Закон и справедливость

— Но вы говорили, Иван Сергеевич, что деньги подбросили, — решил уточнить Фёдоров.

— Верно, всё организовал заместитель начальника Зеленогорского ОВД Стрекалов совместно с Лавровым. Оба сейчас И.О. и надеются получить эти должности без приставки. Стрекалов, вроде бы, всё гладко придумал. Несколько дней назад ППСники задержали некоего Клюшкина с наркотой. Притащили в отдел, а на пакете только их пальчики и оказались. Задержали без понятых, тэ дэ и тэ пэ, короче. Вот, якобы, Оболдина и вымогала с него пятьдесят тысяч. А он в Следственный комитет с заявлением. Ссориться со Стрекаловым ему резона не было, да и пятьдесят тысяч обещали после разборок отдать. Но, есть одно большое "НО". Клюшкин к Оболдиной не ходил и вообще в тот день в отделе не появлялся — на видеокамерах его нет. Деньги в ящик стола Оболдиной подкинул ночью Стрекалов. И понятые его агенты-наркоманы.

— Ясно, — вздохнул Фёдоров, — схема понятна, но у вас только слова.

— Так допрашивайте, изымайте видео, работайте, — возмутился Медведев.

— А вот указывать нам не надо. Свободен, Медведев, — озлобленно ответил Фёдоров.

— Ну что вы, — с усмешкой ответил Медведев, — кто я и кто вы...

"Кто я и кто вы" ... — произнес тихо чекист вслед ушедшему адвокату, бывшему оперу. Этот "кто" уже не раз поимел Следственный комитет. С такими лучше не ссориться даже конторе.

Подполковника Стрекалова сотрудники, мягко говоря, недолюбливали. Амбициозен и груб, несправедлив — определений вполне хватало для презрения. Омоновцы брали его в кабинете Оболдиной с применением силы, ударяя лицом о стол, а потом и о взъём берца. Лаврова задерживали мягче — просто заломали руки и одели наручники.

* * *

После взбудораженных событий Оболдина на диване приткнулась к груди Медведева и уснула. Нервная система требовала разрядки. Иван не захотел перекладывать её на подушку, чтобы не разбудить. Так и сидел на диване, изредка осторожно поглаживая рукой волосы подруги.

Внезапно зазвонил телефон и Медведев даже вздрогнул, выругавшись про себя. Не догадался отключить связь. Ирина проснулась.

— Что, кого-то убили? — ещё толком не проснувшись, спросила она.

Медведев улыбнулся и Оболдина поняла, что всё еще не может смириться с его вынужденной отставкой.

— Извини, ты теперь у нас не опер, а адвокат... Скажи, Ваня, почему мне так не везет? Посадить захотели, а никто из подчиненных даже пальцем не шевельнул. Если бы не ты, то сидеть бы мне наверняка, а на зоне бы ещё и угробили совсем.

— Сама виновата, — ответил Медведев.

— Я виновата?! — возмутилась Оболдина. — В чём виновата: что взяток не беру?

— Стрекалов твой подчиненный, на хрена ты гниду в должности держала? А насчет других сотрудников, то ты ошибаешься. Самосин Виктор сразу ко мне пришел, никто из уголовного розыска не поверил, что ты взятку взяла. Ты сама бывший следователь и понимаешь, что за твоими ребятками установят жесткое наблюдение. А я, как адвокат, могу работать. Там и работать-то не пришлось: уверенные в безнаказанности и второпях они столько ошибок наворотили, что я тебя сразу же из СИЗО вытащил. Ну и чекист Федоров сработал оперативно.

— Да, надо бы ему отдельное спасибо сказать майору, — согласилась Оболдина.

— Федоров, — хмыкнул Медведев, — не нравится мне этот прыщик чекистский. Сработал быстро и эффективно, но вынужденно. Так, по крайней мере, мне показалось. Не могу объяснить, но подлый и ядовитый он человек.

— И что теперь? — спросила Оболдина.

— Ничего. Выходишь завтра на службу и не месишь котлеты с мухами.

