Долг Темной Богини

Я зашла в свою комнату и стала ожидать час икс. Никто меня не тревожил — родители уехали, братья набираются сил для "отдыха". Примерно в восемь вечера я услышала шипение и поднялась с кровати — открыла окно, и в комнату заползла змея. Наавир собственной персоной! Обернулась девушкой и уставилась на меня.

— Ну что добилась своего, Тигра? Нет, ну ты точно больная на всю свою вампирскую голову! Что хочется потаскать на себе десятикилограммовую ядовитую змею?

Ах да, я и забыла сказать, что при всей своей изящности в человеческом облике, Наавир была огромной и тяжелой, а главное ужасно ядовитой змеёй, "веселенькой" черно-синей расцветочки.

— Наавир, миленькая, ну не ругайся! Лучше посмотри на мой костюм!

— Ладно, беги переодевайся, а я на тебя посмотрю, и еще подумаю соглашаться мне или нет!

Я бегом помчалась переодеваться в соседнюю комнату, там, стоя перед зеркалом, раздумывала-стоит ли вообще так бесить родню? В том что они узнают о моем ночном вояже сомнений не было. А вообще — была не была! Наавир устала меня ждать и сама пришла на меня посмотреть, попутно ворча, что я слишком долго переодеваюсь, даже для леди.

— Ты что на себя напялила?!! Совсем остатки ума растеряла, или приезд братиков так на тебя подействовал — совсем растеряла остатки самосохранения! Ты после такого будешь питаться у меня только кровью старцев — говорят в ней концентрат ума больше!!!— Наавир дико орала на меня.

А я не понимала что ей не понравилось — наша повседневная женская одежда точно так же облегает тело как вторая кожа. Повернулась к зеркалу и еще раз внимательно себя осмотрела: стройная подтянутая фигура — пока никто не видит я шастала в оружейную с братьями, и мы упражнялись вместе, высокий рост — пошла в отца, наверное тоже скоро дорасту до неба как и Таранис, длинные прямые волосы, которые тяжелой волной падали на спину — моя гордость и наследство от матери, отливали синевой, до того они были темного цвета, глаза самые обычные — серые, вот это самое обидное, потому как все вампиры могли похвастаться глазами лавандового или обсидианового цвета, но мне почему-то повезло меньше. Ну и одежда, которая сидела на мне как влитая.

— Что совсем соображалка отказала, да, милочка? — Наавир сочувствующе улыбнулась, явно думая, что меня пора сдавать в дурдом на пожизненный пансион.

— Нет, в этой одежде я буду выступать! — я немного надулась на подругу, но решила не сдаваться.

— Только через мой змеиный труп! — она снова начала переходить на крик.

— Наавир, не истери и не разводи драм! Да, согласна, это немного вызывающе, но я все пальцы на руках по исколола, пока шила все это, причем цвета подбирала специально, чтобы ты в выгодном свете казалась на сцене! — я начала подлизываться к ней.

Наавир слегка оттаяла, а потом прошипела:

— Так ты, паршшшивка, давно это задумала?!

— Ну не то, что бы давно — примерно месяц назад! — и ослепительно так улыбнулась во все клыки. Будь я в обществе, это расценили бы как вызов на дуэль, что поделать— своим оскалом я гордилась!

— Мужу будешь скалиться, а не мне!— Наавир уже оттаяла и уселась на туалетный столик, придирчиво осматривая меня.

— Как это ты умудрилась заставить портного пошить такое?

— А я и не заставляла, сама все сделала! Не зря же меня учили вышивать что ни попадя, от салфетки до попоны для отцового мерина! — я горделиво покрутилась перед зеркалом, любуясь переливами ткани цвета аквамарина.

— Ладно, признаю, костюмчик просто блеск, но ты же понимаешь, что если тебя поймают в нем на празднике — театр загнется, только по причине скоропалительной смерти большого количества актеров!

— Милая Наавир, а зачем мне тогда вуаль и умение перевоплощаться в гномиху с помощью косметики!

— Ну, накладная борода к этому костюмчику не подойдет, равно как и красный оттенок кожи!!!

Я представила как будет выглядеть гномиха с огроменной змеёй на шее и пофыркивая от смеха повалилась на диванчик. Наавир тоже рассмеялась. А позже мы стали оттачивать наш танец. Наавир слукавила — она так же давно готовилась к этому выступлению.

