— "Вы можете объяснить мне технологию производства микропроцессора?" Он просто не знает, как эта броня производится. Хотя она массовая и давно состоит на вооружении.

— То-то после института охрана докладывала, что стреляла по ним — а эффект был — как от пальбы по терминатору. Они в ответ, кстати стреляли столь же метко, как терминатор при визите за чипом.

— Он сказал, что не хотел вызвать безпричинную озлобленность против нападавших. Он тот ещё эгоист, и просто хотел обеспечить собственную безопасность.

— Надо признать, в случае с институтом, это у него получилось. Кстати, капитан тот тоже выходец оттуда?

— Да. Дезертир. Сбежал довольно давно. Тут попал под колпак Савицкого. Кажется, изо всей местной агентуры остался только он. До какой-то степени идейный. Все остальные работают на генерала за деньги.

— Я смотрел его биографию... Там много очень мутных моментов. Сведения о большей части жизни капитана проверить невозможно. А это... Генерал — шустрая личность. Связями в милиции и прокуратуре обзавестись успел...

Определённо, с ним стоит повидаться.

— Я просто хотела удостовериться, что вы придёте один.

Владимирский резко оборачивается. Стоит напротив него нечто настолько серое, что слово "ботаник", а то и "клуша" само на язык просится. Поверишь, что её специально выбрали— подобное бесцветное существо точно никто искать не будет. Хотя, с другой стороны, чем же она Савицкого прельстила? Существо стоит, и пристально смотрит. Взгляд — злой, настороженный, холодный и умный. Контраст с внешностью — разительный.

— Я,— начал было Владимирский, но "оборотень" (так он про себя назвал находящееся в шкурке Симон) его прервал.

— Представляться ни к чему. Я знаю, кто вы; вы знаете, кто я. Лучше перейдём к вопросам, представляющим взаимный интерес. Начнём с очевидного: в "Отчет" капитана Егорова вы поверили, иначе бы вас тут не было. Более того, "Отчетом" решили воспользоваться в целях, неизвестных руководству вашей организации. Так?

Владимирский кивнул. "Оборотень" и в самом деле неглуп.

— Хотелось бы услышать ваши требования.

— Всё-таки, как же к вам обращаться?

— Так, как меня зовут в документах. Александра. Я уже привык к этому имени, к тому же, оно подходит к моей нынешней сущности.

Как здесь говорят, расставим точки над I. И вы, и я не удовлетворены занимаемым в сложившийся иерархии местом, и считаем, что легальными методами изменить ситуацию невозможно. Следовательно, в методах для достижения поставленной цели мы можем себя не ограничивать. Причём поставленная цель является чрезвычайно труднодостижимой, однако, её достижение обещает очень значительные бонусы всем участникам. Противодействие ожидается вплоть до самого серьёзного, и в случае неудачи... Но не будем о грустном. Решаясь на достижение данной цели о слове неудача необходимо забыть.

— Вы являетесь неплохим специалистом в ряде специфических видов деятельности...

— В некоторых, в том числе, представляющим для вас большой интерес — лучшим. Поверьте, это не хвастовство.

— Я верю фактам. А они красноречиво подтверждают ваши слова. Так вот, в процессе подготавливаемых вами мероприятий могут возникнуть проблемы с некоторыми объектами, функционирование которых будет одинаково угрожать обоим сторонам. Для нейтрализации этих объектов вы можете применить различные способы. Вот список. Предполагаемые методы нейтрализации указаны. Нейтрализация их всех крайне желательна для дальнейшего продолжения сотрудничества. Ряд из них никогда не будет взаимодействовать со мной или кем-либо из моей организации. Для других же упоминание организации послужит дополнительным стимулом к сотрудничеству. Там примерно указано, что и в каких пределах имеет смысл пообещать.

