Закон и справедливость

— Хорошо, Андрей Павлович, у тебя есть знакомые журналисты, лучше из желтой прессы? — спросила Оболдина.

— Сталкивались иногда, в основном, конечно, ругались из-за подачи фальсификата или служебной информации. Вы сами понимаете, Ирина Витальевна.

— Понимаю, но в этот раз надо слить информацию в определенном объеме. Ненавязчиво, без имен, но слить. Чтобы утром уже пресса кишела сенсацией. Типа: аптеки продают поддельные дорогостоящие лекарства, страдают больные люди, а органы внутренних дел бездействуют, не смотря на имеющиеся заявления граждан. Есть журналист, которому ты можешь впарить такую информацию под пьяную лавочку или каким-то другим путем?

— Нас же потом... — непонимающе удивился майор.

— Ничего с нами не сделают, а пресса не даст замять это скандальное дело, — убедительно возразила Оболдина. — Ты, Андрей Павлович, свою работу хорошо сделай, а я свою. Завтра с утра соберемся уже всем личным составом, если пресса прокукарекает.

— Прокукарекает, — уверенно заявил Севостьянов, — разрешите идти, товарищ полковник?

— Иди, Андрей Павлович, удачи.

Майор вышел из кабинета и сразу направился в бар "Олимпик", где частенько в обед зависал один сволочной журналист, когда не было жареной информации. Этот журналист по фамилии Обёрткин не имел ни совести, ни чести и ради сенсации был готов почти на всё. Так считал Севостьянов и не без оснований.

Майор в баре сразу увидел Обёрткина и обрадовался. Шатающейся походкой подошел к знакомому бармену и что-то зашептал ему на ухо. Тот выставил стакан водки, а Севостьянов заговорил заплетающимся языком, когда к стойке подошел журналист:

— Понимаешь... работать стало хреново, никакого уважения к сотрудникам, — он отпил немного водки из стакана, — люди со всякой хренью в заявлениях обращаются. Типа, лекарства на них не действуют, в аптеках подделку продают. Понимаешь?.. — бармен согласно кивал головой. — А я минздрав что ли? Чё нам-то заявы писать — пусть в больницы и прутся. Ну правильно я говорю? — бармен снова согласно кивал головой. — Вот... сегодня я отказной материал оформил по заявлениям. Я же не фармзавод все же. Правильно?

Он допил водку в стакане и с удовольствием увидел, как спешит к выходу Обёрткин. "Эта сволочь к утру всё подаст, как на блюдечке", усмехнулся мысленно Севостьянов.

На следующий день утром Обёрткин уже ходил королем. Его газета опубликовала шокирующий материал из достоверных источников. Заголовок статьи действительно обескураживал: "Больных массово убивают поддельными лекарствами". И далее по тексту: "... полиция Зеленогорского отдела бездействует, на заявления умирающих не реагирует, стряпая отказные материалы".

Желтую газетенку с небольшим тиражом прочитали все в городе. Материал перепечатали и другие газеты, естественно, со ссылкой на авторство. В ГУ МВД по Н-ской области уже бесновались, и секретарша начальника не могла дозвониться до Зеленогорского отдела.

Оболдина понимала, что действовать необходимо быстро и решительно. Она создала пять оперативно-следственных групп. Они одновременно выехали в пять адресов: на склад ООО "Фармацея", в две аптеки, на заброшенный фармзавод, где изготавливали поддельный сомнотин, и в министерство здравоохранения области. Министра задерживала сама Оболдина.

Только к вечеру до полковника дозвонились, и она попала на ковер к генерал-лейтенанту Водопьянову. Сразу увидела, что в кабинете присутствует генерал не из области. В Москве мгновенно отреагировали на сообщение прессы о массовой гибели больных людей и отправили соответствующую комиссию.

Водопьянов, словно в истерике, сразу же начал кричать:

— Ты что себе позволяешь, полковник, почему до тебя невозможно дозвониться? Почему не соизволила доложить о массовых заявлениях больных людей? Почему?..

— Молчать! — крикнула Оболдина, — молчать! У себя дома будете на жену орать, товарищ генерал. Лучше послушайте.

Она включила запись разговора с секретарем, когда просила соединить с руководством. После продолжила:

— Извините, товарищ генерал, может я и курица, как утверждает ваша секретарша, но голубиной почты у меня для связи нет, штатом не предусмотрена. Разрешите доложить по существу вопроса?

— Докладывайте, полковник, — произнес сидевший несколько сбоку незнакомый Оболдиной генерал.

