"Надо бы на всякий случай чуть сменить курс, но через минуту сеанс связи. Ладно," — подумал Саша, — "сразу после сеанса начнём манёвр."
На забрале перед глазами пилота появилась полупрозрачная синяя точка, которая через несколько секунд раздулась в небольшую сферу и стала зелёной и раздался мелодичный сигнал — сенсоры корабля захватили лазерный контакт с Внешней Нейросетью.
Сеанс связи. Катер принял передачу и через несколько секунд по принятым координатам автоматически отправил импульсы сжатых кодированных данных Внутренней Сети катера — как обычно, телеметрическую информацию корабля и личные сообщения экипажа. Всё заняло пять секунд. Входящий пакет был совсем небольшим — параметры корректировки курса, последние новости и личные сообщения для членов экипажа. Список сообщений для Саши показал стереописьмо от Светланы, пару — от друзей и одно из Космосовета, отмеченное как важное, но не относящееся к цели полёта.
— Второй, неожиданно немного официально сказал Саша, — одень шлем, начинаем манёвр.
— Манёвр? Зачем? Сеть же считает, что не нужно!
— Считай это моим внутренним голосом.
Сеть ещё раз подала сигнал, что манёвр уклонения не нужен и тратит лишнее топливо. Несмотря на это пилот первого класса Дымов начал курсовое отклонение.
Звуковой сигнал метеоритной опасности Сеть подала так, что проснулся бы и спящий в анабиозе. Система внешнего наблюдения показывала большую группу быстро приближающихся твёрдых объектов разных размеров. Саша обругал себя за глупость и слабость — надо было начинать манёвр, как только подсознание подсказало ему об опасности. Он же летает не первый день. Спешил, дурень, получить новости и не хотел напрягать ребят на станции, ведущих наблюдение. Но теперь уже поздно раскаиваться. С другой стороны, сложно реально оценить опасность и срочность по смутным сигналам подсознания. Хорошо хоть выиграли десять-двадцать секунд.
Пилотский шлем высвечивал на глазах стремительно растущую кучку точек, выделив их различными оттенками красного. Через несколько секунд обстановка стала ясна — это останки рассыпавшегося в булыжники и щебень несчётное количество лет назад одного из астероидов-троянцев Марса. Такие болтались в резонансе вокруг орбит почти всех планет и были одной из главных опасностей космолётчиков, особенно на встречных курсах. Предсказать и отследить движения разрушенных троянцев было очень сложно.
Телеметрия показывали, что через пятьдесят шесть секунд один из таких потоков на встречной скорости почти 90 километров в секунду столкнётся с космическим катером номер восемь. Противный ледяной холод, как лопнувший мешок с водой, на пару мгновений разлился по груди, в голове пронеслись статистические данные, для которых не нужно было никакой Нейросети: "вероятность выхода из такой ситуации без катастрофических повреждений менее 10%, вероятность выживания экипажа менее 30%". Меньше чем через три секунды страх и детское ощущение беспомощности перед стихией сменились отстраненным анализом ситуации и чёткими действиями профессионала. Саша, как обычно в опасных ситуациях, чувствовал, что всё происходит как бы с ним и не с ним одновременно.
Раздался сигнал катастрофической опасности, заработала автоматическая программа спасения экипажа. Через секунду вокруг кресел космонавтов замкнулись две яйцобразные капсулы из бронекомпозита.
Справка Нейросети:
Спасательная капсула (устар. "шлюпка") для разведывательных кораблей, многоцелевых катеров и некоторых боевых единиц (см.), одна из моделей индивидуальных спасательных капсул, отличается особой прочностью. Имеет возможность эктремальной подкачки воздушных смесей в случае нарушения герметичности, систему регенерации воздуха, изотопные источники автомномного энергопитания, комплект солнечных батарей, систему поддержания жизнедеятельности, аварийный запас, эксоскелет, систему дальней связи Нейросети, маяк, универсальный манипулятор, электрореактивный двигатель, модели класса "С" снабжаются солнечным парусом. Время автономного выживания опытного космонавта — до шести недель. Капсула может быть использована в качестве анабиозного бокса для введения космонавта в искусственную кому. Время автономного выживания в анабиозе — до двух лет.
В следующую секунду в глазах потемнело, а желудок поднялся к самому горлу — катер начал манёвр уклонения с максимально возможным ускорением. Перед глазами пилота выскакивали подсказки Нейросети с рекомендуемыми вариантами действий, плотностью метеорного потока, размерами и составом частиц. Встречный поток был широким, полностью обойти его не хватало нескольких десятков секунд. Оставалось только пойти на столкновение в участке наименьшей плотности.
Александр отдал команду бронещитам катера перейти на сторону столкновения, закрывая наиболее важные места машины. Через восемь секунд в пилотской кабине потемнело — композитные бронеставни плотно закрыли иллюминаторы со всех сторон, кроме задней трети. Если полностью обвешать катер броней, он будет тяжелее траснспортного корабля, поэтому подвижной бронёй закрыты самые важные участки.
