Рейкбек. Четвертая часть.

Рейкбек. Четвертая часть.

Чистый delete.

Глава 18.

Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю. (Три обезьяны.)

На постель падала густая тень, я зябко поежилась под легкой простыней и, щурясь от пульсирующей головной боли, отодвинула тяжелую занавесь. На столике перед кушеткой стояла пустая бутылка от текилы. Я поморщилась и потянулась за лежащим на полу бельем. Видимо вчера я замечательно повеселилась, раз толком ничего не помню. Собрав с пола разбросанную одежду, разложила ее на смятой постели, рядом поставила босоножки на головокружительном каблуке. Попыталась припомнить тот момент, как одевалась вчера, и чем на тот момент руководствовалась, делая подобный выбор, но натолкнулась на мощную завесу боли. Морщась, поплелась в ванную, надеясь, что душ просветлит мутное от похмелья сознание.

Но ничего не вышло, головная боль поутихла, притаившись в уголках глаз, а вчерашних воспоминаний выудить в стойко молчащей памяти так и не смогла. Вместо этого села за туалетный столик, высушила и уложила волосы, наложила легкий макияж. Все это время я видела в отражении остатки вчерашнего пиршества. Что-то беспокоило. Встав из-за стола, медленно прошлась вдоль кровати, подхватила бутылку и покрутила в руках. Дорогой напиток, хорошо очищенный, не тот каким я обычно напиваюсь. После такого и похмелья не будет, слишком хороша степень очистки. Голова же настойчиво твердит об обратном. Я бросила бутылку в урну под столом и вошла в гардеробную. Хотелось чего-нибудь удобного и уютного, никаких мини, прозрачности и прочего разврата. Когда панель шкафа медленно отъехала в сторону, я слегка подзависла. Вот к чему приводит куча свободного времени и неограниченная наличность...

Входная дверь хлопнула, когда я застегивала ремешок на туфле. Мое тело среагировало на молниеносно, я распрямилась, рука скользнула от колена вверх по бедру. Чего-то остро не хватало, но времени на обдумывание этой мысли не было. Я осторожно выглянула за дверь гардеробной, прокралась по спальне, завернула в кабинет, где выдернула из подставки раритетную перьевую ручку. Нырнув обратно в коридор, спустилась вниз по лестнице, замерев за перегородкой отделяющей меня от прихожей. Мне было сложно объяснить, почему человек, вошедший в мой дом, сделавший это ключом, может являться потенциально опасным. И, тем не менее, я стояла напряженная как струна литии, готовая в любой момент не просто напасть — убить. Сейчас произошло ровно тоже, что и в гардеробной, тело пришло в движение быстрее, чем нейроны мозга дали более точную картину происходящего.

Вошедший мужчина даже не понял, откуда пришла смерть, и одно короткое мгновение он был обречен, за это время я успела осознать, остановиться и решиться узнать причину, подвигнувшую меня на подобное действие. Ох уж это любопытство... Перо страстно впивалось в нежную кожу, вызолоченную южным солнцем. Рука, державшая импровизированное оружие не дрогнула даже тогда, когда я смогла взглянуть в лицо вторгшегося мужчины...

— Лазарь? — я аккуратно отодвинула острие пера от шеи и подтолкнула мужчину вперед.

— Да, милая, — в его голосе прозвучала странная нежность, от которой захотелось спрятаться, отгородившись множеством дверей. — Ты испугалась?

— Да, — ответ стал для меня откровением. — Со мной что-то не так, но я никак не могу понять что.

Он ласково улыбнулся, а я отошла еще на шаг назад.

— Много выпивки, развлечений, ты себя не жалеешь, — снисходительность была настолько очевидна, что я невольно поморщилась.

— Твой сарказм... держи при себе. И лучше объясни мне, что вчера произошло, ничего не могу вспомнить, — я немного расслабилась и пропустила его вперед, а сама последовала за ним, по ходу устраняя некоторые признаки вчерашнего разгула.

— Все как обычно. Вместо того чтобы вести подготовку к заданию ты поступаешь как тебе вздумается.

— Что за задание? — насторожилась я.

— Вот видишь...

Как он не старался внушить мне несуществующую вину, у него это не вышло. Я также спокойно обошла всю комнату, коснулась мраморной каминной полки, поправив пару безделушек, и с каким-то идиотским удовлетворением отметила отсутствии пыли.

— ... так значит устранить небольшой дефект? — насмешливо уточнила я, разглядывая расслабленно сидящего на диване мужчину. Мне не хотелось с ним разговаривать, обычно с такими как он, ведут общение языком тела, видят лишь красивую оболочку и не роются в причинах странных действий. Вот и я не могла понять, отчего мы ведем скучную беседу о предстоящей операции, а не задыхаемся от собственного желания в объятьях друг друга.

— Это не сложно, — он так убедительно говорил, будто точно знал.

— Как будто бы... — туманно ответила я, чувствуя нездоровое влечение.

— Тебя что-то беспокоит? Я могу помочь. Как твоя голова? — его интерес показался мне подозрительным — так разговаривает врач со своим пациентом.

— Нисколько, — кажется, мне удалось убедить Лазаря и напряжение из взгляда холодных шоколадных глаз ушло. — Но у меня есть предложение.

— Какое? — Лазарь вскинулся, словно мои слова имели несколько более глубокое значение.

Вместо ответа я подошла к дивану и присела на подлокотник рядом с мужчиной. Он наблюдал за мной из-под опущенных ресниц, а я ощущала его удовлетворение от происходящего. Мое поведение ему определенно нравилось, но Лазарь и не подумал идти мне навстречу. Напротив, он взглядом предложил проявить инициативу. Если бы я оказалась неопытной девочкой, то смутилась и сбежала, одно дело провоцировать, соблазнять и флиртовать — это заложено в женской сущности. Другое дело, взять то, что предлагают, обыграв все совершенно — мужчина просто сойдет с ума, довершив начатое женщиной. Во мне не нашлось смущения, когда я как кошка забралась ему на колени и щекой потерлась о кашемировый джемпер, который так дурманяще пах чем-то сладко-пряным. Легкое дыхание Лазаря коснулось волос. Я изогнула спину и заглянула ему в глаза.

— Мне казалось ты будешь против, — шепнула я, поднявшись на уровень его лица.

— Да, но тебе же это так нужно, чтобы начать нормально думать, — насмешлив до отвращения и как никогда прав.

— Стоило это сделать много раньше, все случая не доводилось, — лениво отозвалась я, отодвинув ворот рубашки.

— Приятно знать... — он наклонился к моему лицу, обдав жарким взглядом.

Мы сцепились как два диких животных. Лазарь схватил меня за волосы, отдернув голову назад, и впился губами в шею. Кровожадно улыбнувшись, я запустила руку под рубашку и прочертила по спине ногтями. Мужчина оторвался от шеи и заглянул мне в глаза.

— Тварь, — рыкнул он.

— Мужлан.

Не оставшись в долгу, влепила ему пощечину. А он взял и рассмеялся, так громко и заразительно, что я присоединилась к нему. Не знаю, чем был вызван его смех, может банальным напряжением, настороженностью, но отсмеявшись, мы избавились от всего ненужного багажа эмоций, оставив лишь желание удовлетворить любовника и получить полную отдачу взамен. Меня мало волновали мотивы его согласия, потому что я слишком часто сталкивалась с отказами со стороны сильного пола. Задумаюсь об этом позже, когда царапающие изнутри искры вожделения остынут и опадут жирной сажей, оставив разум чистым и незамутненным.

Я потянула мужчину за джемпер на себя, заставив его подняться с диванной подушки. Он обхватил меня за талию, развернув боком, и легко поднялся вместе со мной. Мое недоумение живо отразилось на лице, его волновали такие мелочи как комфорт... А между тем этот мужчина прекрасно знал где находится моя постель. И воображение живо подкинуло весьма пикантные картинки, но Лазарь не дал развить фантазию о нас, сплетенных и жаждущих, в темном помещении, приникнув к моим губам. Поцелуй прохладным губ с привкусом нежной мяты, выветрил все посторонние мысли, а я ответила пылко, со всем стремлением отдаться порыву. Ощутив, как спина коснулась постели, я буквально растеклась придавленная сильным мужским телом, и не важно, что мне также просто сделать его слабым. Где-то стоит признавать свою слабость...

Наша звериная страсть уступила место взаимной нежности. Его бережные касания, приводили тело в бурный восторг, которые густой патокой обволакивал меня. И я ощутила, как майка соскользнула вверх, лишив меня возможности шевелиться, а только подчиняться властным действиям мужчины. Лазарь умело воспользовался моей покорностью, целуя живот и грудь, которая налилась и отзывалась сладкой болью на прикосновения настойчивых губ. Меня не хватило надолго, и я освободилась от импровизированных пут. Мягко отстранившись от мужчины, избавилась от мешающей одежды, а потом обратно попросилась в теплые объятья, украдкой расстегивая пуговицы под джемпером. Мы торопились и тянули время одновременно, это напоминало странную игру, но никто не решался перейти к главному. Когда его ладонь провела по волосам, я тихо рассмеялась, вспомнив как некоторое время назад, он довольно грубо обошелся с ними.

Меня утомили ласки, как может истомить полуденное солнце, захотелось чего освежающего, что смогло бы напомнить о действительности. Мир грез-ласк спутывал, но я вырвалась, повалила его на спину и легла сверху, зарылась лицом в его волосы и чувствительно прикусила мочку уха. Подействовало.

Лазарь моргнул, будто тоже смахивая ленное наваждение истомы, легко перекатил меня на спину, нависая надо мной, просунул руку под бедро и закинул ногу на плечо. Я подалась вперед, невольно задерживая дыхание и пытаясь поймать момент, когда начала сомневаться, но он будто почувствовал мои внутренние противоречия, чувствительно толкнулся внутрь, начисто выметая все сомнения. Стон вырвался из горла, жар, проникший в меня, заставил зажмуриться от удовольствия, капризно уткнуться в его губы, требуя поцелуев. Нога соскользнула с его плеча, и меня тут же приподняли с подушек, перекатывая вверх. Голова пошла кругом, мгновение я находилась в легкой прострации, глядя на довольное лицо Лазаря. Его улыбка провоцировала, а серьезные глаза просили не останавливаться, не убегать, подчиниться. Смешной человек...

Положив ладони ему на грудь, качнулась вперед и вверх, затем обратно и так раз за разом, пока в глазах не потемнело от накатившего наслаждения, которое с криком, стонами не окрасило в цвета радуги все вокруг. Лазарь обхватил меня за талию, прижав к себе теснее, словно хотел ощутить мой кайф, но вместе с тем поймал свою волну. Я охнула, почувствовав его волнение, выгнулась дугой навстречу, подхватывая эту волну.

Несколько минут я лежала на груди Лазаря, не шевелясь, восстанавливая сбитое дыхание и просто переживая случившееся. Глаза потихоньку закрывались, накатывала приятная дрема, но я вместо того чтобы провалиться в сон сосредоточилась на стене, на которую наталкивалась пытаясь что-либо вспомнить. Но никакой стены не оказалось вовсе, я обнаружила кое-что другое вроде геометрической фигуры — пирамиды, только изломанной, со смещенной вершиной и искаженными сторонами. Я потянулась к ней воображаемой рукой. Из излома грани скатилась серая искорка, подпрыгнула и впилась в образ руки. Меня тут же выбросило из собственного сознания. В реале я всего лишь вздрогнула, сонно моргнула и поднялась с его груди. Лазарь посмотрел на меня с нескрываемым восхищением, но...

— Мне нужны детали, — требовательно произнесла я, переползая на смятую простынь.

— О чем ты? Я предоставил тебе полный план действий... — остановился, будто заподозрив меня в чем-то, но тут же продолжил. — Папка, помнишь?

— Папка? Да... но я не о ней. Мне нужно понять, почему я это сделаю, чего ради?

Лазарь усмехнулся и, не поворачивая голову, скосил на меня глаза.

— Ты же хочешь вернуть память, Ивона?

— Память, точно, — я села на постели и недоуменно кивнула.

Я знала, что это моя квартира, вещи в ней, но, ни названия города, ни номера дома, ни своей фамилии, возраста, происхождения и прочих мелочей, вокруг этих подробностей густо клубился туман. Меня ошеломило это открытие, я даже замерла, настолько неожиданным стал удар. Но пришлось собраться, и только тогда я смогла вычленить правильный вопрос.

— Та уродливая дрянь, что сидит у меня в голове, твоих рук дело?

— Не совсем, но да, — он и не собирался врать или увиливать. — Для твоего блага Ивона.

— Думаю, твой первый аргумент меня вполне устроит, — мрачно отозвалась я в ответ на последнюю фразу Лазаря.

— Хорошая девочка, — сказал он, но так больше не прикоснулся ко мне.

Папка нашлась на кухне, спокойно почивая в мусорном ведре. Активировав вложенный планшет, вчиталась в текст. А спустя несколько минут вернулась в спальню, где все еще находился Лазарь.

— Ты считаешь правильным посылать меня туда? — я не злилась, не упрекала, просто пыталась понять логику.

— Если бы у меня был выбор... — он по-кошачьи потянулся, предоставляя мне любоваться на его обнаженное, загорелое тело, — и потом, мне доставит удовольствие твой провал и последующие мучения.

— Какая честность, — не удержавшись, фыркнула я.

— Ты ее заслужила.

— Когда? — пришлось изобразить искреннее удивление, но Лазарь на уловку не поддался, одарив меня очаровательной улыбкой. — Лазарь?

— Да?

— До завтра, — пропела я, — и это довольно прозрачный намек.

— Не глупи, возвращайся в постель и мы проведем время с пользой.

— Не искушай.

— Иди сюда, — он протянул ко мне руку.

— Тебе стоит бояться меня, — улыбаясь, ответила я, приняла руку и тут же оказываясь под горячим телом мужчины.

— Ты говоришь очевидные вещи...

Пару часов спустя Лазаря вызвали по визору. Я надеялась провести время в одиночестве и подумать над сложившейся ситуацией, но мужчина, рассмотрев в моем поведении какую-то подоплеку, велел одеваться. Меня жгло любопытство, поэтому я подчинилась.

Покинув здание, в котором находилась квартира, мы прошли на стоянку люфтеров. Здесь я слегка осмотрелась. Честно говоря, думала, что выйдя на улицу, смогу почувствовать атмосферу города и хоть что-то вспомнить, но память стойко охраняла мои знания, пресекая любые посягательства на свои владения. Настрой, не смотря на все старания Лазаря, неумолимо скатился к отметке "мрачный" — и меня это вполне устроило, даже позабавило. Я-то с собой приду к согласию, а вот Лазарю придется несладко.

Поездка на люфтере выдалась весьма познавательной, если не считать того, что Лазарь всю дорогу молчал, никак какую гадость задумывал. А еще я неосознанно запоминала дорогу, считала повороты, делала пометки в особо выделяющихся местах. Когда мне удалось себя поймать на этом занятии, мы уже снижались на площадке перед красивым двухэтажным зданием. Судя по тому маршруту, что мы проделали, оно находилось еще в черте города, но в каком-то спальном районе. Лазарь хотел взять меня за руку, но я отдернула ладонь и предупреждающе подняла указательный палец вверх. Он качнул головой, то ли принимая мою позицию, то ли осуждая. Тогда он сделал знак следовать за ним. Войдя в теплый холл здания, я ослабила оборот шарфа и стянула перчатки, а левая рука снова потянулась к бедру, в который раз. Странный жест и чувство незавершенности. Лифт спустил нас вниз, погрузив в атмосферу всеобщей сосредоточенности. Десятки людей занимались делами от погружения в сеть, до возни с множеством миниатюрных пробирок.

— Ты что, содержишь лабораторию по производству наркотиков?

— Думаю, ты видела при входе вывеску. Это вполне легальная лаборатория, в которой идет разработка лекарств, вакцин и многого другого.

Пожав плечами, я молча проследовала за ним, не забывая осматриваться по сторонам. Еще только войдя в здание, я почувствовала на себе действие мощного сканера, которому посетители подвергались прямо на входе и это помимо камер наблюдения и датчиков движения. Лазарь тем временем вывел нас из людной части зала, пришлось посторониться, чтобы пропустить бокс с каким-то хитроумным приспособлением, а затем свернуть в боковое ответвление коридора. Мужчина открыл первую встретившуюся дверь и галантно пропустил меня вперед. Оказавшись в полумраке чьего-то кабинета, я оглянулась на спутника. Он загадочно улыбался, что меня крайне раздосадовало. Видимо в своих предположениях я не ошиблась.

— Пиро, у тебя все готово? — Лазарь посмотрел мне за плечо.

В глубине полутемного кабинета тускло светилось киберкресло подключенное к сети, а в нем полулежал мальчишка лет семнадцати на вид. При голосе Лазаря он оживился, сноровисто отключился от сети и вылез, на ходу оправляя взъерошенные волосы. Тут же ярко вспыхнул свет, залив белоснежные поверхности мертвенно-голубым светом.

— Профессор, — мальчишка почтительно склонил голову, успев до того окинуть меня заинтересованным взглядом. — Да, я все подготовил. Это она?

— Ивона, это Пиро молодой, талантливый, ученый генетик.

— Наденьте на меня корректирующие линзы и парик? Зачем тебе генетик? — холодно спросила я.

— Не устраивай балаган, Ивона, — кажется, Лазарь меня раскусил и теперь не собирался сдавать позиций. — Линзы и парик тебе вряд ли помогут, как ты правильно заметила. День рожденье Вероники Ист-К'ярди, это тебе не театрализованное шоу. Там будет предприняты беспрецедентные меры по охране благотворительного вечера, а подобные вещи вызовут ненужный интерес. Поэтому нам и нужен генетик. Пиро?

— Да. Чтобы изменить вашу внешность, я введу вам в кровь препарат, который на время исказит черты лица, поменяет цвет глаз и волос.

— А что насчет голоса? — я хищно уставилась на Лазаря, но нервы у него были просто железобетонными.

— Это не повод для волнений.

Мне оставалось пожать плечами и послушаться, хотя сдаваться так легко не хотелось.

— Почему бы не отправить опытного человека вместо меня?

— У тебя перед любым моим агентом есть одно неоспоримое преимущество.

— Какое? — заинтригованно поинтересовалась я, ложась на медицинскую кушетку.

Но Лазарь решил лишний раз щелкнуть меня по любопытному носу.

— Всему свое время.

Пиро сел на кресло возле меня и подвинул к себе тележку с инструментами. Взял с подноса инъектор, зарядив его двумя капсулами. Наклонился надо мной и отвернул воротник водолазки. Я закрыла глаза. Шею неприятно обожгло, но место инъекции быстро защипало морозным холодком так, что второго укола я не почувствовала вовсе.

— Все, — над ухом произнес Пиро.

— Мутит, — мрачно заявила я, не открывая глаз.

— Сейчас пройдет.

Прошло несколько минут, муть прошла, и я рискнула посмотреть на то, что вышло. Вышло загадочно. Лазарь задумчиво подпирал противоположную стенку, Пиро нервно грыз ногти и бросал недоуменные взгляды на использованные капсулы.

— Что бы ты там не нахимичил, я надеюсь, оно временно и обратимо.

— Д-да...

Мальчишка протянул мне зеркало и опасливо отдернул руку. На самом деле все вышло вполне прилично. Глаза приобрели нежно-серый оттенок, а волосы выцвели, став похожими на сено и вместе с тем я осталась той же привычной Ивоной. Так вот отчего вся это задумчивость.

— Так, где эффект?

— Нету, — мрачно отозвался Пиро. — Но в этом виновата не моя разработка, и если вы позволите, я возьму кровь на анализ...

— Ненужно, — оборвал его Лазарь. — Большего мы не добьемся.

Звучало интригующе, но делиться своим знанием он не стал.

— Меня так хорошо знают при дворе императора Тиринской империи?

— Ты просто не должна там светиться и не будешь этого делать, Ивона, — он заметно разозлился, пришлось воздержаться от дельнейшего давления. Конечно, меня это пластилиновое состояние уже начало нервировать, но сейчас мой мозг понимал, что стоит быть гибкой, уступчивой и главное не вызывать лишних подозрений.

— Тебе стоит только попросить... — и снова я играла.

— Идем, я покажу тебе цель твоего задания, — он протянул мне руку и помог подняться с кушетки. — Пиро, спасибо.

Вставая, я украдкой подмигнула мальчишке. Молоденький гений смутился и опустил глаза на сцепленные в замок пальцы. В коридоре было пусто, а из общего зала доносился гул голосов. Но Лазарь повел меня дальше, не выпуская из рук мою холодную ладошку. Трогательный жест, больше подходящий влюбленным подросткам и никак не людям далеким от отношений. Он на меня оглянулся и окинул задумчивым взглядом, а мне в мысли закрались смутные подозрения.

— Так что за преимущество у меня? — спросила я, чтобы не думать о глупостях.

— Твое тело набор уникального сочетания генов.

— Это я уже поняла, но какой тут смысл.

Лазарь остановился в тупике коридора и с силой нажал на прямоугольник вытяжки, она отъехала в сторону. За ней находилась скрытая панель управления.

— Еще одно хранилище? — обронила я.

— Для всеобщей безопасности, — холодно ответил Лазарь.

Он не сводил с меня взгляд, пока вводил пароли, так что я почувствовала себя перед голодным хищником готовым сожрать меня. Зрачки в его глазах как-то странно задрожали, быстро-быстро меняя диаметр, я моргнула и отвела глаза в сторону.

— Не надо меня запугивать.

— Ну что ты, — он обнял меня за плечи и подтолкнул в открывшийся проход.

Как только мы вошли, панель за нашими спинами вернулась на свое место. Внутри зажегся яркий свет, осветив подробности.

— Довольно странное хранилище.

— Смотри сюда, — Лазарь подошел к столу и надавил на металлическую столешницу и она стала медленно переворачиваться. На другой ее поверхности оказалась капсула размером с книгу. Как только столешница встала на свое место, Лазарь отошел в сторону. Внутри под прозрачным стеклом парили несколько камней молочно-перламутрового цвета.

— Они прекрасны, само совершенство, — я приблизилась и осторожно коснулась стекла. — Бесценные, мифические, ашаинские магниты... И я их видела, однажды.

— Где же?

— Не помню... — я ожесточенно потерла виски.

— Ладно, всплывающие, спонтанные воспоминания... что ж, вполне возможно. Но это действительно они ашаинские магниты и никто не может коснуться их без ущерба для себя, а ты можешь. Знаешь, почему их называют магнитами?

— Нет, этого я не помню.

— Они притягивают к себе то, что мы называем душой.

— Надеюсь, ты правильно сформулировал предложение? Именно притягивает?

— И да, и нет.

— Ясно, и чем же тогда мои гены мне помогут?

— Не они, у тебя есть более мощная защита.

— Ты уверен?

— Посмотри сама, камни, при твоей непосредственной близости, остались спокойны, но что произойдет, если я приближусь, — Лазарь подошел и обнял меня за талию, положив голову мне на плечо.

Сначала ничего не происходило, а потом камни, будто потеряв свою невесомость, с глухим хлопком прилипли к стенке капсулы напротив нас. Один из наиболее острых камней прочертил царапину на стекле, а потом они как взбесились, стараясь протаранить отделяющую нас перегородку. Я положила ладонь на капсулу, погладив стекло указательным пальцев и камни один за другим вернулись в прежнее состояние невесомости.

— Видишь, — тихо выдохнул мужчина у меня над ухом, — ты особенная... стала особенной.

— А ты, пафосный засранец, — я толкнула его локтем в живот и убрала руку с капсулы. — Пусть у меня нет воспоминаний, но не держи за дуру. Ты хочешь использовать меня, ты посадил меня на крючок и я уже почти уверена, кто это сделал со мной. Лазарь, ты можешь ничего не говорить мне, странно смотреть, боясь, что моя память вот-вот даст брешь... — тихо вздохнув, я грустно перевела взгляд на свои ноги. — Но когда ты пересекаешь мое личное пространство, мне хочется думать только о сексе с тобой и еще... чтобы ты молчал. Так что не говори мне больше ничего, я не особенная, но я обозленная и будь уверен, моя рука не дрогнет в следующий раз.

Пока я говорила, магниты яростно буравили поверхность стекла, рвясь наружу.

— Я рад твоей проницательности, но это абсолютно ничего не меняет. А сейчас ты должна взять их и вставить в это, — он положил на стол красивый футляр из лакированного дерева.

Лазарь отошел от меня, я не стала оборачиваться спиной ощущая его пристальный взгляд.

— Ты же не отвяжешь, пока я все не сделаю?

— Верно.

— Я выйду, когда будет все готово.

Панель с тихим шорохом отъехала и вернулась на свое место, скрыв за собой мужчину. Покосившись назад, я недоверчиво приподняла крышку и заглянула внутрь. Там на бархатном ложе лежал минковый браслет тончайшей работы с пустыми окошками для камней. Браслет оказался приятно тяжелым, а оправы для камней устроены так, что камни достаточно только вставить и поднять механизм лапок в форме трилистников вверх, чтобы украшение стало завершенным. Вернув браслет обратно, я хмуро уставилась на капсулу с камнями, она, будь живым существом, ответила бы тем же, поскольку наглухо запаянное стекло выглядело неприступно. Но сегодня я не была настроена на сантименты, поэтому просто взяла ее с подставки и, размахнувшись, бросила в стену. Капсула вопреки ожиданиям легко разлетелась на множество блестящих осколков, а вместе с ними об пол застучали магниты. Видимо невесомость поддерживалась внутри искусственно, или была туда помещена вместе с камнями. Носком ботинка я разгребла осколки, и смело собрала магниты в ладонь. На ощупь те оказались приятно теплые, словно живые и легкие как пластик.

Когда я вышла, Лазарь стоял, прислонившись спиной к стене, и при моем появлении не выказал никакого страха. Его доверие ко мне было достойно похвалы, но я сдержалась. Мне пришлось сдержаться, потому что все ключи от моей памяти он хранил в своей и если я не смогу усмирить свою жажду свернуть ему шею, то возможно потеряю очень многое.

— Готово, — я помахала футляром для наглядности в ожидании хоть какой-то реакции.

— Пока он у тебя в руках, мне и окружающим ничего не грозит.

— Весьма предсказуемо. Что дальше?

— Я отвезу тебя на квартиру, ты отдохнешь, приведешь себя в порядок и будешь готова к завтрашнему заданию.

— Я не об этом.

Лазарь усмехнулся, повел плечами, будто хотел размять мышцы, но меня таким сложно напугать. Вернув ему усмешку, я продолжала терпеливо ожидать ответа.

— Что ж... ты получишь свою память обратно, когда все закончится.

* * *

— Когда все закончится?! Когда все закончится?!! — мрачно и раздраженно бубнила я себе под нос, подпихивая под себя пену кружев и скользкий шелк.

Ткань капризно свешивалась обратно, распаляя мои и так растрепанные чувства. Услышав приближающиеся шаги, напряженно замерла и в последний момент поймала едва не свалившийся вниз шлейф. Гравий зашуршал где-то совсем рядом, и я увидела идущего мужчину, разглядеть подробности не было совершенно никакой возможности, а потом необходимость отпала сама собой.

— Прыгай крошка, я тебя не обижу честное слово, — весело произнес он, вглядываясь в шелестящую крону дерева.

Я опасливо прищурилась, оценивая расстояние от его подставленных рук до того сука на котором я уютно устроилась и почти свила гнездо из собственного наряда. Увиденное меня порадовало и я, не задумываясь, соскользнула вниз. Свалиться на голову галантному доброхоту не получилось. Он слегка отклонился назад и подхватил меня, прочно удержав навесу. Мужчина как-то неестественно оскалился, и я вспомнила, что именно ему отдавила ногу и облила вином, когда спешно ретировалась из зала. Изображать раскаянье было поздно, да и я вроде бы извинилась, но у него имелись претензии совершенно другого плана...

— В какое дерьмо ты успела вляпаться, Ивона? И где гриар побери, ты пропадала полгода! — выдал он, не переставая улыбаться и обшаривать лицо настороженным взглядом.

Пристально оглядев мужчину, я неопределенно повела головой.

— Так вы меня знаете? — в это же мгновение почувствовала, как его руки бессильно разомкнулись, и я кулем свалилась на землю.

Проклятое платье помешало мне как-либо смягчить неудачное приземление на гравий дорожки, и я разразилась гневной руганью в адрес одного криворукого олуха.

— А я вас знать не желаю, — шипя, закончила я. Подняться самостоятельно из-за спутавшихся юбок оказалось непростой задачей, в то время как этот болван самозабвенно предавался каким-то мечтам.

Дворец находился совсем близко, хотя мне показалось, что отсчитывая это трижды клятое дерево я удалилась на большее расстояние.

— Ивона, посмотри на меня, — тихо позвал мужчина.

— А? — я оглянулась и, наконец, смогла встать на ноги. — Что значит, меня не было полгода?

— Ивона, суть вопроса не в моем знании кто ты, а в том, что ты сама не хочешь быть собой. То, что с тобой сделали, я теперь вижу и это длилось очень долго, потому что справиться с этим практически невозможно. И они сделали это с тобой только потому, что ты не противилась. И в данной ситуации мои объяснения будут пустым звуком. Но полгода, Ивона! Полгода! Ты могла все вспомнить и вернуться, или подать о себе весточку...

Как бы я не была разочарована, легким разрешением моей проблемы не обойтись, в общем-то не стоило обольщаться. Пришлось просительно поднять руки вверх, чтобы остановить поток бессвязной речи.

— Вчера я проснулась в своей постели, не помня даже своего имени, и уж тем более не имея понятия, что я делала последние полгода. Так что ваши заламывания рук излишни и не справедливы.

— Тогда мне стоит заново представиться, — холодно произнес он. — Айвери Бес, твой друг, между прочим.

Кажется, он обиделся на мои слова. Я удивленно вскинулась, и будто заново увидела этого потрясающего красавца.

— И вы даже не затащили меня в постель?

— О, да! Сейчас самое время, чтобы обсуждать такие пикантные подробности, но если тебе так интересно, то нет, ты сама не захотела, — он вдруг тоже развернулся так, чтобы видеть громаду дворца. — Так тебе нужна моя помощь?

— Ладно, если серьезно — кто я такая?

Ох как нужна, друг мой, но... но не сейчас и не здесь.

— Давай уйдем отсюда, — мужчина насторожился.

— Я не могу, — к чему врать, если за воротами меня ожидал почетный эскорт.

— Хорошо, понимаю. Идем, — он подхватил меня под локоть и потащил вглубь дворцового парка. — Ивона Теренс, бывшая студентка военно-религиозной академии Тризы.

— Ого! Еще и бывшая, видимо выгнали с позором, — расхохоталась я, не ощущая ничего, никакого прорыва. Мерзкая тишь да гладь. — Слушайте, как вас там... Айвери Бес. Мне обещали вернуть память, а вы только оттягиваете этот момент, — как же не хотелось делать то, что приказал Лазарь.

— Твою память довольно неумело запихнули под купол, рискну предположить, что кое-какая информация все же просачивается...

— Есть такое, — кивнула я, пытаясь на ходу подобрать волочащийся шлейф.

— Мой тебе совет, если тебя вдруг обманут, а шантаж дело такое... то постарайся найти лазейку, через которую твои воспоминания выходят, — он тянул меня за руку все сильнее, ускоряя шаг, что я едва поспевала, путаясь в довольно узкой юбке.

Меня вдруг окатило холодной волной страха, я отпустила подобранный шлейф и вцепилась в его руку, резко остановившись на месте. Я поняла, что мне не уйти, не сделав больно этому невинному человеку.

— Куда мы идем?

— Я выведу тебя через другой выход, потому что там тебя ждет неприятный сюрприз в виде императорской стражи, — ему пришлось встряхнуть меня. — Скорей!

Мне не к месту подумалось об абсурдности всего сегодняшнего дня и та цепочка событий. А это... — одарила мужчину хмурым взглядом. — Просто сплошной фарс. Я знаю, он знает, Лазарь знает, что как бы мы все не старались все пойдет не так, как бы нам не хотелось. Слишком много "но" и "если". В первую очередь мне стала заметна нервозность Лазарь, он не то, что сомневался, был практически уверен в моем дезертирстве после задания. Хотя, на мой взгляд, довольно глупо искать правду с завязанными глазами и на ощупь.

