Закон и справедливость

Иван повернул торчащий в замочной скважине ключ и подошел к Оболдиной. Сообразив, что не устоит и кинется на шею, она использовала последний аргумент — закричала:

— Вон отсюда, вон!

Но капитан поднял её с кресла и притянул к себе, впился в губы, заглушая крик. Несколько секунд Ирина что-то мычала нечленораздельное и колотила кулачками по спине Ивана, а потом стала суетливыми движениями расстегивать его брючный ремень. Он уже стащил с неё трусики и усадил на стол, закинув ноги на плечи...

Через пятнадцать минут, одеваясь, она спросила:

— Тебе в коме феромоны кололи, откуда ты такой взялся?

— Не знаю, — пожал он плечами, — два месяца без интима и вы привлекательны до безумия, Ирина Витальевна. И юбку носите сексуально, не оголяя бедер и давая разыграться мужским фантазиям. Извините, не мог устоять.

— Не мог он...

Теперь она притянула его к себе, целуя в засос и снова стаскивая с него одетые уже брюки...

Вечером Оболдина пыталась размышлять в своем кабинете. Медведев младше её намного — ему двадцать восемь, а ей сорок три. Пятнадцать лет разницы — много это или мало? Но точно не мало! И никто никому ничего не обещал, даже ласковых слов сказано не было. Он лишь назвал привлекательной, из-за чего не мог устоять. А я-то могла? Что случилось? Её никогда ранее не охватывало необузданное вожделение ни перед одним из мужчин. Возраст толкнул, что больше никто не возьмет? Чушь, конечно, собачья чушь. И что сейчас? Она чувствовала легкую боль в промежности от безудержного секса и снова хотела его. А как? Оставить в скинутых трусах всю женскую гордость и заявиться к нему домой на ночь?

Оболдина долго искала ответ, но он всегда заворачивал за угол собственной извилины и в конце концов окончательно затерялся в мозговом лабиринте. Ранее спать с подчиненным запрещал бы моральный кодекс. И чего я раздумываю — не школьница ведь...

* * *

Морозы в ноябре, как обычно для коммунальных служб, наступили внезапно и неожиданно. Ближе к концу месяца сразу завернуло под минус двадцать и наконец-то пришла настоящая зима. Правильно поэт написал:

А ноябрь в Сибири коварный,

Минус двадцать мороз завернул,

Неожиданно холод ударный

Коммунальную службу обул.

И дорожники водят плечами —

Не звонил о морозе никто,

Гололед посыпают речами,

Про песочек забыли давно.

А морозец, взбрыкнувши лукаво,

Уступил снова место теплу,

Плюс на улице слева и справа

Лужи с грязью месил поутру.

Каждый год повторяется снова,

Календарь ни к чему временной,

Обслужить нас еще не готова

Коммунальная служба порой.

(здесь и далее стихи автора)

Медведев пару недель, отведенных поликлиникой на восстановление после тяжелого ранения, на работу не ходил. Совсем не потому, что считал больничный необходимостью — элементарно хотелось проверить чувства. И он понял, что не любит. Да, секса хотелось, но он не любил. А может, пока не любил, кто знает?

За время его вынужденного отсутствия лейтенант Дроздов уже перевелся из соседнего отдела и вселился в отдельный кабинет, более или менее обжил его — столы, стулья, сейфы, шкаф для одежды, чайник и кружки. Он ждал своего наставника. И все равно Медведев появился неожиданно.

— Разрешите представиться, товарищ капитан, лейтенант Дроздов.

— Представляться тебе пока еще рано, — Медведев поднял глаза к небу, — но всё правильно говоришь, — добавил он. — Рассказывай — каким ветром тебя сюда занесло.

— После института МВД распределился в соседний район, а живу здесь. Ездить туда очень неудобно, с двумя пересадками приходилось добираться. Вот и попросился в ваш отдел.

— Понятно, студент... в поездках есть определенный смысл, согласен, но это не главная причина. Когда лжет преступник — понятно, а когда коллега... это ни есть хорошо.