Всласть натанцевавшись, Наавир снова обратилась и уползла. Я же быстренько переоделась и спустилась к ужину. Там собралась уже вся семейка, и я, сделав приветливо-отмороженный вид, как того требовал этикет, присоединилась к ним. Что поделаешь — традиции и соблюдение этикета в нашей семье — это святое. К счастью это долго не продлилось — спустя пятнадцать минут и две перемены блюд Невлин начал травить байки о своей поездке в город и все оживились, даже матушка оттаяла, и начала светло улыбаться. Невлин все же был её любимым сыном.

— Лали, дочь, ты не хочешь узнать, какой подарок тебе привезли братья из столицы? — мама закинула удочку и успешно подстегнула моё любопытство. Я-то знала — её и самой не терпится узнать, но не пристало хозяйке дома выражать столь явные эмоции.

— Очень хочется узнать, но Невлин настаивает, что мне нужно подождать до завтра! — я притворно тяжело вздохнула.

— Нет, если сестренка так настаивает — то мы преподнесем её наш подарок сегодня, конечно же! Тарин, принеси ларец из нашего крыла!

Слуга ринулся исполнять приказ Невлина, а он сам хмуро зыркнул на меня, я же в ответ показала ему язык. Хорошо мать не видела, а отец только усмехнулся. Тарин тем временем вернулся и принёс маленький ларец. Деянир забрал из рук слуги его и передал мне со словами:

— Тигра, прими от нас этот подарок, и пусть он хранит тебя от неудач! Тем более когда проснётся твоё Астро этот дар будет хорошо гармонировать с твоими глазами!

Да-да раз я из рода Хищных, и мое звание Тигровая — так что при обращении у меня глаза приобретут зеленовато-оранжевый оттенок, а волосы окрасятся в рыжий цвет, ну и ногти превратятся в когти и почернеют. Вот только им неизвестно, что Астро моё уже проснулось и из всего вышеперечисленного у меня только глаза поменяются при обращении, так как ожидалось, но об этом позже. А сейчас я подняла крышку и обомлела. На синей бархатной подушечке лежал перстень, он завораживающе поблескивал и переливался. Толстый ободок из черного золота ласково обнимал камень каплевидной формы янтарно-золотого цвета в обрамлении мелких зеленоватых камней. Я завороженно взяла перстень в руку и пригляделась к камню, в глубине его мерцали искры, и на глазах они начали менять цвета от обсидианового до светло-желтого, я как будто попала в водоворот этих искр. Искры кружились и кружились, а передо мной начали проплывать образы мужчин и женщин и темного города, а на последнем образе — окровавленном мече странной формы и черного цвета,— я очнулась от сдавленного крика недалеко от меня. Вынырнула из водоворота искр и осмотрелась. Моя мать была бледна и, что самое странное обратившаяся! Я удивленно смотрела в её равномерно алые глаза, перевела взгляд на белоснежные удлинившиеся когти и, пискнув, спряталась за Каэра. Отец же молниеносно оказался рядом с мамой и, обхватив её руками, что-то зашептал. Мама начала успокаиваться и преобразилась, но всё ещё была бледна и потрясенно смотрела на нас. Это было не то что удивительно — это было невообразимо! Леди Ламиррия Тайра всегда славилась своей выдержкой и холодным нравом в обществе. А тут такой всплеск эмоций! Мама села на свое место и спросила ровным голосом:

— Дорогие мои сыновья, вот скажите мне, в какой проклятой дыре вы отрыли этот перстенёк, а? — мама уставилась на братьев, и преспокойно попивая вино, разбавленное кровью, ожидала ответа.

— Гхм... Матушка мы его выкупили из правительственной казны, так как узнали что он принадлежал Вашей прапрабабке. Мы решили, что фамильные драгоценности должны быть в семье. — Деянир нервно теребил салфетку и не отрывал от меня взгляда.

Я же снова уселась за стол, и уткнулась взглядом в свою тарелку. Меня не покидало ощущение, что я в чем-то виновата. Перстень я зажала в руке и ни за что не хотела его возвращать.

— Дорогая, ты наверное переутомилась, тебе нужно прогуляться. Выйдем после ужина в парк. — Отец дипломатично замял разговор, и все погрузились в молчание и продолжили ужинать.