— Но он же все-таки быстро сработал. Я на свободе и уголовное преследование в отношении меня прекратили, — возразила Оболдина.

— Конечно, — согласился Медведев, — что он мог другого, когда всё на блюдечке принесли? Проволынить и через сутки из органов вылететь? Журналисты бы ему волокиты ни на час не простили. Этим чайкам пера лишь бы заглотить да сиркнуть. Федоров не так туп, как Стрекалов с Лавровым.

— Да-а, такого оперативника просрать... — вздохнула Оболдина, — куда катимся? Ты не ответил на звонок, — внезапно сменила она тему, — значит, уйдешь. И мне тоже пора...

— Извини, дела, — развел руками Медведев.

— Звонила Милованова? — решилась она на вопрос.

— Нет, это по делу, — возразил серьезно Медведев.

— Согласна, глупый вопрос. Коммуняки тоже имели проституцию с трибуны, а ночью уже натурально. Чего с дуры возьмешь?

Она встала с дивана и направилась к выходу, более ничего не сказав.

Медведев перезвонил по неотвеченному номеру и договорился о встрече.

Мачо поджидал его в одном из своих коттеджей. Частная территория без лишних глаз и ушей устраивала обоих. По накрытому столу у бассейна, длинноногих девушках в белых фартучках Медведев понял, что разговор предстоит долгий и серьезный.

— Я так и понял, что ты перезвонишь, Медведь, — начал разговор Мачо. — Кто-то или обстоятельства мешали ответить сразу. Лавров со Стрекаловым твоих рук дело?

— Рук закона.

— Ну да, согласен, лапшу с ушей я давно стряхнул. По пять капель и...

— Канэчно, — согласился Медведев, — для разминки не помешает. Ах, эти ножки от бедра, меж ними бездна волшебства...

Через некоторое время мужчины вернулись к столу, а девушки удалились внутрь дома. Жара, но шатер на улице создавал тень и ветерок навевал комфорт.

Медведев отпивал по глоточку водки и закусывал её красной икрой. Слава богу, никто её здесь количественно не лимитировал. Он не торопил события и не начинал разговор первым. Вернее, не предлагал начать. Вор должен решиться созреть сам.

Сложный вопрос, особенно сложный для законника, когда приходится обращаться за помощью к менту, путь и бывшему. Но оттягивай-не оттягивай время, а говорить придется.

— У меня бизнес небольшой на периферии имеется. Ряд торговых павильонов. Не на меня, конечно, оформлены, сам понимаешь. Так вот... Заявились к юридическим собственникам какие-то отморозки и предложили купить бизнес по себестоимости. Вернее, где оформлено ООО — десять тысяч рублей. Где ипешки — по тысяче. Наглость, конечно, запредельная. Представляешь, Медведь, мебельный бутик или меховой салон за тысячу рублей продать... Сам павильон и товар в нем на миллионы предлагают купить за тысячу деревянных. Представляешь, Медведь, прямо говорят, без прикрытий. Представляешь... Это же чистой воды грабёж среди белого дня. В девяностые так не работали...

— И что? — как бы между прочим спросил Медведев.

— Как это что?! — взорвался в ярости Мачо. — Они увезли директоров, а персоналу предложили разойтись по домам. Дескать, придет новый хозяин и снова станете работать.

— И что? — индифферентно спросил Медведев, — нашлись хозяева?

— Я здесь хозяин и там тоже, — возмущенно ответил Мачо.

— Земные хозяева, — пояснил Медведев, — ты же непосредственно бутиком не руководишь.

— Земные... не руководишь... Не нашлись ни хрена, как в воду канули. Ни дома, ни на работе, ни в гостях, ни у родных, нигде нет!

Мачо возмущенно стукнул кулаком по столу и залпом выпил рюмку водки.

— А мне зачем это рассказываешь? Я же адвокат, а не сыщик теперь.

— Не идиот, поэтому и рассказываю.

— Допустим, — ухмыльнулся Медведев, — какая мне с этого выгода?

— Жируешь, над слабостью моей надсмехаешься, — зло бросил Мачо.

