Ариана. Трудный путь

Пролог

Лёгкий шорох у двери привлёк моё внимание. Я очнулась от размышлений и огляделась.

Наша уютная гостиная постоянно была источником моего восхищения — перед камином стояли мягкие кресла с ажурными салфетками на спинках и небольшой диванчик — на двоих с пёстрыми подушками. Разумеется, гораздо удобнее там было сидеть одной, забравшись с ногами и укрывшись тёплым пледом. Но сейчас там сидели родители. Отец, как всегда, обнимал маму за плечи, её голова была прижата к его плечу. Они вдвоём держали книгу, которую мама читала всем нам вслух. У их ног сидел мой второй старший братик, всего-то на год старше, а заботится обо мне... Оберегает. Расслабившись, он положил голову маме на колени, а та нежно перебирала его волосы, не отрывая свой взгляд от страниц книги.

Перевела взгляд на соседнее кресло и негромко хмыкнула. Именно там в начале вечера уселся старший брат со своим приятелем. Они вначале пытались перешёптываться, но пара укоризненных взглядов, брошенных на них мамой, угомонили их. Ненадолго. Вскоре они стали переглядываться, вздыхать, ёрзать — всячески выражать своё недовольство семейной традицией общего вечернего чтения вслух.

Тогда я устроилась поуютнее, откинула голову на спинку своего кресла и спрятала лицо под прозрачной косынкой, изображая лёгкую дрёму. Второй братик и так уже полусидел-полулежал, прикрыв глаза. Так что братик с приятелем решили, что на их уход никто не обратит внимание. И потихоньку выскользнули из комнаты.

Я подождала ещё минут десять и тоже покинула гостиную. Выйдя в прихожую, окинула взглядом своё отражение в большом старинном зеркале с резной рамой. С шести лет обожала этот раритет, особенно, когда узнала его историю.

Что же я увидела? Молодую привлекательную особу четырнадцати лет от роду, с каштановыми волосами, сейчас прихотливо спускавшимися с плеч в тщательно продуманном беспорядке. Строгое платье тёмно-фиолетового цвета с белым воротничком и белыми манжетами ужасно короткое — чуть ниже середины икры. Матушка всё ещё считала меня ребёнком и одевала меня в платья для маленьких девочек, разумеется, по вкусу матушки. Еле-еле удалось избавиться от многочисленных бантиков и рюшей.

Черты лица мелкие, небольшой вздёрнутый носик, светлая кожа, а глаза мамины — чёрные, как угольки. Интересное сочетание. Немного попрактиковалась в улыбках, примеряя одну за другой: доброжелательную, ехидную, вздорную.

Тихо и осторожно поднялась на второй этаж — старая лестница имела обыкновение скрипеть в самый неподходящий момент, но я давно уже продумала и проверила путь — если идти по краю ступенек ближе к стене, скрипа не будет.

Комната родителей и кабинет отца — направо, комнаты братьев — налево, моя комната — выше на этаж, но мне сейчас не туда. Осторожно двинулась по маленькому коридору к комнате старшего брата. Остановилась под дверью, прислушалась. Лёгкая улыбка промелькнула и погасла. Да, они времени зря не теряют...

Небольшое движение кистью и дверь открылась. Вошла, огляделась. Как я и думала — они уже заняты своими делами. Опять пара быстрых движений, пара Ступефаев и Инкарцеро — и вот уже можно брать расслабившихся парней голыми руками. Отлевитировала обе тушки от стола к диванчику, усадила вертикально.

— Что ты себе позволяешь? — зашипел не хуже змеи старший братец.

Небрежным Силенцио запечатала ему рот и посмотрела на его друга. Тот, склонив к плечу голову с крупными светлыми локонами, легко и открыто улыбался, в свою очередь разглядывая меня.

— И что ты хочешь, Ариана?

— Выйти за тебя замуж, Геллерт! — и обращаясь к старшему брату: — Это помогло бы решить многие проблемы. Не так ли, Альбус?

Глава 1.

