Сумерки сгущались — настроение темнело. Взрослая дочь своего отца, оглядываясь назад, понимала теперь, что Арлос чересчур оберегал своих детей-полуэльфов, в следствие чего оба не смогли поднатореть в Игре вотердевианов. Вся благородная знать Уотердипа втянута в интриги вне зависимости от своего желания — таков традиционный порядок вещей в Короне Севера. Расклад у Коринн по факту рождения был из худших, хотя упорно ходили якобы достоверные слухи, что среди блюдущих чистоту крови человеческих Домов знати есть вампирские гнёзда и даже те, кто мешает свою людскую кровь с рептилиями юань-ти! И ведь живут, гады! Да не просто небо коптят, а других почём свет стоит обвиняют в собственных грехах!
Без худо-бедного плаванья в правилах Игры простушка Коринна вляпалась в дешёвую ловушку на второсортной вечеринке. И вот сейчас, когда смятенный ум вспоминал подставы прошлого, материнское сердце всё явственней чуяло подвох, как-то связанный с её детьми во чреве и с этим яйцом фейри-дракона, горячим и уже вот-вот готовым к вылуплению, в то время как домашняя повитуха давала её второй паре близнецов ещё декаду-две в матке.
Переставшая качаться, но всё ещё подававшая магию в яйцо и гревшаяся о него Коринна с пропустившим удар сердцем заподозрила, что её попросту смачно облапошили — подставили круче того первого раза! Тот самый очаровательный эльф — коварная фальшивка!..
Захваченная чувствами, молодая женщина в расстройстве и помрачении воздела руки кверху в намерении разбить опротивевшее яйцо — гори оно всё синим пламенем!..
— Ох... — самое спокойное её чадо неожиданно и активно зашевелилось, больно упёршись спинкой в её живот.
Обескураженная Коринна в нерешительности замерла, когда внезапная и яркая вспышка ослепила её — всеобъемлющая адская боль пронзила беременную женщину с макушки до пят...
В небе над Уотердипом разверзся Шторм Молний!..
Один из электрических разрядов с женское запястье толщиной угодил в перекладину качелей во дворике виллы Хунаба. С жутким треском дерево взорвалось, и конструкция рухнула наземь, по счастливой случайности не задев Коринну обуглившимся обломком. Разваливаться каркас качелей начал уже после того, как меньшая молния с мизинец толщиной отскочила с перекладины прямо в женскую макушку, встряхнув тело мощной судорогой. Остальная часть разряда молнии соскочила прямо в поднятое женщиной золотистое яйцо, прошла словно бы сквозь него и до пупка выпирающего живота, войдя в верхний позвонок того самого близнеца, прикрывшего собой брата. Разряд небесного электричества вспорол чрево роженицы до самого копчика и насквозь пробил перины с сиденьем — на почерневшем месте заземления осталось малиновое псевдодраконье яйцо с мужской кулак размером.
Мощная судорога откинула женщину на спинку сиденья, назад и завалившегося в удачно неубранный там снег, едва не раздавив потрескавшееся яйцо — бархатные подушки разлетелись. Золотистое яйцо вылетело из рук, но запуталось в одеялах и меху да там и пошло трещинами. Рухнувшая Коринна едва не кувыркнулась, едва не свернув себе шею — мягкая снежная подстилка и слетевшая подушка смягчили удар оземь. Отяжелённый околоплодными водами зимние юбки задрались, обнажая точёные ножки в красных шерстяных гольфах, кажущихся рваными колготками. Новорождённые вывалились из дыры молниевого разреза — требуха осталась.
Кого-то материнский инстинкт сводит с ума — у Коринны рассудок прояснился до кристальной чистоты. Но всё равно прошло несколько мгновений, прежде чем внезапно и трагично разродившаяся женщина осознала себя в звенящей тишине и неудобной позе. Как ни странно, боль отсутствовала, словно спряталась в испуге за свершённое непотребство. Молодую женщину захлестнуло чувство опустошённости и потери. Дети!!!