Обычный метеорный поток не так опасен, как представляется далёким от космоса людям — небольшие камни идут в нескольких километрах друг от друга. По сравнению с пустотой космоса это, конечно поток, однако такие метеориты легко отклоняются залпами небольших, но мощных лазеров, у которых более чем достаточно времени для перезарядки.
Но именно этот поток был на редкость плотный, насыщенный "гроздьями", так называли группы из множества небольших камней когда-то разрушившегося крупного тела. Они не разлетелись друг от друга, а удерживаемые взаимной гравитацией, продолжали кружить друг вокруг друга, как рой, окончательно слипнутся которому не давали гравитационные возмущения крупных космических тел. Обычно такая гроздь была насыщена мелким гравием и пылью от бесчисленных столкновений камней друг с другом. Пыль слеплялась в рыхлые комки, которые захватывались более крупными камнями, сталкивалась и рассыпались опять, продолжая свой путь в сотни тысяч и миллионы лет пока они не рассеются по Солнечной системе под действием гравитационных возмущений или не слипнутся во что-то более крупное. В край такой "грозди" как раз попал катер с бортовым номером "8".
Пилот успел развернуть корабль к метеоритному потоку бронированным носом, выключил тягу двигателя и дал команду включить активную защиту за девять секунды до встречи, выбрав схему защиты человек-машина вместо автоматики. Залп шести мощных лазеров ударил по самым крупным камням. Там, где попадание было успешным, поднялись фонтанчики испарённого вещества, за счёт реактивной тяги слегка сбивая их с курса встречи с кораблём.
Сразу вслед за этим катер выплюнул одно за другим два облака сильно ионизированного кислорода. Первое под действием магнитного поля носовых магнетронов приняло форму стометрового конуса в трёхстах метрах от носа катера, второе окутало корабль пятиметровым слоем на расстоянии пятнадцати метров от корпуса. Серия чередующихся мощных электромагнитных импульсов породила слои ударных волн в газовом пузыре, которые синергически усиливась магнитными полями и токами высокой частоты. Образовались два многослойных динамических щита, чем-то напоминающие слоёную шаровую молнию. Отражаясь от друг от друга, волны образовали на границе газа и вакуума ярко светящийся слой тонкой сжатой плазмы с давлением около пятнадцати тысяч атмосфер. Эта оболочка не давала газу, сжатому до трёхсот с лишним земных атмосфер, мгновенно рассеяться по Вселенной.
Компьютеры бортовой Нейросети бешено вычисляли курсы десятков камней, несущихся на огромной скорости, выделяя наиболее опасные. Менее чем за секунду до столкновения лазеры дали ещё несколько залпов прямо сквозь газовые щиты, и несмотря на ослабление импульса в плазме, им удалось чуть отклонить с курса ещё несколько опасных булыжников, этого было вполне достаточно, чтобы те прошли мимо катера.
Настала очередь щитов принять удар. Большая часть метеоров рикошетила от плотных границ пузыря и "слойки" стоячих ударных волн. На таких скоростях столкновение с плотно сжатым ионизированным газом напоминало столновение с гибким и тонким броневым листом. Прохождение сквозь край "грозди" длилось всего двадцать восемь секунд. На границе внешнего щита вспыхивали и тут же гасли десятки бледных линий, вроде тех, что оставляют в атмосфере Земли "падающие звёзды" — это испарялись при столкновении со щитом мелкие камешки и пыль. Несколько опасных метеоритов разрушилось при столкновении с первым щитом до щебня, который разлетелся веером вокруг корабля. Долетевшую до катера мелочь испарил второй щит.
Удар даже небольшого камня на такой скорости был сравним с ударом снаряда крупнокалиберного артиллерийского орудия. Через 15 секунд от внешнего щита остался слабо светящийся бесформенный мягкий пузырь, способный задержать разве что мелкую ледяную крупу. Остаток кислородного щита просуществовал ещё четыре секунды, а потом без следа растворился в космосе.
Ближний щит, несмотря на то, что подкачивался вбросами газа, стабилизировался полями токами высокой частоты и полями магнетронов, был пробит в нескольких десятков мест. Внешние камеры показывали, как из пробоев щита выстреливали в черное космическое пространство ветвящиеся щупальца ионизированного кислорода, только что составлявшего часть щита борющегося за жизнь катера. Вокруг катера полыхали, тут же рассеиваясь и появляясь снова, облака разряженного газа, окрашенные всеми цветами возбуждённых ионов кислорода и элементов испарившихся метеоров.
Система подала сигнал опасности второй степени — стабильность пузыря фатально нарушена, лазеры замолчали, чтобы и дальше не дырявить и так дышащую на ладан, на глазах теряющую форму оболочку ближнего щита. Щит терял газ быстрее, чем его подкачивал катер. Ионизированный кислород просто не успевал сформировать защитные слои из стоячих волн. Теперь всё зависело от соревнования мощи обрушивающегося на катер каменного ливня и броневой защиты корабля.