— Я не студент, — возразил Дроздов, — и зовут меня Степан.

— Понятно, студент, понятно, но я тебя никуда не зову.

Медведев вышел из кабинета и направился к начальнице.

— Разрешите доложить, товарищ подполковник, капитан Медведев здоров и готов приступить к своим служебным обязанностям.

— С Дроздовым уже виделся? — спросила Оболдина.

— В кабинете сидит студент.

— Ну-ну... ты его сильно-то не гноби и не унижай, а то мне, прежде всего, это боком может выскочить.

— Салфеток у меня нет для подтирки его генеральской задницы, так что пусть сам выживает, — зло пояснил капитан. — Выживет — примем, а нет: так пусть катится. Нянчиться не собираюсь ни с кем, тем более с генеральским сынком.

— Откуда узнал, кто проболтался? — озабоченно спросила Оболдина.

— Так начальство необходимо знать не только в лицо, — усмехнулся Медведев, — первая жена начальника ГУ МВД области Дроздова. Вернее, не жена — сожительница и генеральский сынок её фамилию носит. Даже удобно — можно походатайствовать без особого напряжения.

— Без особого напряжения и получить можешь, — нервно ответила Оболдина. — Свободен.

Капитан пожал плечами и вышел. Зашел в свой старый кабинет.

-О-о-о-о! Малэнкай началника пожаловала! — воскликнул Виктор Самосин, — заходы, туленом будещь.

— Чего это тебя на чукчей потянуло? Здорово, ребята.

Он приобнял капитана, поздоровался за руку с Андреем Зверевым и Курочкиным Сергеем.

— Так завалили вчера тут одного в поле, — пояснил Сергей. — Ножевое в сердце и никаких следов, отпечатков и документов. Глухарь полный, Оболдина приказала тебе материалы передать. Кстати, твой Дроздов тоже выезжал на осмотр места происшествия.

— И как он?

— Да мы все никак — следов-то нет. Поле чистое, а у колосков разве что спросишь. В свидетелях травка одна пырей, да какая-нибудь другая, — пояснил Курочкин, — и даже они прячутся под снегом.

Медведев забрал дело и вернулся в свой кабинет. Стал изучать протокол осмотра, фотографии.

— Ты вчера на убийство выезжал, рассказывай.

Дроздов понял, что его непосредственный начальник просматривает пока еще тоненькое уголовное дело.

— Семья на дачу поехала, дети по сторонам смотрели из машины и увидели труп в поле на снегу. Папаша остановился, в полицию позвонил. Колото-резаная рана в области сердца. Медики утверждают, что смерть наступила в 2-3 часа дня. Орудия убийства на месте не обнаружено, как и документов. Я хотел сделать запрос в ГИБДД, чтобы нам дали просмотреть записи с видеокамер на выезде из города. Вряд ли преступник пешком туда пришел и запросил сводки о пропавших без вести лицах монголоидной расы. Но Оболдина мне отказала, заявила, что вы придете и разберетесь. Типа, нечего лишний раз запросами коллег отвлекать.

— Поехали, — только и произнес Медведев.

— Куда? — поинтересовался Дроздов.

— На кудыкину гору к дедушке Егору. Место покажешь, где труп лежал.

Служебный автомобиль ехал на небольшой скорости по трассе мимо искомого поля, а Дроздов все никак не мог определиться, где все-таки ранее находился труп. Ночью шел снег с ветром и следы замело. Снежная целина — как тут четко определиться? Медведев остановил машину, вышел.

— От тебя, студент, толку... — он не стал договаривать про козла с молоком. — Не будь гордым, поклонись полюшку, и оно подскажет тебе истину, — с усмешкой произнес Медведев.

Лейтенант посмотрел разочарованно-неодобрительно на своего наставника.

— Ты глазками-то не стреляй и не артачься, считай мою просьбу приказом — кланяйся... Да не мне, студент, черт бы тебя подрал, а полю.