Вернулась я в свою комнату в расстроенных чувствах, но быстро пришла в себя, вспомнив о ночном приключении. Стрелки часов показывали девять часов вечера — и я начала собираться. Первым делом макияж — немного подзолотила кожу, присыпав пудрой; глаза подвела черной подводкой и густо накрасила ресницы. Губы не красила — все равно будет непрозрачная вуаль. Кстати о вуали — это залог не только инкогнито, но и моей неприкосновенности среди мужчин, если же вуали нет — значит примерная вампирша готова пуститься во все тяжкие. Потом пришел черед одеваться, участки тела, не прикрытые тканью я тоже присыпала пудрой. Посмотрела на часы — без двадцати одиннадцать! Я шустро метнулась за плотным черным плащом и одела на себя, поправила капюшон и вуаль. Собралась уже вылезти в окно, чтоб по узкому каменному карнизу перебраться на винтовую лестницу, а затем нырнуть в калитку, как мой взгляд остановился на перстне. Задумалась и быстро одела его, и пока не передумала его снять — пошла к окну.

— Доволен, да? Теперь ты доволен? Вот кто просил тебя отсылать весть о том, что нашу дочь можно представить ко двору? Они даже кольцо нашли!!! — Ламиррия со злостью смяла в руке цветок, который до того для неё сорвал муж.

— Признаю, это была ошибка... Но я не дам тебя и её в обиду! — лорд взял жену за руку и нежно посмотрел на неё.

— Да лучше бы меня забрали, а теперь заберут её! Или ты думаешь моей прародительнице простили кровный долг? Простили? Нет... Ты даже не понимаешь в мире моих предков долги отдавали либо кровью, либо равноценным даром! А чем можно отплатить за новый мир и новую жизнь? Только своей жизнью... — Ламиррия горько заплакала. В этой заплаканной женщине Вейн увидел своё будущее — такое же горькое и безрадостное — в одиночестве и посыпанное прахом.

— Я лучше сам погибну, но Тигра этот долг отдавать не будет!

— Ты не понимаешь, зря ты согласился взять меня в семью и разделил со мной свой хлеб, и свою крышу...

— Замолчи, Ламиррия! Немедленно! Я Лорд! Мои решения — это закон для моего рода и моих подданных. А ты моя жена — моё самое главное богатство и дети от тебя — мое наследие, которое я оставлю после себя!

Лорд Вейн Марок грозно посмотрел на жену и, круто повернувшись на каблуках, зашагал прочь. А его жена так и осталась стоять посреди аллеи и сама себе напомнила тот цветок, который она недавно так немилосердно смяла в руке...

Я ужасно опаздывала, и потому сломя голову неслась по улицам города, который уже начали заполняться вампирами, гномами, дворгами, людьми и, черт знает кем ещё! Выбралась из дома я без приключений — и на том спасибо. Запыхавшись, я влетела в маленькую пристроечку, расположенную за сценой.

— Явилась все же! Я смотрю не очень сильно спешила? — голос Наавир так и сочился сарказмом. Она сама уже была почти обнажена и натирала тело маслом — вот такая особенность, она говорила, что после этой процедуры, в змеином обличье она выглядит привлекательнее. Для кого только? Я до сих пор не могла ничего выпытать у неё.

— Спешила как могла! Лучше помоги мне с вуалью.

Наавир поднялась и, подойдя ко мне, крепче закрепила вуаль, которая держалась на застежке за ушками. Волосы я переплела мелкими черными цепочками.

— Ну что готова? — подруга внимательно осмотрела меня и я кивнула, хотя внутренне я все же немного трусила.

В это же время в городе её братья только покинули местную питейную и направились к сцене, намереваясь посмотреть выступление и приглядеть хорошеньких девушек для совместного времяпрепровождения.

— Деянир, ты видел гонца, который прибыл сегодня? — Вейлин немного покачнулся и уставился на брата, он всегда самым первым пьянел, но так же быстро и трезвел.

— Он прибыл не один, с ним был еще один вампир — странный какой-то, чужак. — встрял Таранис.

— Я тоже это отметил, причем он в разговоре отметил, что прибыл посмотреть на нашу сестру, и это странно. — Каэр мрачно нахмурился.

— Сестру в обиду не дадим, давайте сегодня лучше веселиться, а о гонце и странном госте подумаем завтра! — Деянир разом прекратил дискуссию.

