— Так людям проще, экономия энергии и уменьшение рисков, точнее их перенос в будущее, но зайцам это не очевидно.
— Как глупо действовали спецы, вообще без головы, по-обезьяньи.
— В таких случаях всегда так. Вылазит из глубины человека обезьян, мозги выключаются, остаются эмоции и рефлексы. Так они себя и проявляют. Опаснее всего такие мелкие скрытые доминирующие приматы, когда их становится больше критической массы. Опаснее, чем настоящие крупные преступники, тех мало, а эти могут резко расплодиться и уже не остановишь распад.
— Интересно, что у этого старлея безупречная биография, сплошные успехи. Надо бы вам посмотреть за его начальником, может ему подхалимы и карьеристы нравятся.
Собеседник кивнул, — ты, Эскен, настоящий социнженер, хоть и неформальный. Очень жаль, что улетаешь.
— Я всю жизнь делал то, что необходимо обществу. Сейчас могу делать, что я считаю нужным.
— Когда?
— Через три недели, курсовым на Ио.
— Я не хотел бы тебя просить лично, Эсен...
— И не надо. Всё решено. Видишь, как тяжело с нами-неконформистами, — казах улыбнулся.
— Зато интересно, — печально усмехнулся собеседник. Эскен, я не должен тебе этого говорить, но Совет Экономики хочет остановить тебя в последний момент. Они не могут запретить рисковать тебе лично, но они заявят о неприемлемости риска материальных потерь и запретят использовать спускаемый модуль.
— Ты настоящий друг, Толян. Я всё думал, скажешь ли ты? Я к этому готов — оплачу старый спускаемый модуль сам, а новый там и ни к чему. У меня много скопилось — зарплата, выплаты за внедрённые изобретения, за экономию и прочее. У нас тут ведь тратить почти не на что, всё необходимое правильному батыру бесплатно.
— Роза с тобой?
— Она меня на такое одного не отпустит. Тем более для управления модулем и механизмами нужно два человека.
— О Фире думали, как ей будет, если отец и мать оба...?
— Мы говорили, она знает. Она родит на следующей неделе, своих забот хватит.
Собеседник кивнул. — Ладно, давай, батыр. Забеги перед отлётом.
— Обязательно.
— — —
Голограмма Жомбаева исчезла, его собеседник налил кофе в маленькую фарфоровую чашку и подошёл к окну. За угловатыми горами расплывался голубой марсианский рассвет. Он любил смотреть на рассвет. За эту квартиру на высоком этаже с видом на восток заплатил немало. Хотя, если бы он сказал, что она ему очень нужна для работы, то ему дали бы её и так. Эскен не одобрял его, считая, что правильный батыр должен был участвовать в жребии, как все. Также как старый батыр не одобрял, что старый друг Толян (который был, без сомнения, правильным батыром) пил настоящий кофе, который стоил очень дорого, а "генетический", выведенный для Марса — подходи к любому автомату и наливай сколько угодно. Это яблони на Марсе вырастить несложно, попробуй кофейное дерево, да ещё чтобы оно дало плоды. Но этот человек мог позволить себе пить кофе.
Он любил и ценил комфорт, хорошие вещи, удобство, комфорт и безопасность ещё с Земли. Может быть любил и ценил потому, что легко обходился и нисколько не страдал без них. Двадцать лет назад он нашёл Корсарыча и его друга после аварии в заваленных пещерах и вытащил обоих на поверхность. Уже отдали приказ прекратить поиск, потому что у пропавших должен был кончиться кислород, связи нет. Людей на поселениях было мало, искали все, кто мог. Объявили о гибели, а он был уверен, что в дальних закупоренных пещерах должен был остаться кислород. Эскен с товарищем должны были пытаться пробраться туда. Там он их и нашёл с раздробленными ногами, а потом вытащил обоих, делясь последними глотками воздуха и каплями воды.