Дроздов наклонился и "горизонтальным" взглядом заметил еле просматриваемую дорожку следов. Выпрямился — нет ничего. Наклонился и снова увидел заметенный снегом следы.

— Как вы догадались, товарищ капитан? — удивленно спросил Дроздов.

Медведев ничего не ответил, только хмыкнул и пошел по следам. Обыкновенная физика или наблюдательность, но многие понимали, что при смене ракурса невидимое может стать явью.

— Здесь тело лежало, — произнес он.

— Здесь, — подтвердил лейтенант.

— Ты не перебивай старших и не поддакивай, пока не спросят, — оборвал его Медведев, — на фото внимательно посмотри.

Он протянул Дроздову фотографию трупа, тот взял и через минуту спросил:

— И что? Труп, как труп.

— Труп, как труп, — передразнил Медведев и уже громче добавил: — Необычный это труп, совсем необычный. На фото смотри и на себя, на фото и на себя — видишь разницу?

— Иван Сергеевич, — возмутился Дроздов, — вы командир, но должны быть какие-то рамки приличия — я живой, а на снимке труп.

— Студент, — зло произнес Медведев, словно обругал матом, — тебе глаза-то чем запорошило — снегом или дипломом полицейским? Почему труп зимой с голой ножкой, какие версии у тебя?

Дроздов действительно только сейчас заметил, что у трупа одна ступня в носке.

— Наверное, слетел ботинок где-нибудь по дороге. В машине, когда ехал или везли сюда. Или здесь слетел, когда убегал. Где его искать-то сейчас в снегу? Разве это так важно?

— Студент, — с издевкой произнес Медведев, словно выругался, — нет ничего важнее сейчас этого пропавшего ботинка. А почему?

Дроздов пожал плечами.

— Причем здесь ботинок?.. Это же не орудие убийства, преступник на нем отпечатки свои оставил или паспорт в нем забыл? — съязвил лейтенант.

— Студент, — вновь произнес Медведев, — я могу поверить, что летний туфель может слететь, а зимний ботинок нет, пока его целенаправленно не снять. Преступник бы оба ботинка снял, а тут один. Значит, его скинул сам пострадавший, пока еще живой был и сунул куда-то в снег. Времени на поиски у убийцы не было — день в разгаре, труп на виду, сматываться быстрее необходимо. Заметь — он не выкинул ботинок, а тайно сунул в снег. Чего стоишь столбом — рой снежок в радиусе метра, дальше он его не засунул.

Дроздов начал разгребать ногами снег и вскоре с удивлением воскликнул:

— Иван Сергеевич, ботинок!

— Не тронь, — крикнул капитан, — перчатки есть?

— Откуда, — ответил он.

Медведев достал из кармана перчатки, одевая, пояснил:

— Из аптеки, студент, или у экспертов взять можно.

Капитан вынул ботинок из снега, засунул руку в перчатках внутрь и вытащил матерчатый мешочек. Развязал его.

— Камушки... алмазы, видимо, а убитый, скорее всего, якут. Оттуда лучшие друзья девушек к нам прибывают. А ты говоришь при чем здесь ботинок... Причем, выходит, еще как причем! Звони в Следственный комитет, пусть следак приезжает с понятыми и оформляет всё сам.

Дроздов позвонил и потом пояснил наставнику:

— Следователь нам поручил изъятие, отдельное поручение он выпишет.

— Никогда не соглашайся на такие мероприятия, студент, особенно когда придется изымать что-то ценное. Алмазы, возможно, исчезнут из Следственного комитета, а виноваты мы с тобой будем — вес не тот, размеры не те и так далее. Осмотр места происшествия — это удел следаков, а мы с тобой должны преступника найти и на блюдечки им предоставить. Они оформят его с ошибками, адвокаты за это уцепятся и зашуршат денежки. Шур-шур-шур — вот такое название у сказки получается, студент. А ты что подумал? — хитро улыбнулся Медведев. — Ладно, позвоню следаку, чтобы приезжал побыстрее.

— Он не поедет, — пояснил Дроздов, — он уже выписывает нам отдельное поручение на проведение повторного осмотра.