— П-помогите-э, — прохрипела она не своим голосом, более низким и едва ли мелодичным. Её голос расслышали:
— Мы охрана, а не повитухи, — с грубой сдержанностью раздалось в ответ из забрала латника, до последней буквы выполнявшего договор найма, в котором указывалась только мать. Жрец Хелма принялся истово и нервно озираться, скороговоркой зашептав молитву своему богу, вопрошая о случившемся. Вместе с ним стали крутить головами натянувший тетиву лучник и арбалетчик с сосульками на усах.
Коринна и не надеялась на их помощь, тут же вычеркнув гнид из головы — долг и репутация не дадут им совершить предательскую расправу. Прояснённый молнией ум хладнокровно констатировал, что нижняя половина тела не ощущается от слова совсем, а вот трясущиеся руки — вроде слушаются. Из волшебной косметички появился обоюдоострый нож, легко, но неровно взрезавший мокрую многослойную ткань одежд. Отстранённо приняв за данность, что эльфийский мир выцвел в человеческий, а магия больше не откликается для вызова сгустка света, Коринна надтреснутым голосом приказала:
— Свет Селуне-э, — и волшебный серебряный нож окружил её лунной бледнотой, как заверил муж, противной вампирам и всей нежити в целом.
Лицо матери непроизвольно вытянулось в потрясении, когда она увидела на нижних юбках сморщенные комочки младенцев, синеющих на зимнем холоде, а также быстро растущую лужу тёмной, почти чёрной крови. Увиденное вызвало шок.
Откуда-то со стороны дома донёсся визг и крики. Но Коринна выпала из всеобъемлющего ступора от того, что с одной стороны в кровавое месиво неуклюже слетела золотисто-зелёная ящерка, а с другой, помогая себе крыльями, дёргано, но юрко выполз её красноватый сородич. Мать с отчаянным криком замахнулась ножом, промедлив драгоценные мгновения с выбором спасаемого ребёнка. Этого времени хватило, чтобы мелкие дракончики... вцепились пастями в натянутые пуповины, по какому-то своему звериному чутью разобрав её младенцев в свои хозяева. Малиновый, перекусив, проглотил откушенное и неуклюже завозился в ткани, не пытаясь вновь кусать или хлебать кровь. Золотистый тоже сожрал откушенный кусок пуповины и был столь же неуклюж, но скор в своём стремлении — подобраться к личику и начать его вылизывать. Только что вылупившиеся ящеры оказались куда более сформированными и приспособленными к жизни, нежели живорождённые человеческие детёныши, которых они пытались согреть, пока их мать обескураженно и заторможено пялилась на весь этот кошмар.
Мир потёк в глазах Коринны — от хлынувших слёз счастливого облегчения. Нож выпал из трясущейся руки, продолжая тускло освещать полусферу и бросать тени на плетень. Голову матери сдавило от раздавшихся детских хрипов, но трезвости ума и скорости мышления на сей раз хватило. Кое-как согнувшись, мать с болью в сердце и теле прикрыла детей меховыми полами: новорождённые дрыгаются ручками-ножками и оба ревут, значит, дышат — живы! Хороша же будет мать, если сейчас сдуру сдохнет от обильного кровотечения, не успев толком спасти новорождённых! Вот Коринна и нашарила грязными руками в дорогой косметичке загодя положенный туда флакончик с зельем исцеления от домашней церкви Селунэ, прихватив и бутылочки зелий для новорождённых от церкви Латандера. Продолговатые выскользнули, а вот пузатый ей удалось открыть своими мокрыми от крови и всё ещё дрожащими руками. Инструкцию она не помнила, действуя по наитию: глоток в себя и остальное вылить в месиво брюшной полости. Ярко светящаяся жидкость исторгла мягкий свет — божественная магия за две тысячи золотых в два удара сердца полностью исцелила Коринну, вновь ощутившую свою нижнюю половину тела, мокрую и коченеющую.
