Сашка и остальные.

Старики часто вспоминают молодость. Она не была исключением. Вновь всплывало в памяти пережитое давным-давно. Просто всплывало. Безо всяких эмоций.

А теперь всё вернулось. Позабытые образы, ушедшие голоса... Всё вновь наполнилось жизнью. Странной жизнью по странным законам чужого для неё мира. Эта жизнь снова здесь, за окном.

Когда-то была белой вороной. А стала просто чужой. Чуждой этому миру как бы не в большей степени, чем инопланетные чудовища из популярных здесь фильмов.

Хотя она-то настоящих инопланетян видела. Насмерть дралась с одними, пила водку с другими. Да и сама стала, по сути дела, настоящей инопланетянкой. От прежней Сашки (многие ли здесь её помнят?) только оболочка осталась. Внутри — всё другое. Нечто, получившее второй шанс.

Сашка усмехается своим мыслям. Реали этого мира всплывают в памяти с поразительной быстротой. Кажется, она только сейчас понимает, как это в игре может быть несколько жизней. Вот умер — и если есть запас жизней — воскрес на точке сохранения. Вот и она сейчас словно на такой точке оказалась. Пусть и на другом уровне, но зато с полной жизнью и почти неограниченным боекомплектом.

Читер! Вот ещё словечко из этого мира вспомнилось...

А даже если и так... Режим бессмертия в этой игре не предусмотрен...

Застывает, как ужаленная. Бесцельно бродя по дому, забрела в спальню Софи. Она не была тут больше сорока лет... И одновременно, ушла отсюда несколько часов назад. Куда бы Софи не собиралась — на бал, или в бой — всегда выглядела безупречно. Вот и тогда до последнего момента перед зеркалом прихорашивалась. Сашка зашла за ней...

Вроде, ещё витает в воздухе аромат духов. Местных, или грэдских — Сашке не известно... Да, теперь она снова Сашка Симон, а не генерал-лейтенат Александра дерн Оррокост Еггт-Саргон, как раньше говорили тут, "кавалер, депутат и лауреат"... А она даже и не помнит, где вычитала эту формулу.

На столике лежат солнцезащитные очки. Чем-то неуловимо похожие на очки с гермошлемов местных пилотов. Кажется, Софи носила их тем летом... А сейчас осень. Сашка зачем-то надевает очки. Смотрится в зеркало. Словно призрак смотрит из зазеркалья. Сашка ухмыляется, прогоняя наваждение. Затемнённый пластик полностью скрывает глаза, а формой лица Сашка напоминает Софи. Только та не умела так ухмыляться, и всегда красила губы. Сашка не то, чтобы косметикой в молодости не пользовалась, но в искусстве макияжа ей до Софи далеко было... Наваждение уходит. Никакой это не призрак из зазеркалья. А просто она — Сашка. Ухмылка становиться грустной. Как ни крути, а жаль, что людей из прошлого уже не увидишь никогда. Людей из того, настоящего, прошлого, а не этого, возвращенного ей неизвестно зачем.

Совсем недавно готова была умереть... А теперь... Что теперь? Снова жить... Только для чего? В мире, уже давным-давно утратившим идеалы и веру в будущее... Жить на обломках Великой Империи. Только...

Но ведь они однажды уже отстроили мир из руин!

Всё верно, но там были они, их было много. А тут только она одна...

Сашка снимает очки. Всматривается в отражение чуть не уткнувшись носом в стекло. Всё ещё не привыкнет, что может смотреть. Без очков она вновь похожа только сама на себя. Лицо вновь молодое, даже, можно сказать, юное... А вот глаза... Не только цвет стал другим. Не бывает у молодых, даже видевших войны и смерти, такого взгляда. В нём скрывется целая жизнь. И какая жизнь! Сашка вновь усмехается. Говорит вслух.

— Самой себе -то можешь не льстить. Ты старуха, и смотришь соответственно. То есть, как будто этот мир тебе что-то должен. А ему на тебя плевать просто. Впрочем, эти чувства взаимны.

Плюхается в кресло, зачем-то делает несколько оборотов. Постепенно возвращается ощущение жизни. Осознание этой реальности. Только что делать с памятью о той? Другой, которая одна жизнь. Ещё недавно казалось — вся. А недавно выяснилось — первая.