— Ладно... Но точки над "и" необходимы. Времена-то Советов прошли, — Медведев состроил рожицу.

— Не понял, причем здесь Советы?

— При том, что там делом занимались, а сейчас деньгами.

— А-а-а, понятно. Сколько ты хочешь?

— Это твое предложение?

— Не темни, Медведь, знаешь же, что получишь всё.

— Всё, — усмехнулся Медведев, — у него было всё... Всё не надо. С суммой позже определимся. Рассказывай подробности.

— Подробности, — хмыкнул Мачо и снова выпил рюмку водки. — Десять разных павильонов на восточной окраине города. Приходили два отморозка, разговаривали с директорами и уходили вместе с ними. Лиц не скрывали, на видео они присутствуют везде. О чем говорили: неизвестно. Но персоналу объявили, что руководители уволились. До прихода новых торговлю необходимо приостановить. Сотрудники на работу все равно приходили, торговали остатками, но бизнес падал без новых поступлений. Немногим позже появились новые собственники. Характерно то, что снова пропали все. Ипешки, которые юридически оформили продажу бизнеса. Их пятеро. Оошки тоже переоформили бизнес и исчезли. Кто, по слухам, на юга отправился, кто куда. Но новенькие работают и охраняет их новый ЧОП.

— Если подводить итоги, то бизнес пришел в норму, а смотрящий остался сбоку. Ну и хрен бы с ним, да людей жалко. Как говорится: нет тел — нет дел. Но из ментовки меня турнули вежливо, а посему ко мне это не относится.

Медведев заметил, как Мачо сжал кулаки, не понравились ему слова о смотрящем. Но усугублять ситуация не стал и продолжил:

— Ты, Мачо, вор и живешь по понятиям. Менты лепят показуху о законности, а я стараюсь жить по справедливости. Каждому своё, как бы не издевательски звучала эта фраза. А надо бы всем жить по законам природы.

— Да-а, тебя они ловко выкинули со службы, — съязвил Мачо, — по законам природы — не пригоден.

— Ну что поделать, — развел руками Медведев, — как говорил ученый, если в одном месте где-то, то в другом то-то.

— Не понял, — откровенно сознался Мачо.

— Это я так... о Ломоносове.

— Из блатных, в авторитете?

— В большущем авторитете, — согласился Медведев, стараясь не рассмеяться. — Но к делу. Подробности тебе ни к чему, а бизнес верну. Сумму наличностью обозначу позже, а пока мне завтра подгонишь новенький Крузак на мое имя, а в бардачке оставишь флешку с теми отморозками и лимон на мелкие расходы. Вопросы есть?

— Всего один — сроки?

— О-о-о-о! Я тебе судья что ли сроки давать? А-а, понял, ты не о том. У тебя же девочки чистые?

— При чем здесь девочки? — удивился Мачо, — анализы каждый день, мазки и прочее.

— Так я к тому, что без резины...

Мачо долго смотрел и наконец до него дошло — резину тянуть никто не станет. Смеялся он от чистого сердца.

* * *

Летний дождик освежил воздух, смыл сажу и пыль, дышать стало легче, особенно утром. Городу не требовался длительный дождь и пятнадцати минут вполне хватило "умыться".

Медведев смотрел на карту города. Торговые точки, "изъятые" у Мачо, располагались на восточной окраине почти ровной линией. Словно кто-то взял линейку и начал вести ею по карте с восточной стороны.

Прошедший дождик умерил пыл летней жары и Медведев решил проехаться по интересующим его объектам. Зашел в магазин с вывеской "Хлеб". Ассортимент приличный, но он решил поинтересоваться у продавца:

— О, вполне приемлемо! А что было-то? Свежий хлеб больше недели не завозили...

— А-а, это не к нам вопрос, — ответила продавщица, махнув рукой. — Брать что-нибудь будете?

— Обязательно, но на обратном пути, — ответил Медведев.

Он заметил, выходя из магазина, недавно установленную видеокамеру. Интересно, куда "вела" эта камера? Ведь кроме единственного продавца в магазине никого. В ЧОП? Это вряд ли, камера не стационарная и её трудно заметить не профессионалу. Цели он понял, когда заметил прицепившегося к нему "хвоста".

