Закон и справедливость

— Скажи, Медведь, мои парни от тебя, как черт от ладана шарахаются. В один голос с неподдельным ужасом рассказывают, как ты всю охрану барыги из пальца расстрелял. Что это было, что за глюки они рассказывают? — спрашивал с неподдельным интересом Мачо.

И Иван заметил, что вор тоже немного побаивается в свете последних событий. Качки рассказывали законнику, что Медведь поднимал большой палей вверх, наводил указательный и средний пальцы на охранников и говорил: "пу-у". Те падали замертво. Мачо не верил, а братки клялись, чем угодно.

— Видишь ли, Мачо, в чем тут дело, — Медведев хитровато улыбнулся, — было такое, было. Только я говорил не пу-у, а спу-у, и они спали, естественно. А стоя заснувшие падают, вестимо. Вот и вся фишка.

— Да ладно, — не поверил Мачо, — я идиот что ли?

— Причем здесь идиотизм, Мачо? — серьезно возразил Иван, — я действительно говорил спу, и они спали. Но чтобы тебе было понятно: толкую — это стрельба гипнозом. Ты никогда про гипноз не слышал что ли? Все охранники барыги живы, здоровы и нашего прихода не вспомнят. Куда делся их хозяин — только плечами пожмут.

— Про гипноз... ни хрена себе гипноз, — только и ответил Мачо. — Впрочем, а хрен его знает, — словно повторился он. — У меня есть двушка нежилая в центре города. Возьмешь под офис? Ты же, я слышал, адвокатом стал.

— А вот помещение возьму с удовольствием. По какой цене?

— Да Бог с тобой, Медведь, не возьму я с тебя денег — ты мне великую услугу оказал. Мои юристы оформят всё на тебя. Ты езжай домой, а мне еще дела предстоят...

Через несколько дней Медведев узнал, что на месте обнаружения тела брата вора в законе нашли два обгоревших скелета с разбитыми костями черепа. И никто не связал эти трупы с найденным три года назад телом.

* * *

Март в Сибири всегда славился неустойчивой погодой. Всё смешивалось в марте — солнце, облака, ветер, штиль, плюс и минус. Но весна все-таки брала своё, ручьи бежали и снега таяли, не смотря на скачкообразные холода.

Медведев решил заглянуть к Солнцевым. Его рассказ на оправдание не походил, но кое что объяснял.

— Не был неделю — дела. Сдал экзамены, оформил документы и стал адвокатом. Дома навел порядок и нанял домработницу, которая станет убираться и готовить пищу. Что-то наподобие вашей Марьи Ивановны. Зовут Ольга Петровна, она живет со мной на одной лестничной площадке. Женщина неопределенного возраста.

— Неопределенного возраста — это как? — спросила Анастасия Петровна.

— Если шестьдесят четыре, то говорят, что больше шестидесяти. Если шестьдесят шесть — то под семьдесят. А ей шестьдесят пять — ни то ни сё, — ответил Иван.

— Понятно, — согласилась Солнцева старшая, — устраивал свой быт. А мы...

— А вы, — перебил её сразу Медведев, — вы ни при чем, Анастасия Петровна. Хотелось бы, чтобы Светлана жила со мной, для этого сейчас есть все условия.

— Так сразу? — удивилась она. — Ты станешь пропадать днями, а мне и поговорить не с кем. Тут я вечером с мамой, а там с телевизором?

Медведев встал с кресла, ответил серьезно:

— Я старался... но это твой выбор... извини...

Он положил ключи от квартиры Солнцевых на стол и ушел, так и не поужинав. Никто его не останавливал и не возражал. Только у Светланы глаза повлажнели и на этом история завершилась.

Медведев вернулся в свою новую квартиру, зашел к Ольге Петровне.

— Хотел познакомить вас со своей женой, — начал он, — но она не захотела оставлять свою маму, с которой проживает. Но ничего страшного, мы не зарегистрированы официально и поживем отдельно, а там видно будет. Наверное, она права — меня частенько не бывает дома, а ждать ей не хочется. Ну да ладно — вам меньше готовить.

