Закон и справедливость

— Интеграция барменши и свахи — это нечто новенькое или я устарел и не иду в ногу со временем?

— Обыкновенная прямота или вы привыкли к политике? — ответила Мария.

— Еще и философ, три в одном, — усмехнулся Медведев, — но прямота меня устраивает. Я — Иван.

— Хорошо, Иван, отдыхайте.

Барменша встала и ушла за свою стойку, не сказав более ни слова. Захотела меня познакомить с подругой, подумал он, ей-то какая выгода? А чисто по-дружески? Но сейчас не Советский Союз и дружеских отношений гораздо меньше. Хотя, видимо, все-таки есть.

В кафе зашла молодая женщина и сразу подошла к стойке бара. Медведев узнал её сразу — одна из врачих, лечивших его в больнице. Вернее, одна из хирургов, оперирующих его. Красавица... но будучи в коме, он так толком и не познакомился с ней, не предложил встретиться после лечения. Нет, таким в медицине нельзя работать, считал он, слишком привлекательны. О какой деонтологии может идти речь, когда хочется её всю, а приходится рассказывать о своих болячках. Но Медведев ничего не рассказывал. Он только узнал, что она одна из тех, кто его оперировал, и выписался из больницы через два дня после этого.

Он сразу же подошел к стойке.

— Мы, кажется, с вами где-то встречались, — произнес он, — но познакомиться не успели. Вернее, вы меня знаете, а я только в лицо. Но все равно, я — Иван.

— Здравствуйте, Иван Сергеевич, как самочувствие? — ответила она.

— Ну да, даже по отчеству, но мы же не на работе...

— Согласна, — кивнула она головой.

— Но я так и не познакомился с вами.

— Солнцева Светлана Игоревна, но мы не на работе — просто Светлана, Света, если хотите.

— Ничего себе, — вмешалась в разговор барменша, — а я хотела вас познакомить. Это моя подруга, мы с ней вместе в школе учились. Теперь она хирург, а я хозяйка кафе. Что принести вам, а то Иван по-холостяцки только щуку вяленую с пивом заказал?

— Вы голодны? — спросил он Светлану.

— Если честно, то да, — ответила она.

Подруга знала вкусы, подала на стол салатик и свинину на косточке с картофельным пюре, бокал красного вина. Медведев же продолжил трапезу с вяленой щукой и пивом.

Пока насыщалась Солнцева, он молчал, обдумывая тему предстоящего разговора. В конце трапезы заговорил:

— Когда людям задают вопрос о прямоте и честности, большинство всегда ратует именно за эти человеческие качества. Но если начинаешь говорить прямо или что-то разъяснять честно, то многие обижаются вопреки собственному первоначальному мнению. Что вы думаете по этому поводу, Светлана?

Она отложила вилку, отпила немного вина.

— Просто размышляю — что бывает, когда полицейский начинает говорить языком дипломатов?

— И что же бывает? — решил уточнить Медведев.

— Полагаю, нечто неординарное и я вас слушаю, — ответила Солнцева.

— Оказывается, среди врачей тоже бывают дипломаты... Я представил себе, что мы познакомились, понравились друг другу и даже стали жить вместе. Прелестно — полная гармония души и тела! Эйфория прошла и тут определенно вмешивается разрушительный быт. Даже не редкие моменты встреч — то я на дежурстве, то ты на операции. В холодильнике пельмени и китайская лапша — какие там к черту супы или пироги, на них времени нет. Но человеку даже в редкие минутки свободного времени хочется вкусно покушать домашней пищи и в выходной день не переживать, что не удастся сходить в театр, например. Кого-то, где-то ранят и я на место преступления, а ты в операционную. Кто одержит победу в сражении любви и быта? Поэт бы однозначно поставил на любовь, а врач?

Солнцева усмехнулась, отвечала, смотря прямо в лицо Медведеву.

— Как врач я бы назвала это излишним теоретизированием и уходом в фантазии.

— Вы очень вежливы, Светлана. Я не врач, но практически каждый юрист присутствовал на вскрытии и немного знаком с психологией. Излишняя теоретизированность и уход в фантазии — это симптомы шизоидности, своеобразного расстройства личности, не шизофрении, естественно.