Братья подошли к сцене в центре городской площади и стали ждать начала выступления, поглядывая по сторонам. Почти все женщины были в непрозрачных вуалях, лишь некоторые без. Но время было раннее, около полуночи, и более смелые вампирши появлялись намного позже. А сейчас они решили насладиться выступлением. На сцене тем временем выступали заклинатели огня и воды, их сменили дева-птица и её дрессировщик, а потом на сцене появился сам Мастер Инвари — хозяин театра.

— Досточтимые зрители! Перед вами сейчас выступит особенная девушка! Не скупитесь на аплодисменты и монеты! Встречайте Леди Аквамарин и Наавир!!!

— Как он назвал меня — Леди Аквамарин? Твои отец совсем выжил из ума Наавир!!!— змея, которая с удобством расположилась на моих плечах, зашипела и попыталась обвиться вокруг шеи.

Тем временем за кулисами показался Инвари и поторопил меня на сцену. Ну а я не заставила себя упрашивать и плавно скользнула в ночь под звуки барабанов — к зрителям.

Все с предвкушением уставились на сцену. Зазвучали барабаны, отбивая четкий медленный ритм. И вот на сцену из-за кулис выскользнула девушка. У неё на плечах располагалась просто огромная черно-синяя змея, которую, она держала, вытянув руки и плавно ими двигая в такт музыке. Шаг, еще шаг, и вот она на середине площадки. Её тело плавно двигается, волосы, перевитые черными цепочками, раскачиваются в такт движениям тела. Она и сама похожа на змею — плавная, изгибающаяся, переливающаяся. А ритм все убыстрялся — она двигалась все резче, и вот уже змея обвивая её тело, сползла вниз и поползла по сцене, заключая девушку в круг. А она все танцевала и танцевала. Зрители были немы. И удивил их не танец, хотя и он был хорош несомненно. Их удивило облачение выступающей. На ней был одет короткий лиф, который прикрывал шею, грудь и руки почти полностью, но оголял живот, и узкие брюки,— они сидели на ней как влитые, и если бы не аквамариновый цвет ткани — многие сказали бы, что она раздета. Но, что самое удивительное — на ней была вуаль, из непрозрачной матовой ткани черного цвета! Если бы не это, то её бы признали первой блудницей города. А барабаны тем временем смолкли, и девушка последним плавным движением опустилась на сцену и, склонив голову, опустила руки, по которым на её плечи заползла змея. Зрителям понадобилось пару мгновений — и они взорвались овациями. Танцовщица, отдышавшись, поднялась — поклонилась и уплыла со сцены.

— Я её просто-напросто сейчас прикопаю, под этой сценой и прикопаю!— Деянир побелел от гнева, а его глаза замерцали желтым.

— Брат, остынь, сейчас найдем её, отведем домой и выпорем. — Каэр спокойно направился к пристройке за сценой. А за ним последовали и все остальные братья Тигры.

Я спешила домой, прямо летела, огибая группки вампиров, людей, гномов. Вот же пустая моя голова! Я чуть со сцены не свалилась, когда увидела под ней моих братцев. Это же надо было так подставиться! Вечно мне не везёт! И тут, впервые, меня посетила мысль о том, что я уже не ребёнок, и должна быть ответственнее — моё Астро пробудилось, скоро я наверное поеду ко двору и буду представлена Правителю. А я веду себя как капризная девчонка и сбегаю из дома только потому, что братья не взяли меня с собой — это так глупо с моей стороны. Всё, Тигра, — пора взрослеть! А Деянир точно меня узнал и теперь ищет меня прикопать хочет, наверное, где-нибудь за городом! Если я не ошиблась, то его глаза как-то подозрительно сияли... Все, мне точно конец, — вот и отблагодарила семью — выставила себя на посмешище... Вот под аккомпанемент таких невеселых мыслей, я и карабкалась по карнизу к своему окну. Влезла в окно, быстро переоделась, запрятала костюм подальше в сундук и юркнула в кровать. Сон настиг меня сразу же. Снилось мне что-то серое с горьким привкусом, я будто-бы бродила где-то, руки жгло, глаза как-будто засыпали песком, а горло будто разрывало изнутри — я даже не могла шептать. Я что-то искала и не могла найти, а потом опустила взгляд на свои руки и увидела, что они покрыты пеплом и серой — а перстень сиял как маяк и своим светом притягивал мой взгляд. Я снова погрузилась в плен танца разноцветных искр. Они кружили-кружили, а я погружалась все глубже и глубже в эту воронку. Только сейчас передо мной не мелькали образы — я слышала голос, и он звал кого-то по имени Наама. Голос был тихим и печальным, в нем слышалась боль и горечь. И такая тоска, стенания, отчаяние. Меня буквально выдернули из сна — в комнате была отдернута штора, и солнце заливало спальню розовым светом — рассвет. А на краю постели сидела мама, и смотря на меня, тихо плакала — слёзы катились и катились, а она даже не пыталась их утереть только крепко держала меня за руку. На моей ладони остались следы кровавых полумесяцев от её ногтей — я это заметила, когда она меня отпустила.