— Надеюсь, вы не думаете, что я одна займусь всеми объектами из списка? Сами понимаете, сложность стоящей перед вами задачи предполагает высокую степень сотрудничества. С частью объектов было бы проще работать вам, с частью— мне. Ещё с некоторыми было бы желательно выходить на контакт через доверенных лиц.

— Кроме того, я владею навыками работы со спецбоеприпасами.

— Ядерными?

— В том числе.

— У вас там что, Третья мировая была?

— Если понимать под ТМВ боевые действия с ограниченным применением ядерного оружия, то да, такие боевые действия у нас велись.

Владимирский ничем не выссказал удивления. "Оборотню" он поверил. Когда речь заходила о взрывчатке, в "оборотне" постоянно проскальзовало что-то страшноватое.

— Не скучный у вас тут мир.

— Тут тоже весело. Просто для справки— атомные беприпасы у нас широко прмименяются в горном деле.

— Представляю масштабы взрывных работ.

"Оборотень" улыбнулся так, что Владимирскому стало холодно.

— Впечатляющие. На многие мегатонны.

— Себе, я так понимаю, ты хочешь новое ведомство, включающее в себя всё, что некогда входило в состав Конторы Глубокого Бурения.

— А себя ты мнишь во главе, как минимум.

— Лидер нужен. Есть кандидатуры? Сам хочешь им быть?

— Нет уж, тут я беру самоотвод. Ты вполне убедителен. Только другие будут не в курсе... твоей внутренней сущности.

— Знаешь, я умею быть очень убедителен. Образ молодых революционеров довольно выгоден с точки зрения пиара.

— Не сомневаюсь. Только до пиара надо ещё дожить. Прошлый твой опыт был неудачен...

— Планированием не я занимался.

Очередной этап делёжки шкуры неубитого медведя. Ладно, хоть пока решают в основном проблемы ближайшей перспективы. И деятелей, сочиняющих "Конституцию обновлённой России" в поле зрения не наблюдается. Хотя даже делёж шкуры неубитого мишки— уже довольно нервное занятие. Что же будет дальше? Вопрос, что называется, из ряда вон.

— Контроль над деятельностью внешней разведки, по крайней мере, ряда направлений, мне необходим.

— Нам...

— В данном случае, именно мне. Инстинкт самосохранения обязывает...

— Ты имеешь в виду информацию по работам, аналогичным проводившимся во возорванном тобой институте?

— Именно. Там уже были близки к тому, чтобы влезть туда, куда лезть не следует.

— Или, ты просто дрожишь за свою шкуру, опасаясь встречи с бывшими соратниками.

Сашка и бровью не повела.

— И это тоже. Сам понимаешь, визит сюда деятелей, имеющих большой опыт применения атомного оружия может быть чреват. Пусть аппаратура и материалы уничтожены. Но не факт, что все. Знаешь ли, на 100 % уверенным нельзя быть. Это правило везде работает.

Владимирский кивнул.

— Ты думаешь, наши заклятые друзья тоже ведут работы в данном направлении?— спросил он, уже зная ответ.

— Именно. Я не очень разбираюсь в физике, но я знаю одно — открытых публикаций, касающихся тематики работ института попросту нет. Что интересно, на английском я тоже ничего подобного не обнаружила. Рассуждения о возможности контактов с параллельными мирами отданы на откуп шарлатанам. По мне— это дымовая завеса.

— Знаешь, некоторые считают, что паранойя в нашей среде — профессиональное заболевание...

— Чтобы правильно задать вопрос, нужно знать минимум половину ответа. Я знаю много меньше половины, но всё-таки, вполне достаточно, чтобы получить искомое. Там тоже ведут работы в данном направлении. Я уверена.

— В любом случае, сейчас это дело не первостепенной важности.

— Среди дел не первостепенной важности, первостепенным является как раз данное. Вспомни Стрелка. Человек с неплохой, но вовсе не блестящей подготовкой поставил на уши весь город. Сколько сил привлекалось для её поимки? И каковы результаты?

