Рейкбек. Четвертая часть.

Рейкбек. Четвертая часть.

Чистый delete.

Глава 18.

Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю. (Три обезьяны.)

На постель падала густая тень, я зябко поежилась под легкой простыней и, щурясь от пульсирующей головной боли, отодвинула тяжелую занавесь. На столике перед кушеткой стояла пустая бутылка от текилы. Я поморщилась и потянулась за лежащим на полу бельем. Видимо вчера я замечательно повеселилась, раз толком ничего не помню. Собрав с пола разбросанную одежду, разложила ее на смятой постели, рядом поставила босоножки на головокружительном каблуке. Попыталась припомнить тот момент, как одевалась вчера, и чем на тот момент руководствовалась, делая подобный выбор, но натолкнулась на мощную завесу боли. Морщась, поплелась в ванную, надеясь, что душ просветлит мутное от похмелья сознание.

Но ничего не вышло, головная боль поутихла, притаившись в уголках глаз, а вчерашних воспоминаний выудить в стойко молчащей памяти так и не смогла. Вместо этого села за туалетный столик, высушила и уложила волосы, наложила легкий макияж. Все это время я видела в отражении остатки вчерашнего пиршества. Что-то беспокоило. Встав из-за стола, медленно прошлась вдоль кровати, подхватила бутылку и покрутила в руках. Дорогой напиток, хорошо очищенный, не тот каким я обычно напиваюсь. После такого и похмелья не будет, слишком хороша степень очистки. Голова же настойчиво твердит об обратном. Я бросила бутылку в урну под столом и вошла в гардеробную. Хотелось чего-нибудь удобного и уютного, никаких мини, прозрачности и прочего разврата. Когда панель шкафа медленно отъехала в сторону, я слегка подзависла. Вот к чему приводит куча свободного времени и неограниченная наличность...

Входная дверь хлопнула, когда я застегивала ремешок на туфле. Мое тело среагировало на молниеносно, я распрямилась, рука скользнула от колена вверх по бедру. Чего-то остро не хватало, но времени на обдумывание этой мысли не было. Я осторожно выглянула за дверь гардеробной, прокралась по спальне, завернула в кабинет, где выдернула из подставки раритетную перьевую ручку. Нырнув обратно в коридор, спустилась вниз по лестнице, замерев за перегородкой отделяющей меня от прихожей. Мне было сложно объяснить, почему человек, вошедший в мой дом, сделавший это ключом, может являться потенциально опасным. И, тем не менее, я стояла напряженная как струна литии, готовая в любой момент не просто напасть — убить. Сейчас произошло ровно тоже, что и в гардеробной, тело пришло в движение быстрее, чем нейроны мозга дали более точную картину происходящего.

Вошедший мужчина даже не понял, откуда пришла смерть, и одно короткое мгновение он был обречен, за это время я успела осознать, остановиться и решиться узнать причину, подвигнувшую меня на подобное действие. Ох уж это любопытство... Перо страстно впивалось в нежную кожу, вызолоченную южным солнцем. Рука, державшая импровизированное оружие не дрогнула даже тогда, когда я смогла взглянуть в лицо вторгшегося мужчины...

— Лазарь? — я аккуратно отодвинула острие пера от шеи и подтолкнула мужчину вперед.

— Да, милая, — в его голосе прозвучала странная нежность, от которой захотелось спрятаться, отгородившись множеством дверей. — Ты испугалась?

— Да, — ответ стал для меня откровением. — Со мной что-то не так, но я никак не могу понять что.

Он ласково улыбнулся, а я отошла еще на шаг назад.

— Много выпивки, развлечений, ты себя не жалеешь, — снисходительность была настолько очевидна, что я невольно поморщилась.

— Твой сарказм... держи при себе. И лучше объясни мне, что вчера произошло, ничего не могу вспомнить, — я немного расслабилась и пропустила его вперед, а сама последовала за ним, по ходу устраняя некоторые признаки вчерашнего разгула.

— Все как обычно. Вместо того чтобы вести подготовку к заданию ты поступаешь как тебе вздумается.

