|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пролог.
Ну вот и все... Последний раз оглядев кабинет, Юля захлопнула за собой дверь. В последний раз. Навсегда. Привычно заперла кабинет на ключ, который теперь предстояло сдать на вахте — хотя вряд ли это теперь имело хоть какой-то смысл. Ничего ценного здесь все равно не осталось. Если, конечно, не считать нескольких стеллажей с чертежами и технической документацией, которые теперь если и не отправятся в макулатуру, то будут валяться здесь без всякой надобности, медленно покрываясь плесенью от сырости...
Дойдя по темным пустынным коридорам до проходной, Юля отдала вахтеру, едва ли не последнему не попавшему под сокращение человеку, ключи от кабинета вместе с пропуском и вышла на непривычно пустынный двор. Еще полгода назад днем здесь было не протолкнуться от автомобилей работников. Сейчас же не было почти никого. Только КАМАЗ-манипулятор, как раз в это время грузивший в кузов один из фрезерных станков...
Смотреть на происходящее было больно и обидно... За без малого два десятка лет работы завод стал для Юли ее жизнью. Здесь работали ее деды, ее отец, к которому она, тогда еще девчонка-школьница, бегала посмотреть на жизнь завода. Здесь в студенческие годы в летние каникулы она подрабатывала на круглошлифовальном станке, получая свою первую зарплату. Наконец, закончив институт она, еще полная надежд молодая и наивная девушка, молодой специалист, пришла работать конструктором в технический отдел.
Здесь она познакомилась со своим будущем мужем, начальником отдела маркетинга. Молодой, красивый, веселый, общительный он тогда казался ей просто идеалом мужчины. Два месяца бурного романа — и вот вскоре они подали заявление в ЗАГС. А всего через полгода после этого он изменил ей со своей же подчиненной. Будучи настоящей красавицей без грамма косметики, она в то же время была чрезвычайно ярким примером того, что красота очень редко сочетается с умом. За то при этом она была буквально лицом завода, на всех коллективных фотографиях она всегда занимала едва ли не первое, самое выгодное, место. Не отличаясь при этом высокими моральными принципами, за время своей работы она успела разрушить не одну семью, за что многие грозились однажды ей 'зенки выцарапать'. Хотя в итоге ни одна из этих угроз и не была исполнена — связываться с дочерью одного из директоров завода не хотелось никому. На все же претензии она отвечала коротко: если б любил, никуда не ушел бы.
Так вот, едва начавшись, и закончилась ее семейная жизнь. Хотя бывший муж еще долго просил простить его, но Юля была непреклонна. Изменнику нет и не может быть прощения. После развода Юля буквально с головой окунулась в работу чтобы хоть так забыться, отвлечься. Все уже уходили с работы — а она все продолжала сидеть за очередным проектом. Считала, строила модели, делала чертежи. Однако хоть руководству большая часть проектов и нравилась, но до внедрения в производство дошли, к сожалению, очень немногие. Одно дело — мечтать о начале производства новой техники. Совсем другое — запустить его. Заказчикам в большинстве своем нужны были не опытные образцы, которые наверняка еще потребуют доработки. Им подавай готовое оборудование, которое можно будет сразу запускать в работу, не опасаясь всяких неожиданностей. А это значит, что опытный образец нужно создавать на собственные средства завода: строить, испытывать, налаживать, устранять 'детские болезни'... Вот только завод давно уж едва концы с концами сводил и не мог выделить деньги на такие проекты... Либо найти инвестора, кто согласился бы вложить свои средства в развитие нового направления. Только где же их найдешь?
Так большинство ее разработок и остались лишь в чертежах... Досадно, обидно... Но ничего не поделаешь. Даже то, что в один момент получила повышение до главного конструктора, было слабым утешением.
А дела на заводе шли все хуже и хуже. Прибыль с каждым годом становилась все меньше, зарплаты не повышались, долги росли... Специалисты кто уходил на пенсию, кто уезжал в другие города — так в один момент Юля стала начальницей конструкторско-технологического отдела... Прошлый начальник попросту послал все подальше и ушел на пенсию. Потом за нехваткой как заказов, так и рабочих, начали закрываться и цеха...
И вот теперь все... В апреле в связи с пандемией остановился последний действовавший механический цех ?3, где к тому моменту было сосредоточено все производство — и больше не открылся никогда. Сначала всех отправили по домам на карантин, обещав выплачивать зарплату из расчета минималки. А потом производство и вовсе закрылось: заказов практически не было, выручка с них не покрыла б даже текущие расходы предприятия. А тут еще внезапно кредиторы зашевелились, учредители вспомнили, что не получали за прошлый год дивидендов, электрики пригрозили отключением электричества за неуплату... Так и оказалось, что временная остановка производства стала окончательной. Вскоре было объявлено о сокращении практически всех работников завода...
Так Юля и оказалась без работы. Оказалась буквально выкинута с завода, которому посвятила столько лет своей жизни. Который сам по себе успел стать важной частью ее жизни. Но ничего не поделать... В последний раз оглядев внутренний двор завода, Юля распахнула водительскую дверь своей старенькой 'десятки' и плюхнулась на сиденье. Завести двигатель, воткнуть флешку в магнитолу — и вот спустя пару минут она уже выезжала из главных ворот завода, где все еще 'красовалась' выцветшая табличка 'ООО 'Завод ТяжМашСтрой''.