— Лапшу с ушей надо иногда стряхивать, студент. Повторный осмотр — это признание недоработок или ошибок следствия. Ничего он не выпишет и потом обвинит тебя в самодеятельности, прикрыв свою задницу. Он не поедет — он пулей сюда полетит.

Медведев замолчал и набрал номер телефона, включив громкую связь:

— Капитан Дровосекин? Здорово, это Медведев. Чего ты там моего помощника в заблуждение вводишь, какой еще повторный осмотр места происшествия операми без вашего участия?

— Привет, Медведь, ты же на больничном...

— Вышел сегодня на службу. Минут за тридцать подъедешь?

— Не-е, я же сказал Дроздову, что даю отдельное поручение, пусть проводит осмотр сам.

— Так я же не против — вот и привези ему свое отдельное поручение, а слова-то к делу не подошьешь.

— Ты не указывай, Медведь, что и как следствию делать. Пусть Дроздов изымает ботинок и везет его ко мне вместе с найденными стекляшками — там и вручу ему лично отдельное поручение.

— Дровосекин, ты ничего не попутал? Хочешь свой прокол на Дроздова свалить, а из меня лоха обыкновенного сделать?

— Я даю вам отдельное поручение, капитан Медведев, выполняйте.

— Есть выполнять отдельное несуществующее поручение, капитан Дровосекин. Понятых только у меня нет, но я сейчас в прессу звоню, они быстро подъедут. Ты уж извини, если завтра газетенка какая объявится с заголовком: "Следствие провело некачественный осмотр места происшествия". Или по телевизору брякнут: "Следователь умышленно скрыл алмазы, чтобы в последствии их присвоить или все-таки плохо искал"? Извини, Дровосекин, батарейка садится, а мне еще журналистам позвонить надо, других понятых мне на трассе не найти.

Он отключил связь.

— Вот так, студент, не получится у Дровосекина уволить тебя из органов.

— Не понял? — удивленно спросил Дроздов.

— Чего тут непонятного? — хмыкнул Медведев, — никакого отдельного поручения нам следак не выпишет и от своих слов откажется, потому как это станет грозить ему служебным несоответствием или увольнением. Он не нашел, а опера нашли! Мы для следствия рабочие лошадки, низший класс, пролетариат юриспруденции. А они дворяне правоохранительных органов, в прокуратуре графья сидят, в суде князья целые. Дружба между этими структурами не водится и поэтому на слово не надейся. А вот собственное начальство поставить в известность вовремя необходимо, ибо могут начаться боевые действия.

Медведев как-то криво усмехнулся и позвонил Оболдиной...

Через полчаса на загородном поле собралось почти все руководство УМВД и СК области. Молодой Дроздов еще недопонимал, что война между ведомствами уже началась еще в городе.

Дровосекин, прикрывая свой зад, доложил своему руководству фальсифицированную информацию. Оно позвонило Оболдиной, та разъяснила и дальше уже пошли банальные препирательства до уровня областных руководителей. Генералы все же точки над "и" расставили.

Медведев не мог участвовать в возможных махинациях с алмазами, так как был на больничном после ранения и во время осмотра места происшествия не присутствовал. И именно он обнаружил этот ботинок с алмазами. Консенсус выглядел следующим образом — МВД не подает информацию в СМИ, а СК тихо увольняет следователя Дровосекина по собственному желанию. И непоколебимый образ правосудия в глазах молодого лейтенанта Дроздова несколько потемнел.

* * *

Медведев раздумывал — то ли пожарить картошку с мясом, то ли сварить пельмени? На зарплату полицейского опера постоянно в ресторан не находишься, да и в столовую тоже. Дома тоже нужно что-то готовить.

Он вытащил из морозилки сало, порезал небольшими ломтиками и бросил на сковороду, обжаривал до шкварок, потом мясо и в конце картошку. Любил ее кушать с сальными шкварками и мяском. Но не успел наложить в тарелку, как кто-то позвонил в дверь.