Это было грубейшим нарушением. Занимая тогда свою должность, он категорически не должен был рисковать собой. За это, вкупе с неисполнением приказа начальника экспедиции Совет Чести и Права снял его с должности, запретив занимать её пять лет, правда сопровождая это награждениями и прочими сладостями. Всё справедливо. На должность он так и не вернулся.
"Не верится, что столько пройдено" — сказал вслух человек у окна, допив кофе. Он сел в мягкое кресло по форме его фигуры, что-то посматривая в Нейросети. Когда показалось Солнце и небо стало привычно рыжим он отправил вызов с приложенным сетевым пакетом.
— Здравствуй, Толя, — ответила Надежда Ким, — всё встаёшь ни свет, ни заря.
— Привет, Надюша, — да, всё так же, помню, тебя это немного раздражало.
— Если вскакивают в пять утра, то ещё бы. Я правильно догадалась, что ты звонишь в СЧП не для того, чтобы поговорить со мной раз в полвека? Могу поспорить, ты поговорил с Эскеном.
Человек улыбнулся, — ты всегда была проницательной, — запрос в пакете.
— Там просьба разрешить круглосуточное скрытое наблюдение за старлеем Трофимовым?
— Это тоже надо б сделать по принципу безупречности, но главный запрос другой — нужны данные всех рекомендаций Нейросети Трофимову и принятых решений нашего клиента за последние четыре года. Всех.
— Серьёзный запрос. Это не только допуск к служебным секретам, но и вторжение в личную жизнь, для такого нужно рабочее заседание малого Совета. Оно будет сегодня в десять утра. Я голосовать не буду по личным причинам, — и она немного грустно улыбнулась.
— Даже если личные причины последний раз случились почти шестдесят лет назад...
— Даже. Давай к делу, по твоей довольной физиономии вижу, что ты нашёл что-то интересное. Не пойму, что в этом деле может быть необычного, что ты вдруг решил подключиться? Очевидный случай начальственного отупения, да, я согласна, что нестандартный.
— Если подумать, то более чем просто нестандартный.
— Я де сказала, что согласна, уж очень быстро наш старлей отупел и зазнался, но других вариантов не вижу. Эскен тоже так считает. С Земли Трофимова прислали с уровнем интеллекта выше среднего, способности работы с Нейросетью — очень высокие, работа постоянно связана с принятием решений. То есть парень способный и неглупый, но сильно отупел. У меня было ощущение, что я общаюсь с зарвавшимся полудурком.
— Я тоже поначалу согласился с Корсарычем. Но что такое начальственное отупение? Это когда человек со скрытыми сильными высокопримативным чертами получает социально-значимую должность, но далее наверх не особо стремится. Его мозг получает сигналы, что хозяин — высокоранговая обезьяна, бороться за жизнь и ресурсы ему не надо, надо лишь сохранять место в иерархии, поэтому он входит в режим экономии энергии и поддерживает ощущение высокой собственной значимости, которое вызывает выброс эндорфинов. В результате клиент в основном имитирует свою работу, а мозг постоянно находится "под дозой".
— Да, ты всё говоришь верно. Это "начальственное отупение", оно же "бюрократическая деменция" и другого разумного объяснения у меня нет, если не брать фантастические версии типа "глупый шпион," — было заметно, как Надежда незаметно зевнула с закрытым ртом. Тема ей была неинтересна.
— Посмотри, старший лейтенант, первый год сделал кучу ошибок, потом ни одной ошибки за последние три года! Майор Азизов высокого мнения о нём — исполнителен, находит оптимальные решения, сам вызывается решать новые задачи и быстро с ними справляется. Это совершенно не похоже на зажравшегося бюрократа, ты не находишь?
— У меня нет разумного объяснения этому противоречию, но других вменяемых вариантов не вижу. Ты что-то нашёл?
Человек в кресле улыбнулся, — я не мог успокоиться, пока не нашёл решение.
— Заинтриговал, ну говори уже.