Квартирку, переделанную в нежилое помещение, Мачо подарил кстати. Иначе пришлось бы где-нибудь снимать каморку. Сейчас Медведев раздумывал — стоит ли ему брать помощников? Взять — неплохо, но им платить надо. По ходу разберемся, решил он.

Иван позвонил Оболдиной и уехал в старую квартиру. Ирина, отдыхая после очередного соития, вдруг заговорила о работе.

— Ты знаешь, Иван, Следственный комитет прихватил с наркотиками Батона, кило с небольшим.

— Батон — приближенный Мачо, а почему Следственный комитет? Наркотики — это же должны расследовать твои следаки, Ирина.

— В том-то и дело, Ваня, что следователи ОВД занимаются наркотой, если там не должностные лица и не подростки. Батон, — Оболдина криво усмехнулась, — он, конечно большой человек в ОПГ, но не подросток и не должностное лицо. Видимо, Следственный комитет решил пропиариться, не слил полученную информацию и взял преступника собственными силами. Дело возбудили, экспертизу провели, палку, естественно, срубили и нам материалы передали. Типа, теперь колупайтесь сами. Лавры им, а нам рутина.

— Кто Батона задерживал и дело возбуждал? — спросил Медведев.

— Так Суворова и задерживала, она вновь появилась в комитете, — ответила Оболдина.

— Ага, значит, на время её в район кинули и теперь вернули обратно, когда меня не стало в полиции. И как эта сикалка могла рецидивиста задержать? Что там в материалах?

— Ничего особенного, — ответила Оболдина, — в протоколе только она и более ни один сотрудник не указан. Понятые, естественно.

— У Батона черный пояс по каратэ и его Суворова задержала. Бред полный. Но меня другое беспокоит — где она килограмм наркоты взяла? Это же миллионы... Видимо, где-то раньше утаила пакетик и сейчас хочет выпендриться. А что? Вполне может звание внеочередное получить и должность повыше.

— Как это утаила? — не поняла Оболдина.

— Её же к нам из другой области перевели. Там наверняка оформляла протокольчик на несколько пакетов и заныкала один. Другого объяснения у меня нет. Вот и пригодился он здесь. На этом пакетике она рассчитывает взлететь не хило.

— На сказку похоже, — то ли возразила, то ли ответила Оболдина.

Немного подумав, Медведев посоветовал:

— Ты вот что, Ирина, сделай — дай указание своему следователю, чтобы он там особо не рылся, не копался и побыстрее дело в суд направлял. Батон скоро попросит меня адвокатом пригласить. Громкое дело будет, не сомневайся.

— Ты возьмешься защищать Батона, — удивилась Оболдина, — этого преступного отморозка?

— Не Батона я стану защищать, а поимею комитет по полной программе. Моё увольнение им еще не раз аукнется. А Батон — он и есть Батон: всё равно попадется и сядет, но не в этот раз. И молчок — никому ни слова.

* * *

Еще вчера светило солнце и бежали ручьи, а сегодня с утра разыгралась метель. Ветер никогда комфорта не доставлял и даже в машине уют ощущался не полностью. Ветер кидал снег в стекла, но пробиться внутрь не мог и бесновался на улице.

Медведев подъехал к особняку Мачо без предварительного звонка. На удивление машину запустили во двор и на входе его никто не пытался досмотреть. Лишь один из охранников провел к своему шефу в кабинет, видимо, для того, чтобы гость не блуждал по зданию.

Отношения между двумя противоположностями заметно улучшились, но при встрече они еще всё не здоровались. Медведев без приглашения сел в кресло и заговорил первым:

— Батона с наркотой взяли. Что скажешь, Мачо?

— Беспредел полный, подстава, — начал свирепеть вор и ударил кулаком по столу, — не было у Батона наркотиков, я точно знаю.

— Так сходи и заяви об этом, — с усмешкой бросил Медведев.

— Издеваешься, Медведь, чё приперся?

— Информацией поделишься?

— Какой информацией, Медведь, ты офонарел что ли?

— Ты сказал, Мачо, что наркотиков у Батона не было. Но килограммами героин не подкидывают. Трех грамм вполне хватит для крупного размера.