— Что за задание? — насторожилась я.

— Вот видишь...

Как он не старался внушить мне несуществующую вину, у него это не вышло. Я также спокойно обошла всю комнату, коснулась мраморной каминной полки, поправив пару безделушек, и с каким-то идиотским удовлетворением отметила отсутствии пыли.

— ... так значит устранить небольшой дефект? — насмешливо уточнила я, разглядывая расслабленно сидящего на диване мужчину. Мне не хотелось с ним разговаривать, обычно с такими как он, ведут общение языком тела, видят лишь красивую оболочку и не роются в причинах странных действий. Вот и я не могла понять, отчего мы ведем скучную беседу о предстоящей операции, а не задыхаемся от собственного желания в объятьях друг друга.

— Это не сложно, — он так убедительно говорил, будто точно знал.

— Как будто бы... — туманно ответила я, чувствуя нездоровое влечение.

— Тебя что-то беспокоит? Я могу помочь. Как твоя голова? — его интерес показался мне подозрительным — так разговаривает врач со своим пациентом.

— Нисколько, — кажется, мне удалось убедить Лазаря и напряжение из взгляда холодных шоколадных глаз ушло. — Но у меня есть предложение.

— Какое? — Лазарь вскинулся, словно мои слова имели несколько более глубокое значение.

Вместо ответа я подошла к дивану и присела на подлокотник рядом с мужчиной. Он наблюдал за мной из-под опущенных ресниц, а я ощущала его удовлетворение от происходящего. Мое поведение ему определенно нравилось, но Лазарь и не подумал идти мне навстречу. Напротив, он взглядом предложил проявить инициативу. Если бы я оказалась неопытной девочкой, то смутилась и сбежала, одно дело провоцировать, соблазнять и флиртовать — это заложено в женской сущности. Другое дело, взять то, что предлагают, обыграв все совершенно — мужчина просто сойдет с ума, довершив начатое женщиной. Во мне не нашлось смущения, когда я как кошка забралась ему на колени и щекой потерлась о кашемировый джемпер, который так дурманяще пах чем-то сладко-пряным. Легкое дыхание Лазаря коснулось волос. Я изогнула спину и заглянула ему в глаза.

— Мне казалось ты будешь против, — шепнула я, поднявшись на уровень его лица.

— Да, но тебе же это так нужно, чтобы начать нормально думать, — насмешлив до отвращения и как никогда прав.

— Стоило это сделать много раньше, все случая не доводилось, — лениво отозвалась я, отодвинув ворот рубашки.

— Приятно знать... — он наклонился к моему лицу, обдав жарким взглядом.

Мы сцепились как два диких животных. Лазарь схватил меня за волосы, отдернув голову назад, и впился губами в шею. Кровожадно улыбнувшись, я запустила руку под рубашку и прочертила по спине ногтями. Мужчина оторвался от шеи и заглянул мне в глаза.

— Тварь, — рыкнул он.

— Мужлан.

Не оставшись в долгу, влепила ему пощечину. А он взял и рассмеялся, так громко и заразительно, что я присоединилась к нему. Не знаю, чем был вызван его смех, может банальным напряжением, настороженностью, но отсмеявшись, мы избавились от всего ненужного багажа эмоций, оставив лишь желание удовлетворить любовника и получить полную отдачу взамен. Меня мало волновали мотивы его согласия, потому что я слишком часто сталкивалась с отказами со стороны сильного пола. Задумаюсь об этом позже, когда царапающие изнутри искры вожделения остынут и опадут жирной сажей, оставив разум чистым и незамутненным.

Я потянула мужчину за джемпер на себя, заставив его подняться с диванной подушки. Он обхватил меня за талию, развернув боком, и легко поднялся вместе со мной. Мое недоумение живо отразилось на лице, его волновали такие мелочи как комфорт... А между тем этот мужчина прекрасно знал где находится моя постель. И воображение живо подкинуло весьма пикантные картинки, но Лазарь не дал развить фантазию о нас, сплетенных и жаждущих, в темном помещении, приникнув к моим губам. Поцелуй прохладным губ с привкусом нежной мяты, выветрил все посторонние мысли, а я ответила пылко, со всем стремлением отдаться порыву. Ощутив, как спина коснулась постели, я буквально растеклась придавленная сильным мужским телом, и не важно, что мне также просто сделать его слабым. Где-то стоит признавать свою слабость...