— Что такое, я, что кричала во сне? — мой голос был хриплым, у меня возникло чувство, что горло и правда саднит — так мне трудно было говорить.

— Скажи мне, что тебе снилось? — тихо спросила мать.

— Я слышала только голос, он звал кого-то по имени Наама. Почему ты здесь? — мать не посещала мою комнату с тех самых пор, как меня начали обучать премудростям светской жизни.

Мама тяжело вздохнула и с яростью сжала пальцы, а потом прошептала:

— Значит, судьба... Доченька, что ты знаешь о моём роде?

— Почти ничего, только то, что твоя прародительница переселилась сюда из Межмирья, еще в то время, когда на наш мир не была наложена печать.— я удивленно посмотрела на мать. — Что это ликбез моей глупости, мама, ты сама ничего не рассказывала мне?!

— Теперь расскажу. Мою прапрабабку звали Наама, и в своем мире она была демоницей-искусительницей, она была любимой приближенной и доверенным лицом Морриган — Темной Богини. Но она пресытилась тем миром: его жителями, событиями, наслаждениями и даже безграничным доверием своей хозяйки, которая и создала все темное, что населяет сейчас наши миры. Наама стала искать вдохновение, которое скрасило бы её существование — она погружалась в пучину удовольствий, которые доставляли ей люди, демоны, другие боги, сражения, войны, интриги и последователи её культа. Но ей всегда было мало. И Морриган, видя, как её любимица все больше унывает и тоскует, решила сделать ей подарок. Она создала новую расу — расу вампиров, наделила их мрачным обликом и стойким духом, магией и звериными повадками. Но одним она не наделила их — душой, поэтому, для поддержания своей сущности они должны были поглащать чужие — пить кровь живых. Наама была просто в восторге от новых игрушек и занятий. Морриган, однако, предупредила её о том, что если она сильно увлечется ими, и забудет свою госпожу — ждет её проклятие Морриган и расплата. Проходили века, а Наама все реже стала путешествовать с Морриган по другим мирам, реже стала появляться перед ней. А причиной тому был Повелитель новой расы — Эварик. Наама полюбила его, но понимала, что он не был равным ей, и решила просить свою госпожу даровать ему всё: силу, умение ходить меж мирами, душу. И вот Наама явилась перед Морриган и пала на колени, прося за своего любимого и обливаясь огненными слезами, Морриган же выслушала её до конца и только потом произнесла:

— Возлюбленное творение моё, доверенная подруга — ты совершила предательство! Я должна была остаться главной в твоём мире, но ты предала меня! За это ты понесёшь наказание! Так истово любимые тобой игрушки ты рассеишь по всем мирам, и надеюсь, что они погибнут там — это был неудачный эксперимент. Их правитель Эварик, будет принесён в жертву в честь меня на завтрашнем празднике Тысячи Огненных Ветров, а ты будешь за этим наблюдать, а после отправишься в скитание по Межмирьям моей Вселенной, и будешь славить моё величие! А если ты ослушаешься и попытаешься скрыться, — ты все потеряешь, и навечно заклеймишь себя Долгом передо Мной!

Моя прапрабабка не исполнила волю Морриган до конца... Она стойко наблюдала за казнью, сто веков бродила в Межмирьях и славила Темную, но она не рассеяла нашу рассу в мирах Вселенной — она создала для них Мир — наш Мир... А когда мы стали выходить из подчинения — запечатала и осталась с нами... Но Морриган было не остановить — она разыскала Нааму и уничтожила её, стерла из ткани бытия, выжгла узоры её силы, развеяла душу во Вселенной — уничтожила так, что бы даже самой потом не суметь возродить. А после очнулась и, увидев, что сотворила, тоскливо взвыла. Она ведь была матерью всего Темного, а Наама была создана из частиц её души, силы, разума, чувств. Морриган в ярости безвозвратно уничтожила часть себя. Но почувствовала, что часть Наамы не развеялась, и Морриган потянула за эту ниточку и поняла, что Наама оставила потомство. Богиня смягчилась и оставила пророчество:

"Продолжение Наамы отдаст Мне Долг. Мой дар станет проводником и Мой слуга возвратит Вселенной и Мне возлюбленную дочь Мою."