— Меня не нужно спасать, — тихо сказала я, но он услышал и замер на полушаге.

— О чем ты?

Бес подозрительно прищурился и как будто смирился с тем, что ввязался в безнадежное дело. Моя рука оказалась на свободе, и я с нескрываемым удовольствием оправила платье, подобрала шлейф, коснулась закрепленного на ноге ремня и вытянула инъектор.

— Меня не нужно спасать, — уже с мягкой улыбкой и робкой надеждой, что я все делаю правильно.

— Что ты натворила, Ивона?

— Ничего.

— Что за подарок ты вручила Ист-К'ярди? — он приблизился и я, не задумываясь, всадила инъектор ему в шею и тут же выплеснула дозу препарата. Мужчина до боли сжал мою талию, в его глазах отразилась непонимание и боль, словно я действительно предала своего друга.

— Браслет, который поможет со временем восстановить ее рассудок. А ты... ты всего лишь не мое дело, — спокойно закончила я, наблюдая как скованное параличом тело мужчины оседает вниз. — Вот и все. — Это уже громче для тех, кто прятался в тени и следил за каждым моим движением и словом.

* * *

Отстриженные волосы плавно спланировали на пол, я скосила глаза на отражение. Густая платиновая челка делала меня лет на пять младше, и смягчала выразительные черты лица, делая другим человеком. Из-за плеча выглянул Лазарь и одобрительно хмыкнул. Нервно дернув плечом, я потянулась к расческе.

— Ты не мог бы оставить меня одну хотя бы пока я не соберусь?

— Мне и тут не плохо.

Лазарь оказался сущим наказанием. Он не оставлял меня не на минуту, ни после того как мы вернулась из лаборатории в квартиру, ни во время длительного перелета в Тризу. Невозможный, раздражающий, просто невероятно приставучий паразит — и кажется, мне удалось исчерпать весь запас терпения.

— Тебе понравилось платье, которое я выбрал? — бросил он, разваливаясь на огромной кровати по соседству с предметом разговора.

— Неудобное, — я с отвращением уставилась на чудовищный кофейно-молочный чехол со шлейфом. — Ты забыл, что мне придется совершать некоторые действия и в платье этого добиться крайне проблематично.

— У тебя все получится.

— Мне не нужна группа поддержки, честное слово, — я обмакнула кончики пальцев в нежный воск и принялась формировать крупные локоны.

— Просто будь собрана, не расслабляйся и помни тех, кого я тебе показывал.

— Зануда, какой же ты зануда.

— Не рычи, чем серьезнее ты будешь воспринимать происходящее, тем больше шансов уйти оттуда без шума.

— Настраиваюсь, как умею, — огрызалась я довольно уже довольно вяло, дабы не уступать позиций нахальству Лазаря.

Лично отстриженная челка никак не хотела лежать нужным образом и от терпения, как назло, не осталось и следа. Я закусила нижнюю губу и подцепила со столика невидимку. Закрепив непослушную прядь, поднялась со стула и как обреченная прошествовала к кровати. Кажется, мы одинаково друг другу не понравилась, но платье явно выигрывало в своем непоколебимом спокойствии.

— Могу помочь, — подал голос Лазарь, но я демонстративно сгребла платье и удалилась за ширму, единственное место, где мне дозволялось уединиться, не считая уборной.

— Знаешь, о чем я думаю последние часов двенадцать?

— Обо мне?

— Почти. Я думаю, что если ты не отстанешь от меня прямо сейчас, то я тебя заколю шпилькой для волос или задушу... — я втиснулась в платье и высунула от усердия язык, но шнуровка отказалась поддаваться. Пришлось смириться с помощью Лазаря, а он в свою очередь тактично смолчал, то ли моя угроза возымела действие, то ли ему и самому надоело мое присутствие и необходимость постоянно находиться рядом.

* * *

Система охраны и проверка оказались просто беспрецедентные, гостей не спасали ни титулы, ни высокие посты. Документы сканировались, пробивались по базе данных и еще проходили кучу проверок, но Бьют Аврель — ничем не примечательная глава фармацевтической лаборатории, спокойно прошла все стадии проверки на вшивость. Итак, я оказалась на одном из многочисленных балкончиков унизывающих помещение зала, как устрицы валуны на линии прибоя. В самом зале находились те немногие, что заслужили полного доверия империи и слуги, следящие за порядком, подающие охлажденные напитки. Нас тоже не обделяли вниманием и вместе с бокалами любезно и ненавязчиво раздавали планшеты, с помощью которых можно было пожертвовать деньги на благотворительность. Мои соседи по балкону: немолодой господин с плутоватым выражением лица и блестящей лысиной, и прятавшаяся за ним худенькая и миниатюрная старушка в тяжелом бархатном платье, за которым дольно сложно было разглядеть эфемерное, но добродушное на вид существо. Когда мужчине предложили высокий бокал с игристым вином, он едва не выпрыгнул из собственных ботинок от возмущения, обозвал официанта болваном и демонстративно отвернулся. Старушка же кокетливо заулыбалась, приняла бокал, но также отказалась от планшета. Мне же огласили энную сумму, весьма солидную, предназначенную для пожертвования, дабы не привлекать внимания. Но как видимо многие прибыли сюда явно не для траты кровно нажитых. Кроме всего прочего у меня была еще одна цель в этом мероприятии, но как выразился Лазарь, у меня таланта не хватит на ее осуществление. Провокация, конечно, тем не менее, он задел меня за живое.

Глядя на замершего в ожидании официанта, я капризно поджала губы.

— Принеси мне вина, белого, но не местного.

Невозмутимый мужчина, было, дернулся уйти, чтобы выполнить мой заказ, но я его остановила.

— Планшет, — настойчиво потребовала я, протягивая руку. Некультурно, знаю, но нервное напряжение и легкая дрожь на кончиках пальцев, никак не способствовали улучшению характера. Спустя несколько минут вернулся бодрый и вежливый официант, вручив мне бокал с вином. Пригубив, я перехватила недовольный взгляд старушки, та с явным неодобрением смотрела на бокал с вином.

В связи с проверкой на входе, приглашенные подтягивались медленно, постепенно заполняя балкончики, тихо переговариваясь, и разглядывая друг друга. Не сказать, что приглашенных было так уж много, но вскоре все балкончики оказались заняты. Мой находился в самой глубине, но прямо напротив тронного возвышения и отсюда все отлично просматривалось. Внизу заиграл невидимый оркестр, и прибывшие оживились, устремив свои взгляды на двери. На середину зала вышел смешной мужчина, низенький и толстый, в золотом мундире подпоясанным красным шарфом, так что напомнил мне гимнастический мяч. В ложах воцарилась тишина, музыка притихла и мячик, смешно задрав подбородок, объявил.

— Его Величество, Император Ланхорн и герцогиня Вероника Ист-Къярди.

Двери распахнулась и в них рука об руку вошли император с супругой. Они медленно пересекли зал, поднялись на возвышение и развернулись к тронам спиной. Придворные склонились в низком поклоне, приветствуя своего сюзерена и виновницу торжества. Император обвел зал спокойным взглядом и легким намеком на поклон разрешил приглашенным подняться.

— Приветствую вас, дамы и господа. Мы, — он качнул головой в сторону герцогини, — рады видеть вас здесь и знать, что вы откликнулись на нашу просьбу принять участие в благотворительной акции. Все ваши пожертвования будут переданы в фонд и распределены по нескольким направлениям. Мы с герцогиней в свою очередь также сделаем свой вклад... — и так далее, и тому подобное, но все очень внушительно и благородно — я моментально заскучала.

От нечего делать принялась разглядывать герцогиню. Яркая блондинка с грустными серыми глазами — женщина выглядела болезненно-безжизненной. Она не скучала как я, ее просто не было здесь, а взгляд направленный прямо перед собой терялся в пространстве. Интересно, это только мне бросилось в глаза?

Император закончил свою речь и помог сесть супруге, и лишь затем опустился на трон. Прием начался. После того как монаршие особы заняли свои места, всем желающим открыли вход в нижний зал. Я особо не спешила, в отличие от своих соседей и тянула время, медленно заполняя на планшете банковские реквизиты, которые мне выдал и заставил выучить Лазарь. Введя последние цифры, подтвердила заявку и отправила, а несколько мгновений спустя планшет расцвел благодарственной надписью. Теперь его можно было оставить прямо здесь и спокойно идти вниз. Сразу за лестницей находилась комната с подарками, которые всех гостей заставили сдать или просто оставить при досмотре. Поскольку браслет нужно было вручить лично, я получила номерок. За время хранения его проверили на безопасность и теперь спокойно вернули обратно. Получив футляр, я вернулась в ложу. Конечно же, оставь я внутри футляра настоящий браслет с ашаинскими магнитами произошла катастрофа, поэтому я поместила его в единственное безопасное место — на свое запястье. Теперь мне предстояло поменять их местами. Я подцепила ногтем карабин и расстегнула. Карабин полетел на пол, он свое дело сослужил. Дело в том, что на браслете замок застегивался намертво, после чего браслет снимался только путем разрезания металла.

В зале было не то чтобы многолюдно, даже чересчур насыщенно. Пахло роскошью, пресыщенностью и откровенной скукой, особенно это было заметно по скорбным выражениям лиц некоторых престарелых мужчин. Но стоило мне продвинуться вглубь ближе к тронам, как настроения людей менялись. Смех, интерес и разговоры, не стихающие ни на минуту. Шушукающиеся парочки, группки, поделившиеся на интересы или просто встретившиеся знакомые. Я пробиралась вперед, сжимая в одной руке шкатулку, а в другой шлейф платья, каждый раз замирая, когда камни начинали вибрировать. Приходилось крепче стискивать пальцы на гладком дереве, и мягко улыбаясь продвигаться дальше. Уже приблизившись к возвышающимся тронам, смогла рассмотреть на лице императора напряжение и усталость, спрятавшуюся в уголках глаз. Он легко сжимал в своей руке бледную ладошку герцогини. Женщина сидела расслабленная, отрешенно теребящая пальцами кем-то подаренный цветок. Алые лепестки потемнели от выступившего сока, и выглядели потрепано. Я нервно дернула плечом и поспешила вперед, остановившись у подножия возвышения. К самим тронам вели несколько широких и длинных ступеней, так что, поднявшись на последнюю, проситель оставался на почтительном расстоянии от сюзерена. Я поднялась на первую и сделала глубокий поклон, чуть разогнувшись, произнесла.

— Ваше Величество, прошу извинить меня, но позвольте сделать личный подарок вашей супруге, — договорив до конца, я окончательно выпрямилась и прямо посмотрела на Императора.

Краем зрения я уловила, как напряглась охрана, окружавшая тронное возвышение. Император чуть подался вперед и близоруко прищурился, мне показалось, ему хотелось подойти ближе, но он не позволил себе подобной вольности.

— Представьтесь, — потребовал он.

— Бьют Аврель, из северного Кайалиса, — пришлось постараться, чтобы голос звучал не так жестко.

— У вас должно быть сейчас зима? — медленное прощупывание через пелену светской беседы, довольно безобидное, но страшно раздражающее.

— Ее начало, Ваше Величество, настоящих морозов еще не было.

— Так что вы говорили про подарок, моей супруге? — дальнейшие вопросы, скорее всего, походили бы на допрос, да и невежливо это в конце концов.

— Это браслет, Ваше Величество, — я подняла руку со шкатулкой и огладила поверхность ладонью. — Оправу сделал мастер Шорит из Артеки. Оправа выполнена из редкого и трудноплавкого металла — минка, а камни доставлены с Шанцури.

Я открыла крышку и как бы ненароком приложила пальцы к крайней части украшения. Мне было не по себе пока эта вещица находилась в футляре, а придворные заметившие наш разговор, подтянулись ближе. Желудок подскочил к самому горлу, стало совсем нехорошо, но я заставила себя подняться еще на одну ступень.

— ...это действительно подарок достойный супруги императора... какая роскошь... ну надо же, минковый браслет... — в приступе паники я отчетливо слышала обрывки разговоров за спиной.

Император медлил, разглядывая чуть светящиеся молочные камни.

— Что ж, это очень щедрый подарок, — наконец, произнес он. — Мы принимаем его, — император теснее сжал ладошку герцогини, а она рассеянно кивнула-качнула головой.

И вот настал самый сложный момент, когда нужно надеть браслет, а не оставить его на попечения прислуги. Преодолев последние две ступени, под удивленные возгласы опустилась на одно колено перед герцогиней, и вытащила украшение из футляра. Узкая юбка сковала ноги, я едва удержалась, чтобы не завалиться на бок.

— Позвольте, — попросила я, протягивая браслет герцогини.

— Не стоит, — тихо, а от того еще более угрожающе сказал император.

Я покорно замерла, ожидая видимо чуда, которое позволит благополучно довести до конца это дело, а не завершить вечер повальной ликвидацией сливок общества. Не знаю, было ли это выпрошенным чудом, но герцогиня будто очнулась, оттаяла из своего заиндевелого сна. Ее бледное фарфоровое лицо дрогнуло, губы сложились в капризный бантик.

— Позволь ей, — тоненьким голосом произнесла она, протягивая мне руку.

Мне не нужно было повторять дважды и пока император переваривал увиденное, приближенные хлопали глазами и корчили друг другу страшные рожи, я быстро застегнула замочек на браслете. Шкатулка не вовремя сползла с колена, громко брякнув пустым нутром по ковру. Император очнулся, резко повернулся ко мне, но я уже была на ногах, все такая же до омерзения любезная и улыбающаяся.

— Я счастлива, что вы уделили мне время, а мой подарок пришелся к месту, — бестолково лепетала я, отступая назад и сноровисто нащупывая носком туфли очередную ступеньку.

— Спасибо тебе, — совсем по простому поблагодарила герцогиня и повернулась к императору. — Все хорошо, теперь все хорошо.

Как бы я хотела, чтобы она была права, но в случае с Лазарем действует это гриарово "но". Непреложный закон и как истина — нож в спину. Хотя, сейчас, для императора это радость, ощущение нереального чуда, возвращение было совсем потерянной жены. Всеобщее замешательство и обсуждение маленького инцидента, который через минуту будет забыт, также как и я. Все разговорчики сосредоточатся на герцогине и еще чем-нибудь столь же занятном, а меня уже здесь не будет. Последняя ступень осталась позади, и я почти физически ощутила, как огромная тяжесть соскользнула с плеч. Торопливо развернувшись, я едва не налетела на официанта с полным подносом, ловко увернулась и стянула один из фужеров.

Вино оказалось теплым, неуловимо терпким и очень крепким для моего измотанного организма. В голове зашумело, и липкая усталость испарилась в неизвестном направлении. Усмехнувшись, я направилась подальше от опасной зоны, где все еще спиной ощущала жадные до скандалов взгляды. Не сказать, что меня тянуло на подвиги, но определенно стремление разогнать остатки стресса присутствовало в большей степени, нежели чем благоразумие. По данному поводу Лазарь не оставил мне инструкций ограничившись лаконичным:

— Неторопливо покинь дворец и выйди в парк...

Неторопливо — это немного неконкретное понятие и трактовать его можно хоть вдоль, хоть поперек. Проблема лишь в том, что оба варианта теряют смысл для того, у кого нет памяти. Поэтому я поступила так, как просил-подразумевал сам Лазарь — направилась к выходу. Помешал мне осуществить этот гениальный план, возникший из ниоткуда беловолосый хрен с гаденькой усмешкой на губах. Я также ядовито улыбнулась, надеясь, что хрен быстренько исчезнет, но чуда не произошло и как водится за успехом первой половины плана пришел п... провал.

— Куда же вы так спешите? — его голос был столь же обаятелен как и внешность, а если уж заделаться совсем глупой, то вполне можно не обратить внимание на хищный взгляд и позу, от которой веяло неприкрытой угрозой.

Поскольку я совершенно не спешила, то ответ он получил честный-пречестный.

— Боюсь опоздать!

— Куда же? — мне показалось, он начал нависать надо мной.

— На раздачу всеобщей благодати, — для наглядности я похлопала ресницами, показывая, насколько мне требуется эта самая благодать.

— Для приезда посланника еще слишком рано, не могли бы вы составить мне компанию? — он весьма настойчиво и громко выражал свои мысли, создавая для окружающих прекрасный спектакль и шумиха мне вовсе не к чему.

— Вам не могу. Не представлены, — тон моего голоса был достаточно красноречив, чтобы охладить пыл самого настойчивого ухажера.

— Если проблема только в этом... — он отступил на шаг и сделал элегантный поклон. — Брейк Гауди.

Я насмешливо фыркнула и, сощурив глаза, сказала:

— Шанцу, не так ли? — нарочно не произнесла своего липового имени, ведь истина была в том, что если он достаточно внимательно следил за происходящим, то наверняка видел произошедшее с герцогиней.

— Ваше пренебрежение огорчает, — вздохнул он, демонстративно растрепав белоснежную гриву волос.

— Так о чем вы хотели со мной побеседовать? — я покрутила в руках бокал с вином, но так и не пригубила.

— Вы прибыли в империю одна?

— Да.

— А что насчет цели визита?

— Дела, — с тоской и обреченностью в голосе, сказала я.

Непринужденный разговор плавно перетек в дружеский допрос, чему я совсем не противилась, скорее вяло сопротивлялась. В какой-то момент шанцу даже перестал флиртовать, и вообще мало проявлял интерес ко мне как к женщине. Меня сей факт позабавил, и я принялась напропалую строить глазки и кокетничать.

— Планирую немного поездить по континенту, мне интересны разработки многих имперских ученых. Но это работа, вам будет скучно, если я углублюсь в подробности. Давайте лучше поговорим о вас. Вы женаты?

— Это к делу не относится.

— К какому делу? — охнула я, заставив шанцу болезненно поморщиться.

— Бьют, вы умная женщина, — явная лесть далась ему легко, — расскажите мне, где вы достали такой шикарный браслет?

— Ммм, да пустяк. Достался мне почти даром, вот и решила сделать подарок, — я кинула задумчивый взгляд по направлению к трону, — думаю, герцогине он пришелся по вкусу, вы не находите?

— Определенно... — мужчина легко подхватил мое настроение и казалось бы даже забыл о моем присутствии. — И все же мне интересно. Вы сказали, что камни привезены с моей родной планеты...

— Это так, — покивала я, едва успев поймать себя на том, что собираюсь качнуться на каблуках. — Но мне так сказал мастер, создавший это прелестное украшение, и я не смею подвергать его слова сомнению.

Пока мы разговаривали, я довольно бодро шагала к менее оживленной части зала. Мой оппонент и вовсе будто бы не замечал моих маневров, да и вообще слушал меня невнимательно, хотя настойчивость вопросов не вызывала сомнений. Шанцу, в отличие от императора, похоже, отлично знал, что за камешки закованы в оправу из минка. И теперь его волновало только то, где я их раздобыла, а вовсе не как умудрилась остаться живой и при доброй памяти.

— Да... да, я понял, — кажется, я успела ему наскучить, впрочем, это чувство было взаимным.

— Всего хорошего, — торопливо пробормотала я, обходя шанцу справа, но он ловко перехватил меня за запястье, наградив туманно-задумчивым взглядом.

— Минуточку, забыл спросить самое главное.

— М-м?

— Как вы удержали ашаиты?

После этого вопроса меня можно было расстреливать, но я сдержалась с трудом удержав улыбку едва не превратившую мое лицо в злобную гримасу.

— Не понимаю о чем вы? — пролепетала я.

Его рука на моем запястье сжалась. Теперь так просто не выкрутиться, этот гриаров шанцу, как ищейка, вцепившись в горло, отпустит лишь хладный труп. Перспектива общения со здешней системой безопасности совсем не радовала и вынуждала плевать на все наставления и убеждения Лазаря вести себя тихо.

— Прекрасно понимаете, — прорычал он, прижимаясь ко мне.

Его неосторожный маневр дал мне преимущество, теснее прижавшись к мужчине, и повернувшись так, что его лицо оказалось совсем близко, а я смогла рассмотреть прожилки в глазах цвета крепкого чая.

— Мне они не опасны, — медленно проговорила я. — И вы мне не опасны. Уберите р-руку.

Зрачки в глазах дрогнули, и заполнила радужку почти полностью. Шанцу удивленно моргнул и давление на запястье исчезло.

— Умница, а теперь я уйду, и вы мне это позволите, — мягко добавила я и скользнула прочь, краем глаза замечая, как расходятся придворные, настроившиеся на грядущий скандал.

Я слишком спешила, растеряв чувство осторожности, и от наполнивших меня странных ощущений, что налетела на проходившего мимо мужчину. Вино из бокала радостно прыгнуло наружу, окрашивая камзол и рубашку багровыми пятнами. Спешно извинившись, вытащила из сумочки платок и буквально впихнула в руку опешившему красавцу. Мне не терпелось покинуть зал, липкий страх быть схваченной гнал прочь.

Это потом, покинув зал и, выбравшись наружу, я недоуменно хлопала ресницами и пыталась понять, как ушла оттуда, как мне позволил шанцу, изначально настроенный отконвоировать меня в ближайшую допросную, и не могла. Строго говоря, задумываться над такой мелочью не имело смысла, когда не знаешь всей картины происходящего в целом, детали не важны.

Балюстрада выходила прямо на парк, а он-то мне и был нужен. Как это не было смешно и глупо, но Лазарь наставительно просил сделать ему одно маленькое одолжение...

— Одолжение? — хмуро повторила я, дослушав душераздирающую тираду о его непримиримой вражде с одним типом с говорящей фамилией Бес.

— Это будет не сложно.

— Тебя послушать, так дело вообще проще некуда, так зачем такие сложности? Пойди да сам сделай! — рычала и кусалась я в течение всего перелета и, похоже, это еще не предел.

— Он сам выйдет на контакт с тобой.

— Ты понимаешь, что возмущает меня не это? — Лазарь состроит такое выражение лица, что я едва не засмеялась. — Лазать в платье по деревьям не нормально. Лезть в узком платье на дерево самоубийство. Почему было нельзя спрятать под деревом или лучше в какой-нибудь нише во дворце?

— Милая, дворец большой, а этих ниш там...

— Ладно, — успокаивала себя я уже очень давно. — Ладно. Пусть будет дерево, но почему ты так уверен, что твой знакомый увяжется за мной?

— Потому что он знает тебя.

Больше мне расспрашивать его не хотелось. И выводы, к которым я пришла, мне совсем не понравились. Он не просто знает, но и узнает, не смотря на весь этот маскарад с преображением.

Подобрав юбку, я решительно спустилась со ступеней вниз к белеющей дорожке из мелкого гравия. Парк отсюда смотрелся сплошной бархатно-зеленой массой, изредка подсвечивающейся фонариками. Я зашагала по дорожке вперед, пока не различила стройные, как солдаты на параде, ряды раскидистых деревьев. Мне нужен был третий, второе дерево с края. Добравшись до него, я удовлетворенно кивнула сама себе. Дерево оказалось раскидистым с множеством толстых и удобных для лазанья веток, но вот чтобы добраться до нижней, потребовалось, как минимум подпрыгнуть, а затем подтянуться. Но стоило мне услышать приближающиеся шаги, как я, не помня себя, сиганула вверх, уперлась каблуками в шершавый ствол и легла животом на ветку. Шаги стихли, и я имела неудовольствие побарахтаться на ветке, пока приводила тело в сидячее положение. Платье к тому моменту выглядело весьма непрезентабельно, отчего я начала идиотски хихикать и всхлипывать. Вытянув руку вверх, я ощупала ствол на предмет треснувшей коры и нашла. Это было скорее небольшое дупло, щедро заваленное мусором, но под слоем прелых листиков и останков сгнившей сердцевины обнаружился плотный сверток. Внутри оказался пластичный ремень с несколькими гнездами-держателями, в одном из них находился инъектор.

— Когда все закончится?! Когда все закончится?!! — мрачно и раздраженно бубнила я себе под нос, подпихивая под себя пену кружев и скользкий шелк.

Глава 19.

Женская А-логика.

Прошло несколько дней, с тех пор как я побывала в Тризе. Ночью того же дня мы вернулись обратно в северный Кайалис. Все это время я тихо негодовала и переваривала произошедшее в тот день. Больше всего меня волновал захваченный мной мужчина. Айвери Бес также как и я, зачем-то понадобился Лазарю. Меня это не касалось, так я посчитала на тот момент. А теперь момент был упущен. У меня не было повода доверять Лазарю, который крутил мной, как хотел, но также я не находила причин не верить человеку, пытавшемуся сломать выстроенную первым иллюзию. Не то чтобы меня устраивало нынешнее положение дел, но откровенно говоря, я видела очевидную выгоду от союза с Лазарем. За прошедшие дни я столько раз прокручивала ситуацию в дворцовом парке, прикидывая, то один вариант, то другой и ни один не складывался в цельную картинку, как ни крути, иного выхода не было. А единственное чего бы я добилась, попытавшись сбежать с Бесом, это положение не добровольной узницы, а постоянного заключенного на принудительной основе. Но неужели мне это так нужно? Нет уж, лучше я побуду покорной овцой, чем потом буду расхлебывать последствия.

Я тихо вздохнула и перевернулась на другой бок. Снизу раздались приглушенные голоса. Так задумалась, что не заметила ухода Лазаря. Поднявшись с постели, я нашарила в темноте рубашку и медленно подошла к прикрытой двери. Снова он среди ночи уходит, чтобы выслушать отчет секретаря, чтобы потом вернуться под самое утро. Не знаю, когда и где отсыпался Лазарь, на меня сон покинул сразу после приезда сюда. На этот прискорбный для меня факт, организм отреагировал без должного энтузиазма. Синяков под глазами не наблюдалось, тело не требовало отдыха, поэтому в постели я валялась исключительно для конспирации. Но вот моя голова... я определенно начала сходить с ума. Может быть, я и не помнила, как жила раньше, чем занималась и как проводила время, но сидение в четырех стенах в компании не шибко приветливого мужчины, оказалось для меня пыткой. Его постоянное присутствие давило, а мое состояние стало перманентно раздражительным. Любое сказанное слово, жест или взгляд могли расцениваться мной как попытку спровоцировать. Атмосфера накалялась за весь день, спадая после заката. В это время на меня накатывала необъяснимая тоска, которую были не в силах прогнать ни поцелуи, ни умелые ласки Лазаря.

Стоя в проеме двери, я поняла, что не смогу больше провести ни секунды здесь — в моем личном болоте, которое засосало мой разум целиком и полностью. Нужно было что-то делать, но в голове плавала пустота, не давая думать рационально. Рационально? Мне бы хоть какую безумную мысль лишь больше не умирать от тоски. Внезапно меня будто током ударило — нужно спровоцировать Лазаря.

Уверенно пройдя по коридору до лестницы, я отчетливо услышала голос секретаря. Меня мало занимало содержание их разговора. Меня вообще не волновало ничего вокруг. Захваченная внезапной идеей, я шла напролом. Растрепав волосы на голове, и расстегнув еще одну пуговицу на мужской рубашке, медленно спустилась по лестнице. Яркий искусственный свет резанул по глазам, привыкшим к ночной темноте. Сонно заморгав, прошла мимо замерших мужчин на кухню. Лазарь замолчал и проследовал за мной, с явным неодобрением наблюдая как я лезу в холодильник.

— Что за полуночный гость? — хрипло спросила я, откручивая пробку на бутылке с водой.

— Прости, дела.

— Ну я пошла...

Секретарь, мужчина зрелый, спокойный, окинул меня заинтересованным взглядом, что не укрылось от идущего следом за мной Лазаря. Но дальнейшее развитие событий, меня ни как не волновало. Если мой расчет окажется верен, то этого мужчину я больше никогда не увижу.

* * *

Никогда бы не подумала, что такой замкнутый и холодный человек как Лазарь поведется на чисто женскую провокацию. За все то время, что мы провели вместе, я ни на минуту не сомневалась о причине, вынудившей его неотрывно находиться при мне. Его присутствие действовало на меня угнетающе, к тому же, ему нужен был полный контроль над ситуацией. Не то чтобы это были догадки, скорее назойливая мысль, постоянно крутящаяся в голове.

Лазарь продолжил работать по ночам, но уже в одиночестве, частенько зависая в киберкресле. Несомненно, работая с сетью, процесс шел быстрее, только вот после таких сеансов мужчина выглядел очень уставшим. Не появлялся больше секретарь, и это сказалось не только на работоспособности Лазаря, но и его настроении. От нас при желании можно было заряжать аккумуляторы, и если мое раздражение я воспринимала философски, то на почерневшего мужчину смотреть было тошно. Двое суток он держался, находясь на грани нервного срыва, ему явно требовалось выбраться отсюда или пообщаться с живым человеком. На третьи сутки Лазарь не выдержал, и в нашей гостиной появилась она...

Я чуть ли не рыдала от радости, когда появилась молоденькая помощница с глазами лани и таким томным взглядом, что хотелось лечь на пол и впасть в истерическое веселье. Первые десять минут наблюдения принесли моральное удовлетворение, остальные полчаса я глупо хихикала над попытками лани привлечь внимание своего хозяина. Скоро мой откровенный ржач не могла скрыть тонкая перегородка, и несколько мгновений спустя появился взбешенный Лазарь.

— Что ты творишь? — прошипел он, нависая надо мной.

— Развлекаюсь.

— Иди к себе.

— Ну вот, — надулась я, собирая себя с пола. — Пришел злой начальник и все испортил.

— Иди к себе, — в его голосе послышалась угроза.

— Только водички попью, — я ловко проскочила мимо него и, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, оказалась в гостиной.

Лань испуганно сжалась, обняв папку обеими руками. Я приблизилась и быстро зашептала.

— Хочешь быть на моем месте? Тогда помоги...

Она испуганно моргнула и попятилась. Я обернулась. Лазарь смотрел на меня, будто собирался испепелить на месте. Меня снова разобрал неприличный смех. Мужчина двинулся в мою сторону, а в его намереньях я даже не сомневалась. Ойкнув, я бросилась прочь, но ходу зажимая рот ладонями. Влетев на кухню, я по пояс влезла в холодильник, разгребая ряды бутылок в поисках минеральной воды. Мою талию стиснули холодные объятья, я обернулась.

— Идиот! — заявила я. — Притащил девку! Думаешь, меня волнует, какого пола твои подручные?! Руки убрал и отвалил скоренько, пока я добрая и милая.

Пришла очередь Лазаря недоуменно хлопать ресницами. Я, наконец, нашла искомое и захлопнула дверцу холодильника.

— Руки, — прорычала я.

Но Лазарь уже пришел в нормальное для себя состояние, отпустил меня и холодно заявил.

— А у тебя сегодня на удивление бойкое настроение, — это его заявление мне совершенно не понравилось, более того, уверенность, что он замыслил какую-то гадость, стала твердой.

— Вопреки твоему желанию, — ляпнула я.

— Думаю тебе пора вернуться в спальню, — процедил он.

Пожав плечами, я танцующей походкой отправилась назад, напоследок заговорщицки подмигнув задумчивой ассистентке. Теперь у меня появилась крошечная надежда на то, что хоть толика влияния у меня все же осталась.

Я не стала включать свет в спальне, глаза давно привыкли темноте, да и за время пребывания в этой комнате, успела изучить каждую деталь, вплоть до последней трещинки в изголовье кровати. Можно было закрыть глаза и вслепую найти оброненную булавку. Сорвав с себя халат, лицом вниз упала на кровать, но сон снова не шел, я бы и рада забыться, отключить голову и больше не думать о том чего не могу вспомнить. То, что я забыла, очень важное для меня — словно вода утекла сквозь судорожно сжатые пальцы. Я каждый день пыталась вспомнить, мучилась, ища ключик от памяти, и не могла.