— Вот тебе пример. Ребёнок пока плохо ходит, часто падает, но привык и падать научился. Тут приехала бабушка и бегает за чадом по дому, ловя его каждый раз, когда он теряяет равновесие. Наступает момент, когда бабушка решает, что хватит бегать за дитём и тут он неожиданно падает и сильно ушибается, потому что падать разучился, он теперь надеется на бабушку, которая всегда рядом.
— Я знала такие случаи, но к чему это? Старшего лейтенанта тут никто не выпасал на поводке.
— Второй пример, такое бывает на Земле: неглупая женщина, неплохой специалист, родила детей и полностью зациклилась на семье, вообще забыв о работе и потеряв интерес к внешнему миру. Вопрос: как быстро может отупеть такая женщина.
— Года за три, я знала несколько таких случаев. Я не понимаю, к чему ты клонишь?
Собеседник вздохнул: — Да, примерно за три года... Если вкратце, наш старший лейтенант — талантливый ретранслятор Нейросети. Он перестал думать сам, научившись выбирать самый удачный вариант из тех, что предлагает Сеть. Я могу сказать, когда это произошло — три года назад, когда он понял, что не надо ломать голову, достаточно выбирать удачный вариант, предложенный Нейросетью. Ты спросишь: "А как он выбирает такой вариант из предложенных". Так вот, ещё давно, когда только Глобальная Сеть называлась Интернетом и только появились первые поисковые машины, образовался целый слой людей, которые поняли, что классическую эрудицию можно с успехом заменить быстрым поиском в специальных поисковых машинах. Со стороны они выглядели блестящими эрудитами и образованными людьми. Такой искатель просто человеческий интерфейс к поисковику. Наш клиент — всего лишь интерфейс к Нейросети. Он первый, с которым мы столкнулись, потому что пока не получалось создать надёжные алгоритмы поиска оптимального решения. С Трофимовым обязательно надо поработать, чтобы понять, как он научился вылавливать наилучшие варианты. Не зря у него большие способности к работе с Сетью. Он просто интуитивно научился очень быстро подсматривать ответ в шпаргалке, выдавая его за своё решение.
— Здорово ты разложил, как только догадался? Всегда знала, что ты очень умный, — Надежда вздохнула.
— Да, заслуженно чувствую себя высокоранговым бабуином. Могу достать банан, который не могут добыть другие.
— Понятно, старший лейтенант просто отупел, превратившись в ретранслятор сетевых алгоритмов принятия решений. Но почему он принял такое идиотское решение, похоже просто не приходя в сознание? Было видно, что сам испугался тому, что случилось.
— Среди прочих предложенных Сетью вариантов был тот, который Трофимов счёл оптимальным. Оптимальное решение имеет какой-то набор признаков, по которым наш "ретранслятор" и научился ориентироваться. Здесь эти признаки были введены в заведомо неправильное и высокорисковое для самого оператора решение. Я уверен, что Трофимова "подставили".
— Кто?! Нейросеть действительно взломана?
— Нет. Если бы это действительно удалось, то причинили бы намного больше вреда, а не спалились бы так глупо с нашим старлеем. Кроме того, есть эвристические модули внутренней безопасности.
— Кстати, о модулях: лет десять лет назад ты на Совете Экономики рвал комбинезон на груди, убеждая как необходимы для будущей безопасности Сети эти самые эвристические модули. Они сами должны распознавать и бороться с ещё неизвестными угрозами. Но последние несколько лет, когда тебя спрашивали про их пользу, от тебя было слышно только, что они ещё недостаточно самообучились. Интересно бы знать, есть ли какой-нибудь позитивный результат.
— Результат ты видела пару часов назад.
— Толя, не все успевают за твоими мыслями. Я не понимаю.
— Эвристические модули распознали, что один и тот же человек не использует сетевые подсказки для принятия своего решения, а просто научился выбирать оптимальный вариант. Тогда ему в качестве лучшего варианта и предложили заведомо провальный и он клюнул, даже не включив мозг. Сделано было очень грамотно — от ответа не зависела жизнь людей, вероятность вскрытия неправильных действий была высокой, он устал в конце ночной смены и всё прочее.