В ответ — молчание.

— А теперь представь, что может натворить сотня подобных отморозков? А они там есть. Причём, отморозки натуральные, какие-нибудь шахиды, да и сама Стрелок на их фоне детками невинными покажутся. Кому-нибудь здесь надо подобное "счасть"?

— Не пойму, за какой из миров ты боишься больше?

— За оба. Там я родился, здесь собираюсь жить. Я не верю, что новое проникновение закончится миром. Те, кто там сейчас у власти, крайне невысокого мнения обо всех, подчёркиваю, всех местных правительствах. Сейчас проблем у них масса, но спустя какое-то время... В здравомыслие местных политиков я вообще не верю.

Владимирский усмехается.

— Ну да, будь кто-нибудь из нас высокого мнения о власти, не затевал бы ничего такого.

— Именно. Наш задача, кроме всего прочего, гарантировать нашему миру защиту от проникновения извне. Сам понимаешь— есть два измерения, но не факт, что их всего два.

— А сколько?

— Я не знаю. Лично у меня есть определённые доказательства, позволяющие предположить существование ещё одного.

— Доказательства надёжные?

— Вот именно, что нет.

— М-да, как сказала Алиса, всё чудесатее и чудесатее.

Сашка улыбнулась одними губами.

— Здесь вряд ли потянут большую войну. А там слишком много ястребов-бездельников. И вовсе нет всевластных денежных мешков. Страшноватый там мир, если честно.

— А наш тогда какой?

— Попросту мерзковатый.

— И ты хочешь в этом мире рулить?

— Это у вас было сказано "Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме". Там мне не удалось, попробую здесь.

— По-моему, ты из тех, кто к внешним атрибутам власти совершенно не стремишься...

— И да, и нет. Такие уж правила игры, что к определённой должности положены определённые атрибуты. Отменив старые, достаточно быстро сами заведём новые. Кем-то движут деньги, кем-то амбиции, есть и невысокий процент идеалистов. Я же — обыкновенный циник, понявший, что оказался в удачное время в удачном месте. Как капля в концентрированном растворе. От неё уже ничего не зависит— кристаллизация пошла. Процесс — необратим. Его не остановить — остается одно— ждать результата. Тем более, тут, как у реакции с правильно подобранными чистыми компонентами, время протекания точно известно.

— Вопрос, как обычно, упирается в чистоту компонентов.

— Это да. Но химически чистое вещество — не самая распространённая субстанция. Приходится работать с тем, что имеется. Учитывая, так сказать, степень загрязнённости. Риск есть, конечно, но нам всем известно, на что идём.

— Об этом не требуется лишний раз напоминать...

— Но и забывать тоже не следует. Побежденные до суда не доживут. Кто бы ни оказался победителем.

— Пленных не брать. Правильно, в принципе. Я уже убедился — ты не любишь слова на ветер бросать.

— Опасную игру ты затеяла, генерал. Даже не с огнём, а магмой. Этот Владимирский... Я кое-что про него слышал. Опасный человек, мягко говоря. Любит власть. И деньги. Что больше — не знаю. Да и Егоров этот — тот ещё гусь. Спросишь "откуда" — как говорится, не мир тесен, а слой — тонок.

— Так и я не безвредна. Владимирский крайне амбициозен. А выше занимаемой должности не прыгнуть. Не дадут. А у него амбиции. Он вовсе не прочь подняться повыше. Прекрасно при этом зная, что при нынешнем руководстве ему ничего не светит. Он потому и решил прикрыть нас. Он где-то считает, что мы будем таскать для него каштаны из огня. И готова спорить — где-то подозревает, что мы так же отводим ему роль обезьяны.

— Мы вроде как сможем обеспечить ему карьерный рост. Но ты и сама понимаешь — при первой возможности он обеспечит себе карьеру, взяв нас — заговорщиков, опасных террористов, связанных не меньше, чем с Аль-Кайдой...