"Ивона, суть вопроса не в моем знании кто ты, а в том, что ты сама не хочешь быть собой..." — слова Беса всплыли в голове сами собой. А что? Это мысль... Перевернувшись на спину, я раскинулась на постели и закрыла глаза. Если то, что творится в моей голове только моя вина... — я бессильно застонала, осознав вдруг всю суть проблемы, — это будет не просто... Вот хотя бы взять ту уродливую хреновину, сплывающую перед внутренним взглядом всякий раз, когда я ухожу глубоко в себя. Она так похожа на меня, шкатулка блин с начинкой. Первый раз помнится меня шутя выкинуло в реальность, в следующий раз, прикоснувшись к мерцающей поверхности лишь откинуло в сторону, тогда мне показалось, что это прогресс. Но сегодня видимо сказалось мое взвинченное состояние. Я почувствовала, как тело становится каменным и будто больше не принадлежит мне, а все что является мной, сжалось в маленькую бестелесную точку, способную проникнуть сквозь любые преграды. Но стоило лишь мне увидеть изломанные очертания пирамиды, как сковывающие размеры исчезли. Не теряя времени, я подобралась с наиболее сохранившей очертания грани и протянула воображаемую руку. Нет, я не выпала в реал, даже молнией не стрельнуло, меня кто-то схватил за руку и резко дернул на себя. В этот момент я даже почувствовала, как мое расслабленное тело конвульсивно дернулось. А потом...

— Чего тут забы...

— А? — я моргнула, чтобы попытаться смахнуть совершенно идиотскую картинку.

Передо мной стоял давешний белобрысый хрен, только в весьма неприглядном виде. Помятая шелковая пижама, смотрелась на нем неряшливо, белые волосы совсем не сексуально всклокочены, на лице вселенский ужас. Я испуганно икнула и плюхнулась на пол. Если я все-таки умудрилась уснуть, то это очень реалистичный кошмар.

— Ивона? — ужас на его лице перерос в такую уморительную гримасу, что я не сдержала улыбку.

— Н-ну?

— Ты пришла за мной?

— Ась? — я скрестила ноги и уперлась руками в пол, вскинув голову, чтобы удобнее следить за бесплатным цирком.

— Неужели тебе нужна моя душа? — он оттянул ворот свободной рубахи. — Товарец паршивый, надо признать... так может, повременишь, а, Ивона?

— Что?

Цирк плавно превращался в палату психиатрического отделения.

— Считаешь, стоит? По мне, так отличная душа... — я решила подыграть ему.

— Гриаа-ар, за что мне это?!

— Идиот! — завопила я, не выдержав его скорбную мину. — Ты сам меня сюда притащил, помнишь?

— А? — дурной пример оказался заразителен, мы живенько поменялись ролями.

— Лады, идем, — я подскочила на месте и ловко ухватила его за запястье.

У меня почти получилось обратный маневр, но в последний момент этот придурок дернул меня назад и мы застряли где-то посередине. Резко развернувшись, я хлестнулась его волосами по лицу.

— Я гляжу ты у нас не шибко умный!!! Что теперь делать?! — мой вопрос живо отразился на его лице.

— Погоди, — он упреждающе поднял свободную руку. Я покорно замолчала. — У меня вопрос.

— Какой?

— Ты живая?

— А сам-то как думаешь? — я хлопнула его по лбу.

— Тогда... — он сел на кусок пола, все что осталось от комнаты. — Что ты здесь делаешь?

— Ну-у, если быть точной, то пытаюсь вернуть себе память.

— Память?

— Память-память. Есть идеи? — переложить проблему с больной головы на совсем ушибленную, мне показалось отличной мыслью.

Он нахмурился и запустил обе руки в белоснежную шевелюру.

— Эй, шанцу! Или помогай, или забирай свои пожитки и вали, откуда пришел, — для наглядности пнула его по колену и развернулась в сторону мерцающей поверхности.

— Теренс, куда-то собралась?

Стоило ли столько мучиться, чтобы снова услышать эти слова.

— Ну вот опять! Опять я слышу эту фамилию.

— Она твоя, но я не буду тебе все пересказывать это долго, да и мне лень... Скажи, где ты находишься?

— Не скажу. Если не можешь помочь, исчезни, у меня есть свой план.

— Отлично, выпутывайся сама... — он свесил ноги вниз, будто сразу за куском паркетного пола находилась пропасть, хотя я умудрялась стоять прямо на дымчато-синем ничто.

— Догадливый, тебе бы в советники пойти — цены бы не было.

— Ивона, если ты живая, — философски начал шанцу, — то должна знать, в живых тебя больше нет.

— Поиграем в загадки?

— Дура, тебя похоронили все те, кто знал и любил. А потом я вижу тебя здесь... Признаться я подумал, что отправился к праотцам, ведь где бы еще смог увидеть умершего полгода назад человека? Я был на твоих похоронах, видел твое тело в морге, смотрел отчет патологоанатома. Самое интересное, что они так и не установили причину смерти, — он вытянул из шевелюры одну прядь и принялся заплетать косичку.

Это нервное, — решила я и села рядом. У меня тоже чесались руки, и невыносимо хотелось прикоснуться к гладким как шелк волосам. Я до боли закусила губы и глубоко и быстро вздохнула.

— Значит, были и те, кто любил? — в груди болезненно кольнуло, словно из сердца вывалился застрявший осколок стекла. — Глупости, я чувствую, что не нуждаюсь в чьей-то любви.

— Думаешь тебя нельзя сломать? — взвился он, вскакивая на ноги. — Упрямая девчонка, сейчас происходит то, что называют последствиями. Если бы ты послушалась меня, засунув свою гордость подальше, ничего этого не произошло!

Задрав голову, я каким-то мрачным наслаждением наблюдала, как над головой шанцу раскручивается огненный смерч. Он был очень зол, и его эмоции каким-то образом отражались на безмятежности окружающего пространства. Когда он закончил свою тираду, я последовала его примеру и тоже поднялась.

— Все сказал?

— Нет, — как ни в чем не бывало, ответил он. — Уверена, что не хочешь принять мою помощь?

— Не уверена. Странно, что такого как ты вообще можно забыть. Лучше скажи, как там герцогиня?

— Кто?

— Ист-К'ъярди.

Взгляд шанцу вдруг стал таким ласковым-ласковым, прям как у голодного хищника. Предупредительно отодвинувшись от подозрительно притихшего мужчины, я покосилась в сторону мерцающей занавеси.

— Так та блондинка, наделавшая шумихи на благотворительном вечере...

— Ты о чем?

— Хорошо, я ничего не слышал об этом, потому что твое вмешательство оказалось весьма кстати. Сомнительно другое, но об этом я спрошу тебя после того, как ты вернешь себе память. Кстати, как ты вообще сюда попала? Ты же не...

— У меня бессонница.

— Ага, — с каким-то странным облегчением выдохнул он. — Значит, случайность.

— Что-нибудь еще?

— Да, хочу предупредить... я буду тебя искать.

— Звучит как угроза.

С шанцу слетела вся показная небрежность, глаза потемнели.

— Я помогу тебе вспомнить меня, — он схватил меня за руку и потянул к себе. От неожиданности, я пнула его под колено и легко ударила в грудь ладонью. Шанцу покачнулся, сделав шаг назад, чтобы устоять, но край паркета нежно ткнулся ему под ноги. Я могла его поймать или хотя бы помочь не упасть, но такое желание как-то не посетило меня в тот момент. Падения как такового не случилось, шанцу плавно опустился на паркет и замер, задумчиво кусая губы.

— Не думаю, что хочу это сделать прямо сейчас, — я шагнула назад, спиной ощутив давление границы между двумя пространствами.

— Ивона... — позвал он.

— А?

— Я буду тебя ждать в Тризе.

Отсалютовав ему рукой, вдавила себя в границу и вновь оказалась у подножия пирамиды. Здесь он уже не достанет меня, можно выдохнуть и вернуться с небес на землю.

Сознание стянулось в крошечную точку, я глубоко вздохнула и представила свое тело. Постепенно вернулась чувствительность. За время неподвижного лежания на кровати, мышцы окаменели. С трудом размяв затекшую шея, я повернулась на бок, тут же уткнулась в грудь Лазаря. От него пахло другой женщиной и сексом. Я поморщилась и отодвинулась на другой край. Сна не было ни в одном глазу, а чувствовать запах другой оказалось невыносимо.

Душ взбодрил меня, прогнав остатки усталости. Я оделась потеплее и спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Пока машина нагревала воду, обула сапоги и вышла на террасу.

Сегодня было снежно и холодно. Мороз легко пощипывал щеки, пробираясь под широкий ворот свитера. Внизу сновали потоки разноцветных люфтеров, слышались далекие крики уличных торговцев. Снег пышными хлопьями застилал крыши небоскребов, оторачивал окна тонкой белоснежной кромкой. Я задрала голову вверх, ловя губами крупные снежинки. Выдох облачком пара вырвался изо рта, покрыв высокий ворот испариной. Зима только началась, но уже полностью завладела небом над городом.

* * *

Она не появилась ни на следующий день, ни через трое суток, ни через неделю. Истаявшая неделя забрала с собой, то робкое ощущение надежды, что еще теплилось в глубине души. Под конец недели меня можно было отдавать в руки профессиональных экзорцистов, ибо я напоминала не упокоенного призрака. Подколки и подчеркнутая холодность Лазаря перестала вызывать раздражение, он вообще больше не затрагивал во мне эмоций. Я перестала приходить в нашу постель, закрываясь на ночь в кабинете. Что до Лазаря... меня терзали смутные сомнения, испытывал ли этот человек хоть какие-то чувства, кроме исследовательского интереса. Со временем пришлось осознать одну неприятнейшую вещь — я была лабораторной мышью. Да-да той самой, которой скармливают всякую дрянь, ставят социальные и психологические эксперименты. Жалость — данное чувство перманентно прикрепилось к моему мироощущению. Познать все прелести кропотливого самоанализа, оценить степень вероятности жизни при условии побега, без помощи со стороны и прийти к знаменательному выводу, что проще свернуть шею Лазарю, а уж только потом понаблюдать как зашевелится его окружение. Тонуть в одиночку, мне показалось скучно, поэтому я пообещала, что выбравшись отсюда любой ценой сделаю жизнь Лазаря невыносимой. Подобные мысли кипели внутри меня, подобно раскаленному железу, тогда как снаружи я оставалась равнодушной ко всему окружающему.

А еще он со мной постоянно разговаривал. Если быть совсем точной — вел односторонние беседы. Не знаю, чего он желал добиться подобным образом, возможно, пытался растормошить меня. Сегодня, его опыт увенчался если не успехом, то прогресс определенно был на лицо. Заговорив со мной во время завтрака, он получил задумчиво-отрешенный взгляд и мой демонстративный уход с кухни. Мне вдруг подумалось, что если сию минуту я ничего не сделаю, то это конец.

Бежать, — пульсировала одна единственная мысль, — бежать, и будь, что будет. Ожидание чуда испарилось, оставив горячечную решимость перевернуть мир вверх дном. Уловить во мне перемену казалось невозможно и все-таки Лазарь сделал это, в очередной раз поставив меня в логический тупик.

Лично запертая дверь бесшумно распахнулась, впустив озадаченного мужчину. В руках он держал мою куртку и сапоги.

— Одевайся, — раздраженно бросил Лазарь, роняя на колени одежду.

— На улице мороз, — я покосилась на заснеженный балкон.

— Мы уезжаем, одевайся.

Его слова, как освежающий бриз, прокатились телу. Я натянула сапоги и куртку, закуталась в шарф, на ходу натянув перчатки. Лазарь что-то задумал, и это было очевидно. Меня бы обвинили в глупости, не задумайся я о причинах заставляющих этого дотошного ученого возиться со мной. Но думать об этом совершенно не хотелось, потому что подсознательно понимала — вывод мне не придется по душе.

На выходе из квартиры я столкнулась с двумя охранниками. Ничего особенного, если не считать их не особо спортивный вид. Ну да кто их знает — внешность обманчива. Ненароком уронив перчатку, я оглядела коридор, наткнулась на внимательный взгляд Лазаря и поспешила встать. Он взял меня за руку и потянул за собой к лифту. На улице нас ждали еще двое подобных доходяг в неброских серых пальто. Один из них открыл передо мной дверцу матово-черного люфтера и отошел в сторону. Водительское кресло спустя пару мгновений занял Лазарь. Двери с легким щелчком встали на свои места, мягко завелся двигатель, панель управления осветила нас холодным белым светом. Лазарь ввел координаты маршрута и включил автопилот, проверил показания приборов и откинулся на спинку сиденья. С минуту понаблюдав за ним, последовала его примеру. Как только мы набрали нужную высоту, люфтер легко ввинтился в поток машин. Я сняла перчатки и оттянула шарф.

— Куда ты меня везешь?

— Увидишь.

Меня перекосило от внезапно нахлынувшей злости, сюрпризы сейчас были не к месту. К сожалению, вытянуть из него информацию не представлялось возможным. Проклятый Лазарь умел хранить свои тайны.

— Лазарь.

— Да?

— Зачем тебе тот мужчина?

— Что? Совесть замучила? — саркастически произнес он, хотя по нему не было заметно, насколько его напряг мой вопрос.

— Можно и так сказать...

— Он мне сильно мешал, но благодаря тебе Бес больше не помеха. Странно, что ты вообще об этом вспомнила.

— Подумать только, моя жизнь пестрит чередой насыщенных событий, которые не позволяют мне заскучать, — мрачно заявила я, наблюдая как острые снежинки скребутся в защитное стекло.

— Твоя психика в последнее время слишком неустойчива, я не буду рисковать твоим здоровьем, ради сиюминутного удовлетворения прихотей.

— Моя что?

— Ивона, не будь ребенком, ты прекрасно поняла, о чем я.

Многозначительно промолчав, я решила первой оставить этот разговор. У меня было ощущение, что если продолжать давить на него, то он непременно заморочит мне голову. Не успела я заскучать, как напротив водительского места вспыхнула трехмерная голограмма офицера патрульной службы.

— Пожалуйста, сбавьте скорость и покиньте скоростной коридор, — потребовал офицер.

Я метнула заинтересованный взгляд на Лазаря, ожидая развития событий. По мужчине было видно, что ситуация явно не входила в его планы, но он не мог не подчиниться. Люфтер медленно совершил несложный маневр и опустился на заснеженную дорогу. Позади нас приземлился люфтер патрульной службы и из машины вылез мужчина, неспешно вышагивая, подошел к двери с пассажирской стороны. Лазарь, прежде чем разблокировать двери, повернулся ко мне.

— Сиди тихо.

— А кто сказал, что мне нужны проблемы с властями?

Дверь открылась, пахнуло морозным воздухом, ветер бросил в лицо пригоршню снежинок. Я сощурилась и прикрыла лицо рукой. Офицер заглянул внутрь, словно ища кого-то еще, но убедившись, что нас только двое, сказал.

— Ваши документы.

— Что-то случилось, офицер? — спросил Лазарь, протягивая мне два пластиковых удостоверения.

— Плановая проверка, — пробурчал он, по очереди пропуская удостоверения через портативный сканер. — Все в порядке, счастливого пути.

Карточки вновь перекочевали ко мне в руки, а офицер бодрой трусцой добежал и запрыгнул в расцвеченный цветами власти люфтер, который быстро ввинтился в скоростной коридор над нами.

Как только мы покинули город, небо над нами прояснилось и из-за тяжелых пуховых туч выглянуло по-зимнему ослепительное солнце. Ветровое стекло тут же отреагировало на резкую смену освещенности, становясь на несколько тонов темнее. Внизу мелькали темные полосы автодорог, клочки и обширные доли загородных поместий. Но постепенно жилые районы стали попадаться все реже и вовсе сошли на нет, потянулись сплошные снежные поля, перемежаясь чернеющими пятнами леса. Никогда не видела столько снега...

Когда мне надоело наблюдать за снежными просторами и я собиралась откинуться в кресле, чтобы поломать голову над освобождением памяти, Лазарь перешел на ручное управление и достаточно резко вышел из скоростного коридора. Люфтер чутко среагировал на смену управления, и машина вышла из маневра без последствий, едва не коснувшись днищем снежного покрова. Неодобрительно покосившись на небрежного водителя, я не удержалась от ехидного комментария.

— Самоубийца, откуда только руки растут.

— Я не обязан быть хорош во всем, — фыркнул он, неловко дернув штурвал в сторону. Система безопасности недовольно запищала, умница компьютер скорректировал траекторию полета и мягко увел люфтер от приближающейся земли. Шестое чувство не вовремя подсказало, что нервировать Лазаря не стоит.

— Мы на месте, — скомандовал мужчина.

Люфтер завис над землей и мягко приземлился на закатанный до твердости снег. Двери распахнулись, а вместе с ними ушла тонировка с лобового стекла. Я едва не вывалилась из люфтера когда увидела прямо перед собой сказочное видение. Огромный, сверкающий замок изо льда и снега казался совершенно нереальным, украденным кусочком другой реальности, где сплетены искусство художника и мастерство архитектора. Воплощение изощренной фантазии соединялось с приземленным монументализмом. Руки коснулись теплые пальцы, от неожиданности я вцепилась в его ладонь и также резко оттолкнула.

— Что это? — ошеломленно выдохнула я.

— Детская забава для взрослых. Идем, — он потянул меня за рукав.

Словно зачарованная я послушно шла за ведущим меня мужчиной. Не знаю, как бы ледяной замок выглядел, не выгляни солнышко, но сейчас он производил поистине ошеломляющее впечатление. Солнечные лучи, преломляясь на множестве граней, играли на гладкой поверхности. Подойдя чуть ближе, отметила, что лед отливал то бирюзой, то аметистом, будто его покрыли тонким слоем перламутра. Аллею к подходу замка также украшали ледяные статуи, деревья и даже работающие фонтаны. Стоило нам приблизиться к главному входу, как снежные двери распахнулись. Тут-то меня и осенило.

— Лазарь... ты что, решил позаботиться обо мне? Или у нас свидание? — последнее слово произнесла настолько вкрадчиво, что Лазаря перекосило.

— Можешь думать как тебе вздумается, — все-таки он не опустился до выяснений отношений. До его уровня сдержанности мне было далеко, поэтому я все еще злорадно ухмылялась.

В состоянии легкой прострации я вошла под своды сказочного замка. Дворец в Тризе — это скажу я вам ерунда, шалаш из подручных материалов, не идущий ни в какое сравнение с творением неизвестных мастеров, сотворивших подлинное чудо. Каждый уголок, начиная от пола и заканчивая шикарными висячими люстрами, представляли собой произведение искусства. Пол же был настолько гладок, что я бы рискнула одеть коньки и пролететь по всем залам, впитывая в себя эту красоту. В связи с чем, везде лежали белоснежные ковры и дорожки.

Первый зал я прошла словно во сне, не обращая внимания на идущего рядом мужчину. Я сразу поняла, почему он привез меня именно сюда. Лучшего места чтобы развеяться, просто не найти. Дальше находился огромный сад, где росли могучие ледяные дубы, цвели розы, а среди множества растений раскинулось озеро. Ледяной свод над ним венчал прозрачный купол из тончайшего хрусталя. Над озером протянулся ажурный мост с беседками. У причала, покачивая на волнах, стояли лодочки готовые доставить гостей на островок в самом сердце озера. Идеалистическая картинка, посреди которой находились мы на грани войны.

Мы подошли к узкой полоске белого песка.

— Мне стоит тебя поблагодарить...

— Обойдусь, — беззаботно ответил он, удаляясь от меня в сторону причала, затем обернулся и кивнул на лодки.

— Ни за что! С тобой в одной лодке?

— А что в этом такого? — спросил Лазарь, забираясь в качающуюся лодку.

Помимо воли пришло азартное предвкушение чего-то такого же сказочного, как и это место.

— Боюсь, не устаю перед соблазном выбросить тебя за борт, — но ноги уже сами несли меня на причал.

Лодка была длинной и узкой, два удобных пассажирских располагались подобно ступеням лестницы, а на корме имелось место для гребца, которому надлежало отталкиваться длинным веслом-рулем. Я без страха спрыгнула с причала, безбожно раскачав лодку, чем вызвала красивый нежно-зеленый цвет на лице Лазаря. Ухватившись за край причала, отвязала лодку и оттолкнулась веслом от сваи. Рассчитывать на то, что Лазарь возьмет управление в свои руки, я даже и не подумала. Но стоило мне установить весло в прежнее положение, как лодка, будто намагниченная устремилась к виднеющемуся островку. Я так и замерла, одной рукой держась за опору весла. От воды поднимался легкий туман, делая прозрачно-голубую воду похожей на молоко. Опустившись на корточки, окунула пальцы в воду.

— Теплая, — удивленно сказала я, поднимая глаза на Лазаря, но он смотрел в сторону острова. Секунду спустя я благодарила небеса, что он не смог увидеть мое восхищение и благодарность.

Рядом с берегом лодка развернулась боком и причалила к песчаному пляжу, постепенно переходящему в снежную поляну. Впереди светилась множеством фонариков крытая площадка, где стояли ледяные столики и стулья, покрытые пушистыми серыми шкурами. Мы обогнули кафе, прошли под причудливо вырезанной аркой. Там в тени густых зарослей живых елей скрывался самый настоящий каток. В душе поднялся детский восторг, я нетерпеливо покрутила головой, ища местный прокат, но такового не обнаружилась. Расстроиться мне не дал Лазарь, показывая на лавочку, где в коробке лежали коньки: мужские и женские.

— И ты?

— Ага.

— Я не совсем уверена, что умею кататься, — вслух размышляла я, шнуруя конек.

— Вот и проверишь, — он определенно смеялся надо мной.

Шнурки были завязаны и спрятаны внутрь, куртка оставлена на лавочке. Я неуверенно поднялась и уже с меньшим восторгом покосилась на ледяную гладь. Лазарь скептически хмыкнул, без видимых усилий оттолкнулся ребром лезвия и поехал. Еще раз одернув свитер и откинув волосы назад встала на скользкую поверхность. Стоило мне это сделать, как чувство неуверенности ушло. Прикрыв глаза, я позволила телу двигаться самому, не напрягаться и не делать лишних движений.

Это оказалось легко. Я не помнила, но тело не забыло. Простые движения, а иногда и не очень давались с поразительной простотой. Совсем как в детстве, когда в редкие холодные зимы озеро покрывалось толстым льдом. Тогда слуги расчищали небольшой пятачок от снега, а я надевала коньки и от души гонялась, разбивая коленки, локти и даже нос. Воспоминание нахлынуло так неожиданно, что я запнулась острыми зубцами и рухнула на колени, больно ударившись об лед. Лазарь тут же оказался рядом, бережно обнял за плечи и подтянул к себе.

— Что случилось?

— Я вспомнила Абиссэ, но это детские воспоминания...

Лазарь мне помог подняться и молча довел до лавочки. Я не стала противиться его помощи, потому что сейчас произошло нечто важное, а на все остальное плевать. Моя память сама себе ищет пути, чтобы вырваться из ловушки. Может из-за этого Лазарь и держит меня взаперти, чтобы не спровоцировать случайные всплески воспоминаний?

— Мну нужно в уборную...

Оттолкнув от себя пригревшегося Лазаря я сноровисто расшнуровывала коньки, влезая в промерзшие сапоги. Поднялась с лавки, покрутила головой — где-то же здесь должен находиться стратегически важный объект.

— Под ресторанчиком, там увидишь.

Кое-кто понял, что мне стоит побыть наедине со своими мыслями. Впрочем, с этим мужчиной ни в чем нельзя быть уверенной.

Пройдя сквозь плотную стену елей, направилась к ярким огонькам ресторана. Когда я почти дошла до него, заметила, как от берега отчаливает пустая лодка. Видимо кто-то еще кроме нас посетил этот волшебный уголок. Приблизившись к высокому цоколю ресторанчика, заметила ход вниз, прямо под широкой лестницей. Я осторожно спустилась вниз по ступеням, которые для удобства застелили шуршащими ковриками. В дамской комнате, свет, отражаясь от множества зеркал, делал помещение огромным. Подойдя к умывальнику, включила воду и опустила под холодную струю руки. Набрала гость и поплескала на лицо, в голове сразу прояснилось.

— Что-то вспомнила? — вошедшую я почувствовала еще до того как она подала голос, но никак не ожидала увидеть здесь помощницу Лазаря.

Неторопливо умывшись, взяла из плетеной корзинки белоснежное полотенце и вытерла лицо, только после этого повернулась к девушке.

— Не твое дело.

— Чего ты хочешь от меня? — лань не стала развивать тему, перейдя непосредственно к делу.

— Предательства... — сделав многозначительную паузу, с удовольствием понаблюдала за сменой настроений на выразительном личике лани. — Предай Лазаря, чтобы избавиться от меня.

— Конкретнее.

— Мне нужен люфтер и карта с маршрутом до места, где держат Айвери Беса.

— Это все? — ее голос дрогнул, девушка явно не ожидала таких сложностей.

— Да... и к слову, я не жадная, но меня порядком разозлило твое стремление доказать свою причастность к Лазарю, — кажется мои слова нисколько не смутили ее, напротив, она казалась довольной. — Решила поиграть со мной, думаешь, я добрая идиотка, которая не может избавиться от навязавшегося мужчины? А ты хоть раз задумывалась над причинами, что держат меня возле него. Но, теперь это не имеет значения, ведь ты бы не пришла сюда просто чтобы помучить себя, лицезрея нас вместе, так?

Пока я говорила, лань то бледнела, то покрывалась румянцем. Девчонка, совсем не умела скрывать свои эмоции. Она злилась. Ненавидела настолько сильно, что была готова сделать все, лишь убрать соперницу раз и навсегда. Это я поняла, когда она, наконец, смогла взять себя в руки и нагло усмехнулась, разомкнув замок сплетенных на груди рук. Девушка понимала, что пленник, которого наверняка держат за семью замками, опасен и пока я смогу до него добраться меня тысячу раз засекут или пристрелят для верности.

Впрочем, догадки...

— Он мой! А ты...

Ох как я была с ней согласна.

— Оставим это. Ты согласна?

— Да, но он больше не пустит меня на порог.

— Убери его из квартиры и это послужит мне сигналом, что у тебя все готово. Люфтер оставь на крыше... у меня нет уверенности, что я смогу выйти из дома.

— Крыша, люфтер — плохая идея, никто не согласится доставлять транспорт в красную зону*.

Я склонила голову на бок.

— А ты постарайся, смогла же пробраться сюда.

Лань смекнула, что ей придется кое-чем поступиться, чтобы, наконец, достичь намеченной цели. Мне же ее наивность оказалась только на руку, никто не собирался посвящать красотку в возможные последствия этой авантюры. А если у нее самой ума не хватило, так, кто я такая что бы восполнять пробелы в чужом образовании.

— Хорошо...

Бросив полотенце в стоящий рядом с умывальниками бак, я развернулась к выходу.

— Постой.

— Что-то еще?

— Когда ты намекнула мне, что хочешь сбежать, я подумала — она начнешь просить узнать, как вернуть память или нечто подобное. Но я ошиблась, ты просишь не для себя. Неужели тебе не страшно будет узнать, что ты натворила, пока находилась в беспамятстве?

— Страшно, — призналась я. — Все страшно: и вспоминать, и не помнить.

— Ивона?! — голос Лазаря застал нас обоих врасплох. — Все в порядке?

— Да! Уже иду, — крикнула я и заспешила на выход.

Лазарь ждал меня у ступеней, и вид у него был надо сказать весьма нездоровый. Не знаю с чего, но я вдруг совершенно искренне, облегченно рассмеялась.

— Ты замерз! — мужчина смотрел на меня ошарашено и кажется, чуточку обижено. — Прости, я совсем забыла про тебя. Здесь есть, где согреться?

Конечно, такое место просто не могло быть без райски теплого и уютного уголка.

Перед нами пылал камин, в жадном огне вкусно потрескивали сухие поленья. Завернувшись в плед, я сидела прямо на полу, отогревая замерзшие ноги. Впрочем, пол здесь был застелен пушистой шкурой. Лазарь до подобной фамильярности не опустился, ограничившись мягким креслом и пледом на коленях. Ладони согревала большая кружка вкусного горячего вина, только вот мысли крутились в голове не самые радужные.

А что если не смогу? Все провалится. Сложилось прочное ощущение, что спасаю я вовсе не себя или Беса, а нечто важное. Не смогу... но неужели только я одна — должна, знаю, смогу? Это идиотское состояние "точно что-то есть, но не могу вспомнить" — невероятно раздражало. Хотелось вскочить и начать уже действовать. Я останавливала порыв усилием воли, заставляя спокойно паниковать внутри себя. Лазарь если что-то отмечал в моем поведении, то умело скрывал это.

— Лазарь, — тихо позвала я, не отвлекаясь от созерцания огня.

— Мм?

— Ты когда-нибудь любил?

— К чему такой вопрос...

— Не обижайся, но ты не тот человек, который способен полюбить искренне.

— Мне все равно, — равнодушно ответил он.

— Или, ты тот, кто не умеет показывать свои истинных чувств? — я отставила кружку в сторону и, облокотилась на колени мужчины, проникновенно заглядывая в его темные глаза. В них танцевали отраженные язычки пламени, делая взгляд колдовским и притягательным.

Его губы дрогнули, но улыбка так и не появилась — он очень хорошо умел контролировать себя.

— Почему тебя это так волнует? — он сказал это так, что я невольно вздрогнула. Лазарь играл со мной сейчас точно так же, как и я, спрашивая его.

— Мне скучно, — от мужчины шло такое приятное тепло, что я закрыла глаза на обиду и переползла к нему на колени, обвив руками шею. Он нежно обнял меня за талию и прижал к себе.

— Останемся здесь? — жарко прошептал он, так что по телу прокатилась волна желания.

— Пожалуй, — а про себя добавила — в последний раз.

Воздух вокруг нас казалось, накалился, наполнился сбивчивым дыханьем и запахом вожделения. Где-то внутри защекотало от предвкушения. Наши недомолвки и острые углы, остались в ворохе торопливо сорванной одежды. Растаяла стена недоверия, вместе с поцелуями исчезли остатки настороженности, словно мы были готовы так всю жизнь строить и разрушать.

Глава 20.

С наступлением утра, снова возникла стена отчуждения. Я дичилась и злилась на себя, а Лазарь был слишком занят, чтобы вникать в мое странное поведение. В итоге мы покинули ледяные владения спустя час после пробуждения. Меня больше не вдохновляла утонченная красота этого места. Раздраженная после бессонной ночи, я мечтала поскорее оказаться в надоевшей квартире. Лазарь же торопился попасть в город, по каким-то своим делам. Всю дорогу до города я провела в блаженной дреме, в тайне надеясь, что нормальный сон ко мне вернется.

Едва переступив порог квартиры, Лазарь удалился в кабинет и больше оттуда не выходил, судя по звукам, он включил киберкресло. В это время можно было не торопясь сделать ноги, но вот что дальше? Поэтому я нуждалась в помощнице Лазаря с ее незатейливым восприятием мира. Но сейчас меня меньше всего интересовала намозолившая мозг проблема, я хотела отдохнуть и погреться, чего так и не смогла сделать в объятьях Лазаря.

Идя через квартиру, я на ходу раздевалась, бросая вещи прямо на пол. В ванной быстро пробежалась по панели управления, задавая температуру воды, запустила руку в прозрачную плоскую вазу и бросила разноцветные лепестки в ванну. Забравшись в воду, я перевернулась на живот, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Вместе с холодом уходило и глухое раздражение, накатывающее всякий раз, когда я задумывалась о наших отношениях. Эта странная потребность быть кому-то нужной приводила меня состояние отупения. Не хотелось признавать слабость к мужчине, которому, в общем-то, было плевать на меня. Но и торопить время я не умела, чтобы поскорее настал тот момент, когда вырвусь на свободу. Оставалось только расслабиться и с удовольствием провести сегодняшний день.

То ли меня отпустило напряжение прошлых дней, то ли мой мозг решил, что с него хватит, но я уснула. Мне ничего не снилось, и это было прекрасно. Когда я проснулась, от воды шел легкий пар, хотя я отключила подачу еще до того как уснула. Потянувшись, я взялась за бортик и села. Судя по отличным ощущениям, продрыхла я не меньше суток. Каково же было мое удивление, когда спустившись на кухню, посмотрела на часы.

— Полдень?