— Ты хочешь сказать, что старшего лейтенанта подставила сама Нейросеть?
— Это будет очевидно, когда будет проведён анализ по тем данным, раскрыть которые я прошу в запросе.
— Я разговариваю с тобой и одновременно смотрю на ту информацию, которая доступна мне с моим допуском. Всё как ты говоришь — действительно три года назад он начал полностью полагаться на Сеть в своих решениях. Но почему эти самые модули подействовали именно так, а не подали сообщение, сигнал тревоги или вроде того?
— Я пока не знаю. Сеть стала очень сложной системой, сверхструктурой, объединяющей огромное количество информационных узлов — от людей, до сообществ, роботов и вплоть до датчиков. Нейростеть далеко не только система связи и передачи информации, интегрированная с тем, что раньше называли "система автоматической поддержки принятия решений". Она в значительной мере уже живёт своей жизнью и какие-то действия неожиданны даже для её создателей. Мы развиваемся вместе с ней, узнаём и настраиваем её тоже вместе с ней самой. В общем, наше общество, объединённое Нейросетью постепенно превращается в гигантскую сверхсистему или сверхорганизм, как кому нравится. Надеюсь, бессмертный.
— Я всегда знала, что ты очень умный и доминантный павиан. Мне везло на умных и талантливых мужчин.
— Бабуин, а не павиан, — сделав обиженное лицо, улыбнулся тот, кого она называла Толей, — это талантливые мужчины видят в тебе особенное. Ладно, пока, "буду ждать ответа вашего совета."
— Извини, не хотела обидеть, — рассмеялась Надежда, — мужчина всегда остаётся немного ребёнком и немного обезьяном. Счастливо тебе, "бабуин".
Прощальный Костёр. Двадцать лет назад. Земля, Тихий океан.
На острове горел костёр. В тропиках особой нужды в нём не было, однако, у огня люди чувствовали себя более защищёнными. Больше миллиона лет назад их предки сидели также вокруг костра. Огонь готовил пищу, давал тепло и держал на расстоянии опасных хищников. Так и записалось в генетической памяти, что костёр отпугивает зло. Их сейчас защищала самая патрульная авиация, боевые дроны, несколько кораблей с ядерным оружием, в нескольких километрах на островке по соседству окапывались морпехи, на фронтир выдвигалась аэростатная база гиперзвуковой авиации, подтягивались подводники. Но с костром казалось безопаснее, как это ни странно.
Прошло много лет и Саша помнил,словно всё было вчера, лёгкий запах дыма и немного пьянящий аромат женских волос, тропическую ночь, прикосновение светкиной щеки к его плечу, узенький серпик луны между быстро летящими тёмными облаками, суровый рокот океанского прибоя, ночной бриз, поднимающиеся столбом искры костра из "плавника" — деревянного мусора из моря. Ребята, сидящие вокруг костра, кажутся красновато-бурыми в мерцающих отсветах потрескивающего пламени. Тех, кого он больше никогда не увидит, Саша так и запомнит какими они были около костра в ту последнюю ночь на их острове, который они так никогда и не достроят.
Романтичный спокойный амбал Мишка смотрел на звёзды, как обычно, чему-то улыбаясь. Невысокий резкий разбитной балагур Ромка, напоминающий "авторитетного пацана с понятиями" из подворотни рабочих районов русского городка переворачивал большим суком дрова в костре. Щуплый "водный человек" Герка не отрываясь, смотрел в огонь, охватив колени руками, как обычно, думая о чём-то своём. Бывалый крепкий мужик, Саня Старший, налаживал голографический проектор, время от времени почёсывая бритую голову. Ася, подружка Ника, с заплаканными глазками сидела, прижав пухленькое личико к плечу крепкой высокой Лики.