Я слушала свою мать и не верила, что эта сгорбившаяся, разом состарившаяся Леди моя блистательная и прекрасная мама...

— Милая, все это мне рассказала моя матушка, узнав эту историю, я сбежала из дома, перешла в другой род и затерялаясь среди гор и лесов наших владений. Я думала, что меня заберут, но этого не случилось, а когда пробудилось твоё второе "я", и мальчики привезли этот проклятый перстень, я испугалась... Ведь это перстень Наамы — она была непризнанной Темной Королевой, которая столько веков расставляла как шахматы номинальных Правителей, разрешая своим питомцам воевать, интриговать и убивать друг-друга. А свою дочь она спрятала в чужом роду. — Леди Ламиррия будто отдала последние силы, когда закончила свой рассказ. Она обессиленно прислонилась к спинке кровати и смотрела на меня.

— Все же то, что у меня появляются кожистые крылья и тело от стоп до поясницы воспламеняется при обращении,— не награда, а проклятье?... — Я посмотрела на перстень, и ощутила как по пальцам и запястью разлилось тепло, будто украшение жило своей жизнью и чувствовало.

— Да... Это был любимый облик Наамы, мама рассказывала мне о ней...

— Скажи, после того, как ты мне все рассказала, чего ты от меня ждешь? Истерик, покорности, возмущения? Чего? — У меня внутри разливалась ярость. На месте матери, я бы прервала нашу линию. Я не могла понять, как она могла допустить приход в мир потомства Наамы. Её кровь плескалась в моих жилах, жгла их, иссушала, искушала... Я не хочу жить с этим искушением, не хочу отдавать долги, не хочу меняться. А то, что мне придется меняться, я понимала со всей ясностью.

Мать не ответила, молча встала, выпрямилась и тихо вышла. А я стала собираться для того чтобы спуститься вниз к завтраку. Одела глухое темно-зеленое платье, заплела волосы в тугую косу, и уложила как корону. Перстень я снимать не стала — просто не видела в этом необходимости. Он мой, стал продолжением меня, и я чувствовала что он — это единственная ниточка между мной и прошлым моей семьи, моего рода. Хотя внутри меня сжигала ярость, снаружи я была холодна. Могу гордиться собой — все же не пропали уроки этикета даром!

В столовой все уже собрались. Я молча села на свое место, не замечая грозных взглядов Деянира, сочувствующего взгляда моей матери, и только хотела приступить к завтраку как отец заговорил со мной.

— Дорогая, Лиллия, ты не присутствовала вчера в гостиной, когда к нам пожаловал гость из столицы — Лорд Тейрик Ррган Измененный из рода Темных. Поэтому, я представляю его сейчас. Дорогой гость, — а это моя дочь Леди Лиллия Ингварра Тигровая из рода Хищных. — Я кивнула заезжему Лорду и вежливо поинтересовалась, как он пережил тягости пути, который преодолел ради нас. Равнодушно выслушав скучно-положенный ответ, я сочла условности соблюденными. Род Темных — это уже интересно, а особенно статус Измененный. Значит он не истинный вампир — просто одна из игрушек Правителя, которых набралось столько, что он объединил их в одну семью, и время от времени бросает им кость — очередную привилегию, наблюдая за тем, как они грызутся между собой.

Отец тем временем все не унимался. И начал разглагольствовать о том, что в честь такого высокого гостя необходимо будет устроить прием. Я внутренне поморщилась, зная своего дражайшего папеньку, я понимала, что ему претит ублажать нашего "высокого" гостя. Но у него был долг хозяина перед шавкой Правителя.

— Уважаемый Лорд Вейн Марок из рода Хищных, я думаю, что это пустая трата времени, так как я прибыл в Ваш дом только с одной целью. Я должен передать Вам личное пожелание Правителя. Он желает, что бы вы вместе со всей семьёй прибыли в столицу и посетили ежегодный Осенний Прием. К тому же в этом году состоится Охота — прошло как раз пять сотен лет со дня предыдущего праздника Охоты. Так что Вам и Вашей семье повезло дважды. И насколько мне известно дочь Ваша теперь может быть представлена Правителю?— За столом послышалось сдавленное шипение и кто-то, судя по звуку, совершенно случайно порвал салфетку. Ну да, братья ведь не знают, что я уже вступила в пору взрослой жизни.