Поплотнее запахнув халат, я крадучись дошла до кабинета и аккуратно тронула ручку. Видимо Лазарь очень спешил, раз забыл запереть замок. Змейкой юркнув внутрь, увидела мужчину бессмысленно таращившегося в потолок. Он полулежал в эргономичном киберкресле, подключенной к сети и безучастный ко всему. Таймер на датчике жизнедеятельности показывал, что до окончания погружения осталось сорок минут. Я облизала пересохшие губы, таким шансом просто невозможно не воспользоваться. Обычно доступ к сети блокировался, и я не могла воспользоваться компьютером, но не сейчас. У меня накопилось много вопросов, но один волновал сильнее всего — моя собственная смерть.

Экран приветственно мигнул, активируя подключение к сети. Едва дождавшись открытия поисковика, быстро набрала.

"Ивона Теренс"

По запросу вышла одна официальная страничка с датами рождения и смерти. Ни слухов, ни сплетен, это было более чем странно. Искать было бесполезно, если за дело брались такие профессионалы как Лазарь, то следов мне ни за что не найти. Ивоны Теренс официально не существовало. Это было не так больно слышать от незнакомого шанцу, потому что я не допускала возможности довериться услышанному. Удалив запрос, я поднялась с кресла. Меня привлек яркий металлический блеск, который я уловила краем зрения. Обернувшись, ничего не увидела. Но стоило только вернуться в исходное положение, как мне снова удалось поймать его. Медленно чтобы не спугнуть наваждение, я чуть присела и протянула руку, стараясь не менять угол зрения. Пока я шарила по столу, практически вслепую, датчик жизнеобеспечения на киберкресле подал сигнал.

От напряжения у меня задрожала рука. Время подходило к концу, а искомый источник блеска так и не находился. Мне не стоило злиться в данной ситуации. Я рывком смела все, что находилось на столе. Хрустальная статуэтка разлетелась вдребезги, тяжело ударился об пол прозрачный монитор, разнообразная мелочевка усыпала пол вокруг, но я, наконец, увидела предмет, за которым охотилась. Нож — с лезвием длиной чуть больше ладони, широкий и без всяких клейм и гравировок. Быстро нагнувшись, я ухватилась за рукоять, повернув нож острием к себе. Кожаная оплетка рукояти уютно улеглась в ладони. Сжав пальцы, я медленно подошла к киберкреслу. Нож явно был покрыт каким-то составом, иначе как объяснить то, что он оставался скрыт от моих глаз.

Лазарь уже подавал первые признаки возвращения в мир реальный, и если я хотела что-то предпринять, то сейчас самое время. Лезвие приветственно блеснуло, словно предлагая себя, но я уверенно спрятала его под рукав. Смерть этого мужчины, в данной ситуации, не принесет ничего кроме неразберихи, мне же хотелось расставить все точки над "и".

* * *

В пять утра меня разбудил треск ломаемой мебели. Я подскочила на кровати, но поняв, что это всего лишь взбешенный Лазарь пытается выместить злость из-за проблем в лаборатории, моментально успокоилась, собираясь вернуться к сладким грезам. Послышались шаги на лестнице, открылась дверь в спальню, и взъерошенный мужчина присел рядом со мной на кровать.

— Что-то случилось?

— Да! Эти олухи!!! Недоучки криворукие за один день уничтожили наработки трех лет! — я впервые видела его настолько взволнованным. — Мне нужно уйти... возможно удастся спасти хоть что-то.

— Эм... ты уверен, что в состоянии разбираться? — осторожно поинтересовалась я, перекатываясь на живот. Лазарь посмотрел на меня сверху вниз, так словно я сказала какую-то глупость. Возможно, я была первым человеком увидевшим так много.

— Я скоро вернусь, спи, — он наклонился и мягко коснулся губами обнаженного плеча.

— Да... — я опустила голову на сложенные руки и закрыла глаза.

Меня тут же потянуло в сон, хотя после устроенного Лазарем концерта я полностью проснулась. Удушливая волна буквально поволокла сознание за собой, лишь усилием воли мне удалось отогнать навеянное состояние. Глубоко вздохнув, пошевелилась, с трудом разлепив тяжелые веки. В комнате стояла почти ощутимая тишина, неприятная и давящая. Я почувствовала острую потребность умыться холодной водой. Где-то в уголках глаз все еще плавало острое желание не двигаться, погрузившись в сладкие объятия сна.

Чего мне только стоило уговорить себя добраться до ванной и сунуть лицо прямо под струю холодной воды, но, как нестранно это помогло. Уже не хотелось спать, а мысли стали относительно ясными, вот только чего-то явно не хватало. Я в задумчивости прошлась через всю квартиру, вернулась назад к лестнице, и, только занеся ногу над ступенькой, вспомнила.

— Дура!

Как я могла забыть такую важную вещь, ума не приложу. Лазарь ушел, соответственно лань выполнила свое обещание, и мне стоило поторопиться, максимально рационально использовав отпущенное время.

Бегом взлетев наверх, я начала судорожно собираться, хотя уже давно продумала все до мелочей. Единственное, что меня до сих пор смущало, так это охранники за дверью. Устрани я их сейчас и меня тут же обнаружат или скрутят и отправят обратно... баиньки. Лазарю же ничего не стоит повторно промыть мне мозги, вернув меня к самому началу. И

тут вроде бы более-менее стройный план рушился. Я решительно помотала головой. Через пару минут я стояла собранная перед окном и смотрела на заснеженную террасу, словно там, в предрассветной мгле, находилось решение всех проблем. Понятия не имела, что делать, но и просто так стоять без дела не могла. Открыв балконную дверь, я вышла на улицу. Здесь было холодно и ветрено. Прислонившись спиной к ограждению, прямо таки с мазохистским желанием смотрела на вожделенную крышу. Нас с ней разделяли какая-то дюжина с небольшим метров и ровно три этажа. Будь у меня альпинистское снаряжение, я бы не раздумывая выбрала именно этот путь, но... Постойте-ка! Балконы располагались гирляндой, один за другим по диагонали до самой крыши. Мне оставалось только перебраться через них, чтобы оказаться там, где мне нужно.

Это было страшно. На такой высоте ветер буквально сбивал с ног и не давал нормально дышать, а все выступы и поручни оказались скользкими. Меньше всего я переживала, что кто-то из обитателей дома выйдет полюбоваться рассветом в такую рань. Без приключений взобравшись на первый балкон, отдышалась и оттерла со лба выступившую испарину. Пальцы меленько подрагивали, выдавая напряжение во всем теле, но я была полна решимости дойти до конца. Нечаянно посмотрев в окно, окаменела. Из глубины комнаты на меня смотрело бледное существо, которое с натяжкой можно было назвать человеком. Его кожа слабо фосфоресцировала в темноте, отливая каким-то мертвенно-бледным светом. Вместо глаз на лице располагались две черные дыры, и все же я не сомневалась, что он меня видит. На голове зашевелились волосы, только от одной мысли, что я жила рядом с этой штукой столько времени. Существо медленно подняло руку и вытянуло ее вперед, растопырив длинные пальцы. Дернувшись, я сделала шаг назад. Оно же напротив, двинулось вперед с пластикой и проворством дикой кошки. Сразу стало очень неуютно, ноги соляными столбами приросли к полу. Я словно загипнотизированная наблюдала, как оно приближается к окну и тянется к дверной ручке. У меня закололо кончики пальцев, запоздало сработал инстинкт самосохранения. Не знаю, как на счет крыльев, но еще пара ног у меня точно выросли. Подскочив к ограждению, буквально взлетела на бортик и, не тратя времени на осторожное передвижение пробежалась по декоративному выступу, разделяющему балконы. За спиной раздался звук хлопнувшей двери, и это подстегнуло меня не хуже пинка под зад. Ухватившись за край, с ужасом поняла, что этот балкон находится значительно выше предыдущего.

— Вот же... — но оглянувшись, едва не заорала.

Существо по паучьи сложив конечности на бортике, покачивалось из стороны в сторону примериваясь к прыжку. Этого допустить я просто не могла. На свой страх и риск я подпрыгнула на узком выступе, старая не думать на какой высоте я все это проделываю. Подпрыгнув, ухватилась за край балкона и едва не соскользнула вниз, подтягиваясь, словила животом стальной поручень. Задыхаясь, перевалилась через край, больно ударившись плечом об каменный пол. Эта гонка, наперегонки со своим страхом, меня порядком вымотала, а я еще даже не добралась до крыши. Слишком медленно, неужно спешить. Тут стальной поручень обхватила когтистая лапа...

Все, больше я ничего не помнила. Ни как уносила ноги, ни как карабкалась на крышу, осознала себя лишь сидя в люфтере возле какого-то магазина. Все еще часто дыша, от пережитого ужаса, никак не могла унять противную дрожь. Не к месту вспомнился, открытый балкон. А что если оно заберется внутрь, когда там будет Лазарь? Меня передернуло от отвращения.

— Сам, гад, виноват, — рассеяно припечатала я, оглядывая салон люфтера.

Обычная прокатная развалюха, обшарпанная, с затертой до дыр обшивкой, но еще вполне бодрая. На навигаторе моргал свернутый план маршрута, горел сломанный датчик высоты. Верно, работающая система не позволит подняться выше разрешенной высоты скоростного коридора. На пассажирском сидении лежал визор. Развернув рабочий стол, я обнаружила всего один контакт.

— Шейрен... кажется, она хочет сообщить мне что-то еще.

После долгого ожидания, я подумала, что она не ответит, но на экране появилась встрепанная девушка. Взгляд лихорадочно бегал, никак не концентрируясь на мне.

— Шейрен!

— А?! Да, слушай меня внимательно. У тебя есть максимум час. Маршрут я занесла в навигатор. Это старое здание в центре города, в нем четыре высоких этажа. В центральный вход не лезь, там охраны по самое ни хочу, засекут еще на подходе. Та же история с черным входом, зато с торца есть пожарная лестница, окон с той стороны нет совсем и всего две камеры. Поднимешься на крышу, считай воздухозаборники, тебе третий от края. Его держат на третьем этаже, конкретней не скажу, но именно в той части, в которую ведет лаз. Это все.

— Спасибо.

Девушка нервно дернула щекой и торопливо оглянулась.

— Ты сделала мне большое одолжение, так что не благодари. И будь добра, не попадись Лазарю.

Мне стало немного неловко перед ней.

— Время, — напомнила я.

— Время, — эхом откликнулась она. — Удачи! — отключилась, но так и не успела спрятать робкую улыбку победителя.

Все выглядело именно так, как описала Шейрен. Здание постройки прошлого, а то позапрошлого столетия, куча охранных систем и обещанная пожарная лестница. Последняя сохранилась лишь благодаря своему историческому происхождению, но вряд ли в наше время использовалась по назначению. Внутрь я пробралась без проблем, действуя точно по инструкции девушки, но... Вздохнув как можно глубже, досадливо ударила в стену. Здесь не нашлось ни одной двери. Замкнутый коридор, несколько поворотов, два тупика и ни единого намека на дверь. Бред полнейший! Кому нужно замкнутое помещение? Вот! Значит, вход есть, и он замаскирован, как и камера, в которой держат Беса.

Мне не оставалось ничего другого, как идти и простукивать все стены, прислушиваясь к любому подозрительному звуку. Если за мной сейчас кто-нибудь наблюдал, то ему представилось дивное зрелище. Естественно, моя затея ни к чему хорошему не привела. Я отбила себе обе руки и обе ноги, поскольку сдерживаться с каждым разом становилось все труднее. Остался последний участок, хотя мне уже казалось, что я захожу на второй круг. Это был полный, оглушительный провал. Повернувшись спиной к стене, я, согнув ногу, ударила по ней, сделала шаг в сторону и снова ударила. Не чувствуя в себе былого энтузиазма, прокручивала в голове идею о быстром отступлении. Если вовремя уйти, а пора бы бежать обратно к вытяжке, то можно как-то заявить о себе, или найти место, где можно сделать новые документы, но что-то во мне противилось. Это как признать поражение, жаль, во мне не было страха за будущее. Я сделала еще шаг и замерла. Нет, не могу, вот так все бросить, да я лучше дождусь здесь Лазаря и придушу его своими руками. Подняла ногу и ударила. Моя нога не нашла опоры, а благодаря злости вложенной в него, полетела в след за ней. Нелепо взмахнув руками, приземлилась аккурат на ушибленное плечо. Боль стрельнула разрядом тока, я коротко вскрикнула и перекатилась на другой бок, сжавшись в калачик. Перед глазами плыли разноцветные круги, не давая рассмотреть, куда же я провалилась.

— Эй, хватит валяться! — и галлюцинации начались.

— Как все не вовремя, — простонала я, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.

— Мало того что не вовремя, так еще и мимо, — сарказм у галлюцинации был отменный.

Боль потихоньку притупилась, зрение пришло в норму и я смогла убедиться, что это вовсе не глюк, а всамделишный Бес.

— Почему так долго? — недовольно фыркнул он, складывая руки на груди, на что я даже не нашлась с ответом.

Стенка, сквозь которую я провалилась, никуда не исчезла, буквально крича о своей непричастности. Мое недоверие живописно отразилось на лице. Поднявшись на ноги, я первым делом простучала этот участок, но ничего не произошло.

— Односторонний вход-ловушка. Обидно, ничего не скажешь, — констатировала я. — Ну а ты!

— А что я? Сижу, жду, когда эта безголовая идиотка додумается, что меня надо спасать, — он с интересом разглядывал меня, словно выискивая скрытые недостатки.

— Не получается, — со вздохом сказала я, проходя и садясь рядом на узкую койку.

— Н-да, — вышла неловкая пауза.

Я украдкой взглянула на Беса. Не смотря на содержание в заключении, он выглядел потрясающе и растеряно.

— Похоже, в этот раз, нам не выкрутиться. Как думаешь, для чего тебя держит Лазарь?

— Думаю, ключ к ответу на твой вопрос кроется в моей памяти, а с ней пока накладки. Мне интересно другое, как отсюда выбраться?

— Никак, — Бес откинулся на стенку. — Это помещение блокируют силу самати.

— Кого?

— Да неважно, — отмахнулся он, — долго объяснять. Главное то, что сюда уже идут.

— Гриар-рр, — после пережитого хотелось на ком-нибудь выместить злость. — Когда?!

— Сейчас.

Пружинисто поднявшись, подошла к тому месту, откуда вывалилась. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом появилась дверь с окошечком из стекла. Естественно входить никто не собирался, для этого не было нужды... На меня смотрел страшно испуганный Лазарь, казалось его в этот момент меньше всего волновало мое присутствие по другую сторону двери. Ему хватило секунды, чтобы убрать из глаз тревогу.

— Ты все-таки здесь, — ему хватило выдержки проигнорировать Беса, который подкрался ко мне сзади и фривольно положил голову на мое плечо.

— О, Лазарь! Какими судьбами, давненько тебя не видел. Может, зайдешь, выпьем по чашечке чая и заодно поговорим о марталагах*, о трех самати на разных циклах: жизнь, сон, затмение — так? — лицо Лазаря стало совсем непроницаемым, никаких эмоций, словно те странные вещи, о которых говорил Бес, его не касались. — Нет? Еще рано... Тогда, я дам тебе фору.

Под моей рукой скользнула рука Беса, я запоздало дернулась вперед, ощущая опасность. Он раздвинул ворот куртки и коснулся горла казалось бы легко и неощутимо, но я тут же почувствовала, что задыхаюсь и сознание уплывает куда-то в сторону, под покрывало черного забытья.

"Очнувшись, я не могла пошевелись, открыть глаза, но прекрасно слышала и чувствовала. На моей голове были чьи-то руки, пальцы касались висков и лба, от них шло странное тепло, от которого кожа зудела.

— Я нашел, но это не лазейка, а почти затянувшийся выход. Скорее всего, она воспользовалась им однажды.

— Почему? — этот голос я узнала.

— В сознании тоже можно потеряться, — когда он это произнес, я наконец вспомнила, откуда у меня появилась эта точка выхода и о чем они говорят. В тот раз я полезла смотреть, где же угнездилась Катара, что совершенно потеряла ориентир. Не думала, что это обернется против меня...

— Тогда начинаем, — скомандовал узнанный мной Лазарь.

— Сканер засек сильную мозговую активность, похоже, она в сознании.

— Возникнут проблемы?

— Она все равно ничего не вспомнит..."

Я начала приходить в себе, голова раскалывалась. Было чувство, что на меня валятся куски потолочной плиты, потому что глупый, самоуверенный Бес каким-то образом разрушил оболочку, сковавшую мою память. Вместе с ней он сломал архив, который сейчас хаотично заваливал мое сознание. На данный момент я даже не могла определиться, кого мне приоритетней задушить Лазаря или горе самати. И с пола меня не переложили, хотя под головой были теплые колени Беса. К падающему потолку прибавился колокольный звон — солировал главный колокол.

Ну почему не становится лучше? — недовольство ожесточенно искало выход, как и желудок, желая немедленно вывернуться наизнанку.

— Бес... ты скотина, — я шевельнула губами, за какофонией в голове не слыша даже собственный голос.

— Впусти меня! — рык Лазаря заставил меня обхватить раскалывающуюся голову руками.

Возмущенно застонав, облизала пересохшие губы. Что-то я не совсем поняла это его требование — кто тут кого держит.

— Если этот звон не прекратится, я скончаюсь прямо сейчас, — к собственному ужасу я не шутила.

На лоб легла горячая ладонь, но легче не стало, кажется, Бес решил помочь мне отойти к праотцам. Но боль до того момента набирающая обороты как-то разом пошла на убыль, угнездившись в висках, обещая потом оторваться за небольшую отсрочку. Голова все еще была тяжелая, но мне уже не требовалось сомнительно надежное плечо Беса. Подобрав под себя ноги села, исподлобья уставившись на ничего не подозревающего самати, и без замаха ударила его в грудь.

— Гад! Я тебе потом припомню, — покачнувшись, поднялась на ноги, поймала обиженный взгляд Беса.

То недовольство, что предназначалось для самати, не шло ни в какое сравнение со слепой злостью по отношению к Лазарю. Мужчина настороженно наблюдал за моими движениями, ища изменения. Я сделала шаг к двери, бросила быстрый взгляд вниз и, размахнувшись, ударила кулаком по стеклу. Мне удалось ощутить, как хрустнула преграда, никогда не бывшая стеклом, но мою руку остановил Бес, не пойми как успевший остановить удар, на стадии уже треснувшего, но еще не пробитого насквозь.

— Не стоит.

— Не стоит, — успокоившись, согласилась я, но все никак не могла отвести глаз от шокированного Лазаря. — Ты сам себе выроешь могилу, и сам же в нее ляжешь.

— Вам не сбежать отсюда, — очень тихо сказал он.

Бес активно закивал, развлекаясь за мой счет, но его ужимки меня сейчас порядком раздражали. Он все еще держал меня за руку, видимо, пытаясь передать толику своего спокойствия. Какое там спокойствие, дайте нитроглицерина, дайте оружие массового поражения и никаких санкций исключительно от любви к искусству. Грубо толкнув Беса к противоположной стене, я бросилась ему на шею. У меня не было никакого желания задерживаться здесь ни на секунду.

— Что ты творишь? — успел придушенно спросить Бес, качнувшись под тяжестью моего тела.

— Падай.

— Что? — я обхватила его ногами и что есть силы надавила на плечи.

— Падай! — слово прозвучало как самый настоящий приказ, и мы провалились сквозь стену. Рассчитывая, что попадем в какое-нибудь соседнее помещение, промахнулась, мы вывалились прямо на улицу, и если бы со мной не было Беса, без травм не обошлось. Именно сейчас он решил проявить свою кошачью ловкость. Едва приземлившись, он подмял меня под себя, угрожающе нависая надо мной.

— Я тебя вытащила, — невинно напомнила я, пальчиком указывая на выход из переулка, — и если мы не хотим, быть настигнутыми Лазарем...

Бес опомнился, и слез меня.

— Как ты это сделала?

— Ты про стену? Случайно, понадеялась на удачу, — самати недобро усмехнулся, и я поспешила объясниться. — Когда подходила к двери случайно увидела, как носок ботинка прошел сквозь стенку, вот я подумала, что это психологический барьер. Зная, что такое стена, что она собой представляет, никогда не пройдешь сквозь нее. Ты когда падал, не думал.

— Бред, — фыркнул он и рывком поднял меня с обледенелой дороги. — Подобный прием не может состоять из одного компонента. Скорее всего, дело в тебе.

— Что за привычка такая, делать меня крайней, — я ухватила Беса за рукав куртки и отряхнула ему спину.

— К нам гости, желаешь устроить еще одну дуэль?

— Уже? — мой возмущенный крик разнесся по пустой улице, многократно отразившись от каменный стен.

— Ивона, откуда взялась в тебе эта детская беспечность? — Бес опять состроил умильную рожицу.

Схватив его за руку, потянула в проулок.

— Бежим!

— Куда бежим? — совершенно спокойно произнес он. — Навстречу к ним? Нет, я намереваюсь попасть в свой дом и как следует отметить этот знаменательный день.

Мечтательный вид самати, весьма забавный, но явно не соответствующий ситуации, меня рассмешил.

— Бес, откуда в тебе взялась эта детская наивность?

— Это ты: наивность и беспечность, только и можешь притягивать к себе катастрофы мирового масштаба, а я сама уверенность, что прямо сейчас свалю отсюда. Ты со мной?

— Трепись меньше, Бес! Что надо делать? — фыркнула, слыша приближающиеся шаги.

— Обними меня покрепче, детка, — мурлыкнул он, подхватывая меня на руки.

— А-а!!! Бес, руку с груди убрал!

* * *

В высокой стопке опасно плескалась прозрачная золотистая жидкость, но каждый раз, когда она по всем законам физики должна была облить руку самати, неизменно возвращалась обратно. Я посмотрела на свою наполовину опустевшую стопку и, поднеся к губам, сделала один маленький, вдумчивый глоточек. Так спиртное помогало снимать напряжение постепенно. Задумчивый Бес сидел на другом конце необъятной кровати, откинувшись на подушки. Меня его общество, да еще и в спальне нисколько не смущало, не мешая вариться в соку собственных мыслей. После того как самати перенес нас к себе домой, я еще долго заикаясь вбивала в его дурную голову, что надо предупреждать прежде чем заниматься самодеятельностью.

— Бес, а ты знаешь что-нибудь об опытах Лазаря? — осторожно поинтересовалась я, составив стопку на пол возле кровати.

— Знаю, — вопросительно произнес он, горько усмехнувшись каким-то своим мыслям. — Одно время я активно участвовал в разработках и руководил лабораторией на территории Старконы. Но тогда в них нуждалась Империя...

— Вот как.

— Разработки прикрыли сразу же, как только те вышли за пределы исследовательской этики, посчитав их бесчеловечными. С того момента Лазарь ушел в подполье — он никогда не признавал подобных ограничений. Когда же от испытаний отвалился официальный заказчик, началась настоящая игра, где нет правил и условностей. Появились заинтересованные лица, которые проплачивали дальнейшие исследования. Подопытный материал поставлялся из тюрем, а ты должна знать, что сейчас сидят только абсолютно не поддающиеся социализации и перевоспитанию преступники. А с чего вдруг такой вопрос?

Помотав головой, я слезла с кровати и достала из бара новую бутылку текилы.

— Как давно он начал экспериментировать с самати? — в ладони хрустнула, открываясь, крышка.

— Это... это сложный вопрос, — он поболтал пустой стопкой в воздухе. — Существует официальная версия, которой я не слишком доверяю и неофициальная, но подтвердить ее никому не удалось.

— Как далеко продвинулись испытания?

— Гриар, Ивона, к чему этот допрос?! — простонал он, состроив совершенно несчастное лицо.

— Как далеко продвинулись испытания? — с нажимом повторила я.

— Эксперимент над тобой стал вершиной, ты то, чего не могли получить долгие годы. Сейчас объясню, — он слез с постели и подошел ко мне, отнимая бутылку. — Человек состоит плоти и крови, Самати состоит из плоти и энергии — поровну. Благодаря энергии мы обладаем некоторыми возможностями. В тебе с рождения преобладало небольшое количество энергии самати недостаточное для использования возможностей, но уже выделяющее тебя из общей массы. Катара позволила себя переселить только благодаря этой особенности, впрочем она позволила бы большее... Так вот! Ты на данный момент меняешь, медленно, но это происходит. Скоро ты сможешь пользоваться возможностями, если конечно захочешь.

Кажется, именно в этом моральном пинке, я нуждалась больше всего.

— Когда я линяла из убежища Лазаря, то столкнулась с существом, которое напоминало по комплекции паука, по повадкам кошку, а по внешности... — меня передернуло от воспоминания.

— Это донг.

— А?

— Донгов выводят для охраны, они хорошо подчиняются хозяину и выполняют свою работу эффективнее простого человека.

— Это бывшие люди?

— Уголовники, — поправил меня Бес.

— Странный гуманизм.

— Не обольщайся, нормальные люди не реже становятся подопытными, просто делают это по своей воле.

Бес наполнил стоящие стройной шеренгой высокие стопки. Мы выпили молча, тема не особо располагала к веселью.

— Это ведь не конец?

— Верно. И я страшно боюсь того, что может произойти, — вечная полуулыбка погасла, уголки губ грустно опустились вниз.

Приподнявшись на носочках, я взъерошила его густую шевелюру, в груди больно кольнуло.

— Что же делать мне, если тебе страшно? — вздохнула я, ловя тонкий аромат мужчины. — Я могу ошибаться, но ты видишь полную картину, а мне не хватает еще минимум десятка фактов.

— Ничего, всему свое время, — он деликатно отстранился.

— Что такое? — у меня и в мыслях не было флиртовать с самати.

— Ты пахнешь... — он скривил нос и недовольно поджал губы, — Лазарем. Гриар, я не могу больше терпеть...

— Оу.

— Раздевайся! — скомандовал он, надвигаясь на меня с явным намереньем помочь. Испугать меня было сложно, но я скрестила руки на груди.

— Не хочу, — в моем голосе зазвенел смех.

— Ивона, я не шучу.

Без предупреждения он прыгнул на меня, но я оказалась готова к такому повороту, шустро нырнув под стойку. Сделав три неполных круга вокруг бара, мы замерли друг напротив друга. Если бы Бес не был так серьезен и зол, я даже не стала возражать его "просьбе".

— А волшебное слово скажешь? — хитро подмигнула я, метавшему молнии Бесу.

Мужчина вдруг решил сменить тактику и гадко ухмыльнулся, я моментально подобралась, но не успела ничего сделать. Он оказался прямо позади меня, моментально скрутив руки и повалив на кровать. Я замерла, потеряв возможность двигаться, заодно растеряв всю ершистости и желание сопротивляться. Уткнувшись лицом в расшитое покрывало, улыбнулась.

— Хорошо, — тихо сказала я, пытаясь подавить в себе странное чувство, что воздушными пузырьками щекотало меня изнутри.

— Ладно.

Перевернувшись на спину, села. Бес сидел на полу возле моих ног, сосредоточено разглядывая свои ладони, словно ему было неловко за минутную слабость. Я потянула за край рубашки, вдохнув запах чистой ткани. Расстегнула верхние пуговицы, стащив ее с плеч. Уткнувшись носом в сгиб локтя, принюхалась: пахло чем-то сладким, с ноткой коричной горечи. Точно также как и сейчас Бес, я тогда словно дикое животное с их чутким обонянием услышала от Лазаря запах другой женщины. Неожиданный стыд окрасил щеки алым жаром, я торопливо стянула рубашку и слезла с кровати. Мне нужно было срочно помыться, а лучше снять кожу, чтобы наверняка.

— Найди мне что-нибудь из одежды, — попросила я, дотрагиваясь до плеча, задумавшегося самати. Бес поднял на меня глаза и тут же торопливо отвернулся.

— Хорошо...

Вжикнула молния на брюках, полетело на пол кружевное белье, застучали по полу бриллиантовые серьги, лишь нож я аккуратно выложила на стол. Я на мгновение замерла, смотря на ворох одежды, представляя, как та начинает тлеть, потихоньку обращаясь в пепел.

— Сжечь бы, — я с сожалением подумала, что обувь и куртку тоже придется выбросить. — Где у тебя ванная?

— Идем, покажу... — Бес застыл безмолвной фигурой.

Я глубоко вздохнула и распустила волосы. Густая волна русых волос укрыла грудь и живот. Заколка полетела к остальным вещам. Кажется, больше ничего не осталось.

— Сама найду, — отмахнулась я и вышла из комнаты.

Если бы я была змеей, то просто сбросила старую шкурку, а не терлась мочалкой пока не почувствовала как кожа начинает отзываться болью — не дотронуться. Моя связь с мужчиной, который стоял по другую сторону баррикад, недопустима. Это не смертельно, не страшно, просто не мое, совершенно не нужное бремя и в то же время, как удар ниже пояса. У меня были другие чувства, я не хотела так. Именно из-за этого мне хотелось свернуть Лазарю шею, а не из-за его преступной деятельности, опытов над людьми и эксплуатации спящих древних самати. Объективная причина, а не смутные догадки, о заговоре против всего человечества. Женщине — женское.

Когда я выползла из ванной, Бес практически приговорил литровую бутылку текилы.

— Я не поняла, — возмущенно заявила я ему, привлекая внимание. — Ты празднуешь свое освобождение или справляешь поминки?

Самати как-то мрачно усмехнулся и, прикрыв глаза, откинулся на подушку. Мне его детское поведение вовсе не показалось забавным, но тут я наступила на что-то теплое и шероховатое на ощупь. Пятно на деревянном полу образовало неровный круг, покрытый тонким слоем жирной золы, как раз здесь лежали сваленные в кучу вещи.

Он их сжег. Словно моя просьба, вскользь брошенная, стала отражением его собственных желаний. Но как такое возможно?

На стене возле бара неожиданно ожил визор, но Бес даже бровью не повел. Подойдя к нему, я наклонилась и подула на лицо, темные ресницы задрожали под ветерком дыхания. Мужчина поморщился, но так и не смог сдержать улыбку. Он явно затаил на меня обиду, только хоть режьте меня, понятия не имела за что. На заднем плане вибрировал немелодичный вызов визора, а Бес явно решил проигнорировать его.

— Хочешь, чтобы я ответила?

Он неохотно открыл глаза, посмотрев куда-то сквозь меня, лениво поднялся с кровати. Я улеглась на нагретое место и настроилась на сон, сегодняшние приключения порядком вымотали меня. Но звенящую тишину разорвал до боли знакомый крик. Первые минуты я слышала отборную портовую ругань сразу на двух языках, оказывается, советник умел не только красиво говорить, но и вкусно ругаться. Заслушавшись, я не сразу уловила начавшийся диалог.

— Где тебя носило? — спросил, выговорившийся Брейк.

— Да, так, — Бес задумчиво растрепал волосы. — Ты по делу?

— У меня новости есть. Ты не поверишь, но одна наша общая знакомая жива! — затем последовала многозначительная пауза. — Если я конечно, окончательно не спятил.

— Да-ааа, — Бес оглянулся на меня и оценивающе посмотрел, — и кто же это?

— Теренс, кто же еще!

Я заинтересовано подалась вперед и выпуталась из одеяла. Рубашка Беса мне была слишком велика, пришлось закатать рукава. Влажные волосы рассыпались, беспорядочными дорожками расчертив белую рубашку. Я осторожно выглянула из-за барной стойки.

— А вчера мне поступили данные о некой Бьют Аврель, дорожный патруль останавливал ее для проверки и по описанию это наша Ивона. Сейчас она находится...

— Дружище, твои данные безнадежно устарели. Эта бестия сделала нашу с тобой работу.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ивона, выйди поздороваться с советником Гауди, — от делового тона Беса меня бросило в жар.

Ворот свободной рубахи стал душить, я потянулась к верхней пуговице и расстегнула. С каких это пор мы перестали быть друзьями, вернувшись к деловому партнерству. Я откинула со лба обрезанную челку и подошла к Бесу. Шанцу сдержанно кивнул мне.

— Советник, рада вас видеть в добром здравии.

— Я тоже, Ивона, — шанцу явно испытывал неловкость, не зная, что сказать человеку, которого фактически не существовало и череда нелепостей повлекших за собой мою "кончину", отчасти его вина.

— Прошу прощения за мою несдержанность на приеме посольства, — слова, словно лоскуты ткани, вновь затягивали меня в форму имперского офицера, я почти ощутила стянувший грудь китель. — Мое поведение недостойно офицера.