Сейчас ещё не кончились первые сутки второй жизни. Но они пройдут. Наступят новые. Опять встанет один из двух вечных вопросов местной действительности... Ладно, хоть виноватых искать не надо.

А вот что делать? Сашка снова крутится на кресле. Чувствует себя непривычно опустошенной. Ничего (или всё?) позади. Ничего ( или всё?) впереди.

Пока только один факт непреложен — она снова здесь. Такая, какая есть. А мир, он того... изменчивый. Хотя, хребты тоже ломает с удивительной лёгкостью. В общем пока — живы будем — не помрём. А что там будет дальше — дальше и посмотрим.

Придирчиво рассматривает себя в большом зеркале. Всё вроде при ней. Фигура вроде такая же, как была больше сорока лет назад. Не модель, но вполне нечего. Слово отсюда как-то быстро вспомнилось. Там-то "модель" только про технику говорили. А здесь — модели — люди. Модели чего?

А вот с лицом точно надо что-то делать. Хотя бы седые пряди с каждой стороны закрасить. Ей никто не говорил про их наличие. Хотя, если здраво разбираться, кто про них мог сказать? М. С.? Да ей на наличие у себя большого количества седины было наплевать. А Сашка в том мире утратила подвижность гораздо раньше, чем способность в зеркало смотреться. Да и не на что там и раньше было смотреться особо и раньше. Хорошо, что фильмы про революцию сейчас больше не снимают, а то бы её с таким взглядом на роль комиссарши взяли безо всяких проб. А в настоящие комиссарши, угоди она в их времена, Сашка и так пошла бы без разговоров. Стенкой её не напугаешь, стояла уже.

Но времена на дворе такие, какие есть. По крайней мере, здесь миром правят деньги и только они. И жить пока придётся по существующим законам. Хотя всё на свете склонно меняться. Причем, в самый неожиданный момент. Сашке уже приходилось не раз в этом убеждаться. А здесь... Не зря говорят — один в поле не воин. Что интересно, лес в поговорке не упомянут. А город — как-никак джунгли. Правда, каменные. Но метод Марины, мягко говоря, не самый продуктивный. Есть ли другие? Должны быть. И она непременно их найдёт. Но пока весь этот старо-новый мир — просто кусочки разбитой мозаики. Их надо попытаться сложить обратно в цельную картину. Пока же для неё очевиден только один кусочек — она сама, только не Сашка Симон, а Александра дерн Оррокост Симон— Еггт. И ни первым, ни вторым она уже быть не может.

Связи: старые, новые и вовсе ей неизвестные... Её практически ни во что не посвящали. Берегли. От чего они хотели её защитить? Она ведь была такой же, как они, ну разве чуточку послабее. И намного наивнее. Они точно что-то затевали, вот только, что именно? Сашка пытается сложить вытащенные из памяти осколки в нечто целое. Пока не складывается. Они не могли просто сидеть и взирать на происходящее. Они что-то затевали вместе, а Марина, как обычно, пошла своим путём? Или же Марина просто начала действовать, они потом уже подключились, во многом вопреки ей? Осколки мозаики никак не сложатся в целое. Ощущаешь себя, как полярник в Антарктике, много лет спустя вернувшейся к старому зимовью и нашедший там недоеденное им много лет назад печенье и забытый на столе нож. Здесь что-то похожее... Люди ушли недавно. Но Сашка вернулась в прошлое. Очень далекое. Может, это свойство памяти стариков — помнить события молодости?

Ей предстоит вновь выстраивать логические цепочки. Снова говорить на порядком подзабытом языке. Все сначала. Они когда-то начинали при куда худших стартовых условиях. И добились многого. Правда, и было их тогда намного больше. Но если один человек смог, то другому... По крайней мере, стоит попытаться.

Все двери нараспашку — они знали, что не вернутся. А вот она вернулась. Непонятно, зачем? Непонятно для чего?