— С вами не так просто разговаривать, Иван, — сразу же перебила его Светлана, — предлагаю сказанное считать анекдотом — еще не переспал, но уже развелся.

Медведев откровенно рассмеялся. Потом произнес:

— С вами тоже не просто, Светлана. Едем ко мне домой?

Она хмыкнула.

— А что?.. Восемнадцать мне уже есть...

Утром Медведев проснулся раньше Светланы и решил сварить ей кофе — девушка ему нравилась. Она не поехала к нему и увезла его к себе. Тоже неплохой вариант. Вечером они сразу ушли в спальню и теперь он осматривался. Неплохая квартирка для врача из пяти комнат. Берет взятки за операции? Честным путем на такую не заработать. Медведев проследовал на кухню и встал, словно вкопанный — на кухне уже хозяйничала женщина, а он в одних трусах.

— Мужских халатов нет, но вы можете одеть собственные штанишки, — произнесла она.

— Да, да, конечно, извините, — протараторил он и исчез.

Светлана еще спала и Медведев, надев рубашку и брюки, вернулся на кухню.

— Светлана любит поспасть, — заговорила женщина, — но она ни разу не приводила домой мужчин. Интересно, чем вы её взяли?

— Женщин и взятки не беру, города тоже, — ответил он.

— Понятно — своим нестандартным мышлением, хотя полицейским это не свойственно. Но и с дыркой во лбу выживает не каждый.

— Вы меня знаете, откуда?

Медведев старался вспомнить, но ничего не припоминалось, ранее он не встречал эту женщину. Раздался звонок в дверь.

— Пойду открою, — пояснила женщина, — это Марья Ивановна, она повар и домработница. Рано утром приходит и после ужина уходит, живет неподалеку.

В кухню вошла еще одна женщина и удивленно взглянула на Медведева. Первая пояснила:

— Сама не знаю, но полагаю, что Иван Сергеевич, — она указала на него рукой, — это кавалер Светланы. Ах да, — словно спохватилась она, — вы же задавали вопрос. Я профессор Солнцева, мама Светланы, и консультировала вас в реанимации, когда вы, молодой человек, находились в коме. Анастасия Петровна, — представилась она.

В кухню вошла Светлана.

— Доброе утро, все уже здесь и полагаю, что знакомить уже никого не надо.

— Поживем — увидим, — только и ответила мать.

Медведев посмотрел на Светлану.

— Хотел приготовить тебе кофе... но не получилось.

Анастасия Петровна улыбнулась и объяснила:

— Он, видимо, думал, что один в квартире и влетел на кухню в трусах — пришлось идти одеваться.

Завтракали втроем, Марья Ивановна подавала на стол. Ничего особенного или изысканного — глазунья и овсянка. Светлана подала ключи от квартиры.

— Это чтобы ты, Ваня, не звонил ночью в дверь со своей ненормированной работой. Визитка есть?

— Есть.

Он достал три и написал номер сотового на каждой. В обмен получил визитки Светланы и Анастасии Петровны.

— Тебя подвезти на работу? — спросил Светлану Иван.

— Нет, Ваня, ты езжай сам, за мамой машина служебная придет, и я езжу всегда с ней. Она директор этого НИИ хирургии, где ты лежал. Надеюсь, что домашним халатом, тапочками и зубной щеткой ты обеспечишь себя сам.

— Ну да, — только и ответил Иван, — до встречи.

Медведев ушел, и Светлана сразу спросила:

— Ты осуждаешь меня, мама?

— Время покажет... что сейчас говорить об этом, — ответила она.

* * *

Медведев ехал на работу не в настроении, считая себя заложником. Прекрасная ночь, прелестная женщина и сразу домашний халат, тапочки и зубная щетка... Нет, он ничего не имел против, Светлана ему нравилась, но не так же сразу брать быка за рога. Хотя... она же не предлагала ему жениться и по большому счету он свободен. Но зачем связывать человека ключами? Или он живет с ней, или должен вернуть ключи сразу. А может, лучше жить с ней в своей квартире, где нет её мамочки? Чем лучше, тем, что жрать будет нечего, вернее, некому готовить? Поживем пока...