Советник удивленно приподнял серебристую бровь, в глазах сверкнули алые искры зарождающегося раздражения.

— Вам не по нраву мои извинения, или моя былая глупость, советник? — я все еще ощущала на своих плечах тяжесть офицерского мундира.

— Твои извинения приняты, — устало произнес шанцу, я заметила, что он держит в руке незажженную сигарету. — Со своей стороны, я помогу провести расследование, относительно твоего случая и восстановить все документы.

— Нет. Никакой помощи.

Бес тронул меня за руку, и я покорно отступила в сторону, не обращая ровным счетом никакого внимания, на холодную ярость во взгляде советника. Он не высказался, сдержался, у него больше нет власти надо мной. Умница, осознал. Ах, Теренс посмела ослушаться, показала оскал, вместо угодливой гримасы? А нет больше курсанта Теренс — уволена и мертва — два повода сдержаться и один, чтобы в открытую перейти к личным претензиям. Осмелится? Буду рада выслушать, но сейчас не ваше дело.

Слушать их дальнейший разговор не было никакого желания, и я ушла на улицу. Влажный тропический воздух растекся по легким горьковатым киселем. Теплая ночь укрыла песчаный пляж, пряча от глаз близкий океан. Но не услышать его было невозможно. Размеренное шуршание воды об песок и пенистый шум волн. Это место просто толкало совершить какую-нибудь отчаянную глупость: зарыться подобно червю в песок, превратиться в морскую пену, стать одной из песчинок в беспокойной линии прибоя. Пейзаж казался романтической иллюзией, туманом, но становился реальной многомерной картинкой, как только замороженное сердце начало таять, оставляя на розовом песке кровавые лужицы. Тук-тук, — медленное, едва ощутимое биение, болезненное, отчего хотелось вернуть последние минуты, позвать зиму обратно в сердце.

— Холодно, — тихий, спокойный голос самати вырвал меня из метели внутренних противоречий.

Не заметила, когда успела пересечь пустынный пляж и лечь на самой кромке прибоя. Вода, касаясь моих пальцев, застывала прозрачной ледяной корочкой, а песок под ладонью заиндевел. Щеки замерзли, ресницы отяжелели от влаги. Я осторожно подобралась и села. Бес смотрел на занимавшийся рассветом горизонт.

— Я хочу вернуться в тот день, когда вся моя жизнь полетела в темную бездну. Хочу никогда не узнать вкус предательства и слезы обиды, — волна лизнула босые ступни и отступила, вымыв из-под ног песок. — Забыть, все забыть.

— Ивона...

— Молчи.

— Ив...

— Замолчи, потому что я испытываю странное желание развалиться на части, — волны с упорством вымывали подо мной опору, погружая ступни в тяжелый песок. — Молчи, потому что мне нужно выплакаться.

Для чего? — глупо вопросила я себя.

— Чтобы жить дальше со всем этим, держать голову высоко, смотреть в глаза, а не прятать. Я гордая понимаешь?

Краешек солнечного диска окрасил рябую водную гладь в цвет крови, словно опустошая накопленную на другой стороне планеты заимку людских страданий. Утро начиналось под стать моему настроению, не теряя прежней остроты чувств. Когда же я стала такой? Где я подцепила эту тоску? Не по мне это, — тряхнув головой, решительно поднялась, наступив на ледяной участок песка.

— Скажи мне Бес, Катара ведь не проснется? Ты мне все соврал тогда?

— Не проснется, прости.

— Прости? — я резко развернулась к нему. — Прости?!

— Да, прости, — мужчина не смотрел на меня.

— Забудь, мне все равно.

Вбежав в дом, я уже точно знала, как мне жить дальше. Компьютер я приметила еще раньше, когда слонялась, осматривая холостяцкое жилище Беса. Нужна была одежда, обувь — необходимый минимум, пока не доберусь до Тризы. Первым делом я проверила свой личный счет на предмет блокировки, но похоже кое-что шанцу все-таки сделал. Сформировав заказ, сделала еще один заход в оружейный магазинчик, чтобы выбрать ножны для найденыша-ножа. Осталось дождаться доставки курьером. Опустив голову на сложенные на столе руки, закрыла глаза. Оказывается, я уснула, а разбудил меня дверной звонок, но не успела я подняться с кресла, как мимо меня прошел Бес.

— Я сам.

Возражений не возникло, тем более что все тело затекло от сна в неудобной позе. Я прошлась до кухни и достала из холодильника бутылку воды. После текилы голова была тяжелой и пустой. Сон выветрил из меня остатки копившейся усталости, притупив обиду на Беса. Самати как раз вернулся с объемной коробкой, оставил передо мной и вышел, оставив меня одну. Взяв выложенный ранее нож, я разрезала ленту и вскрыла коробку. С удовольствием избавившись от мешковатой рубашки, облачилась в удобное белье и простую майку, влезла в узкие брюки. Куртку бросила на кресло, в Тризе она пригодится. Осталось примерить одежку для оружия. Приладив ремень на бедро, осторожно вложила нож. Лезвие вошло немного туго, но, тем не менее, это нисколько не мешало легко вытащить его обратно. Предохранитель встал на место, я убрала руку от бедра, потянулась всем телом, ощущая необычный прилив сил. Приподнявшись на носочки, отставила ногу назад, шаг вперед, упор на руки и снова на ногах. Я так давно не тренировалась, что успела подзабыть, как хорошо бывает поразмяться. Не думала, что это ощущение подарит такую радость, будто все, наконец, встало на свои места.

— Бес! — крикнула я, бросаясь к выходу на пляж. — Бес! — самати сидел на ступенях, обернувшись на мой вопль.

— Уже оделась, — в его голове зазвенело легкое разочарование.

— Разомнемся? — я быстро пробежалась пальцами по волосам, заплетая в косу.

— Что? Сейчас?! — он запустил руку в волосы, зачесывая их назад. — Да я тебя одной левой сделаю, глупая девчонка!

Он нарочито медленно поднялся, небрежно щелкнул пальцами, и вся мебель с веранды исчезла, давая больше пространства для маневров. Внутри звенела натянутая струна нетерпения, хотелось ринуться вперед, подчинившись импульсу, чтобы вспомнить чему меня когда-то учили. И конечно, пропустила первую атаку, удар в солнечное сплетение отбросил мне на несколько метров, протащив по деревянному полу. Тихо охнув, закашлялась, подавившись вздохом. Бес удивленно посмотрел на свою ладонь, затем на меня и покачал головой.

— Ивона, я думал мы разминаемся. В мои планы не входило твое избиение.

— Так и есть.

Я с низкого старта бросилась вперед, подныривая под его руку, которую он занес для удара. Оказавшись за спиной, ударила ногой под колени, но не успела, скользнула в сторону и блокировала летящий в голову кулак. Оскалилась, толкая его и, пригнувшись, вернула удар под дых. Мы разошлись, оценивающе оглядывая друг друга.

— Неплохо, но слишком медленно. Не понимаю, как ты с такой скоростью смогла уйти он донга — они быстрые.

От одного только воспоминания стало нехорошо.

— Я не помню, когда увидела его маникюр меня накрыло. Пришла в себя только сидя в люфтере.

— Как давно ты пользуешься силой Катары? — серьезно спросил Бес.

— Мм? Сегодня первый раз и тот в невменяемом состоянии... — но тут я запнулась, вспомнив случай на благотворительном вечере.

— Первый раз? — поддразнил меня он, потягиваясь всем своим мускулистым телом, которое только подчеркивала простая серая майка. Зрелище не для слабонервных дам, особенно если учесть поганый характер соблазнительного самати.

— Ну хорошо, второй точно. Неосознанно! — и тут же заинтересованно добавила. — И много ты можешь?

Хитрый прищур сделал Беса похожим довольного кота, словно я только что сказала ему комплимент.

— Тебе хватит.

После его слов наша разминка возобновилась. Теперь мы соревновались не в силе, а в ловкости и хитрости, кто кого проведет, уложив на лопатки. Конечно, перед Бесом я не имела преимуществ, зато находила все больше недостатков у себя, в который раз убеждаясь, что рукопашный бой не мое. И вместе с тем я выяснила, что самати левша, что значительно усложняло задачу. В итоге по мне попрыгали, намяли бока и едва не разбили голову, спасло только внезапно возникшее чувство опасности.

Тяжело дыша, я села прямо на пол. Бес легко опустился рядом со мной и легонько толкнул плечом.

— Неплохо вышло.

— О чем ты? — я даже не возмущалась, его подколка меня нисколько не задела.

— Говорю, что для того, кто родился с оружием в руках, ты вполне прилично справляешься без него. Я бы не поручился за свою сохранность, вытащи ты свой нож, — и только сейчас я поняла, что он не шутит и уж тем более не старается укусить меня.

— Единственный неуд в академии, — хмыкнула я, с удовольствием вытягивая ноги. Голых ступней ласково коснулся теплый ветер.

— Хочешь вернуться туда?

Я легко мотнула головой. Там меня ничего не держало, больше не держало. Сейчас мне с трудом представлялось возвращение в академию. После всего случившегося, я не находила в себе этого желания и искренне недоумевала почему так цеплялась на нее все это время.

— Не уверена, что вообще останусь в империи.

— Переберешься на шанцу? Что ж это вполне ожидаемо...

— С чего ты решил? — я удивленно заглянула ему в глаза. — Думаю, на этой планете еще найдется место для меня...

Мы еще долго сидели молча, разглядывая неспокойный океан, тучи, что усиливающийся ветер гнал нам на встречу. Приближалась буря. Она пропитала своим горьким тревожным запахом все вокруг, расстелилась в подросших, пенистых барашках волн. Впервые в жизни мне было так спокойно рядом с надвигающимся ненастьем, а воспоминания юности больше не касались сердца зазубренной стальной бритвой.

— ...Только удостоверюсь, чтобы меня вспомнили все, кто похоронил.

— И что потом?

— Тебя действительно интересует мой ответ?

— На данный момент да, потому что твой побег, мое спасение и растерянность Лазаря носит временный характер. Мы нужны для осуществления его планов и просто так он не сдастся.

— Насколько я понимаю, ты в курсе его планов, иначе бы не был так уверен.

Ветер принял шквальных характер, легко пригибая гибкие стволы пальм к земле. Над островом собирались тяжелые сизые тучи готовые в любой момент взорваться затяжным ливнем. Мне на лицо упало несколько тяжелых капель.

— Расскажи мне о марталагах.

— Запомнила все-таки? — усмехнулся самати и пружинисто поднялся, протягивая мне руку. — Идем в дом, иначе промокнем до нитки, здешние шторма неласковы.

Я протянула руку навстречу его руке, вложив свою ладошку, но в последний момент передумала и ухватилась за запястье, вынуждая Беса сделать то же самое. Так бы мне помог любой из моей команды в академии — обезличенное, дружеское прикосновение.

Войдя в дом, он закрыл дверь, выходящую на пляж, и направился на кухню. Дом Беса вообще-то с трудом можно было назвать нормальным, либо приклеить ярлык — "холостяцкий". Все внутреннее помещение не имело стен, эдакая студия, разделенная на зоны: спальня, бар плюс зал, кухня, гардеробная отгороженная ширмой и ванная — единственная имевшая нормальные стены.

— Когда мы собираемся в Тризу? — поинтересовалась я, зачарованно наблюдая за тем как Бес выкладывает продукты из холодильника. Во рту сразу набралась голодная слюна, я шумно сглотнула.

— Ты спешишь?

— Нет.

— Тогда позавтракаем.

— А как же шторм?

Но он лишь весело подмигнул и беззаботно пожал плечами.

— Думала, мы полетим? Есть намного более быстрый способ перемещения и тебе стоит научиться ему как можно скорее, — стоило ему напомнить об этом, как меня непроизвольно замутило. — Твой нежно-зеленый цвет говорит мне о том, что ты не против.

— Тебе не кажется, что это слишком. В конце концов, я всего лишь человек.

— Я в тебя верю, — в его руках замелькал нож, быстро расправляясь с нарезкой овощей.

Тему развевать я не стала, мне и так ясно по какому пути пойдет мое обучение — все учителя одинаковы.

— Ты умеешь готовить, — я стянула с разделочной доски кусочек помидора, задумчиво оглядела его со всех сторон и положила в рот, — отлично дерешься, добываешь редкие артефакты, промышляешь наемничеством, работаешь на правительство Империи... Я что-нибудь забыла?

— У меня много достоинств.

— Но ты не человек, хоть и выглядишь также как и мы.

— Это несложно после перерождения.

— Марталаги, — напомнила я, уловив, как самати едва заметно поморщился.

— Это... нет, начнем с начала. Запретный город, ты про него уже знаешь, но он вовсе не последний оплот самати, а всего лишь место, где люди жили вместе с небольшой общиной моих сородичей. Покажется странным, но самати всегда старались помогать людям, оставаясь в тени. Шло время и они один за другим засыпали, доверив беречь свой покой людям из Запретного города, но поколения сменялись и связь ослабла. Начались стихийные исчезновения шини...

Самати хоть и немногочисленный вид, но с нами придется считаться, если кому-то придет в голову натравить на нас людей. Так могло случиться, но циклы перерождения таковы, что этому невозможно противиться — мы засыпаем — фаза сна. Бодрствуем, соответственно фаза жизни. Как и все народы, мы имеем свою историю и свои легенды. Одна из них рассказывает о затмении, когда самати добровольно подчиняется другому, давая себя поглотить со всеми вытекающими, — тяжелый взгляд Беса сказал то, что он не собирался произносить вслух, вместо него это сделала я.

— То, что произошло с Катарой и было затмением. Но почему она добровольно пошла на это?

— Это ее не первое перерождение, а самоубийства у нас не в почете, возможно, она так решила уйти из жизни, подарив тебе нечто бесценное. Наше перерождение происходит долго по человеческим меркам, а соседство с людьми всегда налагало определенные правила. Шини уязвимы, как ты уже поняла и в этой борьбе мы чаще проигрываем, поэтому марталаги надежно укрывают нахождение мест скоплений шини. Чтобы найти марталаг нужен живой самати, чтобы самати подчинились нужно всего ничего — оживить легенду. Ну, или вынудить, как в твоем случае.

— Стоп! — запахло жареным мясом и какими-то ароматными травками. — Я хочу это переварить.

За окном бушевала буря, косые струи дождя хлестали по стеклу, сплошным потоком стекая вниз. Я стояла, прислонившись лбом к стеклу, бездумно глядя на творящееся снаружи безобразие. Слова Беса вызвали тревожное ощущение, которое все это время кралось за мной так тихо и незаметно, а теперь показало свое лицо. У меня не осталось желания расспрашивать самати о подробностях, с лихвой хватило уже сказанного.

Ко мне подошел Бес и легонько обнял на плечи.

— Не переживай, я не позволю Лазарю закончить начатое, это в моих интересах.

— Раньше надо было думать, — буркнула я, выворачиваясь из объятий.

— Что ж справедливый упрек, — мрачно подтвердил он. — Ты готова?

— Секунду, — направившись к распакованной коробке, забрала куртку и надела. Закрыла глаза и глубоко вдохнула, будто собиралась нырнуть так глубоко, как только могла.

Глава 21.

Возвращение.

Мы стояли посреди улицы. Мимо проходили люди, не обращая на нас никакого внимания, да и не было ничего необычно в обнимающейся парочке. Вообще-то, никто не собирался обниматься, но перемещение заставило содержимое моего желудка настойчиво проситься наружу. Я вцепилась в куртку Беса, боясь не устоять на ногах, самати же терпеливо пережидал мою дурноту, сцепив руки в замок на моей талии.

— Почему мне так плохо? — простонала я, уткнувшись ему в грудь.

— Откуда мне знать, — я почувствовала, как он едва заметно пожал плечами.

— Какой же ты бесчувственный.

— Конечно, не зря ты меня через слово скотиной зовешь.

Как только я отвлеклась от своих ощущений, тошнота отступила также быстро, как и появилась. Я разжала пальца и пригладила смятую кожу.

— Прости, — очень тихо сказала я, пытаясь отстраниться от него, но замок из его рук прочно удерживал меня на месте.

— Куда ты сейчас? Можешь остаться у меня, пока будешь решать вопросы с имуществом...

— Не нужно, спасибо.

— Почему у меня такое чувство, что если я отпущу тебя, то будет много проблем? — медленно произнес он, а затем вдруг разжал руки и сильно, зло оттолкнул. — Проваливай, пока я не передумал.

Удивленно моргнув, я попятилась назад. Такого Беса я еще не видела, поэтому поспешила убраться прочь.

Зря я переживала за изменчивый своей погодой июнь, под ногами блестели мелкие лужицы после недавнего дождя. Быстрым шагом я пересекла улицу и свернула в переулок. Если пройти прямо, а потом свернуть налево, то выйду в центральный парк Тризы, от которого рукой подать до Императорского дворца. А никто не говорил, что я буду выжидать момент, чтобы преподнести себя. Зная Брейка, он очень скоро просветит в мое воскрешение всех кому нужно знать. Мне же хотелось сделать то, о чем только что сказал Бес. Повязав куртку на бедра, тем самым спрятала оружие от лишних глаз, отправилась прямиком к парку, где несмотря не недавний дождь было довольно людно. Может сегодня выходной? — я не знала точно который сегодня день, давно жила без необходимости считать числа.

Возле пруда в центре парка было не так шумно, здесь все больше попадались парочки, медленно прогуливающиеся по мосту. Дойдя до середины, я резко остановилась.

Бес сказал очень многое, посветив в некоторые аспекты жизни самати и планы Лазаря, но...

— Гриар! — выругалась я, припомнив еще парочку грязных ругательств. Этот поганец ни слова не сказал о цели, которую преследует Лазарь. Порабощение целого вида, конечно, страшная вещь сама по себе, только ради чего?

Я хотела броситься обратно, чтобы догнать Беса и вытрясти из него все до последней мелочи. Но опомнилась, весьма вовремя вспомнив последние слова — проваливай... Что же могло так разозлить его? Сделав над собой усилие я пошла дальше, отсчитывая минуты до того момента как зайду на территорию дворца. Ну а если не пустят, я сделаю это снова — проникну, как когда-то. Не заметив, я едва не перешла на бег, пришлось успокоиться, ведь никто не сможет остановить. Ведь не сможет? Бес уже отошел в сторону, давая мне насладиться местью. Больше некому, никто не знает, что я уже в Тризе.

К центральным дворцовым воротам я подходила уже изрядно накрученная, будто точно знала о предстоящем подвохе. Пришлось напомнить себе, кто здесь жертва и отчего она пострадала. Успокоиться не вышло, я неосознанно прикоснулась к ножнам и сразу пришла уверенность — все получится. Мне осталось дойти всего ничего, но тут кто-то схватил меня за запястье и дернул. Боясь оборачиваться, я так и остановилась.

— Отпустите.

— Ивона, нам с тобой уже не получится перейти на почтительную дистанцию, которую предполагает обращение на "вы".

— Советник, — не знаю, чего во мне сейчас было больше облегчения или недовольства.

Он, не отпуская мою руку, вышел из-за спины.

— Идем, — и потащил меня в противоположную сторону от ворот.

— Нет! — упиралась я, но у меня никак не получалось остановить шанцу, который был в разы сильнее меня. — Отпусти, ты не посмеешь мне помешать! — последние слова я уже едва слышно шипела, выхватывая нож. Лезвие опасно затанцевало у горла советника, который и не подумал остановиться, продолжая работать буксиром. Убить или покалечить Брейка у меня и в мыслях не было, но проклятый шанцу не оставил мне выбора. Нож вернулся в ножны, это не ослабило его хватку, но советник явно потерял ко мне внимание. Чтобы ослабить натяжение плечевого сустава, я прибавила ходу и сделала подножку. Брейк успел отпустить мою руку, прежде чем упасть. Реакция у советника была что надо, упав, он сразу перевернулся на спину. Мне этого было вполне достаточно, чтобы оказаться сверху на нем, придавив собственным весом к земле. Теперь нож в моих руках представлял довольно весомый аргумент, не прислушаться к которому, по меньшей мере, глупо.

— Ну, теперь извольте выслушать, — глухо прорычала я.

Брейк как-то обреченно вздохнул. Сегодня при нем не было трости, оставившей о себе неизгладимые впечатление и желания не сталкиваться впредь. Извечной широкополой шляпы также не наблюдалось, а белоснежные волосы собраны в аккуратный хвост. Длинный серый плащ распахнут, открывая вид на дорогой камзол строгого черного цвета, повязанный на шее шелковый платок того же цвета, концы которого фиксировала заколка из глянцевого каштана. Рука, держащая нож, дрогнула, и я поспешила отвести ее в сторону, убрав оружие на место.

— Что случилось?

— Императрица при смерти, — обними губами произнес он, и я только заметила насколько сильно осунулось его лицо.

Меня снова замутило, я уронила лицо в раскрытые ладони и зажмурилась.

— Это какой-то кошмарный сон, от которого я никак не могу очнуться, — в одно мгновение я осознала поступок советника, он вовсе не собирался мне препятствовать, напротив, пытался уберечь от ареста.

— Ты понимаешь, что тебе нельзя во дворец, — устало произнес Брейк, отводя взгляд. — Тебе есть куда идти?

Я вскинулась, выпрямила спину и слезла с шанцу, подав ему руку, чтобы помочь встать. Он принял ее, но поднялся, практически не опираясь.

— Есть, — я оглянулась, улочка была пуста, а от прохожих нас отделяла густая стена кустарника. — Но я не собираюсь прятаться. Если подозревают меня, значит, во всем виноват браслет, а если это так, то только я одна смогу снять его... Я должна попасть во дворец.

— У тебя ничего не выйдет, — он покачал головой.

— Если это единственный способ спасти мое имя, то стоит рискнуть.

— Ивона, на этот раз все очень серьезно, — советник выглядел подавленным, но его слова невольно вызвали злость.

— А в прошлый раз тоже баловство? Правда?! Что ж вы за мной с договором о неразглашении бегали? О высшие, Брейк, я понимаю, что серьезно. Почему вы, мужчины, держите меня за неразумное дитя?

Советник глубоко вздохнул и положил руки мне на плечи, а затем так неожиданно притянул к себе, что я возмущенно пискнула. Пахнуло теплом и чем-то давно знакомым, но болезненно неуловимым. Мне вдруг захотелось попросить помощи, признаться в гложущих страхах, чтобы кто-то другой помог пройти через все и не чувствовать себя одинокой. Признать себя слабой, разреветься, когда глаза жгут непролитые слезы и в последний момент проглотить нахлынувшие чувства.

— Ты не сможешь, не в этот раз, — прошептал он, так что мне стало не по себе. — Тебя поймают, и тогда ничто не спасет от наказания.

Дрогнувшая было гордость, лопнувшей струной стегнула по глазам.

— Не вам за меня решать. Слишком много я отдала, чтобы бросить все на полпути, — я не видела лица Брейка, но больше он меня не держал.

Я развернулась и побрела прочь, не разбирая дороги. Слезы крупными каплями падали на брусчатку, оставляя маленькие влажные кляксы. Мне вовсе не хотелось плакать, просто слезы не так просто остановить, когда появляются наивное желание глупо сдаться, отдав всю волю в руки мужчины, который по какой-то причине будет прятать тебя даже от собственной тени. Одна мысль об этом привела в бешенство. Не так меня воспитывали, чтобы я распускала сопли из-за такой ерунды. Оглянувшись, я стерла мокрые дорожки. Сориентировавшись, где нахожусь, быстро зашагала в сторону торгового центра.

Летняя ночь приходила поздно, медленно и лениво застила улица холодными, фиолетовыми тенями, которые жались вокруг работающих, уличных фонарей. Из-за того что сегодня был выходной день, мне пришлось довольно долго проторчать в баре, распугивая посетителей мужского пола неприветливым видом. Расчет практически оправдался, редкие прохожие все-таки попадались, но по мере приближения к дворцу исчезли вовсе. Я прекрасно помнила свой прошлый маршрут и решила воспользоваться им же. Восхождение на столб разделяющий секции забора далось мне раза с десятого, ведь прежняя спортивная форма так просто не восстанавливается. Заклиненную тогда камеру кто-то отладил, а я во второй раз загубила работу техника. Как только с камерой было покончено, осмотрела близлежащее расстояние и пришла в ужас. На расстоянии двадцати-тридцати метров мелькали лучики фонариков, к которым обычно прилагался человек, а значит вооруженный охранник. Стоит попасться одному на глаза, как пойдет цепная реакция и меня рано или поздно загонят в угол. Глубокий вдох и прыжок, чтобы сразу припасть к земле и смотреть, когда можно устроить забег до ближайших деревьев. Пришлось замереть на месте на долгие десять минут, чтобы выгадать удобный момент. Я бежала, стараясь не шуметь, и все время ждала, что меня вот-вот окликнут, схватят как лисицу за пушистый хвост.

Несмотря на все трудности, довольно легко достигла стен дворца, где было удобно прятаться за высоким стриженым забором из кустарника. Покрутив головой, с трудом сориентировалась, в какой стороне находятся императорские опочивальни. Как раз в тот момент, когда я вспомнила, где это, в нескольких сантиметрах от моей головы мазнул луч фонаря. Я моментально оказалась на земле, откатившись под корни кустов, которые к тому же оказалась невероятно колючими. По месту, где я только что стояла, прошлось пятно света, а несколькими секундами позже и военные сапоги, принадлежащие одному из стражей. Он остановился в метре от моего лежбища и весело насвистывая, расстегнул ширинку. Послышалось характерное журчание, а я едва успела отдернуть ноги и накрыть рот ладонь, чтобы не засмеяться. Сделав свои дела, страж пошел дальше патрулировать имперские угодья. Надо будет не забыть, Бесу рассказать, чем удобряются кустики во дворце. Осторожно выглянув из своего убежища, убедилась, что больше никому не приспичило пометить территорию и низко пригнувшись, побежала.

Изображать из себя горного козла я уже научилась, так что взобраться на третий этаж через несколько балконов и карнизов, что так любили лепить архитекторы, оказалось совсем не трудно. Вполне себе приятная прогулка на свежем воздухе. Я обнялась со статуей полуголого мужчины и, вытянув шею, заглянула в приоткрытое окно. Мне был виден лишь уголок кровати и кресло стоящее рядом, в котором мерно посапывала одна из личных служанок герцогини. Перебравшись на широкий подоконник, замерла, увидев Ист-К'ъярди. Женщина не спала, она внимательно смотрела прямо на меня. Сердце стремительно рухнуло вниз, а потом застучало прямо в горле. Я забыла, как дышать и двигаться, только смотрела прямо в измученные глаза. И лишь когда воздух закончился, отмерла. Приложив палец к губам, бесшумно спрыгнула на пол. Подошла к служанке и прыснула ей в лицо снотворное — на всякий случай. Теперь можно было говорить. Я развернулась к кровати и преклонила колено.

— Герцогиня, я знаю все считают меня виновной в вашем недуге, поэтому прошу простить меня за эту выходку. Мне не пришлось бы, красться подобно вору, пусти меня к вам. Но...

— Встань и подойди ко мне, — мягким, чуть надломленным голосом произнесла она.

Не став медлить я подошла к ней и снова опустилась на колени, но в этот раз только для того, чтобы снять этот клятый браслет.

— Мне нужно попробовать.

— Думаю, нам обоим станет легче, если ты избавишь меня от него, — у нее едва хватило сил договорить, губы медленно начали синеть, а пальцы меленько задрожали.

Камни в оправе ярко сияли, будто успели поглотить весь жизненный свет женщины. Они подобно паразитам тянули из нее силу, которая вот-вот готовилась закончиться и лишь по какой-то неясной причине еще держалась в теле. Одного моего прикосновения хватило, чтобы камни отреагировали на мое присутствие. Герцогиня выгнулась дугой, опираясь на ступни и макушку головы. Я поспешила отдернуть руку, как все прекратилось. Женщина обмякла и, кажется, пребывала в обморочном состоянии.

— Снять я его не смогу, — досадливо потерла виски и пересела с коленей прямо на пол. Не сказать, что я не предполагала такого исхода, но, тем не менее, старалась не думать. Осталось положиться на удачу и Катару. Я понятия не имела, как это работает, да никто и не удосужился объяснить, или оставить инструкции. Единственное место, где ее чувствовала, было мое сознание, там я и собиралась искать помощи.

В такой ситуации расслабиться оказалось непросто, но стоило мне ухватиться за секундное умиротворение, как я погрузилась в хаос собственного сознания. У меня просто не было слов. Обломки архива парили повсюду, и подобное состояние вряд ли поддавалось какому-то воздействию извне — убираться придется самой. На данный момент, когда-то бережно уложенная информация представляла собой груды бесполезного мусора, которая у обычного человека не имела формы, а походила на легко уловимые паутинки — ощутимые, но невидимые. Отвлекшись от мучительных раздумий, я заметила кокон Катары. В этот раз он находился рядом, и мне не нужно было долго тянуться к едва видимому огоньку. Я приблизилась, вглядываясь в мягкое сияние, но кокон пустовал. Даже не подозревая, что это значит, дотронулась, погружаясь в обволакивающее, сияющее облако кипучей энергии, тут же ощутив, как на мои руки, будто одели перчатки. На мгновение остановившись, я вспомнила про то, зачем пришла сюда. Ко мне частично вернулась чувство реальности, словно кто-то приоткрыл тяжелую штору. Перед глазами возник пустой контур тела, охваченного каким-то болезненно желтым светом. Там где находились камни, зияла черная дыра. От тела к ней шли две тоненькие ниточки: одна того же желтого цвета, другая золотистая, едва светящаяся на фоне черного пятна.

И что мне с этим делать? — возник здравый вопрос, но руки сами потянулись к месту разрыва. На пальцах вспыхнул замысловатый узор, линии поползли вверх по запястьям, как бы натягиваясь и наливаясь силой. Если и дальше действовать по наитию, возможно, что-то выйдет. Сложив два пальца, средний и указательный, ножницами, подцепила обе ниточки и перерезала. Темная пасть тот час схлопнулась и исчезла, а у меня в руках остались два стремительно меркнущих отростка. Я запаниковала.

Давай, действуй! — приказала сама себе, не понимая, что творю, завязала хитрый морской узелок. Стоило только это сделать, как и контур женщины исчез, оставив меня в отупении взирать на узорчатые кисти рук.

А потом я с перепуга просто потеряла концентрацию. Хватило нескольких судорожных вдохов, чтобы ощутить одеревеневшее тело и оценить ситуацию. Мне едва удалось сдержаться и не содрать с нее браслет, не расстегивая застежку, после чего он занял самое безопасное место на моем запястье.

С пола я поднималась на дрожащих ногах, испуганно обшаривая бледное лицо герцогини на предмет каких-то изменений. Стоило проверить пульс, но на руке он упорно не прослушивался, я нагнулась над кроватью и приложила пальцы к шее. Едва ощутимое биение родничка, вызвало во мне бурю эмоций. В этот момент дверь в комнату распахнулась как от пинка ногой. Первое, что я увидела это перекошенное от страха лицо императора Ланхорна. Следом за ним ворвалась личная охрана и профессионально оценив обстановку скользнули ко мне. Я успела выпрямиться и сделать шаг назад к окну, прежде чем ноги стали ватными, а перед глазами поплыли кислотно-зеленые кляксы.

Похоже, с меня хватит, — отупело подумала и провалилась в черноту глубокого обморока.

Приходила в себя я рывками и все никак не могла сообразить, где нахожусь, и кто все эти люди, которых я почему-то видела в темноте. Когда же сообразила, по спине прокатилась ледяная волна испуга — я снова смотрела на мир внутренним зрением. Самым сложным оказалось вынырнуть из этого состояния, зацепившись за реальные ощущения тела. Открыв глаза, я отметила, что возле герцогини сидит доктор, делая какие-то записи в планшет. Служанку куда-то убрали, а ее место занял император. Он устало смотрел на меня.

— Мы не смогли привести вас в чувство, поэтому решили подождать вашего пробуждения.

— Герцогиня, — во рту было очень сухо, говорить было больно, — как она?

— Она спит. Опасность миновала, — император задумчиво изучал мою руку, где находился браслет.