Хвалёная выдержка изменила и Геллерту. Господин Гриндевальд совсем неаристократично открыл в изумлении рот и вытаращил на меня глаза.

Я нежно улыбнулась ему, ласково погладила по щеке (еле удерживаясь от того, чтобы не расцарапать его смазливую физиономию), присела за стол, отодвинула пару магловских географических карт, поставила локти на стол и уткнулась лицом в ладошки. Не забывая при этом осматривать ошеломлённых молодых людей.

Вспоминала, как всё началось.

Впервые я очнулась в этом теле восемь лет назад. На моё лицо капали, да что там — ручьём текли слёзы, женский голос повторял монотонно: "Ариана! Дочка! Вернись ко мне! Ариана!". Всхлипы перемежались глухим стоном, полным такой боли, что я не выдержала и чуть-чуть приоткрыла глаза.

Оказалось, что меня держит в руках, периодически судорожно встряхивая, молодая — на первый взгляд — женщина. Её чёрные локоны, в беспорядке распущенные по плечам, закрывали её лицо тёмной пеленой, время от времени женщина встряхивала головой, откидывая волосы назад, но они снова спускались ей на глаза некоторое время спустя.

То, что я не в своём законном теле, поняла практически сразу. Меня бы эта молодая и изящная женщина попросту не удержала бы в руках. А тут она не только периодически встряхивала моё хрупкое тельце, но и металась со мной по комнате, стукаясь об окружающие предметы, но всё же уберегая меня от встреч с опасными углами.

Я рискнула сообщить о своём возвращении в чувство. Пошевелилась и открыла глаза. От неожиданности женщина резко остановилась, неверяще вглядываясь в меня, потом практически уронила моё тельце на кровать, вокруг которой и бегала со мной на руках, сама же со стоном опустилась на колени рядом с кроватью и уткнулась лицом в покрывало.

Я подскочила и протянула к ней руки.

— Что с тобой? — И после паузы: — МАМА?

Женщина беззвучно плакала и не могла остановиться. Я гладила её ладошками по лицу, перебирала спутанные волосы. И очень захотела, чтобы она прекратила рыдать и успокоилась — надо же мне узнать: Где я? Куда попала? Как меня нынешнюю зовут?

Я и сама не ожидала той реакции, что последовала. Женщина вдруг одним движением перетекла из сидячего положения в стоячее, резко выпрямилась во весь рост и замерла, с испугом глядя на меня. Поспешила её успокоить:

— Что случилось, мама? Ты так плакала, что напугала меня.

— А уж как я напугалась, Ариана, — хриплым голосом произнесла женщина. — У тебя был сильный магический выброс, после которого ты замерла и больше не двигалась. Я уж подумала, что ты умерла.

Стоп-стоп! Какая Ариана? Меня же Арина зовут! Или — уже звали? А-ри-а-на, покатала имя на языке, неплохое послевкусие и снова замерла:

Магический выброс? Магия? У меня? Я знала только одну магичку с именем Ариана. И мне совсем не нравилась её история. В шесть лет была так напугана соседскими мальчишками, что полностью потеряла контроль над собственной магией. В один из выбросов убила собственную мать, а потом погибла во время ссоры двух своих братьев и приятеля одного из них. Те и сами не были уверены, чьё заклятие попало в девочку.

Меня передёрнуло. Нет уж. Если я — Ариана Кендра Дамблдор, я постараюсь всё сделать по-другому.

Перевела взгляд на мать. Та стояла, вытянувшись, с отсутствующим взглядом. Это моё воздействие? Отчего? Как? Мысли заметались в моей бедной детской голове. Осторожно прикоснулась к руке женщины. Та обеими руками ухватилась за мою ладошку.

— Когда пришли авроры забирать твоего отца, — тусклым голосом заговорила она, — ты с громким плачем ухватилась за его ногу и не отпускала его, пока один из них, не рассердился и не оторвал тебя от отца. Ты больше не кричала, но замерла у стенки. Когда отца увели, я бросилась к тебе, но ты не откликалась. Так я и подумала, что этот второй магический выброс убил тебя. Хвала Мерлину, ты жива!