Чувствуя себя ребенком, забравшимся в вещи родителей, открывает стол Марины. Ни один из ящиков не заперт. Ну да, не следует забывать, что несколько последних месяцев Марина в эти ящики не заглядывала. Какие-то скомканные бумажки — ещё один маленький камушек складывающейся мозаики. Марина зачем-то хранила чеки от автоматов моментальной оплаты. Сашка развернула самый целый. Марина сегодня, сорок лет назад, положила на незнакомый Сашке номер деньги. Много это или мало? И что будет, если этот номер набрать? Сейчас так сразу не вспомнишь, сколько это — 300 рублей..

Набирает номер на раскладушке. Раздается мелодичная трель. Сашка попыталась сделать несколько движений за раз: отпрыгнуть за шкаф, уронить телефон, достать пистолет.

Вспомнила звонок. Перед переходом волновалась, что где-то забыла вторую трубу. Наверное, самая глупая мысль, посещавшая Сашку в жизни. А теперь... Нашла о чем беспокоиться — вон забытая целую жизнь назад трубка на столике у двери лежит. По закону подлости — на самом видном месте. Телефон надрывается.

— Не ори, дурной. Вернулась хозяйка.

Спустя несколько часов. Или сорок лет.

В пустой дом, похожий на дворец, и именно от этого кажущийся пустым вдвойне.

Мозаика потихоньку складывается. Кажется, она первый человек в истории, кому доведётся прожить жизнь второй раз. Первый— получилось неплохо. Второй— будет не проще, а то и посложнее. Ничего, прорвёмся, не в таких переплётах бывали.

И здесь прорвёмся. Сашка закуривает оставленную сорок лет назад сигарету Марины. Ничего, Друг, мы с тобой и в самом деле ещё увидимся. Когда-нибудь...

Полезла дальше. Обо что-то уколола палец. Какой-то значок. Башня или маяк, да молодой лунный серп над ними. Дата на обратной стороне. Не сразу сообразила— значок оттуда. Марине тогда было десять или одиннадцать лет. Интересно, какой она тогда была? Сашка никогда не видела детских фотографий Марины. Просто не было нужды. Значок долго носили, эмаль кое-где сбита и поцарапана, да и иголку меняли. Что это за значок, кому давался— спросить уже некого. Значит, ещё один кусочек мозаики, пусть и непонятно, куда положить. Как-то связан с Мариной этот кусочек металла. Что-то важное для неё олицетворял. А теперь... Что теперь? Дана новая жизнь. Чистый лист. Полностью. Так, только какие-то строчки набросаны. Так что бери и пиши.

Сашка усмехается своим мыслям.

Надо думать, и думать хорошо. На ней отблеск чужой славы, чужих дел. Для окружающих она по-прежнему одна из. Одна из тех, кем в то время не была.

Надо действовать. Найти людей. У Олега на компьютере прямо на рабочем столе висит список телефонов. Некоторые номера там та-а-а-акие. Причем запись на тройном суржике — смеси грэдского, мирренского и старогрэдского. Во всех трёх языках буква имеет цифровое обозначение. Вот он цифры буквами трёх языков и пишет. Похоже он этот список написал не просто так— верил, что кто-то придёт. Кто-то знающий эти три языка.

Дом выглядит так, словно хозяева уехали ненадолго и вот-вот вернутся. Но без Софи дом уже никогда прежним не будет...

Делами Сашка решила заняться через несколько дней. Пока надо в окрестностях осмотреться, да освежить в памяти навыки выживания в каменных джунглях, почему-то именуемых "культурной столицей".

Так. Что мы имеем: Загородный дом с участком, где стадо мамонтов вполне может порезвиться, плюс обстановочка, истинная стоимость которой неизвестна. Сашка снова усмехнулась: из ныне живущих на земле она, наверное, единственная, кто ел консервы "тушеное мясо северного слона", по-местному— мамонта. Архитектор, возводивший дом, наверняка считал заказчика параноиком. Ибо "подвал" напоминает хорошо оборудованный ДОТ, причем рассчитанный на длительную оборону в окружении и при применении атомных боеприпасов. Вот уж не думала Сашка, что окажется комендантом крепости. Правда, с минимальным гарнизоном в составе одного коменданта. Собаку, чтоль, завести?

Свой дизель— генератор с запасом соляры, тоже вполне достаточным, чтобы третью мировую под землёй пересидеть. Дизель ... фамилия жившего сто с лишним лет назад инженера почему-то не смогла вытеснить в лексиконе Сашки грэдский аналог названия двигателя, работающего на этом принципе.