— Он ей больше не нужен, — я заметила стоящих по бокам кушетки, на которой лежала, стражей. А в глубине комнаты, возле портьеры, скрывающей дверь, стоял отец. Лорд Теренс, всегда невозмутимый и равнодушный, излучал глухую тоску. Мне сложно было представить, что перенес этот гордый человек, когда ему сообщили о моей смерти. И вот теперь он видит меня живую, в ситуации, недостойной отпрыска аристократической семьи. Но что же тебя поразило больше, отец? Сам факт моего воскрешения, или то, каким образом я здесь оказалась, ради чего кралась подобно убийце, замыслившим свое черное дело. Его беспокойный взгляд не дал мне ответа, а я слишком удивленная приходом никак не могла понять, как воспринимать присутствие отца.

В дверь постучали, портьера отъехала в сторону, явив советника Гауди. Его взгляд метнулся к герцогине, перескочил на врача и далее на стражей, окруживших кушетку со мной. На лице застыла маска осуждения. Я отвернулась, не желая испытывать на себе негатив других. Прикрыв глаза, ощутила себя абсолютно беззащитной, разбитой от постоянной необходимости находится в тонусе.

На свободный кусочек кушетки, кто-то присел, и я почувствовала прикосновение холодной ладони на своем лбу. Успокаивающий жест, показался мне столь странным, неуместным в этой ситуации, но настолько искренним, что на глаза навернулись слезы. Утомленная чрезмерным вниманием, я неожиданно для себя погрузилась в крепкий, спокойный сон.

* * *

Было так тепло и уютно, что просыпаться не хотелось. Но воспоминания давешних событий быстро выветрили остатки сонной неги. Я хотела откинуть одеяло, но оно не поддавалось. Перевернувшись на бок, сонно посмотрела на спящего Брейка. История повторялась, и это заставляло меня нервничать. Заглянув под одеяло, я окончательно впала в транс. Исчезло трико и водолазка, в которую я переоделась накануне, их место заняла мужская пижама. И находилась я видимо в покоях советника, куда меня транспортировали из спальни герцогини.

— Куда катится мир, я в одной постели с женатым мужчиной, — под нос себе ворчала я, выпутываясь из одеяла.

— Когда тебя это заботило? — заспанный шанцу ухватил меня за шиворот и потянул обратно. Я неохотно легла обратно, и признаться, повалялась бы еще часик, если бы не обнаружила рядом Брейка.

— Это была моя комната и моя постель! — возразила я, не найдясь с ответом.

— Успокойся, здесь тебя никто не потревожит.

— Хорошо. Но если нагрянет твоя жена, я умываю руки.

Советник мягко улыбнулся и уткнулся лицом в подушку.

— Если ты собираешься спать дальше, то я пойду. Надо полагать, что раз я не проснулась в камере, то все обвинения с меня сняты и...

— И тебе стоит успокоиться. Отдохни, пока есть возможность, — как-то уж больно загадочно прошепелявил в подушку Брейк.

— Что это значит? — я подобралась и села, сверля взглядом встрепанную макушку шанцу.

Руки сами потянулись к подушке, совершив акт вандализма. На голову советника обрушилась вся нерастраченная вчера злость.

— Не успела я одну кучу дерьма разгрести, как вы меня в другую толкаете?! Да я...

Брейк, наконец, смог увернуться и отобрать у меня грозное орудие. По его лицу невозможно понять сердился он или воспринял мою выходку не всерьез.

— Никто тебя никуда не собирается толкать, всего лишь принесут официальные извинения и благодарность. Твое вмешательство спасло герцогине жизнь.

На сей раз советник не отказал себе в удовольствии спать с комфортом, о чем говорила помятая пижама. У горла не застегнуты несколько пуговиц, открывающие великолепный вид на рельефный торс. Темный шелк прекрасно оттенял молочного цвета кожу. Я перевела взгляд на его губы, а затем заглянула в глаза.

— Брейк, напомни, почему ты отказал мне в прошлый раз? — перед глазами стояло воспоминание о нашей несостоявшейся близости, оно меня волновало, но я никак не могла вспомнить, что послужило его отказу.

Шанцу вскинулся, на всякий случай, отодвинувшись на край кровати.

— Ты принадлежишь клану шанцу...

— Принадлежу? Брейк, ты часом не заболел? — я протянула руку, чтобы потрогать его лоб, но он перехватил ее и развернул запястьем вверх и медленно отодвинул браслет.

На некоторое время воцарилось молчание, я таращилась на свое запястье, пытаясь рассмотреть что-то новое. В то время как Брейк пребывал в полнейшем недоумении.

— Где? — наконец, смог выдавить из себя шанцу. — Где клановый знак?

— О чем ты? На моем теле нет ни одной отметины оставленной машинкой татуировщика.

Брейк закрыл глаза и облегченно рассмеялся, а затем прижался губами к запястью. Мурашки волной прокатились по спине, я с трудом сдержала стон наслаждения. Невинное прикосновение, вызвало восторг, что я даже испугалась своих ощущений и поспешила отдернуть руку. Шанцу оказался проворнее, не дав мне не только высвободиться, но и повалил на кровать. Меня обдало жаром от одной только мысли, что он будет касаться меня. Я зажмурилась, не было сил смотреть в его наполненные страстью глаза.

— Ива, — произнес он, легко касаясь виска губами, — открой глаза, посмотри на меня.

— Я не могу, — призналась я, а внутри все сжалось от предвкушения.

Почувствовав его вес тела на себе, уже не смогла отказаться от такого настойчивого предложения.

— Почему? — промурлыкал он, проникая под рубашку рукой.

— Много... — нежное прикосновение к груди и я забыла, как дышать, не в силах сосредоточиться на словах, — причин, которые я объяснить не могу...

— Помолчи, — его губы заскользили по моим губам, вроде поцелуй, но в тоже время еще нет, всего лишь дразнящее касание.

— Это все игры, — я запустила руки в его волосы, — а я не хочу больше играть.

Он нарочно сводил меня с ума, требуя ответа на его откровенную провокацию. Но для меня его действия имели совсем другой смысл — я хотела верить, что это не просто секс, а его признание — невинный жест — поцелуй на запястье, искренно. Ты мне нравишься, так он трактовался на шанцури и так мог признаться только мужчина, имеющий приоритет в начале отношений. А главное я сама не знала, когда меня начали волновать все эти условности. В какой момент решила прекратить беспорядочное метание и остановить на чем-то одном? Возможно находясь рядом с Лазарем, к которому я не чувствовала ничего кроме глухой неприязни, или закрывая глаза на беспочвенную ревность Беса, услышавшего от меня запах другого мужчины, и отвергая очевидное. Мои сомнения отступили на второй план, я хотела почувствовать вкус его желания, чтобы запомнить, за что предстоит бороться. Счастливый финал — это не про меня.

Тихо вздохнув, я потянулась к Брейку, обняла лицо ладонями и поцеловала. В этом поцелуе не было страсти, лишь тихая нежность, гревшая меня изнутри подобно солнышку. Мое настроение быстро передалось шанцу. Он взял мою ладошку и снова сделал это, будто пытался убедить меня в своей серьезности. Высвободив руки, я забралась ему под пижаму, ощущая гладкость кожи и наслаждение обладать. Шанцу закусил нижнюю губу и требовательно заглянул мне в глаза.

— Раздевай, — а слабость я всегда успею позволить, может быть, когда все закончится...

Безжалостно сорванная пижама полетела куда-то на пол, белье последовало туда же, следом отправилась его рубашка и штаны. Мы оказались в объятиях друг друга, не стесняясь и позволяя все. Его поцелуи то обжигали, то веяли прохладой — это походило на жажду и на алкогольную зависимость одновременно. В какой-то момент я соскользнула на тонкую грань, когда зрение исчезло, передо мной возник контур его тела, мягкий, глянцевый, темнее, чем окружающее его пространство. Не понимаю, что я сделала, но постепенно тьма окружающая его расступилась, придавая зрению совершенно новые краски. Здесь все мои ощущения обострились, сладкая боль разрядом тока пробежала по позвоночнику вниз, призывая больше не медлить, получив все сразу.

Брейк прижал меня к себе, я нетерпеливо приподнялась, опираясь ему на плечи. Он насмешливо усмехнулся, встряхнул головой, пытаясь убрать с лица непослушные пряди. Я провела по его груди ладонью, перевернула ее кончиками пальцев вниз, скользнула по животу и коснулась его, обхватила и направила в себя. Качнувшись назад, опустилась вниз. Внутри сладко сжалось, я застонала прямо ему в губы. Зрачки в глазах шанцу расширились, будто на них и не падал свет утреннего солнца. Он позволил мне вести, но затем подхватил меня за поясницу, уложив на спину. Я почувствовала себя счастливой только от того, что могу довериться, и дать решить за себя. Его движения повторяли мой собственный ритм. Пальцы комкали постель, я отчаянно кусала губы чтобы только не кричать от того кайфа, что дарил мне Брейк. Он склонился надо мной, мазнул губами по щеке, прикусил мочку уха.

— Кричи... — охрипший голос прокатился волной огня по коже, я выгнулась ему навстречу. Казалось, лучше быть не может, и меня накрыло ощущение приближающегося апогея. Широко распахнув глаза, перехватила его взгляд и привлекла к себе впившись в губы, больно прикусила нижнюю.

— Я сейчас... ах, — но Брейка это заявление только подстегнуло. Он жадно припал к груди, провел языком по ореолу, заставив меня выкрикнуть его имя.

Меня накрыло неожиданно и сразу, болезненно и сладко окунуло в экстаз, который рывками тянул из меня стоны, крики. Брейк подхватил меня на два мгновения позже, вызвав легкую дрожь внутри, и толчками заполнил собой. Я осознала, что наше безумие было взаимным, сильным, которое перешло в томную ласку, чувственные прикосновения и мягкие поцелуи.

В глаза бил ярким свет, но мне было лень повернуть голову. Брейк приподнялся на локте, загородив собой солнце, и положил ладонь на живот. Тело тут же среагировало на его прикосновения, а я, прикрыв глаза, блаженно потянулась.

— Не смотри на меня так, будто хочешь съесть.

— Хочу, но позже. Мы и так опаздываем.

— Неужели это так обязательно, — я скривилась как от зубной боли и хотела перевернуться на бок, но Брейк притянул меня к себе и крепко прижал.

Шумно сглотнув, я задышала чаще и почувствовала себя неудовлетворенной, как будто ничего не было.

— Собирайся.

— Тогда отпусти для начала, — повернув голову, сказала я.

Неохотно убрав руки, он сел на кровати, принявшись наблюдать, как я собираю детали своего туалета. Надо сказать, от него остались жалкие крохи.

— Мне так, и идти? — засмеялась я, стоя в одних трусиках.

— Твоя одежда там, — он махнул в сторону двери.

Облегающие трико, отливающие металлом, глухая водолазка длинной до середины бедра, и пояс с ножнами, были аккуратно разложены на кресле. Я красочно представила, как пройдусь в этом наряде через весь дворец.

— Весьма эпатажно, — прокомментировал Брейк, когда я оделась.

— Мне не привыкать, — усмехнулась я, глядя на свое отражение.

* * *

Приемная императора пустовала, и стражи впустили нас, как только мы переступили ее порог. Император, по обыкновению спокойный, подчеркнуто сдержанный, сидел в кресле за рабочим столом. Знаки траура исчезли с его одежды, но беспокойство из глаз так и не ушло, хотя, скорее всего, эта маленькая деталь досталась ему вместе с ответственностью за всю империю. Брейк склонился в поклоне, я же осталась стоять, глядя, как на лице его величества появляются первые краски эмоций. Его позабавило мое пренебрежение этикетом и почтением, которое я осознанно не выказала.

— Что ж, — произнес он, вдоволь насладившись тишиной и молчанием, — рад тебя видеть, Ивона. Советник Гауди, спасибо, что позаботились об Ивоне, а теперь оставьте нас.

Брейк бросил на меня тревожный взгляд, поклонился императору и вышел, так и не дождавшись моей реакции. Неужели он думал, что я выставлю свои чувства, показав своей ободряющей улыбкой — да между нами что-то есть. Но у нас нет права на неосторожность. Я это почему-то понимала, а он нет.

Меж тем я продолжала хранить молчание, ожидая, когда император сделает первый шаг. Но он не торопился, пересматривая какие-то документы и делая пометки на полях. Мне не оставалось ничего кроме как рассматривать его. И чем больше я отмечала в его поведении мелких деталей, которые терялись под налетом аристократизма, всеобщего поклонения — как к власти в последней инстанции — тем меньше хотелось проиграть в молчаливом поединке. А еще я сделала страшное открытие — император также как и его супруга, безнадежно связан с самати. Не постигшая участь безумца, могла сделать его марионеткой, в руках того же Лазаря. Ведь я четко видела как золотистая нить, идущая от его оболочки, туго натянутая, уходила куда-то в небытие и возможно уже сейчас лежала в чьих-то руках.

— Ивона!

— Да, Ваше Величество, — кажется, я успела немного задуматься, пропустив капитуляцию императора.

— Я благодарю за то, что ты сделала для моей семьи, — он не отводил от меня внимательный взгляд, а я слушала и кивала, хоть мне было не по душе находиться здесь. — А также, прошу прощение за... — вот тут, вышла заминка, которую я не смогла проигнорировать, едва не встряв в его речь. — За недоверие и ошибочно сделанные выводы.

На большее я даже не рассчитывала. Мне принесли официальные извинения, ключевая часть именно "официальные" и ничего общего с сожалениями, угрызениями совести, словно на меня вывели ушат дерьма.

— Как ты понимаешь ничего из случившегося не сможет выйти за пределы этих стен. Мы не имеем права допустить возможных слухов, поэтому тебе придется подписать договор о Согласии.

Он взял папку, лежащую по правую руку от него и, развернув, положил напротив меня.

— У меня есть одно условие, — я слегка опешила от того насколько спокойно прозвучал мой голос, будто и не кипела внутри злость и раздражение.

— Какое?

— Вы оставите меня в покое.

Император удивленно вскинул брови, в синих глазах зажегся интерес.

— Ты не хочешь, чтобы я восстановил тебя в академии и продолжить службу?

— Не хочу.

Ситуация явно выходила из-под контроля. Я поняла, что он не сможет выполнить мое условие. Моя осведомленность и странная сила, в наличии коей он даже не сомневался, пугала его больше, чем слухи и сплетни. Императору нужен был полный контроль, а я упиралась руками и ногами.

— Хорошо, — вдруг легко согласился он.

Я молча подошла к столу, взяла предложенную ручку и, не читая, поставила роспись напротив своего имени. Мне не верилось в его согласие, полагаю, император, все-таки, меня обставил и придумал, как обойти обещание, сдержав при этом слово.

— Можешь идти, — сказал он, убирая папку в ящик стола.

Склонив голову, я с чувством собственного достоинства выпрямилась и вышла из кабинета. В приемной ждал Брейк, напряженный и какой-то растерянный, словно мне там не извинения приносили, а как минимум приговорили к сожжению на площади Церакс. Я неожиданно для себя коснулась его ладони и легонько сжала.

Покинув приемную, Брейк готов был растерзать меня вопросами, но я покачала головой.

— Не здесь.

Несмотря на раннее утро, дворец уже жил своей жизнью. На советника обращали внимание, в котором ничего кроме подозрительности и страха я найти так и не смогла. Меня же обливали презрением или просто не замечали, а уже за спиной шушукались, рождая очередную свежую сплетню. Я старалась не отставать от широкого шага шанцу и стойко игнорировала назойливое внимание придворных. На улице было тепло и ветрено, да и желающих подслушать разговор не осталось. Я не стала тянуть и выложила все сразу.

— Я подписала договор о Согласии.

— Что он тебе пообещал за это? — напряженно спросил Брейк, ухватив меня за локоть.

— Ничего, — невинно ответила я и деликатно отодвинулась от щанцу.

Естественно он мне не поверил, и оказался прав, но настаивать на своем не стал.

— Тогда ты вернешься в академию?

— Нет, меня это больше не интересует. Найду себе квартирку, где-нибудь у Южного порта и буду ждать.

— Ждать чего?

— Пока бомба с замедленным действием не взорвется, — не собираясь скрывать своих намерений, открыла еще одну маленькую тайну. — Лазарь рано или поздно придет за мной. Он ищет власти над самати — и он ее получит, если ему не помешать, а если нет, то я не позавидую императору Ланхорну и всем кто воспользовался камнями из Запретного города.

— Откуда ты узнала об этом?

Откровенно идиотский вопрос окончательно выбил меня из колеи.

— Ты не о том беспокоишься, но если тебе интересно, — я посмотрела на него так, будто собиралась заняться с ним любовью прямо здесь и сейчас. — Я тебе покажу то, что со мной случилось после "смерти". Хочу предупредить сразу, тебе это не понравится.

— Не стоит, — со вздохом ответил он.

Ворота дворца давно остались позади, а мы так и продолжали идти молча. Брейк, судя по всему, увязался за мной на полном автомате.

— Брейк, — позвала я, вырвав шанцу из глубокой задумчивости.

— Да.

— А у тебя есть этот знак?

— Конечно, — настороженно ответил он и отвел кожаный напульсник на запястье в сторону.

— Не очень похоже на татуировку, — рисунок был гладкий, но в то же время переливался, будто его вышили шелковыми нитками.

— А это и не татуировка, как ее понимают авгурийцы. Знак, что ты принадлежишь клану, дают только когда шанцу проходят определенный порог взросления, а он у всех разный. Когда же приходит время, за нами приходят Дивены. Знак клана это в первую очередь признак зрелости. Но самое главное это наша память, все, что мы знаем, что знали наши предки, наша кровь — то, что нас делает шанцу.

— То есть... — медленно начала я, — теоретически утрата памяти, лишит вас знака отличия. Так?

Брейк поморщился, словно его стройные размышления и планомерное раскладывание информации по полочкам, я взяла и размахала тупым топором.

— Теоретически.

Мне надоело разговаривать на ходу и постоянно заглядывать в лицо собеседника, который все больше хмурился и морщился, пребывая отчего-то в ужасном расположении духа, поэтому я свернула в сторону парка. Сегодня зона отдыха пустовала, хотя погода была значительно лучше, чем вчера, и чем больше проходило времени, тем сильнее припекало солнышко. Я направилась к первой попавшейся лавке и без стеснения растянулась на нагретой деревянной поверхности, заложив руки за голову.

— Как ты вернула себе память? — неожиданно спросил шанцу, замерев напротив меня, но так и не присев рядом, хотя места оставалось предостаточно.

— Это не я, — настала моя очередь кривиться и хмуриться, вспоминая неприятный момент. — Бес проломил барьер сковывающий память, а вместе с тем, к такой-то матери разрушил архив. Он просто феноменально налажал, лишь только для того чтобы утереть нос Лазарю. Я все вспомнила, но вероятно, что-то было утрачено насовсем...

— Расскажи мне свою биографию вкратце, попробуем проверить твое предположение.

Просьба Брейка вызвала легкое недовольство, но не согласиться, что его идея была гениально проста, не могла.

— В двенадцать умер дед, в семнадцать я пошла в спецшколу, хотя до этого была на домашнем обучении. Так, три класса в школе, потом... — я закусила губу и задумчиво пожевала. — Стой. Потом... ну что же?

Что было потом, я не помнила.

— Дальше! — жестко потребовал шанцу.

— Первое воспоминание это аэровокзал, да. Я откуда-то прилетела, после чего сдала вступительные экзамены и поступила в академию. На тот момент мне исполнилось двадцать два...

— Два года, — за меня сказал Брейк. — Те два года, которые ты провела на шанцури.

— Забыла... — мне стало не по себе.

— Значит, в чем-то ты права. Я просто не вижу другого варианта, при котором знак клана мог бы бесследно исчезнуть.

— Как думаешь, исчезновение куска памяти произошло на этапе лишения памяти или ее возвращения?

— Сложно сказать, но если представится возможность, поинтересуйся у Лазаря.

От такой перспективы у меня неприятно стянуло живот.

— Тебе надо, ты и интересуйся, — фыркнула я, садясь на лавке. — Слушай, мне жилье нужно искать и есть хочется, я пойду, ага?

— Я тебя найду, — равнодушно кивнул Брейк и пошел прочь.

Едва он скрылся из вида, я облегченно рассмеялась. Шанцу слишком самоуверенны, чтобы показывать свое беспокойство, а уж после того, как я откровенно проигнорировала его чувства, тем более. С тех пор как мы вышли из приемной, он ни разу не улыбнулся, сдерживался, не настаивал, что на него совершенно не похоже. Пусть дуется на здоровье, не буду мешать ему, совершенствовать самоконтроль. Иногда это очень полезно...

* * *

В агентстве меня встретили с распростертыми объятьями. Сказывался то ли не сезон, то ли просто нехватка клиентов, но меня разом нагрузили множеством информации. Про Южный порт я вовсе не шутила и попросила показать квартиры именно в этом районе.

— Приезжие не любят порт, — заявила пожилая риэлторша, поправляя и без того идеальную прическу. — Шумно, рыбой пахнет, воздух влажный. Даже на цены не смотрят. А местные все чаще выбирают загородные квартиры.

Не сказать, что информация была полезной, но простое общение, отстраненное от моей проблемы, принесло неожиданное наслаждение. Пролистывая предлагаемые варианты, я никак не могла на чем-то остановиться. Здесь места мало, там ванная не такая, занавески на окнах не нравятся, пол не того цвета... Тут мне на глаза попался вид на реку из какого-то окна.

— А это что? — я ткнула на картинку.

Риэлтоша нацепила на переносицу очки в ядрено-желтой оправе, которые до сих пор болтались на цепочке в районе пышной груди. Нахмурила тонко выщипанные брови и покачала головой.

— Квартира не очень, хоть и цена низкая...

— Я не об этом. Там, у причала.

— Ааааа, — с явным облегчением выдохнула она. — Это наш новый проект, но мы еще не закончили с меблировкой. Дома стоят на сваях, над рекой. Вокруг дома широкая терраса, парковка возле входа. Мы хотим сдавать их в комплексе с транспортом.

— Можно посмотреть поближе?

— Конечно, — она засуетилась, отыскивая папки с голографическими изображениями и перебрасывая на планшет который я держала в руках.

Повертев изображение под разными углами, я удовлетворенно улыбнулась.

— Мне это подходит.

— Такому нетерпеливому клиенту мы предлагаем выбрать один из дизайнерских проектом внутренней обстановки.

Еще несколько изображений с интерьером навеяли на меня скуку.

— Какова цена ренты? — сумма меня приятно удивила, и я поинтересовалась ценой дома, а после оглашения, обещала себе подумать о его покупке.

— Вы могли бы, обставить дом моей мебелью? — я подумала, что в поместье предостаточно всякой старинной рухляди, чтобы забить под завязку ни один подобный дом.

— Конечно-конечно, оставьте адрес, где мы сможет все забрать.

— В таком случае, могу я воспользоваться вашим визором?

Матэ долго охала и ахала, насчет моего внезапного воскрешения и неожиданного звонка по такой необычной просьбе. Все не веря в то, что я жива и здорова. К тому же требую распечатать склад с гостевой мебелью. Пришлось успокоить ее и заставить сделать предметный список выбранных вещей на гербовой бумаге. Риэлторша за время моего разговора то бледнела, то краснела от предвкушения комиссионных от сделки и дополнительных услуг. Потом пообещала отправить вместе с грузчиками дизайнера для отбора мебели и едва не стелилась передо мной после подписания договора. Что и говорить, за ту сумму, что они на мне заработают, я напрягла их сделать все в кратчайшие сроки. То есть к завтрашнему вечеру. От нечего делать, я зашла в торговый центр, где приобрела кое-что из одежды, визор, восстановив предыдущий ай-ди, и отправилась в порт, чтобы посмотреть на место моего будущего жилья.

Конечно же, Южный порт Тризы являлся речным, а не морским. Здесь находилась стоянка яхт, чуть ниже по течению рыбный рынок, выше жилой район. Здешние дома отличались своей причудливой архитектурой и низкорослостью застроек. Дворики находились внутри домов и, зайдя в один, можно было пересечь территорию всех, словно огромный зеленый коридор. Река, что проходила по южному краю Тризы называлась Марью и в своей городской части имела самое широкое русло. У каменного причала, как бусины на ожерелье крепились с десяток домиков, располагаясь, на приличном расстоянии друг от друга. Тот, что я выбрала, находился недалеко от стоянки яхт. Вживую, все оказалось даже лучше чем на голограмме. Вволю налюбовавшись будущим жильем, я пошла, бродить по набережной, а приметив кафе, уверенно направилась внутрь.

Пожилой квейдер хозяйничал у жарового стола, перед которым находилась стойка. Клиентам предлагалось расположиться за ней или прямо на полу у низких столиков. Я подошла к стойке, поставила рядом пакеты с покупками и взобралась на высокий стул у самой стены. Через несколько мест от меня сидели двое парнишек лет восемнадцати и что-то шепотом обсуждали. Повар оторвался от чистки жарочной поверхности и неторопливо поинтересовался, чего я желаю. Желала я много, безумно соскучившись по острой пище. Кухня квейдеров основывалась на жгучих и ароматных специях, что полностью отвечало моим потребностям.

К ребятам, уплетающим лапшу, присоединился еще один парень, он говорил достаточно громко, чтобы разобрать тему разговора. А обсуждение велось нешуточное, о преимуществах и недостатках школы единоборств Тризы. Но тут передо мной возникла чашка с горячим жарким и я погрузилась в мир вкусовых ощущений. После него была острая рыба и рисовый пудинг со сладким фруктовым соусом, все это запивалось великолепным чаем из смеси травок. Пока я ела обсуждение перешло в бурные дебаты, перегнувшись через стойку, тихонько поинтересовалась у повара.

— А что где-то рядом есть спортивный зал?

— Не зал, а секция, у меня там тоже внук занимается. Вы ее мимо прошли, — он кивнул в сторону, откуда я пришла.

Я покивала и задумчивым взглядом обвела небольшой зал, наткнулась на сложенные в углу тонкие матрасы. Это мне подходило.

— Не откажите в ночлеге? Я заплачу, — спросила я старого квейдера.

— Не откажу, если тебе не будет в тягость десяток моих сородичей рядом.

— Вовсе нет, — гостеприимство квейдеров было у них в крови.

— Приходи после заката, я угощу тебя лучшим в районе кинтом, — этот традиционный напиток имел среднюю крепость, но при этом отличался насыщенным сливочным вкусом. — И выделю лежанку.

— Я приду, — расплатившись, я тяжело слезла со стула и побрела на улицу.

От нечего делать отыскала спортивный зал. Я действительно прошла мимо него, когда гуляла по набережной. Он занимал половину первого этажа и имел вход со двора. Войдя внутрь, я сразу же попала в тренировочный зал. Мне в этом месте понравилось все, от древнего решетчатого потолка, потертого светлого паркета, и голых кирпичных стен. Здесь пахло так, как и должно пахнуть в месте, где обучают магии силы, ловкости, сдержанности и самоконтроля.

— Вы посмотреть, или потренироваться? — спросил подошедший мужчина в легком хлопковом костюме.

Ему было чуть за сорок, загорелый, и сильный. Сильный, но не телом, а именно видом, движениями, даже мимикой.

— Посмотреть, — кивнула я, на что он едва заметно улыбнулся.

— Что ж, тогда проходите, будьте нашей гостью.

Оставив ботинки в общей куче разнообразной обуви, прислонила к ним пакеты с покупками и прошла в зал, устроившись прямо на полу. Я подогнула под себя ноги и неосознанно принялась разминать мышцы шеи и плеч. А в центре зала шла тренировка, где мальчишки разного возраста разбившись на пары, отрабатывали удары. Пригласивший меня мужчина легко опустился рядом со мной. Он тоже наблюдал за ходом тренировки, но лишь поверхностно не обращая внимания, что кое-кто из учеников начал дурачиться.

— Не хотите размяться?

— Нет, — я покачала головой, — мне это, ни к чему.

— Тогда может записаться в секцию?

Я заметила, как уголки его губ дрогнули.

— Разве что...

— Конечно, она хочет, — раздался смеющийся голос Беса. — Правда, Теренс.

У меня противно заныл живот, а я заскрипела зубами от злости. Бес выглядел омерзительно довольным, радостно скалясь, несмотря на мой кислый вид. Где его носило все это время оставалось только гадать, но если вспомнить из-за чего мы поцапались, то, скорее всего, просто выжидал момент, чтобы эффектно появиться. Момент как раз соответствовал, у него появился еще один повод пройтись по моим ребрам, но я твердо решила не поддаваться на его подначки.

— Друг мой, Бес, что ты тут делаешь? — ласково поинтересовалась я, поднимаясь на ноги.

— Да вот, решил тебя поздравить, — невинно отозвался мужчина, сняв с плеча лямку, на которой висел черный, вытянутый футляр.

— Помнится, ты был весьма нелестного мнения об этой затее.

— Я ошибался. Почти, — Бес точно знал, что я подписала договор о Согласии. Впрочем, меня этот факт нисколько не задевал.

— Зачем ты здесь? — напряженно спросила я, подойдя к нему вплотную.

Самати недовольно поморщился и отвернулся.

— Покажем мальчишкам класс?

— Что?! Не-эт, я не буду драться.

— Парни! — крикнул он, уже прекратившим тренировку мальчишкам, которые исподтишка наблюдали за нами. — Хотите посмотреть на настоящую драку?

Что можно было ожидать от толпы разгоряченный юнцов, конечно, мы услышали одобрительные крики и свист.

— Ну так что? — Бес расстегнул футляр и вынул оттуда чуть изогнутый клинок в лаковых, черных ножнах.

— Зачем ты притащил сюда суру? — я кивнула на оружие.

— Подарок, — мрачно ответил он, перебрасывая мне клинок, а я уже знала, чем все закончится. Самати умел добиваться своего.

В руках у него появился брат близнец того, что держала я. Бес отбросил в сторону чехол и медленно вынул суру из ножен. Тусклое лезвие слабо мерцало под скупым электрическим светом. Отчего-то стало не по себе. Я опустила руку с сурой вниз и отошла от Беса. Ученики разошлись в стороны, и расселись по периметру. Самати встал напротив, помахивая клинком, будто держал в руке не благородное оружие, а дубину. Не хотелось мне думать, что он не умеет им пользоваться, ведь он же не совсем идиот. Меня не стали брать на измор, Бес атаковал молниеносно, прямым ударом сверху вниз, держа рукоять обоими руками. С такой скорость и силой, которая вложена в удар не стоило и пытаться блокировать. Я ушла в сторону, так и не подняв суру. Очень скоро я поняла, что для Беса этот вид оружия неудобен, хоть скорость и могла компенсировать неточные атаки. С самого начала, не собираясь поддерживать инициативу самати, я кружила вокруг него, уходя от острого лезвия, пригибалась, падала на пол, делала сальто и кувырки. И все ждала, когда Бесу надоест за мной гоняться. Мне не повезло, его только раззадорило мое пассивное участие. Обреченно вздохнув, я решила ответить ему... по-своему. Улучив момент, атаковала, ударив не расчехленным клинком по кисти. Бес разжал пальцы, и сура застучала по полу, и я носком ноги отбросила ее в сторону.

— Все? Доволен?! — я со всей силы запустила в него сурой и выбежала из зала, на ходу подхватив обувь и сумки.

Щеки пылали, грудь тяжело вздымалась, я стояла посреди набережной, тупо таращась на реку и с трудом соображая, что же случилось только что. Заставить меня обнажить меч и поднять его на того, кого я считала другом? Или во всем этом кроется что-то большее, до чего хитрый и расчетливый самати догадался, обойдя меня на несколько шагов вперед? Бес не заставил себя ждать, приближаясь ко мне неторопливым шагом.

— Ты считаешь это приемлемым? Поднимать оружие на своего друга! — шипела я, все еще кипя от возмущения и обиды.

— Прости, — вот так просто, искренне, как будто все осознал.

— Проехали.

— Куда ты сейчас? — он приобнял меня за плечи.

— А никуда, до заката я совершенно свободна, — Бес как-то странно на меня покосился.