Как правило, в таких ситуациях от медленной по сравнению с электроникой, реакции человека толку немного. Однако здесь у пилота первого класса Дымова на принятие решения была почти целая секунда. Электроника продолжала отчаянно подкачивать стремительно гаснущий ближний щит, получив кворумное согласие второго пилота на полную передачу управления автоматике, когда командир вмешался в действия автоматики и перевёл её на алгоритм формирования Малого Щита. Это было очень опасное решение, бортовая сеть подчинилась, но одновременно снова запросила подтверждения. Второй пилот опять проголосовал за передачу управления автоматике. Всё заняло где-то около двух десятых секунды — Александр принял на себя всю ответственность за принятие критического решения — формировать Малый Щит. При смене магнитных полей ближний щит, сформированный из парамагнитного ионизированного кислорода переформировался быстрее, чем человек успеет моргнуть. Избыточный газ, уже не сдерживаемый ничем, бесследно растворился в космосе. В момент перенастройки щита алгоритм противометеорной защиты автоматически вычислил и дал команду лазерам на залп по наиболее опасным объектам.
Нос корабля был закрыт светящимся конусом, встретившего удар остаточного потока. Малый Щит покрылся сотнями расплывающихся бледных разноцветных линий, это катер проходил через облако пыли, которая мгновенно испарялась, превращаясь в ионизированный газ. Возбуждённые ионы различных элементов расцвечивали щит призрачным сиянием различных цветов. Вслед за этим в стороны брызнули десятки "падающих звёзд" из раскалённых до температуры свечения срикошетивших камней, достаточно больших, чтобы не испариться при столкновении.
По катеру пронеслись несколько вибраций, похожих на те, как бывает, когда подсекают рыбу — щит пробит, удары приняли амортизирующие экраны. Затем как будто стремительный удар булавой, от которого весь катер вздрогнул с коротким визгливым звуком, передавшийся через конструкции корабля. Потом ещё один короткий удар, похожий на всплеск и ещё несколько, слившихся в один. Казалось, что время остановилось. Очередная серия вспышек в ещё почему-то существующем щите и вдруг сигнал внешних сенсоров — поток пройден.
Кажется, жив, да ещё и разгерметизации нет. Катер слегка вздрогнул после включения тяги. Сеть сообщала о состоянии катера. Александр медленной скорости просматрел данные сенсоров только что пролетевшего как несколько секунд сражения с космосом. Первый сильный удар был касательным — это сработал щит, которому помогли два дополнительных носовых бронеэкрана. Теперь от них остались только оплавленные остатки. Второй удар был прошил щит и разрушился, столкнувшись с бронированными ставнями, прикрывших пилотский иллюминатор. Композитный экран частично испарился. Осколки метеора раскалённой картечью выжгли семнадцать небольших кратеров в метровом армированном титановой сеткой стеклокомпозите пилотского фонаря. Самый глубокий, как показывали отдельные, чудом сохранившиеся сенсоры, был глубиной 82 сантиметра — почти насквозь. И правда, повезло. Выдвинувшийся на место удара "ползун" уже выдал картину повреждения — брызг стекла было очень мало, зато вся обратная сторона бронеставней была покрыта толстыми наплывами тёмно-коричневой смолы — локальное выделение тепла было таким, что диоксид кремния, составлявший большую часть стеклокомпозита не расплавился, а испарился, превратившись при осаждении в монооксид кремния.
Ещё один метеор, судя по данным телеметрии, весом в четверть тонны, но длиной всего сантиметров в сорок, прошил бронещит, испарил часть носовой брони и ушёл на рикошет под малым углом, превратив в брызги стекла и металла носовые телескопы, больше ничего не задев. Последний, тот по которому дали концентрированный залп противометеорные лазеры, был не опасен — смертелен при прямом столкновении. Импульс лазеров, усиленный столкновением с плотным "малым щитом" отклонил двухтонный валун объёмом почти полкубометра чуть в сторону, тот скользнул по поверхности катера и сорвал часть кольцевого стабилизатора. Микрометеориты, пробивших внешнюю оболочку можно было вообще не считать. Если бы Александр не переключился на Малый Щит, то сейчас обломки катера и фрагменты тел экипажа уже разбросало веером бы в направлении пояса астероидов. Это было редким случаем, когда интуиция человека приняла более правильное решение, чем автоматика. Как часто бывает в космосе — смерть внезапно появилась из ниоткуда, пронеслась совсем рядом и унеслась вникуда.
Катер возвращался на прежний курс. Вместе с сигналом вызова "выпрыгнула" зелёная сфера контакта с узловой станцией Нейросети, началось получение пакета по кодированному ультрафиолетовому лазерному каналу. Одна из дальних автоматических станций наблюдения, подчинённых Фобосу-1, с которой вели визуальное наблюдение за "восьмёркой" получили сигнал катера перед входом в поток и увидели вспышку Малого Щита. Деталей происходящего они не могли увидеть с такого расстояния. Их запрос значил: "Восьмой, вы живы? Нужна помощь?"
Через минуту после приёма на "Первый Фобос" ушло сообщение: "Прошли незарегистрированный поток разрушенного троянца. Повреждения небольшие, требуется ремонт, независимая посадка катера на космические объекты с атмосферой опасна из-за повреждения стабилизатора. Дымов." Его сопровождал пакет данных технического состояния, записью столкновения и координатами потока.