Дом связан с гостевыми домиками и гаражом подземными ходами, подвал каждого домика оборудован под огневую точку. Причем, для каждого пулемёта в наличии второй ствол и запас патронов.

Нехилое количество валюты. Причем, наличной — доллары, евро, рубли, фунты, даже юани. Считать лучше не начинать, и так ясно, что счёт идёт на многие миллионы. Убить здесь могут и за много меньшую сумму — всплывают у Сашки в голове реалии этого мира. Есть золотые и серебряные монеты и золото в слитках. Золото в слитках — явный НЗ, слишком уж откровенны клейма ЦБ Империи. Продолговатый металлический пенал весь заполнен бриллиантами. То есть, можно долго жить, пользуясь всеми благами.

Арсенал... То, что лежит там, по нынешним меркам — запасник артиллерийского музея. Сашка расхохоталась в голос, благо слышать её никто не мог. Это для неё, ещё несколько дней назад подобное хранилище показалось бы складом антиквариата. Здесь же почти всё современное, и можно не сомневаться работоспособное. Из автоматов и винтовок преобладают грэдские образцы. Сложно понять, как они уцелели, но факт есть факт. Всевозможные прицелы, целеуказатели и глушители — местного производства.

Ещё Олег, в начале 90-х хорошо прибарахлился, обзаведясь чуть ли не сотней РПГ и таким же количеством "стрел". И это без учета того, что он домой переправил. Сашка попыталась вспомнить, не видела ли она на участке парочку замаскированных "тунгусок" и С-300. Хотя "Шилки" в свете того, что драться пришлось бы с пехотой, были бы актуальнее... Вроде бы, столь тяжелого вооружения Олег не держал, или же скорее в другом месте прятал. А где? Хотя если как следует пошерстить (ну и словечко, явно отсюда)

Плюс масса армейского снаряжения, так или иначе связанного с работой РЛС. С этого хомяка сталось бы разрушенную в Прибалтике станцию слежения закупить, и где-нибудь за гостевым домиком заново отстроить. Хотя РЛС — это больше по части Сергея было.

Ещё и пулемётами крупнокалиберными начиная от заслуженного ДШК (причем, явно из любви к искусству, ДШК на колесном лафете времен ВОВ) и заканчивая "Утесом" с ПНВ, лазерным целеуказателем и ещё чем-то, обзавелся. Для чего — теперь уже не спросишь. Олег умер десять лет назад. Генерал-полковником, кавалером многих орденов. Жену пережил ненадолго, дети и внуки были на похоронах. М. С. тоже присутствовала. Пожалуй, из них шестерых, живших здесь раньше, он прожил самую счастливую жизнь.

Софи, Сергей и Дмитрий погибли на самой кровавой из своих войн. Олег умер. М. С. стала незаменимой. Сашка вернулась. В свое и чужое прошлое.

А всё-таки хомяком ещё тем был Олег. Ну, ПТРД, ПТРС и какое-то английское противотанковое ружье времён охоты за Лисом пустыни зачем ему понадобились? Олег ещё ПТРС современным оптическим прицелом и лазерным целеуказателем оснастил, сошки и приклад собственного изготовления поставил. И вроде даже патроны сам снаряжал (Насчёт последнего Сашка не уверена). Руки у него от безделья чесались, или специально на кого-то "слонобой" готовил — теперь уже не узнать. Хотя, "слонобоя" Сашка доделает. Обязательно. Просто из любви к искусству.

Следующее помещение оснащено металлической дверью. Войдя и едва глянув на термометр, висящий на уровне глаз входящего, Сашка сразу поняла — температура оптимальна для хранения взрывчатки. Ну точно, вот и такие знакомые зелёные, черные и темно-синие ящики. Сколько их Сашка повидала! Чего она только не взрывала! Один раз даже несколько атомных зарядов приходилось ставить (здесь их вроде не имеется). Надо было разрушить перемычку, чтобы полуостров стал островом, теплое течение изменило направление, растопив приполярные льды. Лучше один раз потратиться на взрывчатку, чем постоянно строить новые ледоколы. Хватит людям зависеть от капризов природы. Настало время её покорять.