— Лорд Тейрик мы будем счастливы приехать в столицу, как и пожелал наш Правитель. — Отец многозначительно осмотрел присутствующих, и волнения моментально стихли. А у меня не было сил оторвать взгляда от тарелки, и посмотреть на своих родных. Мало того что я утаила от них факт своего взросления, так я еще и должна была ехать в столицу. И когда? В период прохождения Праздника Охоты. Я мысленно содрогнулась. Принимать участие в Охоте могли только вампиры, чьё Астро пробудилось. На протяжении трёх суток мы могли позволить себе абсолютно все — главное не сдерживать себя, принимать второй облик и охотиться... А призами были страдания, стенания и кровь наших жертв. И чем удачнее Охота для тебя,— тем выше твой статус в элитном обществе столицы. Все же мы вампиры. В нашей сути заложены определенные инстинкты, но для того, чтоб в наш мир не перестали приходить чужаки, мы ограничили себя запретами, условностями и традициями. Мы еще жили надеждой на то, что Боги снимут печать — и мы сможем путешествовать между мирами как раньше. Но два раза в тысячелетие мы скидывали с себя запреты и условности... А жертвами были преступники и те сумасшедшие, кто добровольно шел на эту бойню.

Завтрак продолжился, и за столом завязалась непринужденная, ничего не значащая светская болтовня. Я не принимала участия в разговоре, просто не могла оторвать взгляда от тарелки. Меня отравляли мысли о предстоящей поездке в столицу. А о том, что я утаила от братьев факт того, что моё Астро проснулось, — я вообще старалась не думать. Поэтому, извинившись и сославшись на плохое самочувствие, я выскользнула из комнаты и направилась в парк. Не знаю сколько я там просидела, но ко мне подошёл Каэр, и сел на скамью рядом.

— Ты один? Неожиданно.

— А что, ты хотела видеть всех и сразу? — Каэр усмехнулся и взял меня за руку. — Как давно?

Конечно, брат знал меня слишком хорошо. Он всегда был своеобразным проводником между мной и окружающим миром, оберегал меня больше остальных, я отвечала ему тем же. Да, у меня так же были свои любимчики.

— Как только вы отбыли в столицу... — делать вид, что мне не понятно о чем он спрашивает, было глупо. — Мне было так тоскливо, одиноко и больно...

— Тигра, скажи что случилось? Я вижу, как из тебя будто выкачивают радость, и нечем её заменить. Чтобы с тобой не приключилось, помни, царапка, я в обиду тебя не дам. Равно как и каждый из нас.

И услышав это прозвище 'царапка', ледяная плотина внутри меня начала таять. Так меня называл только Каэр и только в детстве. Вся эта вода стала искать выход наружу и начала проливаться слезами. Они лились и лились из глаз, я сжимала руку Каэра все крепче. И понимала, что не смогу все ему рассказать, — от этого слез становилось все больше.

— Знаешь, дорогая, это нам впору проливать слёзы. После твоего вчерашнего номера, мир потерял великую артистку. Скажи, а что ты предложила портному за пошив костюма, ну кроме обещания защитить его жизнь, после того как мы узнаем его имя? — Брат попытался неловко пошутить и тем самым остановить мои слёзы.

— Каэр, что мне делать? Это внезапное приглашение в столицу... Меня совершенно не прельщает мысль о том, что придется ехать туда. Совершенно! — Я постаралась перенаправить свои мысли в другое русло — все же легче думать об этом, чем о Нааме и её непослушании...

— Тигра, ты же понимаешь, что у тебя нет возможности отказаться от личного 'приглашения' Правителя... И все же я поражен, ты ни словом не обмолвилась о своем перевоплощении. Неужели все настолько печально? — Он лукаво посмотрел на меня, тем самым, подначивая рассказать ему обо всем. Но не могла я этого сделать, не могла сказать, что моё второе 'я' настолько отлично от предсказанного. Настолько отлично от его второго 'я'. Каэр был представителем рода Хищных, и ему досталось Астро черного леопарда. Он и был похож на этого хищника: сильный, гибкий и плавный, тогда как остальные братья больше пошли в отца и его статность, силу, несгибаемость и стальные движения. Мы же не отличались всем этим — пошли в мать. Если отца можно было сравнить с твердыней, то мать была как вода — тягучая, плавная и изменчивая.