Мы сидели на пляже, волны лениво обдавали ступни теплой водой. Самати наотрез отказался оставаться в душной, вечерней Тризе, перенеся нас на пляж возле своего дома, где я уже недавно была. Сегодня океан был спокойным, и я не отказала себе в удовольствии искупаться, дважды устроив заплыв до небольшой отмели. Волосы после воды еще не высохли, тонкими прядками рассыпавшись по спине. Бес медленно потягивал что-то алкогольное из большого матового стакана. Замкнувшийся в себе самати был для меня явлением новым.

— Так, что ты хотел от меня? — спросила я заглядывая ему в глаза.

— Еще одна страшная тайна моего народа. Ты должна знать, почему я до сих пор не прикончил Лазаря, — он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Мы не можем убивать себе подобных...

— Что значит, не можем? — и тут я, наконец, поняла смысл его слов. — Себе подобных? Лазарь — самати? Погоди, этого не может быть, он бы давно нашел меня, просто переместился, как это делаешь ты!

— Мы не убиваем себе подобных, — не обращая на меня внимания, повторил Бес. — Мы лишаем их энергии, того, что нас делает самати. Лазарь — изгнанник, он ослушался одного из запретов. За это его лишили энергии и возможности на перерождения.

— Это намек на то, что я должна его убить?

— Нет, ты тоже не сможешь этого сделать.

— Я тебя не понимаю.

— Почему ты назвала те клинки сурой?

— Потому что они так называются.

— Ивона, — простонал Бес, — напомни мне как ты разорвала связь самати с ашаитами у герцогини?

— При чем здесь герцогиня?

— Ты даже не удосужилась взглянуть на клинки истинным зрением.

— Где они? — я подорвалась с места и припустила к дому. На полу веранды лежал футляр, я расстегнула молнию и вытащила оба меча. Просто красивое оружие, традиционное для империи, такое можно купить в любом магазине сувениров или в оружейном. Но что необычного в этой паре? Переключившись на другое зрение, я не увидела ничего нового, подняла голову и посмотрела на Беса. Самати пылал золотым светом, совсем как тогда, увидев его на встрече с посольством шанцури.

— Я ничего не вижу! — сняв с одного из клинков ножны, коснулась тусклого лезвия. — Теплое, как живое... Что это?

— Энергия, — сказал подошедший Бес. — Той, что лишился Лазарь.

— Не вижу связи между его убийством, энергией и решением проблемы в целом.

Мужчина вздохнул так тяжело, будто его удручала необходимость объяснять очевидные вещи.

— Ты вернешь ее Лазарю.

— Почему я и зачем?

— Какая же ты глупая, — ласково, как нашкодившего ребенка, он отрепал по макушке. — Я не могу этого сделать, точно так же как и лишить его жизни. Законы самати нерушимы, мы не смогли бы существовать, если бы не ограничения и запреты. Их диктует сама сущность.

— Хорошо, допустим, я это сделала, что это нам даст?

— Он не сможет осуществить задуманное, — подвел итог Бес.

Глава 22.

Мелочь.

Когда вы садитесь за карточный стол, не думаете о том чтобы проиграть. Выигрыш, вот то, о чем думает каждый, получая раздачу от крупье. Вам повезло, выигрыш ваш, и ничего, что казино взяло свой маленький процент — рейк — ведь это все равно не отменит сладостного чувства превосходства над тем, кто сидел за тем же столом, но спасовал.

Фишки на выходе превращаются в деньги, и вас ждет еще одна приятная новость — возвращение рейка — рейкбек — пусть не всего, какая-то часть, но и это уже что-то. Что-то похожее на поглаживание по голове, своеобразное поощрение, ненавязчиво подталкивающее прийти сюда еще раз, чтобы вновь испытать удачу... Казино, словно шеф-повар в ресторане, который делаем вам перед едой комплимент, приятная мелочь разыгрывающая аппетит. Но так ли благовиден поступок? Много ли получишь с этого ты, когда удача отвернется от тебя? И стоит ли того рейкбек? Ответ неизвестен, пока карты не лягут на стол.

...И да, забудьте о мелочах, сосредоточьтесь на главном, выигрыш важнее всего.

Наступило утро следующего дня, и я в тайне даже от себя надеялась, что он пройдет спокойно. Меня все еще пошатывало после вчерашнего, поскольку я неосторожно согласилась на предложение Беса научиться перемещаться сквозь пространство. Теперь я могу с гордостью сказать, что не умею делать того, чего не умею.

Выйдя из гостеприимного дома квейдера, я направилась прямиком к своему будущему дому, где обустройство было в самом разгаре. Возле входа стоял грузовой люфтер. Обогнув его, я прошла по мосткам и оказалась на веранде окруженной плетеным заборчиком. Кто-то уже поставил сюда деревянные качели, и я недолго думая опустилась на сиденье. Один из работников проходя мимо, осторожно поинтересовался целью моего визита, и получил конкретный ответ. Узнав, что я хозяйка всего этого барахла, а заодно и квартиросъемщик, предложил располагаться, но постараться не мешать рабочим делать свою работу. Благодарно кивнув, я вошла внутрь, оглядывая пока не решенный до конца интерьер. Кажется, Матэ отверзла рог изобилия, мне же ни одна из вещей не показалась хоть смутно знакомой. Видимо эта мебель давно пылилась в запасниках поместья и возможно была ровесником моих прапрабабушки и прапрадеда. Я прошмыгнула в гостиную, которая являлась еще и кухней, и столовой в одном лице, мимоходом заглянула в спальню и кабинет, прошла мимо кладовой и зашла в ванную. Тут все было готово к приему жильцов и даже на полочках лежали свернутые полотенца и халаты. Оглядевшись по сторонам, словно вор, быстро заперла за собой дверь. Включив воду, я принялась разоблачаться, желая поскорее избавиться от тренировочного костюма, который вчера подвергся невероятным истязаниям со стороны Беса. Точнее я подверглась его измывательствам вместе с одеждой. В теории перемещение из точки "А" в точку "Б", показалось мне довольно простым процессом. Поскольку я являлась носительницей энергии самати, а не самой представительницей их вида, мне требовалось окунуться в нее, как я сделала в случае с герцогиней — представить место назначения, и привязать свое внимание к какой-либо детали, находящейся там. Честно выполняя все необходимые пункты, я представляла ближайшие к пляжу пальмы, дабы Бес не вылавливал меня в самых неожиданных местах. Но сколько бы я не напрягалась, ничего не выходило. Я напоминала себе меч с запаянными намертво ножнами, вроде и оружие, но толка от него никакого.

Погрузившись в ванну, я едва ли не булькала от счастья. Ощущение от того что у меня появился свой уголок, окрыляло, отодвинув на дальний план все проблемы. Но стоило мне расслабиться, как ожил где-то в недрах сваленной в кучу одежды визор. Вытерев руки прямо об водолазку, я вынула визор из кармана куртки.

— Брейк, — улыбнулась я шанцу, который совсем не выглядел счастливым.

Он окинул меня задумчивым взглядом, впрочем, было в нем и совсем иное чувство, отчего я покрылась мурашками.

— Мы в полном дерьме, — заявил шанцу, не меняя выражения лица.

— Мы? С каких пор ты решил встать со мной в одну упряжку? Обычно это исключительно моя привилегия, — я вернулась в ванну и села.

— Помнишь наш вчерашний разговор? Так вот знай, что у тебя есть нареченный с Шанцури, и он прилетел на Авгурию вчера, чтобы увидеть тебя. Ему сообщили о твоем счастливом воскрешении, — голос Брейка звучал строго, официально и неприятно сухо.

— И? — просто невероятно, сколько еще проблем может скрывать моя память.

Я сосредоточенно потерла висок, мне не нравилось появление еще одной переменной в уравнении, которое и так состояло из одних неизвестных.

— Поскольку знак клана на тебе больше нет, ты можешь смело дать ему от ворот поворот, но для этого нужно встретиться с ним, — меня напрягло появившееся на его лице выражение.

— Брейк, не думай ни о чем. Я... — но для этих слов мы были слишком далеко друг от друга. Глубоко вздохнув, продолжила. — Хорошо, приходите вечером, часов в семь. Координаты я тебе вышлю, кажется, моему дому еще не присвоили адрес.

Сразу после моих слов он отключился, хотя я еще не все сказала. От разговора остался неприятный осадок, будто я была виновата в сложившейся ситуации. Теперь стало понятно, почему Брейк так странно вел себя вчера. Честно припомнив все традиции шанцу, которые вдалбливал мне наставник, я так и не вспомнила ничего касающегося брака. Отлично, будем бить вслепую. Как это на меня похоже! Или бить не придется, а мой нареченный окажется вполне вменяемым шанцу, чтобы полюбовно разбежаться? Полюбовно? — я ухватилась за голову. — Женихов просто так не выбирают, Ивона Теренс. Обычно их любят, желают и так далее.

Меня бросило в жар, потом в холод, я подорвалась набрать Брейку, но быстро остановила внезапный порыв поплакаться в жилетку. А я так надеялась, что этот день пройдет без приключений...

* * *

В шестом часу рабочие откланявшись покинули дом, оставив после себя накладные, составленный рукой Матэ список предметов мебели и свежий запах уборки. Я вошла на кухню и активировала стационарный визор. Заказав кое-что из продуктов, вышла на террасу позади дома, откуда открывался потрясающий вид на Марью. Подобрав подол длинного цветастого сарафана, я села на нагретые солнцем доски. Было так хорошо, спокойно... как затишье перед бурей. Придвинувшись к краю, спустила ноги вниз, коснулась кончиками пальцев темно-изумрудной воды. Шелк платья соскользнул с колен, и я едва успела подхватить непослушную ткань. Волосы после ванной я не стала заплетать в косу или убирать в тугой пучок, а оставила свободно полоскаться по плечам. В сарафане, с распущенными волосами, босая, я выглядела обычной домашней девушкой, без единого намека на трудное детство и суровую школу выживания. Этот облик смягчил даже странное выражение глаз, появившееся после тесного знакомства с Лазарем.

Через полчаса прибыла доставка с моим заказом, заполнив кухонный стол серыми бумажными пакетами. Сунув нос в каждый пакет, нашла кофе, молоко и воду, заправила кофе-машину. Через минуту по кухне пополз аромат свежесмолотых зерен. Я поставила кружку наполняться, а сама вернулась к покупкам. Входной звонок разрезал тишину дома. Бросив взгляд на часы, пошла, открывать дверь. Волнения во мне не было, а только нездоровый интерес и нетерпенье. На пороге меня ждали двое шанцу. Брейк выглядел спокойным, что не могло не внушать подозрений. Другой же шанцу... я закусила нижнюю губу. Меня прожег взгляд черных, непроницаемых глаз. Я зябко повела плечами. Как такое возможно — я и этот шанцу?

— Проходите, — я отошла в сторону пропуская мужчин внутрь.

Проводив их в гостиную, я вернулась в кухню за своей чашкой кофе. Впрочем, вернулась, это громко сказано, так как от кухни нас отделял диван и кухонный стол.

— Чай, кофе, вода? — предложила я, дабы не показаться негостеприимной хозяйкой.

Мое предложение также вежливо отвергли, и я в обнимку с кружкой устроилась на кресле напротив сидящих на диване мужчин. Брейк сосредоточенно молчал, излучая равнодушие к происходящему, то есть ко мне и пожирающего меня взглядом нареченного, имя которого я так и не удосужилась узнать. Если бы Брейк сидел рядом, я бы его от души пнула, а не сидела столбом, пытаясь подобрать слова, и умирала от неловкости. Но как только моему терпению подошел конец, у советника заголосил визор. Взглянув на экран, он загадочно улыбнулся мне.

— Прошу прощения, это срочно, — и ушел. Совсем. Хлопнул входной дверью и не вернулся. У меня от злости внутри все заледенело, но необходимость разговаривать с совершенно посторонним шанцу не позволила выплеснуться наружу ни единой эмоции. Оторвав ненавидящий взгляд от двери, посмотрела на тихо сидящего мужчину.

— Я восхищен твоим терпением, но если бы был на твоем месте, то, как минимум, оторвал ему faille, — невозмутимо высказался он, намеренно перейдя на шанцури, чтобы смягчить смысл фразы. — Но, это ты, Ивона.

Я так и не поняла, в какой момент вся моя ярость испарилась, сменившись на удивление.

— Так и сделаю, но позже.

— Гауди объяснил мне сложившуюся ситуацию, — он откинулся на спинку дивана. — Поэтому не вижу ничего зазорного в том, чтобы назвать свое имя еще раз. Рифвей Го.

— Это шутка?

— Нет, я действительно сын твоего наставника, но сейчас это совершенно не важно. Я не буду объяснять тебе то, что ты и без меня знаешь.

— Эм...

— Не понимаешь для чего я здесь?

Естественно я не ответила, глупо таращась на шанцу. Эта манера общения просто пригвоздила меня к месту, а мысли, которые были в голове, сбились в кучу пугливыми овцами. Это вообще что сейчас произошло?

— Уж поверь мне, не для того, чтобы ловить тебя за руку и не обвинять в изменах. Такое поведение свойственно людям. И уж тем более не прилетел сюда по своей воле. Дивены напуганы, они считают, что ты ходишь по грани.

Комментировать высказанное шанцу, я бы не рискнула даже в сильном подпитии, поскольку абсолютно не понимала, о чем идет речь. Кажется, он понял свою ошибку.

— Ну хорошо, начнем с начала. Нареченная, нареченный — это понятие несколько неточное, когда переводится на ваш язык. Мы вовсе не обязаны вступать в брак, любить друг друга и вообще проявлять какие-либо чувства. Необходимость быть рядом, вот то, что нас делает нареченными. Это очень старый обычай соединять судьбы вопреки желаниям шанцу...

— Но я не шанцу! — в ответ на мое восклицание Рифвей усмехнулся.

— Ты вспомнишь, — успокаивающе произнес он.

— Было бы неплохо, — мне наконец вернулась способность вести диалог.

— Могу я увидеть твое запястье.

Не знаю чего я испугалась больше, того что он станет прикасаться, или того, что у шанцу в разной степени развиты телепатические способности.

— Конечно, — я отвела браслет в сторону, продемонстрировав девственно чистую кожу.

Рифвей перегнулся через кофейный столик, разделяющий нас, и осторожно обхватил запястье пальцами. Несколько мгновений подержал и отпустил. Я недоуменно моргнула и отпила из чашки уже остывший кофе.

— Странно... странно, но хорошо, — медленно произнес шанцу, возвращаясь в прежнюю расслабленную позу.

— Даже не представляю о чем вы говорите.

— Дивены уверены, что препятствие, вставшее поперек твоего пути, убьет тебя.

— Всегда есть варианты, — философски заметила я, на что он холодно кивнул.

— Есть. Подчинит тебя вместе с сущностью внутри.

— Я имела ввиду нечто другое, — этот разговор напомнил мне игру в прятки с завязанными глазами.

— Это важно, Ивона, ведь они видели твою смерть.

Мне стало трудно выносить его тяжелый взгляд, я прикрыла глаза, сосредоточившись на своих ощущениях.

— Не надо на меня давить, я чувствую ваше присутствие. Вы не сможете прочитать меня, — но давление на сознание росло, мешая дышать.

— Действительно не могу, — усмехнулся шанцу.

От напряжения я едва не вылила на себя кофе, и дабы не искушать судьбу поставила чашку на стол. Я поднялась и обошла кресло уперевшись ладонями на спинку.

— Ваше предупреждение дошло до адресата, — заверила его я, — поэтому вы можете возвращаться на Шанцури.

Все мои мечты о прекрасном дне рассыпались подобно карточному домику, а я как всегда оказалась не готова.

— Что ж, все могло пройти намного хуже, — он тоже поднялся, но вместо того чтобы пойти к выходу, подошел к двери, которая выходила на озеро.

— Мне что, нужно сказать прямо, чтобы вы убирались из моего дома? — я последовала за ним.

— Ивона, где твое гостеприимство?

— Там же, где и ваша тактичность. Границы, Рифвей Го, границы.

Он оглянулся на меня и посмотрел так, будто впервые видит.

— С тобой по-другому нельзя, ты всегда хорошо владела собой.

— Сейчас же уходите, — очень тихо попросила я, приближаясь к замершему мужчине.

Шанцу склонил голову на бок, волосы, подстриженные эффектным каскадом, соскользнули с плеч. Я замерла на месте, закрыла глаза и посмотрела. В отличие от Брейка, Рифвей, словно состоял из сплошной, антрацитовой черноты и меня это напугало и озадачило. Распахнув глаза, я все еще видела эту темноту, подобно кальке наложенной на всю его фигуру. Пришлось умерить свой пыл и добиться желаемого любым другим способом.

— Хорошо. Что вам еще от меня нужно?

— Ничего, — легко отмахнулся он. — Просто ты забавная, когда сердишься, irrati.

— Ну да, — мне впервые по-настоящему захотелось научиться перемещаться в пространстве, я даже попыталась проделать этот трюк, но тщетно.

— В последний раз, когда мы виделись, а был готов убить тебя. Спустя несколько дней мне сообщили о твоей смерти, но наша связь не исчезла, Дивены молчали. И вот сейчас ты появляешься живая, более того, духи в панике, буквально спроваживают меня с планеты только для того, чтобы я лично сообщил тебе о грядущих неприятностях... Ты не поверишь, но когда-то мы неплохо ладили.

— Почему же. Верю, — я отчего-то вдруг расслабилась, стряхнув налет недоверия и страха. — Время вы выбрали не самое простое для визита. А еще пытаетесь управлять ситуацией, но, так или иначе... не в этот раз.

Шанцу усмехнулся и сдержанно кивнул.

— С тобой всегда непросто.

Я вздохнула, мысленно соглашаясь с его утверждением. Мне и самой непросто управляться с такой кучей комплексов, но от себя не убежишь. Не самое приятное сотрудничество, только выбирать не приходится.

— Между нами что-то было? — спросила я, глядя на неспокойную поверхность реки.

Невдалеке показался небольшой паром, который отвозил всех желающих на тот берег. Конечно, проще и быстрее пересечь реку на люфтере, но в таком способе тоже было свое очарование. Шум реки умиротворял, и, кажется, не только меня. Я подозрительно покосилась на притихшего шанцу. Он поймал мой взгляд, но так ничего и не ответил. А я... я не хотела этого знать.

Рифвей ушел, оставив после себя ощущение опустошенности, словно меня выпотрошили и оставили открытой прямо на операционном столе. Я лежала на кровати и смотрела в потолок, утренняя встреча вывернула душу наизнанку, хотя видимой причины мне так и не удалось найти. О Брейке я старалась не думать, потому что любое воспоминание о нем пробуждало во мне жажду крови. Этот хитрец нарочно сбежал сегодня, оставалось узнать почему. Потому что меня гложут нехорошие подозрения. Ярким примером служили утраченные воспоминания моего пребывания на Шанцури, а это целых два года. Я, кажется, начинаю понимать поведение Рифвея. За такое время можно не только узнать человека, но и основательно привязаться к нему. Надо попытаться вспомнить, как-то обрести внутренний покой. А то все эти недостающие кусочки, как битое стекло — причиняют только боль. Замкнутый круг...

Мысли текли все медленней, а солнышко за окном уже успело переползти на центр кровати, сообщая, что скоро закат, в общем-то, надо занять себя чем-нибудь полезным. Поваляться на кровати я еще успею, в отличие от домашних дел. Но стоило мне подняться с постели, как во входную дверь постучали, игнорируя звонок. Подобрав подол сарафана, я быстро пересекла длинный коридор и подошла к двери, часть которой занимало прозрачное стекло. В гости ко мне пожаловал ни кто иной, как Бес. Беспечная улыбка на лице, растрепанные волосы, все как всегда. Открыв дверь, я даже пискнуть, не успела, как Бес подхватил меня на руки и потащил по коридору обратно в спальню.

— Ты что творишь? — пролепетала я, глядя как на лице самати исчезают человеческие черты лица, меняясь на чуждую холодность и резкость линий. Овал лица заострился, линия скул стала более выразительной, разрез глаз вытянулся и стал шире, зрачки и радужку поглотило пепельно-алое нечто, вырываясь наружу дымными языками прозрачного пламени. Бес предстал передо мной в своем истинном, пугающем облике. Взгляд парализовал и приковал к месту, я не могла пошевелиться.

Он бросил меня на кровать и медленно расстегнул атласный жилет. Абсолютно не понимая, зачем он раздевается и с какой целью затеян спектакль, я с ужасом наблюдала, за тем как рубашка вслед за жилеткой занимает место на краю постели. Обнажившись по пояс, он замер на мгновение, повел широкими плечами, будто расправляя невидимые крылья. Кожа заметно потемнела, приобретая насыщенно графитовый оттенок, от пальцев вверх по спирали, обвивая руки, зазмеился сложный рисунок. Мне его перевоплощение напомнило мой собственный эксперимент с силой Катары, когда на руках появился весьма похожий орнамент. Прихотливый узор быстро добрался до плеч и груди, неожиданно засветился красноватым огнем рисунок и остановился в районе паха. Самати при этом выглядел просто поразительно: агрессия и какая-то первобытная страсть. От него веяло опасностью и я ощущала это каждой клеточкой тела.

— Ну а теперь, — заговорил он и в голосе послышалось гудящее пламя, — посмотрим, что за дрянь блокирует в тебе силу Катары.

Онемевшие губы, вдруг поддались настойчивому желанию сказать что-нибудь резкое и неприятное.

— Бес, твою мать, какого ты вообще творишь?

— Восхищен. Уже можешь говорить? Отлично, должно выйти просто отлично! — самати полыхнул на меня глазами и оказался сверху. Почти сверху, упираясь ладонями в постель и нависая.

— Если это то, о чем я думаю, тебе конец, — прошипела я.

— Тебе понравится, — загадочно пообещал он.

Зрение отключилось, я погрузилась в собственное сознание. Все произошло без моих привычных манипуляций: сосредоточиться, отрешиться от окружающей среды и представить себя изнутри. А тут раз и все, я тихая, будто убаюканная шумом дождя, качаюсь на просторах сознанья. Самой мне еще далеко до такого резкого перехода, впрочем, от Беса можно ожидать чего угодно. Пожалуй, не буду мешать и дам ему шанс помочь...

Присутствие самати я ощутила сразу же — маленькая золотая искорка кольнула и пролетела мимо, а затем начала двигаться по расширяющемуся кругу. У меня сложилось впечатление, что так он сканирует пространство, но его действия осложнялись за счет неравномерно разбросанных осколков архива. Они искажали траекторию и начинали здорово фонить при столкновении.

"Убери их!" — услышала я голос Беса.

Легко сказать, а как сделать? Как всегда — начать с самого начала.

Архив — это всего лишь основа, мысленный каркас, который держится не только на силовом поле, но и на воле носителя. Первое чему нас учили, это принять архив как неотъемлемую часть себя, без этого дальше можно и не пытаться. Получается, я должна избавиться от него, также как и приняла. Изменить фундаментальность, на эфемерность, ведь мысль нематериальна по своей сути.

Обломки? Убрать! — стоило только сконцентрироваться, и разгромленный архив исчез без следа.

"Молодец, теперь жди".

Проще простого, когда нет никакого желания напрягаться, а есть только одно — растечься по всей безмятежности сознания тонкой пленкой. В таком состоянии легко замкнуться в себе, стать отстраненной и в конечном итоге потерять ориентиры. С другой стороны человек обученный, знающий все тонкости работы с сознанием никогда до конца не потеряет контроль, всегда имея якорь, который вытащит обратно.

Время здесь не имело никакого значения, да и я старалась не обращать внимания на едва ощутимые столкновения с искрой силы Беса.

"Ивона, все! Заканчивай расслабляться" — ворчание самати показалось мне бесконечно далеким, но я покорно собрала себя в кучу и вынырнула.

Сонно поморгав, сладко потянулась и перевернулась на бок, Бес расположился на другой половине кровати, зеркально скопировал мою позу. Но в отличие от меня самати хмурился.

— Не вышло? — поинтересовалась я, облокотившись на согнутую руку. Браслет с тихим бряцаньем сполз вниз, открыв витиеватый, но лаконичный знак клана Ино. У Беса не получилось изменить мою ущербность, но воспоминания о Шанцури мягко, неощутимо влились в память, составив полную картинку.

Рифвей, — я нервно кусала губы и с интересом поглядывала на медленно закипающего Беса. — Как же все нелепо получилось...

— Кажется, я ошибся дело не в тебе.

— Не во мне? Бес ты мне льстишь, если не я, то что тогда? — я вновь покосилась на клановый знак и нервно хихикнула, представив лицо советника, когда он его обнаружит.

— Тебе смешно? А мне вот нет.

Я вовсе не разделяла мрачного настроя самати.

— Бес, я тебя умоляю, заканчивай с этими экспериментами.

— Видимо придется, — он подобрался и сел на постели.

Рисунок на коже все еще светился красным, но уже не пульсировал, излучая ровное сияние. Я протянула руку и провела по плечу кончиками пальцев. Узор тут же отозвался на мое прикосновение, стягиваясь вслед за траекторией движения руки. Я заинтересованно подалась вперед, но Бес обидно щелкнул меня по носу.

— Балуешься? Рано еще тебе, — предостерегающе произнес он и отодвинулся от меня на безопасное расстояние.

— А что это? — я подползла ближе и хотела снова прикоснуться.

— Ивона, не советую тебе этого делать.

— Почему?

— Руку оторвет, — серьезно сказал он. — Ива, сядь туда и дай мне подумать, — он указал на то место, где я лежала.

Я фыркнула и слезла с кровати. Длинная юбка сарафана мешала, постоянно путаясь в ногах.

— Ты тут думай, а я пойду, переоденусь, — я махнула на Беса рукой и нечаянно задела рукой спинку кровати.

Браслет жалобно зазвенел, камни тревожно завибрировали в гнездах. Я нахмурилась и поднесла запястье к лицу.

— Бес, это браслет! — я подлетела к мужчине и потрясла у него перед лицом рукой.

— При чем здесь он? — недовольно отмахнулся Бес и отвернулся.

Честное слово я чуть не врезала ему.

— Ты совсем тупой? Это ашаиты, если они блокировали действие разрушительной силы самати в герцогине, то почему со мной должно быть по-другому?

Он был поражен открытием, не меньше меня, хоть выражалось это не так явно в его нынешнем облике.

— Так сними его!

— Бе-ээс, я пошла, переодеваться, а ты посиди и подумай, уверен ли ты в своих силах настолько, чтобы проверить действие ашаитов на себе.

Когда я вернулась в комнату, Бес уже принял вполне человеческий вид, успел одеться, и видимо определился с приоритетами. Я прошла мимо кровати и, отдернув газовую тюль, распахнула окно. Атмосфера слишком накалилась, да и самати буквально излучал мрачное недовольство, а звуки реки сгладили гнетущее настроение.

— Стоит попробовать, — таково было его решение.

— А я надеялась ты откажешься и мне не придется скидывать труп в реку, — посетовала я, пряча за волосами злорадную ухмылку.

— Не думаю, что камни так сложно нейтрализовать, — он повел рукой, словно рисуя круг и в воздухе завис мыльный пузырь. — Снимай.

Пузырь переливался на закатном солнышке и казался таким хрупким, одно неверное движение и он лопнет, брызнув в стороны мелкой мыльной пыльцой. Я аккуратно расстегнула замочек и зажала браслет в кулаке.

— Что теперь?

— Осторожно просунь руку в пузырь и медленно отпусти.

Когда моя руку прошла сквозь эфемерную оболочку пузыря, я разжала пальцы и приготовилась к тому, что тяжелое украшение порвет упругую пленку. Но браслет спружинил об прозрачную поверхность и остался неподвижно лежать. Я перевела взгляд на Беса, он кивнул мне и подставил под пузырь раскрытую ладонь.

— Вынимай руку...

Как только кончики пальцев оказались снаружи пузыря, он потерял радужный, глянцевый блеск и плюхнулся на ладонь Беса застывшей стекляшкой. Сделав два шага назад, я сползла по стене на пол. Дышала я тяжело и жестко, будто меня гоняли по полигону не меньше суток. В глазах самати мне не удалось найти ни грамма напряжения, только удовлетворение. А у меня даже не осталось сил позавидовать его непробиваемому спокойствию. Пока я держала руку внутри пузыря, меня не отпускала мысль — а что если не сработает, и эти гриаровы камушки выпьют Беса. Зря, получается, переживала за этого засранца, ему, похоже, море по колено.

— Ивона, — позвал меня он. — С тобой все в порядке?

— Нормально, — невесело улыбнулась я. — Но как же я от вас устала...

Он даже бровью не повел, но посмотрел на меня так проникновенно, что мне стало неуютно.

— Я знаю.

Но я не услышала ничего кроме жалости, отвратительной и удушающей. Я расклеилась. Опять. Это начало происходить слишком часто и собирать себя с каждым разом становилось все сложнее. Причины подобных моментов я понимала, но вот как-то справиться, не реагировать, просто не получалось.

— Тебе нужно отвлечься.

— Подскажешь, как?

— Вспомни мой вчерашний урок.

Ну да, ну да... Пальмы, пляж, пенящая линия прибоя, крик чаек. Под ногами зашуршал песок, под спиной исчезла опора и я упала. В небе носились чайки, плыли прозрачные облачка, и солнце здесь еще не стояло так низко. У меня все получилось. Почему тогда я не рада? Почему лежу и не хочу двигаться? Все мысли сводились к одному — чтобы я не делала, как не старалась внушить, что самое страшное позади, ничего не выходило. Лазарь где-то там сидит в своей лаборатории и возможно уже сейчас готовится нанести мне еще один удар в спину. И чем дольше я лелею свои заблуждения, тем сильнее увязаю в них.

Я решительно поднялась на ноги и посмотрела в сторону дома Беса. Никто за меня не вступится, никто не поймет страхов маленькой девочки, у которой никогда не было настоящей семьи и каково это идти против всех. Надо с этим заканчивать.

Глава 23.

Одиночка.

Я вернулась спустя час, вдоволь нагулявшись по окрестным пляжам и предаваясь самоистязаниям. А Бес... Бес обживал мою кухню, разобрал продукты и теперь гремел посудой, распространяя по дому умопомрачительные запахи. На мое появление отреагировал вполне в своем духе.

— Мой руки и садись за стол, сейчас будем ужинать, — я подозрительно покосилась на него, но покорно поплелась в ванную.

Молча поглощая вкусную еду, я раздумывала, с какой бы стороны подступиться к Бесу, но так, что бы он ничего не узнал про мои планы. А еще то, что это ненормально, когда для тебя готовит, заботится и вообще ведет себя подозрительно, великий и ужасный, самати. Но мужчину, казалось ничуть не смущали собственные поступки.

— Хватит издеваться над едой! — цыкнул на меня он, а я только обратила внимание на учиненный вилкой хаос. — Если хочешь о чем-то спросить, то так и сделай.

— Как ты... узнал?! — но тут же стушевалась. — Послушай, а можно видеть то, что происходит на расстоянии? То есть перемещаться, но не физически, а...

— Смотреть сквозь пространство? — он облокотился на стол и посмотрел куда-то за меня. — Можем. Мы можем. Ты, нет.

— Ну хоть принцип объясни.

— Зачем тебе? — насторожился он, вставая из-за стола.

— Подглядывать, хочу... за соседом, — огрызнулась я, на что Бес громко рассмеялся.

— Тогда ладно. Раз за соседом, — мне не понравилось, как быстро он согласился, но промолчала. — Сложность не в действии, а в исполнении, потому что делать нужно все тоже самое, как при перемещении, но четко представлять конкретное лицо или объект.

— Звучит туманно.

— Ну знаешь ли, нас никто не учил пользоваться тем, что заложено природой, — он сложил посуду в моечную машину и задумчиво покрутил в руках полотенце. — Если ты задумала мстить Лазарю в одиночку, то скажи сразу, потому что я лучше придушу тебя, чтобы не мучилась зря.

— Тогда, зачем ты отдал мне пару сур, в которых заключена его энергия? Это такая тонкая издевка, да?! Думаешь, я тебя послушаю? — я не на шутку завелась. — Не смогу сама разобраться? А я попробую...

— Ты все испортишь, — тяжело вздохнул он.