— Я тоже уже голову сломал всю, — начал снова возмущаться Мачо, — но не было у Батона герыча, не было. Не знаю, что думать. Он же не самоубийца, чтобы в обход меня наркотой заняться.

— Что адвокат говорит?

— Что говорит? Хреново, говорит. Взяли с поличным при понятых, вес тысяча пять грамм, а это особо крупный размер. За сбыт могут двадцать лет впаять. Возбудили статью 228.1 УК РФ. Следственный комитет задерживал и сейчас передал дело в ментовку — они наркотой занимаются.

— Но и что адвокат говорит? — не унимался Медведев.

— Чё говорит?.. Ты идиот что ли, Медведь, чё он может сейчас сказать? Говорит, что отмазать не получится, но срок скостить попробовать можно. Денег потребуется много. Вот что он говорит.

— Я не идиот, Мачо, а ты придурок полный, если с такими адвокатами общаешься.

— Чего-о-о? — вор сжал кулаки.

— Ничего-о-о, — по-обезьяньи ответил Медведев, — лапшу-то с ушей стряхни.

— Не понял... Другого бы уже завалил, но ты мне ни разу еще пургу не мёл. Поясни.

— Это ты поясни, Мачо, кто покупателем на сделке был? — с ехидцей спросил Медведев.

— Каким покупателем, ты о чём?

— Ты сказал, Мачо, что дело возбудили по статье 228.1. По этой статье производство или сбыт предусмотрен, а особо крупный размер — от пятнашки до двадцати. Особо выбирать нечего. Батона не в производственной лаборатории взяли — остается только сбыт. И кому он кило с лишним героина сбывал? Или упустили покупателя менты?

— Никакого покупателя не было и ментов тоже. Батона баба следачка задержала.

— Баба задержала, — усмехнулся Медведев, — Батона, у которого черный пояс по карате. Она бэтманша что ли? Сколько денег адвокат просит?

— Пять лимонов пока.

— Неплохо, совсем не плохо. Действительно можно договориться с судом на пятнашку — по году за лимон. Короче, хватит порожняк гонять, Мачо. Адвоката не трогай и не разбирайся с ним, пока Батон на свободу не выйдет. А коня в камеру загони, чтобы он меня в адвокаты потребовал — типа, бывший мент защитит лучше. Годик придется отсидеть пока дело в суд не отправят. А там он в чистуху выйдет, оправданным полностью. Пусть терпит и ждет, надеюсь, что подогрев в камере ты обеспечишь. Адвокат не должен знать о нашей встрече и пять лимонов гони сейчас.

— Не понял...

— Чего ты не понял, Мачо? Суд оправдает Батона полностью, остальное тебя не касается.

— Я понимаю, Медведь, что ты был лучшим сыщиком, — неуверенно возразил Мачо, — но стать адвокатом...

— Лучшим ты хотел сказать... деньгу гони и год по поводу Батона никого не тревожь.

— А почему год? — всё не унимался Мачо.

— Да потому, что судебная система такая, судебный процесс раньше не начнется.

— Так следователь может дело прекратить, — возразил Мачо.

— Блин, умные все стали, аж тошнит... Может ментовский следователь дело прекратить, согласен. А Следственный комитет его заново возобновит по представлению прокуратуры. Но это уже будет не год, а два. Когда суд оправдает — никто не рыпнется. Так что выбираешь — год или два? Или пусть двадцать лет сидит?

— Да-а-а, не был бы ты Медведем... — Мачо не договорил и ушел. Вскоре вернулся, бросив на стол шесть миллионов. Пояснил: — Пять судье, как ты просил, и лимон тебе на расходы.

— Ни хрена ты, Мачо, не понял. Я никому платить не собираюсь, но за шесть миллионов спасибо. Коня только в камеру обязательно зашли — Батон должен сам от адвоката отказаться и меня выбрать. Это единственное условие.

— А как...

— Всё, Мачо, всё — деньги взяты и объяснений никаких не будет. Встречай своего Батона через год полностью оправданным.

