А у вас пуговичка расстегнулась на груди...

— Где? — удивленно переспросила Оболдина и опустила голову, разглядывая китель.

Поняла, что ее обманули — Медведев исчез из кабинета, пока она проверяла пуговицы. Продолжила на высоких тонах:

— Ну я тебе еще покажу, устрою райскую службу... А вы чего тут рты пораскрывали — работать надо. Вернется Медведев — пусть ко мне зайдет.

Трое оперативников уткнулись в документы, не поднимая головы и зная, что сейчас лучше молчать и не хихикать в ладошку.

Начальница повернулась и ушла к себе. Коллеги Медведева понимали, что он погорячился, когда пошел один на банду без предварительной подготовки. В результате упустил матерого преступника и сам чудом выжил. Пуля попала прямо в лоб и прошла навылет верхом между полушариями. Дико повезло капитану, дико! Такое только в сказках бывает и в жизни один случай на несколько миллионов. Что б в лоб и выжить!..

Через несколько минут капитан заглянул в собственный кабинет, понял, что начальницы нет и прошел на свое рабочее место. За два месяца ничего не изменилось. Те же четыре стола — за одним он, за другим капитан Самосин Виктор, за третьим старший лейтенант Курочкин Сергей и за последним старший лейтенант Зверев Андрей.

— Иван, ты не Борис, но всё равно не прав. — Начал разговор Самосин. — Зачем ты полез к этому рецидивисту в одиночку и без подготовки? Теперь он понимает, что твой кровник и зашкерится не слабо. Оболдину в краску вогнал с этой пуговицей на груди... А она переживает за тебя, беспокоится, уважает и по-матерински любит. Ей тоже немало из-за тебя от начальства досталось. Кстати, просила тебя зайти, когда в кабинет вернешься.

— Всё, лекция кончилась? — съехидничал Медведев. — ты же опер, Виктор, и прекрасно понимаешь, что бывают неотложные ситуации. Я случайно на Кирпича наткнулся, проследил за ним и посчитал, что возьму. Не мог я пропустить такого рецидивиста, находящегося во всероссийском розыске, не мог. Где потом искать его, если не взять сразу? А ты всегда знаешь, где соломку стелить? Ладно... пойду на ковер...

Он постучал и вошел в кабинет начальника отдела.

— Явился по вашему приказанию.

— Я не Христос и ты не народ. Доложи, как положено.

— Капитан Медведев, прибыл по вашему приказанию.

— Так-то вот лучше, присаживайся, Медведев.

Оболдина кивнула на стул у приставного столика.

— Станете вновь воспитывать, Ирина Витальевна? Так я уже поперек лавки не помещаюсь.

Начальница пропустила колкость мимо ушей и внимательно разглядывала Медведева. Ей казалось, что он сильно изменился за эти два месяца, проведенные в коме. Нет, он не осунулся и не похудел сильно — он стал пахнуть мужчиной и её потянуло к нему, словно самку в период гона. Самец, перед ней сидел красивый самец, намазанный флюидами. Она не сомневалась, что его чем-то там накачали в больнице, какими-то препаратами для борьбы со слабостью, но, видимо, переборщили и теперь он "полыхает силой". Взяв себя в руки, она заговорила спокойно:

— Понятное дело — ты у нас самый. Самый безалаберный, недисциплинированный, но и самый лучший сыщик. Хам тоже самый и прочее. Поэтому решено создать пилотный проект или направление. Ты, Иван Сергеевич, больше не станешь заниматься мелочевкой, а только раскрытием тяжких и особо тяжких преступлений. В качестве воспитательной меры я выбрала тебе помощника или напарника. Лейтенант Дроздов... он окончил институт МВД в этом году и переводится к нам из другого района, потому что живет в нашем. Вот ты и станешь его обучать и воспитывать, а с воспитателей пример берут. Так что не опозорься, капитан. Дроздов уже знает, что его наставник — лучший опер города. И ещё, у вас будет отдельный кабинет. Тот, который участковые занимали рядом с вашим. По большому счету он им ни к чему — всё равно они у своего начальника на совещания собираются, а потом на опорных пунктах работают. Так что выздоравливай, Иван Сергеевич, набирайся сил и приступай к службе. До закрытия больничного появляться в отделе запрещаю. Это приказ! Свободен, капитан.

Медведев встал и тоже стал рассматривать начальницу. Сорокалетняя женщина выглядела в форме эффектно, хоть и не носила коротких юбок. Всё, как положено, пять сантиметров выше колена. А в кресле юбка всё равно сдвигалась немного, заставляя кого-то дышать чаще.