Наша звериная страсть уступила место взаимной нежности. Его бережные касания, приводили тело в бурный восторг, которые густой патокой обволакивал меня. И я ощутила, как майка соскользнула вверх, лишив меня возможности шевелиться, а только подчиняться властным действиям мужчины. Лазарь умело воспользовался моей покорностью, целуя живот и грудь, которая налилась и отзывалась сладкой болью на прикосновения настойчивых губ. Меня не хватило надолго, и я освободилась от импровизированных пут. Мягко отстранившись от мужчины, избавилась от мешающей одежды, а потом обратно попросилась в теплые объятья, украдкой расстегивая пуговицы под джемпером. Мы торопились и тянули время одновременно, это напоминало странную игру, но никто не решался перейти к главному. Когда его ладонь провела по волосам, я тихо рассмеялась, вспомнив как некоторое время назад, он довольно грубо обошелся с ними.

Меня утомили ласки, как может истомить полуденное солнце, захотелось чего освежающего, что смогло бы напомнить о действительности. Мир грез-ласк спутывал, но я вырвалась, повалила его на спину и легла сверху, зарылась лицом в его волосы и чувствительно прикусила мочку уха. Подействовало.

Лазарь моргнул, будто тоже смахивая ленное наваждение истомы, легко перекатил меня на спину, нависая надо мной, просунул руку под бедро и закинул ногу на плечо. Я подалась вперед, невольно задерживая дыхание и пытаясь поймать момент, когда начала сомневаться, но он будто почувствовал мои внутренние противоречия, чувствительно толкнулся внутрь, начисто выметая все сомнения. Стон вырвался из горла, жар, проникший в меня, заставил зажмуриться от удовольствия, капризно уткнуться в его губы, требуя поцелуев. Нога соскользнула с его плеча, и меня тут же приподняли с подушек, перекатывая вверх. Голова пошла кругом, мгновение я находилась в легкой прострации, глядя на довольное лицо Лазаря. Его улыбка провоцировала, а серьезные глаза просили не останавливаться, не убегать, подчиниться. Смешной человек...

Положив ладони ему на грудь, качнулась вперед и вверх, затем обратно и так раз за разом, пока в глазах не потемнело от накатившего наслаждения, которое с криком, стонами не окрасило в цвета радуги все вокруг. Лазарь обхватил меня за талию, прижав к себе теснее, словно хотел ощутить мой кайф, но вместе с тем поймал свою волну. Я охнула, почувствовав его волнение, выгнулась дугой навстречу, подхватывая эту волну.

Несколько минут я лежала на груди Лазаря, не шевелясь, восстанавливая сбитое дыхание и просто переживая случившееся. Глаза потихоньку закрывались, накатывала приятная дрема, но я вместо того чтобы провалиться в сон сосредоточилась на стене, на которую наталкивалась пытаясь что-либо вспомнить. Но никакой стены не оказалось вовсе, я обнаружила кое-что другое вроде геометрической фигуры — пирамиды, только изломанной, со смещенной вершиной и искаженными сторонами. Я потянулась к ней воображаемой рукой. Из излома грани скатилась серая искорка, подпрыгнула и впилась в образ руки. Меня тут же выбросило из собственного сознания. В реале я всего лишь вздрогнула, сонно моргнула и поднялась с его груди. Лазарь посмотрел на меня с нескрываемым восхищением, но...

— Мне нужны детали, — требовательно произнесла я, переползая на смятую простынь.

— О чем ты? Я предоставил тебе полный план действий... — остановился, будто заподозрив меня в чем-то, но тут же продолжил. — Папка, помнишь?