— Если ты хочешь выпытать у меня какие-то особенности моего перевоплощения, то у тебя ничего не выйдет! Увидишь во время праздника Охоты! — я шутливо показала ему язык, наверное, странно это смотрелось со стороны — зареванные глаза и вместе с тем улыбка на лице. Но с Каэром я не могла долго предаваться унынию. Я будто заряжалась от него силой энергией, будто мы с ним были связаны одной нитью.

— Хорошо, если не хочешь — не говори, все равно узнаю раньше остальных! А сейчас скажи-ка мне, сестренка, что ты знаешь об Охоте?

— Знаю, что для нас, вампиров, это самый долгожданный праздник, и длиться он примерно три дня. За это время мы должны настигнуть жертву и можем выпустить на волю все свои чувства и инстинкты. — Да уж немного скудная информация, но что есть — то есть.

— Это не просто долгожданный праздник, моя дорогая, — это возможность переменить Правителя и выбрать невесту! — Каэр победоносно посмотрел на меня, и я вдруг осознала что непросто, ой как непросто, всю нашу семью пригласили именно в этом году в столицу! Ведь как удобно устранить всех наследников самых сильных родов одновременно, прикрывшись тем, что твоя вторая ипостась приняла их за врагов, а заодно и упрочить свои позиции, выбрав наиболее выгодную партию, из того же сильного рода. Вроде ты и Правителем остался, и благородство проявил, ну и, что немаловажно, пополнил казну всем нажитым тех Лордов, которых ты же и уничтожил...

— Я надеюсь, Каэр, у тебя не возникло сумасшедшей идеи стать Правителем?

— Ну может мысль промелькнула... — Каэр угрюмо глянул на меня.

— Только попробуй, я во сне у тебя всю кровь выпью! — Брат пораженно посмотрел на меня. Если бы я хоть намекнула бы на это представителю другого вампирского рода — была бы вызвана на дуэль немедленно!— Каэр, я слишком люблю всю свою семью, для того чтобы позволить другим вами воспользоваться или уничтожить! Лучше я сама прерву ваши жизни! Но не позволю роду Хищных умереть от чужой руки или интриги! — Сказав это, я быстро встала со скамьи, и направилась к дому. В голове у меня стала складываться мозаика — последние десять лет братья постоянно ездили в столицу, их там привечали и всячески славили их доблесть, ум, попутно выясняя особенности уклада жизни нашего рода. Род Хищных был одним из самых консервативных и, вместе с тем, самым перспективным, сильным. Глава рода — мой отец — никогда не был приближенным к Правителю, стало быть, отличался независимостью, раз на протяжении стольких лет ни разу не приполз к нему на коленях с просьбами о помощи — это не могло не злить. И, наконец, какой самый верный способ упрочить свою власть для молодого Правителя — правильно уничтожить самого независимого подчиненного, особенно если этот подчиненный глава столь древнего и богатого рода, за которым может пойти народ вампиров — показать, что ты как Правитель силен, хоть и недавно принял власть. Значит, мы выбраны в качестве наглядного пособия? А после того, как на Охоте 'случайно' погибнет почти вся моя семья, Правитель милосердно возьмёт меня в жены, и прикарманит все наши владения! Не позволю! Я поеду в столицу! Предстану перед ясны очи этого зазнайки, а на Охоте сама перегрызу его горло и обескровлю! В груди стало жарко, в голове метались мысли, а я все шла и шла по парку — это насколько далеко я ушла от дома? И насколько более мрачные, кровавые и темные мысли одолевали меня,— настолько сильнее становилось тепло, идущее от перстня. Я скосила глаза на камень, но сдержалась и не поддалась искушению попасть в водоворот искр.

— Тебе настолько нравятся мои мысли о крови врагов? Наверное, я действительно потомок кровавого демона... Но я должна защитить свою семью, а потом уже отдавать какие-то давние долги! Мой первоочередный долг — это долг дочери и сестры! — Я поймала себя на том, что разговариваю, ни к кому конкретно не обращаясь, стоя посреди аллеи, недалеко от входа в особняк. Пока я об этом думала, мне почудился какой-то шепот, но я не расслышала ничего кроме имени. Своего имени 'Лиллия'... Вот тогда я и поняла, что мне не отвертеться...