"Маленький и не очень доходный магазинчик, а столько внимания", — усмехнулся он, мысленно прокручивая события. Если кто-то подумает, что к магазинчику, то окажется не прав. Камера установлена для определения последующих действий. Просто так добром не раскидываются и все равно кто-то придет выяснить обстановку. Человек от Мачо, кого наймет Мачо? Вот это и старался выяснить Ферзь, прибравший к своим рукам восточную окраину города. Он прекрасно понимал, что его постараются вычислить.

А пока среди бизнесменов витали страх и неизвестность. Исчезнувшим предлагали продать бизнес и что из этого вышло... Люди просто не понимали, не девяностые годы и убийств вроде бы нет. Но руководители-то исчезли, в полиции завели розыскные дела, а толку-то. Нет тел, нет дел... Пропали без вести, но кто в это верит?

Полицейские "замучили" двух мужчин, видевших пропавших последними. Они практически ничего и не отрицали. Парни прошли огонь, воду и медные трубы, если можно так выразиться. Воевали в горячих точках, награждены орденами и медалями. На опросах они говорили одно и тоже.

— В тот день, если действительно в этот день пропал директор обувного магазина, мы с Николаем виделись с ним, — пояснял полицейским Раскосов Сергей Иванович, бывший капитан ВДВ и ветеран боевых действий.

— Николай это?..

— Однополчанин, такой же капитан, как и я, — он ткнул пальцем в товарища.

— Продолжайте, — попросил полицейский.

— Пришли к директору, предложили продать бизнес согласно законной стоимости, то есть по уставному капиталу за десять тысяч рублей.

— Блин, — выматерился полицейский, — какие все умные стали, аж тошнит. Ты не понимаешь что ли, дебил, что магазин этот не один миллион стоит?

— Вы меня оскорбили, и я требую извинений, капитан. Кроме того, вы не представились, не озвучили причину моего появления в отделе — я задержан, арестован или ещё что-то?

— А ты глаза-то, урод, протри, не видно что ли? — ответил полицейский в форме, поводя плечами.

— Вижу, что сидит некто в форме полицейского капитана и рассуждаю: а что если форму на чурку натянуть — она может людей допрашивать? Чурке точно представляться не надо.

— Чево?! — недоумённо возмутился полицейский, — чево ты там, сука, сказал?!

Полицейский в ярости ударил по лицу опрашиваемого. Но тот перехватил кулак, вывернул руку и выбежал из кабинета. Свободно выйдя из здания вслед за сотрудником, Раскосов и был таков.

А тем временем Медведев шел к другому торговому павильону и раздумывал: что сделать? Оторваться от слежки, дать понять, что топтуны обнаружены или просто набить им морду? Решил действовать, словно ничего не происходит.

В обувном магазине продавщица попалась более разговорчивая и пояснила, что ассортимент действительно какое-то время был не ахти какой. Но сменился собственник и всё наладилось.

Ферзь уже давно понял, что Медведев ходит по этим торговым точкам не просто так. Понял, потому что это вытекало из его разговоров с продавцами. Но главное он понял совершенно по-другому — он знал Медведева и уже собирался отдать приказ. Оказался бы тогда Медведев рядом с пропавшими без вести. И даже попал бы в этот список разыскиваемых.

Ферзь не общался напрямую со своими бойцами-киллерами. Ни с Раскосовым Сергеем, чаще которого звали просто Косой, ни с Плюшкиным Николаем, именуемым по фамилии Плюшкой. С ними общался их сослуживец Горюнов, которого Ферзь ещё с армии ласково называл Горюней.

Горюня и поведал Ферзю занимательную историю. Не только рассказал, но и показал. Плюшкин тоже присутствовал при разговоре в полиции и сумел всё записать на телефон.

— Так, так, так, — забарабанил пальцами Ферзь, — это же замечательно и просто прекрасно? Хотел этого Медведя отправить в небытие, но сейчас вариант получше нарисовался. За ним можно присматривать и даже подружиться.