— Подожду годик, ладно, — вынужденно согласился Мачо. — Это будет типа "пу-у-у" и освободили?

— Что-то вроде этого, — улыбнулся Медведев, — но никакого гипноза.

* * *

Иван решил заехать в областную библиотеку и взять кое-какую литературу по судебному процессу. В уголовном праве он разбирался неплохо, а процессуальные вопросы знал несколько хуже. Достаточной практики не было.

Сотрудница библиотеки, кстати, очень миловидная женщина лет двадцати пяти и одновременно красивая, произнесла со вздохом:

— Упала культурология страны, упала ниже плинтуса. Художественную литературу практически не читают. Приходят в библиотеку студенты, которым учебников не досталось, или такие как вы: за спецлитературой. Вы случайно не Медведев?

— Медведев. Разве мы знакомы?

— Нет, к сожалению. Я юрфак заканчивала, но на работу устроиться не смогла. В библиотеке вот обитаюсь. А вы сыщик... наслышана...

— Плохо наслышаны — уже не сыщик, а адвокат. Выперли меня из полиции.

— Что в мире творится — лучших увольняют!.. Кошмар!

— Ты опять болтологию развела на рабочем месте, — послышался недовольный голос подошедшей женщины в возрасте, — я тебе тысячу раз говорила — не болтай с клиентами. Надоело — ты уволена.

— Грымза старая, достала уже своей ненавистью ко всем. Хватит, натерпелась и сразу уйду, как получу трудовую и расчёт.

— Вот тебе, — она показала фигу, — а не трудовая и расчет. Побегаешь еще за мной, попросишься обратно, когда на вокзале спать придется.

Медведев быстро вник в ситуацию и понял, что эта старая грымза, как назвала её девушка, является директором библиотеки. Есть неуживчивые люди, ненавидящие всех подряд. Директорша была как раз из таких, ненавидела людей только за то, что они есть.

— Молчать! — через чур громко для библиотеки произнес Медведев. — У вас, уважаемая, только два варианта имеются. Извиниться, произвести расчет и выдать трудовую книжку немедленно. Другое даже озвучивать не хочу.

— Чего-о-о? — насупилась и поперла буром директорша, — ты кого сюда водишь, наглючка, хахалей, любовников в святое место, где на полках лежат Толстой, Пушкин, Лермонтов?! Убирайся немедленно из библиотеки, тварь бесстыдная, а уволю я тебя за прогулы без выходного пособия. И любовничка своего забирай, чтобы духу вашего не было. Вон отсюда, — закричала директорша.

— Что ж, — спокойно произнес Иван, — придется применить вариант номер два. Собирайся карга старая, -внезапно закричал он, — ты задержана на пятнадцать суток за оскорбление. Я и з полиции, а не любовник. Уголовный розыск, Медведев, слышала, надеюсь, о таком?

— Слышала, — ответила со страхом директорша, — я же не знала. Не надо пятнадцать суток — я все сделаю прямо сейчас. Извини, Олеся, ты пиши заявление, а я заполню трудовую по собственному и дам команду бухгалтеру произвести расчет.

Директорша повернулась и ушла. Олеся, теперь Медведев знал её имя, пояснила:

— В библиотеке есть небольшой уголок — я там и жила, терпела эту директрису вынужденно. Но ничего, не пропаду, уеду домой в деревню. Весна... там как раз руки нужны.

Олеся ушла собираться в свою каморку. Немного вещей, но они все-таки были.

— Как не хочется возвращаться сюда, — тихо произнесла она, — всё не унести сразу и куда я сейчас с вещами? Но придется... Автобус в деревню через день ходит, пересижу на автовокзале.

— Моя вина в случившемся и я помогу вам, Олеся. Меня Иваном зовут, Иван Медведев. Свою квартиру не предлагаю, но у меня есть офис, можете пожить там.

— Я бы все равно с директоршей разругалась рано или поздно, — возразила Олеся, — а с вами хоть расчет получу и трудовую. Так что вам наоборот спасибо, могла бы вообще без документов остаться и денег. Позволите — переночую две ночи и послезавтра уеду.