— Вот тебе и завод тяжелого машиностроения, — вслух произнесла Юля. — Был завод, да весь вышел...
Глава 1.
Первое, что почувствовала Юля, когда пришла в себя, была сильнейшая головная боль. Как будто всю голову ей сдавили и жали, жали... Нет, даже не тисками. Скорее гидравлическим прессом. Больше не было ничего — ни мыслей, ни чувств. Лишь спустя время, казалось бы, целую вечность, в голове ее стали возникать какие-то воспоминания о случившемся.
Последним ее воспоминанием был стремительно несущийся прямо навстречу ей джип. Она как раз возвращалась из областного центра, куда ездила на счет работы, как вдруг уже на подъезде к городу навстречу ей, обгоняя КАМАЗ-зерновоз с прицепом, через сплошную, выскочила эта гребаная иномарка... Какой придурок сидел там за рулем? Увы, предпринять она не успевала почти ничего. Лишь попытаться выскочить на обочину — вот только при скорости под сотню шансы были явно невелики... Но при лобовом столкновении они были бы и вовсе нулевыми. По всей видимости, она в итоге так и вылетела с трассы. Во всяком случае, дальше все ее воспоминания прерывались.
— И все же жива, — мелькнула в голове мысль.
Вот только попытка выяснить свое состояние оказалась абсолютно безуспешной. После нескольких попыток Юля с ужасом для себя поняла, что она не может не то что двигаться. Даже пошевелить пальцем или открыть глаза. Тело не чувствовалось совершенно, как будто кроме мозга не работал больше ни один орган...
— Вот тебе и приехали, — мелькнула в голове паническая мысль, и Юля вновь потеряла сознание.
Следующее 'пробуждение' мало отличалось от предыдущего. Единственным отличием было то, что Юля начала различать какие-то звуки — весьма, надо сказать, странные. Слишком деревенские. Где-то промычала корова. Крик петуха. Какой-то звон, стук... Ничего не говорило о том, что она находится в больнице. Но как так-то? В очередной раз Юля попыталась открыть глаза, но тело по-прежнему не хотело ее слушаться.
— Да что со мной такое? — мысленно попыталась хоть как-то проанализировать происходящее Юля. — Ну понятно. Дорога шла по насыпи, вылетела с трассы, что дальше случилось? Удар об землю, машина всмятку, а я? Отвезли в больницу какого-нибудь ближайшего поселка, где, наверное, и врачей-то практически нету, и я сейчас там валяюсь? Но почему там? Странно. Почему не в Туле? И что со мной? Перелом позвоночника? Но почему тогда не могу ни глаз открыть, ни пальцами пошевелить?
Юля почувствовала, что ее вновь охватывает паника. А, может быть, все это потому, что нет у нее больше ни рук, ни глаз? Однако такая мысль была слишком страшной, и она постаралась отогнать ее как можно дальше. А рот, челюсть? Она ведь и языка не чувствует! Нет, должно быть какое-то другое объяснение. С центральной нервной системой что-то? Чтобы отвлечься Юля попыталась подумать на какие-нибудь посторонние темы, но почему-то в голову лезли одни гадости...
Сколько времени прошло — она не знала. Состояние не позволяло никаким образом оценить ход времени, хотя и казалось, что прошла целая вечность, но на деле это могло быть как несколько часов, так и всего несколько минут. Однако где-то неподалеку послышались шаги и разговор, который, как Юля вскоре поняла, шел о ней.
-...как она тут? — услышала она произнесенный мужским голосом конец фразы.
— Все также, — тяжело вздохнув, ответил женский голос. — По-прежнему без чувств лежит.
К большому удивлению, Юля заметила, что слова произнесены явно на каком-то непонятном диалекте. Непривычным были не только произношение, но и сами многие слова. Но при этом она легко их понимала!
— Ну раз еще богу душу не отдала, то, глядишь, очухается еще, — произнес в ответ мужчина. — Надеюсь, бог еще покарает этого гада...
— Не говори так... — начала было женщина, но мужчина прервал ее.
— А ты мне не указывай, что говорить! — огрызнулся он. — Что думаю — то и говорю. Будь проклят и он и папаша его!
— Да ты что, грех же...
— Я и не только говорить могу, — ответил мужик. — У меня, сама знаешь, одна дочка лишь, никого больше нету...
Услышанное совершенно не прояснило происходящего. Кто такой этот мужик и почему он называет ее дочкой? Кто такая женщина, с которой он общался? Где вообще она оказалась? Чем дальше, тем больше она приходила к выводу о том, что это вовсе не больница. Но где она тогда? И почему, в конце концов, все говорят не на привычном ей русском языке, а на каком-то архаичном диалекте?
Тем временем мужик распрощался с женщиной. Хлопнула входная дверь — и он, судя по всему, подошел к ней.
— Эх, Машка, Машка, — произнес после нескольких минут стояния мужик. — Как же так-то...