— Хотелось бы поконкретнее.

Но лимит информации исчерпался, Бес не реагировал на мои хаотичные попытки разговорить его. Я злилась, раздражалась и все без толку. И как результат — взаимный игнор. Оказалось, что из меня не так просто вытрясти назойливые мысли, а из Беса план в отношении Лазаря. Они явно что-то планировали за моей спиной. Почему-то моя уверенность в поганом завтра крепла от часа к часу, а какое-то шестое чувство подсказывало, если я не сделаю задуманного сегодня, то потом будет поздно.

В полном молчании выпив чашку чая, я заперлась в спальне. Спустя минуту постучался Бес и нагло заявил, что остается здесь на ночь. Я показала закрытой двери неприличный жест и завалилась на кровать. Потом подумала и подошла к окну, распахнула створки и, осмотревшись, выбралась наружу. Над рекой сгустились серые сумерки, а розовые перья заката давно погасли. Обойдя дом по периметру, вышла на набережную и побрела прочь, наслаждаясь одиночеством.

В кармане заворчал визор, я даже не усомнилась, кто потревожил меня в поздний час. Брейк прекрасно выглядел, а чувствовал видимо и того лучше, чего нельзя было сказать обо мне. Но, не смотря на это, я улыбалась.

— Добрый вечер, — поприветствовала я, глядя как советник на ходу одевается.

— Добрый, — кивнул Брейк. — Как прошел день?

Я неопределенно пожала плечами.

— Рифвей?

— Ушел, у него нет ко мне претензий, как, впрочем, и притязаний.

— Он сказал, зачем прилетал?

— Соскучился.

— Не скажешь, — утвердительно произнес он, откидывая с лица волосы.

— Не о чем говорить. К тому же... не хочу жаловаться, но тема моей личной жизни становится уж больно светской, все кому не лень пинают меня за то или иное. Достало!

— Ладно, не будем об этом. Бес у тебя?

У меня даже не было сил возмутиться.

— Вероятнее всего, — туманно отозвалась я, ускоряя шаг.

— Ты не дома, — и снова утверждение. Секундная пауза и тяжелый взгляд. — Вернись пожалуйста, он там не для того чтобы раздражать тебя.

— А он в курсе?

— Ивона, хватит препираться, это для твоей же безопасности, — Брейк начинал нервничать.

— Да-а? С каких таких пор меня опекают? Даже странно, что снова не выперли на передовую, — наши хрупкие доверительные отношения на глазах разваливались.

— Ты невыносима, — досадливо фыркнул щанцу, недовольно щурясь. — Я попрошу его уйти, хорошо? Возвращайся, пожалуйста.

— Не нужно, — я мотнула головой. — Уже возвращаюсь.

— Хорошо.

— Брейк... — я вымученно улыбнулась, — скажи мне честно, что между нами?

— Ты уверена, что сейчас подходящее время для такого разговора?

— Оно никогда нее будет подходящим, — возразила я, но продолжать настаивать не стала. Вздохнула и отвела взгляд, чувствуя себя полной дурой.

— Послушай, мы обязательно поговорим о нас, — торопливо произнес он, оглядываясь куда-то назад, — но не сейчас. Мне пора, прости.

После его слов я неосознанно напряглась, прямо кожей чувствуя фальшь. Брейк явно что-то пытался скрыть. Именно в этот момент я совершила ужасную глупость, я прикрыла глаза и представила спальню Брейка во дворце. В комнате было темно и остро пахло женскими духами. Стоя возле кровати, я боялась пошевелиться, оглянуться назад, посмотреть на изголовье, потому что с моего ракурса было видно две изящных ступни, выглядывающих из-под смятой простыни. В примыкающей к спальне приемной слышались тихие шаги, видимо Брейк еще не успел покинуть свои покои.

Меня замутило, я не обманывалась, не старалась закрыть глаза на то, что обязательно увижу, и это было страшно. Я резко развернулась. Смятая постель, разбросанные подушки, и она — прекрасная Тамарил. Темные длинные локоны беспорядочно разметались по подушке во время сна, и едва прикрытое тонкой простыней стройное тело. Девушка спала, трогательно заложив ладошки под щеку, и чему-то улыбалась во сне. На ее запястьях виднелись витые браслеты. Я ни на секунду не усомнилась, что происходило в этой постели. Кажется, меня затрясло, я впервые так нагло и бесцеремонно влезла в чужую жизнь, но все равно чувствовала себя обманутой. В соседней комнате послышались голоса, говорил Брейк и еще кто-то, но так тихо, что я разбирала только неясное бормотание. Советник шикнул на собеседника, когда он внезапно перешел с шепота почти на крик и устремился к двери, которая отделяла меня от него. Я быстро метнула к окну и спряталась за портьерой. Тихо щелкнула дверная ручка, советник прошел к кровати, взглянул на спящую женщину и быстро обвел комнату внимательным взглядом. Я сжалась от плохого предчувствия и поспешила убраться домой.

Бес сидел на кровати в позе лотоса и медитировал. На мое появление даже бровью не повел, словно самоволка была согласована и одобрена им лично. Шумно вздохнув, я торопливо скинула ботинки и взобралась на постель, устроилась напротив самати.

— Бес, — нетерпеливо позвала я, — ты когда-нибудь испытывал сильные чувства по отношению к женщине?

Мужчина тут же открыл глаза и посмотрел на меня так, будто я сморозила несусветную глупость.

— Ты меня точно ни с кем не путаешь? — серьезно спросил он, явно недовольный из-за того, что его потревожили по такому пустяку. — Я самати, и не надо нас ровнять с людьми.

— Отличная отговорка.

— А с чего пошла такая тема? Хотя нет, не хочу знать о твоей личной жизни. Но если хочешь совет твоего друга, то я скажу следующее... — ненадолго он все-таки задумался, словно подбирал правильные слова. — Брейк по самые уши увяз в политике, интригах, работе в спецслужбе. Он довольно тесно общается с Ланхорном, и если ты будешь с ним, то я не гарантирую твою непричастность ко всему вышеперечисленному. А ты вроде бы хотела свободы действий, независимости.

— Это так заметно?

— Что конкретно? — насмешливо спросил он. — Независимость или желание окрутить советника?

— Ты невыносим, — простонала я, падая лицом на постель. — Мне хочется тебя убить, потому что ты прав везде и всюду прав.

— Сочувствую, — но Бес вовсе не сочувствовал, скорее подтрунивал, зная как меня это раздражает.

— А теперь убирайся из моей спальни, я собираюсь как следует выспаться.

На лице у Беса заиграла масляная улыбочка, а в глазах заплясали озорные огоньки, но я лишь устало отвернулась.

— Ивона, — промурлыкал он у меня над ухом, — неужели ты отправишь меня спать на диван?

— А что, разве есть варианты?

— Да, я останусь здесь и буду беречь твой сон, — в его голосе появились такие самодовольные нотки, что я не удержалась и захихикала.

— Подкатываешь? — оскалилась я, обернувшись.

Мы едва не столкнулись лбами. Звучно клацнув зубами перед самым его носом, отстранилась. Вялое переругивание не отвлекало, напротив, еще сильнее погружало меня в невеселые мысли. Видимо Бес осознал, что таким образом меня не растормошишь. Он пододвинулся и обнял за плечи.

— Я не буду реветь, — предупредила я, косясь на озадаченного самати.

— О! Я так тебе благодарен.

— И исповедоваться тоже.

— Просто камень с души.

— Ты меня так понимаешь.

— Самому противно, — я каменным лицом поддакнул он, а я облегченно рассмеялась.

Было сильно за полночь, когда я проснулась от дикой жажды. Сползая с кровати, я посмотрела на Беса, который так и не соизволил удалиться на гостевой диван, но, как и обещал, не домогался и не мешал отдыхать. Выйдя из спальни, плотно прикрыла за собой дверь и пошлепала на кухню, на ходу зевая и потирая глаза. Достав из холодильника бутылку воды, жадно выхлебала половину. Мне этот факт напомнил время, проведенное в квартире с Лазарем, где я так делала каждую ночь, не задумываясь, почему так поступаю. Скорее всего, близкое присутствие самати будило во мне жажду, хотя больше всего напоминало побочный эффект.

Сон куда-то исчез, оставив меня с гудящей головой и желанием срочно оторвать кому-нибудь нечто жизненно важное. Пришлось идти в кабинет и срочно направлять антиобщественные мысли в правильное русло. Поскольку завалилась спать я прямо в одежде, то не пришлось еще раз возвращаться в комнату с риском разбудить Беса. На столе лежал футляр с клинками, я подошла и взялась за собачку на молнии, но так и не открыла, бездумно глядя на темное окно. Я думала о словах Беса, о том, как смотреть сквозь пространство, особенно о той части, в которой говорилось о тонкой грани между двумя состояниями: зрения и перемещения.

Итак... Я в деталях вспомнила обстановку спальни в квартире Лазаря и очень аккуратно не торопясь добавила свои ощущения о ней. Только вот все равно картинка не хотела складываться, оставаясь лишь плодом моего воображения, плоская и безжизненная. Оказывается, Бес не просто так намекнул, на то, что это достаточно сложная манипуляция с пространством. И сколько бы ни пробовала, неизменно происходило одно и то же, от напряжения сводило скулы, ладони мокли, и я страшно злилась на свою бесполезность. Отчаявшись хоть как-то изменить ситуацию, покрепче сжала футляр в руках и перенеслась в овеянную удушливыми воспоминаниями спальню.

Тут не было прежнего запаха жилого помещения, постель заправлена тяжелым парчовым покрывалом, все на своих местах — полный, гостиничный порядок. Но от этого стало значительно легче, я немного расслабилась, прислушиваясь к тишине. По моим ощущениям квартира пустовала, и ничто в ней не напоминало о неделях моего пребывания. Спустившись вниз, я только укрепилась в своих подозрениях.

На балконе как обычно было много снега, а сильный ветер бросал в окна колкие снежинки. Я прижалась лбом к холодному стеклу и дыхнула на его гладкую поверхность, отчего то, моментально стало непрозрачным и влажным от моего дыхания.

Лазаря здесь нет. Что мне делать? — я слепо таращилась в темноту, понимая, что сейчас ни с чем вернусь в Тризу. — Или не вернусь...

Отлипнув от стекла я перебралась на диван, с ногами забравшись на него, а чехол положила рядом. Время шло, и я ждала, сама не зная чего. Мне казалось, что я просто сошла с ума. Но, где-то в глубине души знала что ищу. Жажда ответов, вот что бессознательно гнало меня сюда. А вопросы крутились не самые простые и приятные, которые не хотелось задавать. У меня находились свои предположения, но что поделать, я хотела знать точно, какую бы боль мне это не принесло. Когда я уже совсем перестала обращать внимание на обстановку, и впала в какое-то отупение, входная дверь щелкнула замком и послышались тихие шаркающие шаги. Походку Лазаря я бы узнала сразу, но это был не он.

Шаги тяжелые и слишком широкие. За мгновение спина покрылась холодным потом, майка прилипла к телу. Я судорожно сглотнула и потянулась к футляру. Две рукояти приятно согрели замерзшие ладони, внушив уверенность в своих силах. Когда донг неуклюже вошел в широкий темный зал, я была уже на ногах, готовая к любым неприятностям. От вида этого паукообразного чудовища меня замутило.

— Отвратительно... — сквозь зубы выдохнула я, отводя левую руку за спину.

Белесые глаза с узкой полоской зрачка заволокло третье веко и тут же отползло в сторону. Вспомнился день моего бегства от Лазаря и другой донг — у того не было глаз вовсе. Один его вид мог бы деморализовать противника, заставить раскаяться во всех грехах и обделать штаны напоследок. Страх непонятного делал нас жертвами, и он же подвигал на глупые, необдуманные поступки, лишая остатков благоразумия.

— Где твой хозяин?

Донг качнул лысой, покрытой пигментными пятнами башкой, и улыбнулся широким, безгубым ртом, обнажив множество мелких клыков. Желудок внутри сделал кульбит, но тут же затих, стоило мне разозлиться.

— Не скажешь? Не умеешь говорить? Ты же человек, был человеком, вспомни, как это делать и осчастливь меня! — эта была чистой воды бравада, но молча смотреть на покачивающегося из стороны в сторону монстра неимоверно противно.

Моя тирада не произвела на него ровным счетом никакого впечатления, он скалился и продолжал чего-то ждать. Мне тоже торопиться было некуда, но нервы в последнее время никакие. В полумраке комнаты тускло блеснули лезвия, и я сделала резкий выпад вперед, стараясь достать слабые, на мой взгляд, передние конечности. Но донг даже не сделал попытки уклониться, а только шире распахнул рот и заверещал на какой-то совершенно невероятной частоте. Мне только и удалось опустить клинки остриями вниз, чтобы не упасть, опустившись на ослабшие колени. Судя по ощущениям, в голове взорвалась шумовая граната. Не помню, успела ли я достать этого гада или нет, но я оглохла, ослепла от боли и напоследок потеряла сознание.

* * *

Кровь была повсюду: на одежде, на полу вокруг и даже на потолочных балках виднелись подсохшие брызги. Голова трещала, как похмельная после сильнейшего злоупотребления. Меня спасал только железный столб, к которому мое бесчувственное тело прислонили и надели наручники на заломленные за него руки. Суставы на плечах ныли и болели, и я никак не могла ощутить источник столь обильного кровотечения. Судя по количеству крови, меня расчленили и обмазали вытекшим все, что попалось под руку. Но как понимать мою целостность и сохранность? Хотя сохранность все же оказалось относительной — разбитые губы и саднившая скула, живо напомнили о себе неприятным покалыванием. Сравнительно небольшая потеря, если учесть с кем я столкнулась в квартире. Чехол с сурами, как насмешка над моей беспомощностью валялся в нескольких шагах от меня, возле стены.

Помещение, в котором я очнулась, напоминало ангар. Краем глаза я заметила железные контейнеры позади себя, но двигаться и крутить головой не спешила из-за включенной в моей голове дрели. В отличие от всего остального, парадные вороты просматривались прекрасно, и я могла не переживать за внезапно нагрянувших гостей. Кстати, о гостях, что-то никто не спешил рассказать о своих гениальных, коварных планах по покорению вселенной, порабощению человечества, обвинить в глупости и что там еще говорят злодеи в такие моменты. Аккуратно повернув голову в сторону чехла, я в деталях представила обшарпанную стену, пол и... ничего не произошло. Значит, перемещаться я не могу или могу, но мое состояние весьма плачевно и нет сил, а жаль я рассчитывала на эту способность. Зато теперь реально могу оценить свои шансы, точнее их отсутствие.

— Влипла, — донесся до меня каркающий голос — мой голос. И ведь сама стремилась сюда, подсознательно ожидая нечто подобного, не ждала же победы, не думала, что с порога воткну в Лазаря эти гриаровы железки. Я знала, как все будет.

За воротами послышались голоса, возня и топот ног. Но спустя минуту все звуки стихли и ворота распахнулись. Лазарь выглядел превосходно, ни позлорадствовать, ни придраться меня сей факт не сподвиг. Я равнодушно наблюдала как он приближается, но не чувствовала ничего кроме нетерпения. Нет, на самом деле мне хотелось поскорее закончить начавшуюся почти год назад историю, в которую волею случая меня втянул Брейк.

— Ивона, — поприветствовал он, склоняясь в поклоне. — Какая честь... — Лазарь отвел взгляд в сторону, посмотрел на валяющийся футляр, — какая смелость. Ты пришла убить меня?

— Возможно.

— Глупая. Глупая и непокорная.

— Возможно, — я скривила губы.

— К чему эти игры? — спросил он, вынимая руки из черной меховой куртки. — Я думал ты умнее.

— Всем нам свойственно делать неверные выводы.

— Зачем ты пришла?

— Возможно... — я сделала паузу, потому что дятел в голове ожесточенно буравил мои виски, — мне не терпелось увидеть твое удивленное лицо. Сюр-приз! — я громко прокашлялась.

— Смеешься даже если по уши дерьме? Как это на тебя похоже.

— Могу поплакать, — всерьез предложила я.

— Еще успеешь, — в тон мне ответил мужчина.

— Мне тут по секрету рассказали про твое темное прошлое.

— Бес... Значит, тебе не нужно объяснять, зачем я все это делаю.

— Да наплевать. У меня что, на лбу написало — я за мир во всем мире?! До тех пор пока я состояла на балансе императорских вооруженных сил, действовала согласно интересам империи. Сейчас меня не интересует, почему ты выбрал империю для своих планов.

— Что ты от меня хочешь? — он подошел ближе, встав рядом с футляром.

— Э, нет. Что тебе от меня надо? — я не играла, меня интересовал ответ именно на этот вопрос.

— Кем ты себя возомнила? — прищурился он, сверля меня взглядом.

— Нет-нет, я не в глобальном смысле, — словно ребенку я разжевывала смысл своих слов. — Мне нет дела, до твоих планов, все, что можно было со мной сделать, ты уже сделал. Почему именно я, вот что меня интересует!

Мне показалось или воздух позади него начал мутнеть. Я пригляделась и нечаянно соскользнула на другое зрение. Честное слово, я чуть не выругала вслух. От клинков к Лазарю потихоньку сочилась энергия, а он этого совсем не замечал. Чтобы не привлекать внимания, прикрыла глаза и прислонилась затылком к холодному металлу столба. Холод немного притуплял боль, но не более того.

— Мотивы? — изумился он, а я резко открыла глаза и подалась вперед насколько позволили заломленные руки. — Нет никаких мотивов, ты просто идеально подходила для осуществления некоторых планов. Вот и все.

Но мне больше не требовались его ответы, теперь я точно знала ответ. Знала благодаря клинкам и энергии, медленно возвращавшейся к своему хозяину. Передо мной стоял уже не Лазарь — высокий брюнет с шоколадными глазами и насмешливо вскинутыми бровями, а тот, кто заставил меня изменить всю жизнь, выбрать путь совсем не присущий девочке из аристократической семьи. Истон Виверен — человек, преследовавший меня всю мою сознательную жизнь. Тот, кто хотел сделать меня своей женой, а затем досаждал присутствием в качестве преподавателя в академии. Червь, которого мне поручили вычислить, а на самом деле проверяли на вшивость... Но что в итоге?

Он сделал шаг в сторону от клинков, и я вновь пристально и напряженно вглядывалась в черты лица, которые изменились до неузнаваемости.

— Лазарь, гриаров изгнанник!!! — я дернулась вперед так, что едва не оставила в кольцах наручников руки, а мужчина поспешил отступить назад. — Что бы ты сделал, будь у тебя возможность вернуть утраченное, снова стать самим собой?! Отвечай.

Наорав на него, мне стало капельку легче, ведь все что со мной когда-то случилось, я уже пережила и старые раны заросли надежной броней. Единственное что беспокоило это боль в груди. Не получилось у меня разгадать в нем ненавистного мне Виверена, но все же я успела невольно подарить ему кусочек себя.

— Заманчивое предложение, — он охотно поделился впечатлениями, — но тогда, все к чему я стремился, чего добивался многие годы, будет потеряно.

— Что? И у тебя проблема выбора актуальна? — мрачно сказала я, пытаясь вынуть кисть из наручников. Кровь на руках еще не засохла и могла послужить неплохим подспорьем в этом деле.

— Не настолько, чтобы колебаться.

— Так значит, отказываешься? — мне просто необходимо тянуть время, вдруг получится передать энергию без непосредственного контакта?

— Нет. Просто это невозможно.

— Откуда тебе знать?

Лазарь, не мигая, буравил меня взглядом и медленно приближался.

— Да что ты можешь знать? Ты хоть представляешь, за что меня обрекли на человеческую жизнь? И почему я не питаю иллюзий на счет того, что однажды придет день, когда меня простят...

— Стоп! Я разве говорила что-нибудь про прощение? А?

Он замер, будто к чему-то прислушиваясь. Неужели он почувствовал клинки? Я прямо кожей ощутило исходящее от него волнение, хотя внешне он остался спокоен. Мне почти удалось вытащить одну из рук, когда Лазарь, не обращая на меня внимания, развернулся и пошел к выходу. Нужно было что-то делать, пока он не переступил порог. Наручник звякнул об пол, но кажется, мужчине было не до меня. Я торопливо поднялась, шатаясь, подошла к футляру. Руки предательски дрожали, и во мне не было уверенности, что я вообще смогу хотя бы сжать клинки в руках. Но что-то неуловимо поменялось вокруг меня, будто пространство стремительно заполнялось, вытесняя гулкую пустоту склада. Неожиданно громко вжикнула молния, заставив меня вздрогнуть. Шаги Лазаря стихли, он остановился и обернулся на меня. Сердце испуганно бухнуло, и в горле застрял воздух. И все же... все же клинки были у меня в руках.

Меня пробирало до дрожи, пальцы на рукояти нервно сжимались, я впервые в жизни испытывала такой иррациональный страх перед кем-то. Мне удалось заставить себя сосредоточиться на нитях, что как живые тянулись от сур к Лазарю. Но мужчина был слишком далеко от них, чтобы процесс шел быстро. Вздохнув, я пошла к нему навстречу, чувствуя, что с каждым шагом приближаюсь к чему-то неизбежному.

— Все-таки ты пришла отомстить.

— Вовсе нет, — я качнула тяжелой головой.

— Тогда к чему оружие?

— Это не оружие, а ты слепой глупец. И все же... Ви, зачем ты все это затеял? — стоило мне произнести эти слова, как маска ледяного равнодушия исчезла.

— Как? — он был потрясен, мне стоило воспользоваться моментом пока его растерянность не прошла, но я продолжала медленно приближаться. Сейчас, даже самой себе, я с трудом могла признаться, что не смогу поднять клинки. Суставы были вывихнуты и так остервенело дергали, что мне едва удавалось держаться на подгибающихся ногах.

— Никак, — я устало повела плечами, стараясь хоть немного размять суставы. — Я уже неоднократно говорила для чего здесь, но ты не слышишь меня.

Нас разделяло расстояние не больше пары метров, но у меня больше не осталось сил чтобы идти, я устало осела на бетонный пол, чудом не напоровшись на лезвия клинков. Лазарь бросился ко мне, я не успела даже остановить его или как-то выразить свое недовольство. Он осторожно обнял меня, притягивая к себе, я закрыла глаза, чтобы не видеть лица Виверена так близко.

— Почему повсюду кровь? — спросила я, дабы отвлечься самой и удержать на месте мужчину. Потому что энергия из клинков уже не сочилась, а тугими жгутами вливалась в тело самати. Рукояти в ладонях начали вибрировать, а серое, тусклое лезвие стало прозрачным подобно замерзшей воде.

— Ты ранила моего донга, а он в ответ не сдержался... но ты достаточно быстро восстановилась.

— Так вот почему такая слабость. Ничего не помню, — я качнула головой и потерлась щекой об плечо, сквозь ресницы наблюдая за ним. Каково же было мое удивление вновь увидеть лицо Лазаря. Его взгляд при этом был такой напряженный и в тоже время растерянный. Конечно, так не могло долго продолжаться, и он почувствовал, как энергия заполняет когда-то опустошенный сосуд. А я прекрасно понимала, откуда взялась эта обреченная решимость — противиться этой стихии нет никакой возможности. Я разжала кулаки и на пол грустно звякнув, упали две пустые рукояти. Все было кончено, я сделала то, зачем пришла. Только почему все равно чувствую себя проигравшей? Не было ни сил, ни эмоций, чтобы оттолкнуть мужчину, чьи объятья сковали меня, будто стальные кольца.

— Зачем ты это сделала, — его голос был тих и безжизнен.

— Я просто должна остановить тебя, вот и все. Нет никак других причин.

— Ты знаешь, что за нарушение законов самати тебя ждет наказание? — едва различимый шепот и сухая констатация фактов. Но я молчала, потому что изначально понимала, выйти из такой истории без последствий невозможно.

— Не впервой, — зло усмехнулась я.

Позади меня раздалось несколько оглушительных хлопков.

— Браво! — голос Беса разнесся по всему ангару грозным эхом.

Я уперлась ладонями в грудь Лазаря и оттолкнула, а лишившись опоры бессильно завалилась на бок. Пришлось сильно постараться и найти в себе волю, буквально заставив себя подняться на трясущиеся от слабости и напряжения ноги.

— Ивона, ты просто неподражаема, — Бес аплодировал мне, обходя нас по широкой дуге. — Сделала все именно так, как нужно.

— Так получается, не он, а ты злодей во всей этой истории? — и откуда только силы взялись, вскинуться и нагло, чуть развязно сказать ему это.

Бес хищно оскалился и подошел к Лазарю, который все еще пребывал в шоке от случившегося.

— С чего ты взяла? Не я же собирался заварить всю эту кашу с самати. Всего лишь направлял тебя, старался быть рядом, держа ситуацию под контролем. Иначе с твоим характером и темпераментом все пошло бы совсем не так.

— Ну конечно! А теперь ты приписываешь себе чужие заслуги, — фыркнула я, а Бес подавился смешком.

— Заслуги? Было бы чем гордиться, — его насмешливый тон неприятно царапнул слух, но я не обиделась.

— Действительно, гордиться прямо скажем нечем, но к чему этот цирк? Позер!

— Хотел, чтобы ты знала кто он. И откуда в тебе взялся этот трагизм? Почему я, почему я? — меня неприятно щелкнули по носу. — Неужели не видишь очевидного?

— Вижу. Отстань, — устало отмахнулась я, краем глаза наблюдая за Лазарем, но, похоже, мне не следовало беспокоиться за него. — Что за манера такая — лезть в чужие дела?

Меня здорово начинала злить сложившаяся ситуация. А Бес только и знай себе усмехался. Никак задумал чего, паршивец. Может все его ужимки и насмешки всего лишь отвлекающий маневр?

— Ты что задумал? — с напором спросила я, делая шаг в его сторону.

Бес поднял руки вверх и очаровательно улыбнулся, ненароком бросив взгляд на дверь.

— Ничего, — и сколько же было в одном слове укора. — А что так заметно?

— Ты нервничаешь, но тебе это не свойственно. Тогда зачем стоишь здесь и ломаешь комедию, тянешь время?

— Немного, — как ни в чем не бывало, признался он, жестом фокусника доставая из воздуха гладкий черный камень размером с ладонь. — Ему, пора, — Бес бросил шини на пол рядом Лазарем, и их окутало серая мерцающая дымка. — Как, впрочем, и мне...

— И это все?! — выкрикнула я, не смея приблизиться.

Бес больше не улыбался, он вообще казался теперь каким-то чужим и далеким, словно все что нас связывало, приснилось мне в ночном кошмаре. В это мгновение я особенно остро ощутила себя использованной и несчастной оттого, что не могла понять всего смысла его поступков до конца. Он много раз, если не говорил, то намекал на свою нечеловеческую сущность и невозможность сравнения с нами. И все же... Я уловила в его глазах задорный блеск, хоть он не улыбался.

— Не скучай!

Эпилог.

Месяц спустя.

Жара не желала спадать и плавила город, вытесняя его жителей подальше от кучно построенных высоток. За последний месяц все домики у реки стали обитаемыми, несмотря на прошлое ворчание работников агентства. У воды жара переносилась проще, и даже возможность весь день просидеть в кондиционированном помещении мало кого привлекала.

— Расскажешь мне, как прошло твое посвящение клану?

Мы с Брейком сидели на террасе за моим домом, и это был наш первый нормальный разговор после всего случившегося. Весь месяц, советник с командой из скрипториума мотался по всему миру, ликвидируя лаборатории, кабинеты, мелкие клиники и собирая ученых, которые трудились под началом Лазаря, изредка информируя меня сообщениями о проделанной работе. Впрочем, я не сильно интересовалась дальнейшим расследованием из-за почти неприличного внимания к моей персоне императора. Зная, что при любом удобном случае буду прикована ко двору, старалась исключить все возможные риски.

Советник пытался казаться беззаботным и расслабленным, но его выдала бросившаяся в глаза смертельная усталость, поселившаяся в глубине глаз.

— Отец сам посвятил меня, начертав своей кровью знак клана на моем лбу, а потом поднес вино. Да и, в общем-то, как у всех, — он давно снял пиджак, оставшись в тонкой белой сорочке.

— Тогда я расскажу, как это было со мной, — я знала Брейк внимательно смотрит на меня. -Вернувшись от Дивенов поздно ночью, меня встретили братья и напоили так, что мне с трудом удавалось держаться на ногах. Нашу пьяную компанию обнаружил глава клана. Унечи полоснул по ладони кинжалом и нарисовал знак клана на моей щеке, как того требовал обычай. После этого я неделю провалялась в больнице. Позже в лаборатории выяснили, что кровь шанцу в сочетании с алкоголем вызывала в моем организме замедление всех жизненных процессов, и как следствие летаргический сон. Тогда Унечи раз и навсегда запретил мне пить за пределами клана. То же самое случилось после приема посольства шанцу. Я выпила, мы с тобой повздорили, и твоя кровь оказалась на моей коже. Думаю, Лазарь и не рассчитывал на такой подарок. А учитывая ситуацию, решил совсем избавить общество от моей персоны. Ведь похищение и обычная смерть вызывает совершенно разные эмоции.

— Ты все вспомнила.

— По-другому и быть не могло, — кивнула я.

За последние дни я так успела намаяться дурью, что решила заняться пришедшими отчетами из поместья, запросить бухгалтерию у управляющего и задумалась о поиске работы.

— Полетишь на шанцу? — спросил Брейк, накрыв мою ладонь своей.

— Нет, — с содроганием ответила я, живо вспомнив разговор с Рифвеем. — Хочется уже пожить спокойно. А там...

— А здесь?

Я удивленно моргнула и убрала руку из-под его ладони.

— Здесь я знаю, с чем столкнусь, чего ждать от окружающих меня людей. Вот ты, например, по крайней мере, мог бы мне объяснить, какого гриара сюда пришел.

— Хотел тебе кое-что рассказать.

— Это важно?

Он как-то неопределенно качнул головой, отчего мне вдруг расхотелось слушать его.

— Тогда не говори, — я опередила Брейка. Поднявшись на ноги, я со всей дури пнула деревянный столб поддерживающий скат крыши. — Хочешь знать, о чем я думала все время? Я думала только о том, как скажу, что ты мерзкий притворщик. Ааа, мне не стало легче... наверное, стоило принять предложение императора и вернуться в академию. Там мне бы точно не дали времени на подобные глупости.

Глядя на Брейка, я даже не могла толком рассердиться, выплескивая какие-то жалкие остатки возмущения. То ли его замученный вид так действовал, то ли я и в самом деле не злилась за обман.

— Ты была в тот вечер у меня в спальне, — тихо произнес он, прикладывая руку козырьком к лицу и щурясь от яркого солнца.

— Была.

— Тогда почему ты не обратила внимание на перевернутую мебель и наручники на ее руках? Тамарил гениальна в своем деле, она талантливый политик, ценный для императора Ланхорна и империи, но она больна. Несколько раз в месяц у нее бывают сильнейшие приступы, и тогда она вспоминает, что у нее есть муж. В тот день ей было как-то особенно плохо, пришлось вколоть успокоительное и снотворное. Наш брак фиктивен, но без него мое присутствие на службе при дворе просто невозможно. А то, что ты видела, действительно впечатляет. Удивительно, что ты вообще разговариваешь со мной.

— Как интересно... — я отвернулась от него, наблюдая за пляшущими на солнце волнами. Было лень злиться, растрачивая энергию впустую, я и без того опустошила себя за прошедший месяц и силы только начали возвращаться. — Ты никогда не задумывался, что это немного странно?

— До некоторых пор меня этот факт нисколько не беспокоил, — его голос прозвучал совсем близко. Он встал позади, положив руки возле моих рук на поручне. — А потом появилась ты, задав моей жизни совершенно другой ритм. Я начал замирать в твоем присутствии, абсолютно не осознавая, какова тому причина.

Брейк положил подбородок мне на плечо и коснулся губами шеи. Я вздрогнула и подалась назад, ощутив надежную опору. Он не обнял меня, и мы стояли вот так просто, словно были продолжением друг друга. И не было между нами ничего общего, кроме желания быть вместе, неважно, как и где, просто быть.

— Брейк.

— Да?

— Закрой глаза...

Конец.

72