Сашка не слишком весело усмехнулась и продолжила.

— Короче и прочая, и прочая. Если не повезёт, быть мне восемнадцатой, а тебе девятнадцатой правой рукой Бен-Ладена, уничтоженной за последнее время.

"Дезертир" хмыкнул.

— Напрасно смеёшся. Я немного подстраховалась на крайний случай. Вздумав топить нас, он потонет и сам.

— Тебе лучше знать, я, как говорится, с М. С. Столицы не брал.

Владимирский выставляет на стол бутылку самого дорогого из известных генералу Орлову коньяков.

— Ого! С чего это?

— Дело есть. Обмозговать надо. Тут не то что без пол, без двух-трёх литров не разберёшься,— и видно, что он не шутит.

— Что за дело? Для действительно серьёзной вещи откровенно маловато, а для ерунды — чересчур много, пожалуй.

— Вещь серьёзная. Очень серьёзная. Посерьёзнее всего, чем тебе и мне вместе взятым заниматься приходилось.

— Мощно задвинул, внушает! — тоном популярного переводчика ответил Орлов. Он всё ещё предполагал какую-то изощренную шутку.

Владимирский рывком отодвигает стул. Садится. Не притрагиваясь к коньяку начинает говорить. Орлов молча слушает. Иногда задает вопросы. С лицо что-то случилось. Таким он, наверное, был в тех краях, куда Владимирского не заносило. Орлов дослушал до конца. С минуту сверлил Владимирского фирменным взглядом, за который уже давно заслужил прозвище "Вампир".

Хватает бутылку, отрывает пробку и жадно высасывает чуть ли не половину. Утирается. Снова смотрит. Если вампир способен превращаться в гигантскую летучую мышь, то сейчас этот нетопырь пошёл в атаку.

— Ты хоть сам понял, что сейчас мне тут наговорил?

— Великолепно понял.

— Это же...

— Я знаю, как это называется, и по каким статьям классифицируется. Но ты об альтернативе подумай. Помнишь, обсуждали уже это как-то?

— Ну да, после скольки литров...

— Литры были уже потом. Вспомни хорошенько... Вспомни, сколько раз ты говорил, "да будь моя воля, я бы их...". Сколько раз умники -политики не давали тебе тебе прикончить тех или иных гадов. Ну так вот, шанс представился. Прикончить и тех, и этих.

"Вампир" смотрит бешенно. Не поймёшь, что во взгляде.

— Ты предлагаешь, сделать ставку на одиночку.

— Он не совсем одиночка. К тому же, есть ещё мы.

— Мы? — со странной интонацией непонятно у кого спросил Орлов.

Владимирский многозначительно молчит.

— Мы,— на этот раз безо всякого выражения повторяет Орлов,— Пожалуй, ты прав. Мы теперь можно говорить.

— Пока глянь вот это. Списочек деяний данной личности.

— Серьёзно. Особенно, для одиночки,— вчитался, присвистнул,— о как... Так это она его. А у нас-то рыли куда угодно, только не в сторону настолько безбашенного одиночки. Кстати, можно глупый вопрос: а за что?

Владимирский неприятно усмехнулся.

— Он стал задавать слишком много вопросов.

— Сделать ставку неизвестно на кого. В неё... него не поверят. Ему не поверят.

— Мы вполне в силах создать биографию, что многим понравится. Знаменем, формальным лидером будет она, на деле же... Всё будет гораздо сложнее.

— Этот или эта Симон не производят впечатление человека, кем можно легко управлять. Скорее, наоборот.

— Он здесь чужой. Много не знает. Очевидные для нас связи ему непонятны. Но ты прав, управлять им стоит крайне осторожно. Он не дурак, далеко не дурак. Даже тем пользуется, что с его нынешней внешностью, многие его не воспринимают всерьёз.