— А возможно, и нет. Что мы теперь будем делать — без Персиваля? — В её голосе послышались слёзы, но она всё также стояла, держась за мою ладошку.

— Аберфорт. Где он?

— Затаился где-то на кухне. Его испугал яркий цвет аврорских мантий.

— Альбус знает, что отца забрали?

— Пока нет, я не успела послать ему в школу вестника. Оплакивала твою гибель.

— Отца забрали в Азкабан?

— Нет. — Тут в лице женщины в первый раз проступили какие-то чувства. Она удивлённо переспросила: — Почему в Азкабан? Его забрали для расследования нарушения им Статута Секретности. — Её смуглое лицо вдруг побледнело. — Охх, его ведь и впрямь посадят в Азкабан, — прошептала она, впадая в панику.

Не знаю как, но я опять мысленно потребовала от неё успокоиться. И опять получилось.

Неотрывно глядя ей в глаза, услышала её версию сегодняшних событий. Я мирно возилась в садике над своей любимой клумбой, а отец и мама находились в доме. Вдруг они услышали мой громкий крик. Нет, не услышали — почувствовали, что мне больно и плохо. Отец мгновенно переместился ко мне, мать выбежала на крылечко и успела увидеть, что он раскидывает трёх соседских мальчишек десяти-двенадцати лет в стороны.

Отец только успел принести меня в дом, как появились авроры и забрали его.

— Так, — времени на размышления не было. Если проведут суд, отца отправят в Азкабан, тогда всё пропало. Он так и умрёт там в тюрьме. А это сломает всю семью. Пусть я теперь в этом теле и справлюсь с магией Арианы, но клейма "дети преступника" мне не хотелось бы ни себе, ни братьям. — Собирайся, мама. Мы идём в Министерство Магии. Ты наденешь твоё самое лучшее платье, но с чёрной мантией и чёрной вуалью. Аберфорта тоже надо одеть во что-то печальное. А мне — наоборот — самое красивое из моих платьев. С рюшами и воланчиками. Есть такое?

Я лихорадочно перебирала в голове варианты происшедшего. Ага, вот это подходит, а потом было так. А этот сказал то и то. А папа сделал так... Я готовилась к битве за отца.

Мама дрожащими руками соорудила из моих волос мне очаровательную причёску — теперь в розовом платье с белыми бантиками я выглядела маленьким ангелочком. Аберфорт стоял рядом со мной — весь в чёрном, он выглядел так печально, так оттенял мой нежный образ, что сама пришла в восторг. Мама в чёрной же мантии держала меня за руку, в другой руке у неё был тончайший кружевной платочек.

Мы переместились в Лондон, в Министерство Магии и направились в Департамент Магического Правопорядка. По дороге я неустанно мысленно произносила ту версию событий, что позволит (надеюсь) вызволить отца из беды.

Нам несказанно повезло — отца пока не приговорили к заключению. Маме удалось упросить одного из власть имеющих чиновников провести нас в Зал суда, где мы и присели на скамье зрителей. Впрочем, таковых было немного, что позволяло надеяться на нераспространение среди прочих магов событий в зале.

Когда привели отца, я громко заревела и бросилась к нему, выкрикивая про плохих маглов, что мучили меня, рыдала в голос, вспоминая, как те гадкие соседские мальчишки хотели бросить меня в пруд, привязав предварительно к тяжёлой доске, чтобы выбить из меня колдовство. Я очень старалась, чтобы рыдания не заглушали слова. Мне это удалось. Суд прислушался к моим словам. Заседание было приостановлено.