— В статье журналиста сплошной фальсификат, товарищ генерал. Несколько заявлений о поддельных лекарствах, продаваемых в аптеках, действительно были, они зарегистрированы, по ним проведена проверка, указанные факты подтвердились исследованиями, которые по нашему обращению проводились на кафедре фармакологии медицинского университета.

— А если некто обжалует это исследование? — задал вопрос генерал и на немой вопрос Оболдиной добавил: — Начальник главного управления по борьбе с коррупцией Седых Игорь Матвеевич.

— Исследование проводили профессора и доценты, имена которых в соответствующих кругах имеют мировую известность. Никто даже не подумает оспорить подписи этих лиц, — уверенно заявила Оболдина. — Разрешите продолжить, товарищ генерал?

— Продолжайте, — разрешил Седых.

— Уголовное дело возбуждено по статьям 159, части 2 и 3, мошенничество, по статье 171 УК РФ, незаконное предпринимательство. В результате проведенных оперативных мероприятий установлены и задержаны все преступные элементы, начиная от кладовщиков, фармацевтов, непосредственных производителей поддельных лекарств и до министра здравоохранения области, который осуществлял руководство это преступной деятельностью. Доказательства неоспоримы, товарищи генералы, а пресса сейчас уже беснуется в ином ключе, расхваливая полицию, которая сумела задержать оголтелых преступников. Задержанные дают признательные показания. Вкратце у меня всё.

— Есть вопросы? — Седых посмотрел на Водопьянова.

— Нет, вы свободны, полковник, — заявил он.

Когда Оболдина вышла из кабинета, Седых спросил:

— Это та самая...

— Та самая, — не дослушав, пояснил Водопьянов, — та, которая нашла пропавших бизнесменов, их похитителей и убийц.

— Не рассматривали её на должность начальника управления экономической безопасности и противодействия коррупции? — спросил Седых Водопьянова. — По-моему, полковник вполне заслуживает повышения.

Водопьянов понимал, куда клонит Седых. Он прилетел с инспекцией, а расследовать нечего. Эту дуру секретаршу, естественно, уволят в связи с утратой доверия. Седых хочет иметь Оболдину при себе не только по профессиональным качествам. Сразу видно, что смазливое личико и отменная фигурка заинтересовали его.

— Нет, на эту должность она не рассматривалась. Ранее она работала начальником следствия в том же отделе. Этот профиль ей подойдет больше.

— Начальник Главного следственного управления области... ну-ну... — только и произнес Седых.

Но судьба и руководство МВД расставили всё по-своему. Водопьянова отправили на пенсию, а Оболдина осталась на своей должности, не согласившись на сделанные предложения. И руководствовалась она только одним — Медведев не сможет приходить к ней свободно в кабинет на другой должности. Банально, но факт.

Он обсуждал с ней этот момент, но дамочка заявила уверенно и безапелляционно:

— Пусть редко, Ваня, но ты все же бываешь у меня в кабинете. Мне это важно.

Прошло время и Оболдина перестала быть постоянной героиней газет и телевидения. Наступили обычные будни предупреждения, выявления и расследования преступлений. Суд рассмотрел уголовное дело по производству и сбыту поддельных лекарств. Все фигуранты получили определенные сроки уголовного наказания. Но, как иногда бывает, один был освобожден от наказания за отсутствием доказательств. Вроде бы не оправдан, но и не наказан. И кто же? Догадаться совсем не сложно. Вот тебе бабушка и Юрьев день.

Медведев долго размышлял вроде бы над очень простой ситуацией — справедливость и закон. Здесь скорее не ситуация, а дилемма. Все были уверены в виновности министра, но Постановление суда звучало четко: освободить от наказания за недоказанностью. Суд вроде бы говорил — хотите посадить: доказывайте виновность заново. А ведь доказательства были железные. И Медведев понимал, что самосуд законом не поощряется. Так пусть накажет себя сам...

Журналисты нашли министра застреленным в своем шикарном коттедже. На столе лежало предсмертное письмо, где он сознавался в организации подпольного бизнеса фальшивыми лекарственными препаратами и давал полный расклад по освобождению — кто и сколько получил в долларах за недоказанность вины.

Вывод судмедэксперта звучал однозначно — самоубийство. Но где министр взял эксклюзивный пистолет с ногами — никто этим вопросом не заморачивался. Пистолет просто ушел с места преступления сам. А посмертное письмо признано фальшивым. Кто бы сомневался... Как не шумели журналисты, но со временем всё затихло.

А что произошло с взяточниками? Но это уже другая фантастическая история в государстве российском.