Он вошел в свой кабинет, поздоровался с Дроздовым.

— Я думал, что вы немного раньше приедете, информация из Якутии пришла.

— И что там?

— Якут с русской фамилией Иванов, состоял в ОПГ Слона, как раз занимающегося незаконной добычей и сбытом алмазов. Этот Иванов, по кличке Гвоздь, был курьером, и якутские оперативники его вели, но он ушел от них и появился здесь, то есть у нас. ОПГ Слона связано с нашим Мачо. Вы знаете такого, Иван Сергеевич?

— Знаю, есть такой законник в Якутске. Миша Элефантов, потому и Слон, занимается не только камушками — под ним все проститутки, наркота и сейчас пытается влезть в нефтяной бизнес. Наш Мачо преступному миру известен в большей степени приемом заказов на устранение авторитетов в других регионах. Опасный фигурант, очень опасный.

В кабинет буквально влетела рассерженная Оболдина.

— Зайди ко мне, — почти крикнула она и сразу закрыла за собой дверь.

Медведев пожал плечами, произнес тихо:

— Война и немцы... я на ковер.

Оболдина встретила его у дверей кабинета и сразу повернула ключ в замке. Толкнула к столу, расстегивая ремень и скидывая свои трусики. Сексом занималась страстно, а после все равно заговорила со злостью:

— С твоим либидо ничего не поймешь — ты готов всегда. Но где ты был, ты не ночевал дома и как доложил дежурный — не работал ночью. Где ты был? — медленно по слогам повторила она.

Медведев вздохнул, рассуждая, сказать правду или несколько позже? А чего тянуть-то... Ревность... в его планы она не входила.

— Ирина, я понимаю, что ты раньше работала следователем, а не опером. Оперативник чаще не докладывает дежурному о работе, чем говорит о ней. Это к тому, что твоя ссылка на дежурного неактуальна. Но я действительно не работал, скрывать не стану, я был у другой женщины.

Осунувшаяся враз Оболдина села в кресло, молчала долго и потом спросила:

— Что по убийству?

— Личность убитого установили — это Иванов по кличке Гвоздь из якутской ОПГ Слона, занимающегося алмазами. Он курьер и прибыл, скорее всего, к нашему Мачо. Но Мачо не выгодно убийство курьера, и он сам ищет убийцу. Вряд ли кто-то решил поссорить Мачо со Слоном — слишком грубо для этого. Кто-то элементарно решил срубить денежек, то есть камушков, но и здесь обломился. Гвоздь понял, что его убьют и спрятал алмазы в ботинке, который скинул в снег. Искать не было времени, машины по трассе сновали туда-сюда. Поэтому убийца обыскал труп поверхностно, забрал документы и был таков. Но через два дня я его найду, будьте уверены, Ирина Витальевна. Разрешите идти?

— Иди, — устало махнула она рукой.

В свой кабинет Медведев вошел озабоченным, посмотрел на Дроздова. Наверняка считает, что мне досталось от начальницы, но не понимает за что. Это его проблемы. А мои? Разве есть проблемы? Да-а-а, спать сразу с двумя... положим, не сразу, а по отдельности. Некоторые две семьи имеют с детьми и любовниц в придачу. И ничего, а я чего нервничаю? Мысли прервал Дроздов.

— Что станем делать, какая моя задача на сегодня?

— Что делать, что делать? Поедем к Мачо. Правда, тебя не пустят к нему, но какой-то вывод все-таки сделаешь. Поехали.

Медведев остановил автомобиль у магазина "Оптика". Пройдя мимо ресепшина, они наткнулись на двух здоровенных качков.

— Доложи: Медведь к Мачо, — кратко произнес капитан.

Охранник доложил по рации и получил приказ пропустить. Приказал:

— Руки в гору и ноги шире.

Медведев отреагировал спокойно, отогнул немного полу пиджака, обнажая оружие.