Меня, маму и Аберфорта отвели в соседнюю маленькую комнатку, где с нами побеседовали судьи, которые вели заседание в тот день. Я всхлипывала и рассказывала, как играла со своими любимыми цветочками, водила над ними ручками, пытаясь их оживить. Как соседские мальчишки увидели, что у меня это получилось — неожиданно для меня (тут судьи переглянулись, понимающе кивнули — стихийная детская магия). Те мальчишки не поверили мне, что я совсем не умею колдовать, решили проверить — не ведьма ли я. Они возвращались из школы, где — на моё несчастье — им сегодня рассказывали про Святую Инквизицию и охоту на ведьм. Вот они и решили проверить. Кипящего масла в нужном количестве у них не оказалось, зато присутствовал неглубокий пруд и доска на его берегу, к которой они и начали меня приматывать, сорвав с меня предварительно одежду и заткнув мне рот моим же платьем. Так что вслух позвать на помощь я не могла.

Я вырывалась — показала синяки и царапины на моих запястьях, на теле отказалась показывать. Судьи и не настаивали (и хорошо — там я не успела поранить себя достаточно заметно). Вдруг почувствовала, что мальчишки меня больше не держат, а потом на берегу появился мой любимый папочка. Он осмотрел маглов, развязал меня, принёс домой. И тут за ним пришли те люди в алых мантиях. И увели его.

Матушка добавила, что я на самом деле не кричала. Они просто почувствовали, что мне плохо и больно. Судьи опять закивали. Да, такое бывает у маленьких детей — а уж я выглядела милым очаровательным ангелочком — ведь специально старалась. Всплеск стихийной магии способен и дом разнести, не только мальчишек разбросать в стороны. Кто же виноват, что они так неудачно упали, разбросанные в стороны моей магией. Если бы их можно было спасти, отец постарался бы это сделать. Если бы ему ещё и дали эту возможность.

Уфф... Получилось. За отсутствием состава преступления отца освободили в зале суда, а на место происшествия была отправлена команда магов для исправления ситуации. Я настоятельно посоветовала матушке забрать оправдательный документ с собой.

Так что домой мы вернулись вчетвером.

Первая победа. Из многих за эти восемь лет.

Глава 2.

Домой я прибыла, держась руками за шею отца. Крепко-крепко. И не отпускала, даже, когда он уселся в кресло у камина и хотел посадить меня на колени. Я прижималась к нему, прятала лицо на его плече, лепетала счастливым голосом: "Папочка"", всхлипывала — от пережитых потрясений, шептала, что не хочу больше видеть этих противных мальчишек (я же не догадываюсь, что они погибли). Аберфорт не отставал от меня, только жался к коленям отца и всё больше молчал. Лишь время от времени вскидывал вверх глаза на меня и отца. Я видела эти взгляды, ибо время от времени ревниво косилась на брата, продолжая крепко охватывать ручками шею отца.

Так и ужинать отцу пришлось со мной на руках. Меня кормила мама — я и за столом не отрывалась от отца. Мама кормила меня с ложечки и неторопливо рассказывала отцу всё, что произошло после того, как его увели авроры. Ту версию, которую я твердила по дороге в Министерство Магии. И тут сработало.

Отец слушал молча, ни словом, ни жестом не высказал своего отношения к тому, что я перевела всю вину за смерть детей на свой стихийный выброс. Ему ли не знать, как всё произошло на самом деле? Он только крепче прижимал левой рукой моё тельце к себе и время от времени успокаивающе проводил ладонью мне по спине.

Я даже спать отказывалась ложиться без отца. Так и отправились укладывать меня все вместе. Матушка пела мне колыбельную и покачивала на руках утомившегося Аберфорта, Отец, которого я крепко держала за руку, даже вынужден был сильно наклониться к моей кроватке. Через некоторое время я выпустила его руку, пробормотала сонно ещё раз "Папочка", повернулась на бок, перехватывая освободившеёся рукой любимую куклу, и спокойно засопела. Сквозь ресницы я видела, как отец взял у мамы задремавшего братика. И они тихо удалились из моей комнаты.

Я же стала перебирать в уме все события этого невероятно длинного дня. И только начала обдумывать планы на ближайшие десять лет, как уснула.

Утром проснулась оттого, что неугомонный братец щекотал мою ногу, выглядывавшую из-под покрывала.