— Папка? Да... но я не о ней. Мне нужно понять, почему я это сделаю, чего ради?

Лазарь усмехнулся и, не поворачивая голову, скосил на меня глаза.

— Ты же хочешь вернуть память, Ивона?

— Память, точно, — я села на постели и недоуменно кивнула.

Я знала, что это моя квартира, вещи в ней, но, ни названия города, ни номера дома, ни своей фамилии, возраста, происхождения и прочих мелочей, вокруг этих подробностей густо клубился туман. Меня ошеломило это открытие, я даже замерла, настолько неожиданным стал удар. Но пришлось собраться, и только тогда я смогла вычленить правильный вопрос.

— Та уродливая дрянь, что сидит у меня в голове, твоих рук дело?

— Не совсем, но да, — он и не собирался врать или увиливать. — Для твоего блага Ивона.

— Думаю, твой первый аргумент меня вполне устроит, — мрачно отозвалась я в ответ на последнюю фразу Лазаря.

— Хорошая девочка, — сказал он, но так больше не прикоснулся ко мне.

Папка нашлась на кухне, спокойно почивая в мусорном ведре. Активировав вложенный планшет, вчиталась в текст. А спустя несколько минут вернулась в спальню, где все еще находился Лазарь.

— Ты считаешь правильным посылать меня туда? — я не злилась, не упрекала, просто пыталась понять логику.

— Если бы у меня был выбор... — он по-кошачьи потянулся, предоставляя мне любоваться на его обнаженное, загорелое тело, — и потом, мне доставит удовольствие твой провал и последующие мучения.

— Какая честность, — не удержавшись, фыркнула я.

— Ты ее заслужила.

— Когда? — пришлось изобразить искреннее удивление, но Лазарь на уловку не поддался, одарив меня очаровательной улыбкой. — Лазарь?

— Да?

— До завтра, — пропела я, — и это довольно прозрачный намек.

— Не глупи, возвращайся в постель и мы проведем время с пользой.

— Не искушай.

— Иди сюда, — он протянул ко мне руку.

— Тебе стоит бояться меня, — улыбаясь, ответила я, приняла руку и тут же оказываясь под горячим телом мужчины.

— Ты говоришь очевидные вещи...

Пару часов спустя Лазаря вызвали по визору. Я надеялась провести время в одиночестве и подумать над сложившейся ситуацией, но мужчина, рассмотрев в моем поведении какую-то подоплеку, велел одеваться. Меня жгло любопытство, поэтому я подчинилась.

Покинув здание, в котором находилась квартира, мы прошли на стоянку люфтеров. Здесь я слегка осмотрелась. Честно говоря, думала, что выйдя на улицу, смогу почувствовать атмосферу города и хоть что-то вспомнить, но память стойко охраняла мои знания, пресекая любые посягательства на свои владения. Настрой, не смотря на все старания Лазаря, неумолимо скатился к отметке "мрачный" — и меня это вполне устроило, даже позабавило. Я-то с собой приду к согласию, а вот Лазарю придется несладко.

Поездка на люфтере выдалась весьма познавательной, если не считать того, что Лазарь всю дорогу молчал, никак какую гадость задумывал. А еще я неосознанно запоминала дорогу, считала повороты, делала пометки в особо выделяющихся местах. Когда мне удалось себя поймать на этом занятии, мы уже снижались на площадке перед красивым двухэтажным зданием. Судя по тому маршруту, что мы проделали, оно находилось еще в черте города, но в каком-то спальном районе. Лазарь хотел взять меня за руку, но я отдернула ладонь и предупреждающе подняла указательный палец вверх. Он качнул головой, то ли принимая мою позицию, то ли осуждая. Тогда он сделал знак следовать за ним. Войдя в теплый холл здания, я ослабила оборот шарфа и стянула перчатки, а левая рука снова потянулась к бедру, в который раз. Странный жест и чувство незавершенности. Лифт спустил нас вниз, погрузив в атмосферу всеобщей сосредоточенности. Десятки людей занимались делами от погружения в сеть, до возни с множеством миниатюрных пробирок.