— Попробуй прикоснуться и я тебя пристрелю.

Охранник вновь связался по рации, получил ответ: "Дебил, пропусти и не обыскивай". Оперативники прошли по небольшому коридору и попали в "рай". В шикарной гостиной их встретил начальник охраны, поздоровался с Медведевым и нахмурился, взглянув на Дроздова.

— Извините, Иван Сергеевич, но вашему спутнику придется вернуться, — вежливо попросил он.

— Да, — согласился Медведев, — подожди меня в машине, студент.

Начальник охраны провел капитана в другое помещение и удалился.

— Сам Медведь пожаловал, — наигранно удивленно произнес Мачо, — пришел просить отдать тебе Кирпича. Сожалею, что он не пристрелил тебя насмерть, а только ранил.

— Ты, Мачо, белены объелся, если подумал, что опер станет что-то просить у уголовника? Кирпича я все равно возьму, не сегодня так завтра. И ты это прекрасно знаешь. У тебя у самого проблемы — Гвоздь убит, камушки потерялись.

— Знаешь про Гвоздя? — удивился Мачо, — но если говоришь о камушках, значит, они у вас и искать их не стоит. Теперь у меня проблем нет.

— Проблем у него нет, — хмыкнул Медведев, — по городу уже шарятся и вынюхивают информацию человечки Слона. Совсем не узкоглазые, кстати. Если шепнуть, что ты Гвоздя завалил...

— Не пыли, Медведь, это не твой метод, — возразил Мачо.

— Не мой метод?.. Тогда ты не станешь сожалеть, что меня не пристрелили насмерть. Сожалеть будет некому.

— Не пыли, Медведь, не пыли, — повторился Мачо уже озабоченно, — говори с чем пожаловал.

— Понимаешь, Мачо, в детективных фильмах показывают полицейского, который лучший, у которого масса взысканий и почти нет поощрений, который достал всех уголовников и как не парадоксально: своих начальников. Который честный и не берет взяток, действуя всегда по закону. Почти как я, — Медведев усмехнулся, — но это только почти. Ты заявил с сожалением о том, что меня не пристрелил Кирпич, а почему бы и мне не заявить с сожалением, что Гвоздь убит твоим верным человеком, Мачо? Сколько ты проживешь после этого? День, два, месяц, но не более. Тебя все равно завалят, и ты это знаешь прекрасно.

— Чё-то я не пойму тебя сегодня, Медведь? Ты же знаешь, что Гвоздя мои люди не трогали и чего тогда мне дурку гонишь?

— Поимели тебя, Мачо, свои же и поимели. Да, ты не отдавал приказа и вообще в курсе не был, но Гвоздя твои завалили. Ты знаешь, что подставами я не занимаюсь и фактами обладаю железными. Пришел к тебе, чтобы лишней крови избежать при задержании, омоновцы могут многих положить — тебе это надо?

— Кто, скажи кто? — начал свирепеть Мачо, — чего хочешь проси. Кирпича можешь хоть сейчас забрать.

— Зачем же сейчас, это было бы неправильно для тебя, — возразил Медведев, — ты его направь куда-нибудь с поручением, а я возьму.

— Верный ход, Медведь, правильный ход, — согласился довольный Мачо, — я его отправлю якобы на стрелку с кавказцами, одного отправлю для мирного разговора. Это на заброшенном релейном заводе. В девятнадцать часов устроит?

— Вполне, — ответил Медведев.

— А кто Гвоздя завалил?

— Возьму Кирпича — сообщу сразу же, ты меня знаешь.

Медведев вернулся в отдел и сразу прошел к Оболдиной. Заметил её растерянность и подавленность. Её кинул любовник и не стал скрывать это. Какими станут теперь их отношения?

— Ирина Витальевна, мне необходим ОМОН на семнадцать часов, инструктаж проведу сам.

Оболдина смотрела на него с каменным лицом, словно не слыша, и заговорила совсем не о том:

— Тут скандал назревает со следственным комитетом, бумагу на тебя генералу накатали уже. Он мне звонил и требовал объяснений.

Медведев хмыкнул.