'Это он меня? — вновь удивилась Юля. — Но я же Юля'... Однако на сегодня всего произошедшего и так оказалось слишком, и сознание вновь погасло...
Дни казались ей бесконечными. Большую часть времени она лежала одна, лишь иногда к ней заходили то называвший ее своей дочерью мужик, то женщина — его сестра, как вскоре поняла Юля. Иногда ее приподнимали и вливали в рот какой-то бульон, вкуса которого она не чувствовала, хотя явно проглатывала. Словно на автомате... Все же остальное время пыталась анализировать полученную информацию, больше-то делать было все равно нечего... Мужик этот оказался кузнецом, поэтому большую часть дня вынужден был проводить на работе. А вот дальше начинались полные непонятки...
Во-первых, в разговорах слишком уж часто упоминали какого-то барина, а иногда также 'государыню-императрицу', что казалось совершенной дикостью... Какие, к чертям собачьим, цари? Какой еще барин? Иногда ей начинало казаться, что она слушает разговоры пациентов дурдома... Во-вторых, если верить услышанному, то ее нынешнее состояние было следствием... попадания под лошадь! Что за чушь? Она ведь сама помнит, как ехала по трассе на автомобиле и, соответственно, ни под какую лошадь попасть не могла! Ну и, самое главное, почему она не в больнице, а в доме у какого-то мужика, называющего ее своей дочерью? Ни на один из этих вопросов ответа не было...
Лишь на третий или четвертый день Юля смогла пошевелить пальцами на правой руке и открыть глаз — после чего вопросов стало еще больше. Как она поняла, лежала она в какой-то старинной бревенчатой... избе. Да, не доме, а именно избе. С ее места были видны и не оштукатуренные корявые бревна, щели в которых были заткнуты мхом, и отсутствующий потолок, и крышу из непонятного материала... К сожалению, большего увидеть ей не удалось из-за невозможности повернуть голову, но и этого хватило чтобы прийти в ступор...
А вскоре пришел и мужик со своей сестрой — и, едва взглянув на нее, несказанно обрадовался.
— Смотри, Дуняха, смотри, — впервые за прошедшее время Юля услышала в его голосе радостные нотки. — Машка глаза открыла!
Услышав это, Юля вновь пошевелила пальцами правой руки, что тоже обрадовало ее 'новых родственников'...
Глава 2.
То, что она теперь ужне она, Юля поняла достаточно быстро. Достаточно было взглянуть на еще детскую, но уже покрытую мозолями, руку и длинные золотистые волосы вместо русых чуть ниже плеч. И хоть фантастикой она не больно интересовалась, но книжки про попаданцев Юле попадалась, поэтому к мысли о 'попадании' она отнеслась философски. Да и что толку было устраивать истерику по этому поводу. Что не делай — не поможет. Оставалось лишь свыкнуться с мыслью о произошедшем и постараться как можно быстрее адаптироваться к новым условиям.
Так что теперь она Маша. Ну или Мария Васильевна Иванова, если полностью, дочь деревенского кузнеца, что было уже не так уж плохо. Во всяком случае, отец ее был лично свободным. Оказаться крепостной крестьянкой было б и вовсе паршиво, но повезло. По возрасту ей идет восемнадцатый год — 'девка на выданье' по местным меркам. Недавно же она попала под лошадь, ее сбил сынок местного барина, которому за это, естественно, ничего не было. Когда беспамятное тело Маши принесли к отцу, все были уверены, что она уже не жилец. И, по всей видимости, так оно было — несколько дней она пролежала без сознания. Вот только никому и в голову не могло прийти, что в тело умирающей девчонки внезапно вселится сознание женщины из будущего...
Вот только тело принимало новую, как назвала это Юля, 'матрицу сознания' с трудом... Организм Маши продолжал функционировать словно на автомате, но при этом практически не контролировался новым сознанием. Как такое может быть — Юля не понимала, однако это был непреложный факт... Лишь очень медленно, с большим трудом, сознание брало под контроль один орган за другим, и тогда Юля начинала их чувствовать. Однако лишь через месяц она с большим трудом, опираясь на пару палок, смогла приподняться с лежанки и с большим трудом сделать пару первых шагов — после чего чуть не растянулась на полу... Ноги слушались ее с большим трудом, ходить явно придется учиться заново. С трудом доковыляв до стола, Юля присела на скамейку и углубилась в воспоминания...
Итак, теперь она могла абсолютно точно сказать, что она оказалась в прошлом. И ладно б забросило ее к товарищам Сталину или, хотя бы, Брежневу... Там-то она нашла бы себе место без труда. Как по своей основной специальности, глядишь, пригодились бы и наработки, чем она занималась в свое время, так и с точки зрения принести пользу стране. Нет, она бы не стала брать пример с тех 'попаданцев', что всеми силами лезли со своими советами к товарищу Сталину или там Брежневу. Любому понятно, что большинство таких 'чудиков' оказались бы либо в психушке, либо отправились бы осваивать тундру как английские или немецкие шпионы. Особенно если, как у нее, нет никаких материальных доказательств своей правоты...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