Рыдающая мать, видимо, чисто на инстинктах, умудрилась с первого раза найти и выплеснуть детские зелья на младенцев, подхватила близнецов на руки и сноровисто завернула в тёплый плед и меха. Грубо отпихнутые женщиной зверьки жалобно заверещали и потянулись следом, царапая голые ноги и открытый живот, вновь плоский и целый — никакого рваного шрама от молнии не осталась.
А в это время Амонра застыла статуей — у окна во двор сбоку от выхода из каминной залы. Щёки пробороздили дорожки слёз из-под закрытых век. Как ни хотелось смерти чёртовой соблазнительницы, мать не смогла встать на пути единственного сына. Законодательница мод среди фальши и лжи высшего общества наконец-то распознала и признала истинную любовь Хаскара Второго к этой смазливой полукровке — никакие магические чары не смогли бы направить на добровольную смерть во имя кого-то нелюбимого. В тот момент Амонра ещё не знала масштабов бедствия, полагая дерзкое нападение на виллу и провожая своего ребёнка на гибель за беременную благоверную. Хаскар Второй с рапирой и кинжалом наголо выскочил во внутренний двор, молнией помчавшись к любимой жене. Чета регентов исполнила свой долг куда лучше бабки: Бистис стремительно помогла пятилеткам, с испуганным визгом сверзившихся с лестницы, когда заполошно побежали во след отцу, после страшно ужасного грома выглянувшему в окно и опрометью помчавшемуся из детской спальни, уже на бегу вооружаясь клинками со стен; Раэртар пресёк панику среди остальных детей, проживавших на вилле. Любезно тихий патриарх Дома Хунаба в кои-то веке басовито загавкал резкие приказы охране, потрясая фамильными артефактами и суля кары направо и налево — вылетевшие из перстня бело-пурпурные сгустки волшебного огня едва не испепелили дебила, не остановившего испуганных детей, выбежавших вслед за отцом и едва не свернувших шеи при спуске с лестницы! Слава Латандеру, малыши отделались лишь переломом руки, ноги и множественными ушибами. Слава Гонду, в здании почти в каждом помещении имелся тайник с лечебными зельями из домашней часовни. Слава Хелму, тренированные бойцы в кризисной ситуации проявили выдержку и не атаковали хозяев виллы в ответ на открытое нападение и угрозы со стороны главы рода Хунаба, прямо обвинившего Дом Силмихэлв в вероломном предательстве.
Почти в тоже время из служебной дверцы, смело подобрав юбки и громко причитая на весь двор, выкатилась доверенная повитуха, последние девять лет принимавшая все роды в роду Хунаба. Она сердцем чуяла — её случай! Позади семенил её сопящий муж в рясе священника Гонда. Шепчущего молитву клирика быстро обогнали две его родные дочурки со стопками пелёнок. За ними волочилась пара лакеев с вёдрами очень тёплой воды, всегда имеющейся прозапас, в том числе на случай преждевременных схваток на почве нервного срыва или испуга.
Весь дом поднялся на уши — последний привет от уходящего Года Штормов Молний растревожил весь осиный "Улей Роскоши".
(Иллюстрации к главе с 001 по 008)
Глава 2, детские каракули.
08 элейнта Года Потерянной Твердыни.
Перо скрипело.
А кисть шуршала.
Отец держался.
Сынок игрался.
В голову лезла всякая ерунда; у Хаскара Второго больше не получалось придумать ни одной любезности, которая выглядела бы именно велеречивой любезностью, а не сарказмом, неуместном в письме к гильдии сантехников с извинениями о доставленных неудобствах. Каких там уже по счёту? Отец держал лицо, вспоминая самый первый случай, который очень бы хотелось растянуть подольше.
Месяц Когтей Зимы Года Возвышения Эльфийского Рода крепко запомнился половине Хассантирской улицы — от виллы Хунаба почти до самого перпендикуляра с Сул. Первую декаду гильдия сантехников едва ли не носом землю рыла, откликаясь на жалобы о том, что вместе с нормальной водой из кранов иногда вытекают — испражнения. С каждым днём жалобы поступали всё чаще и чаще, всё жёстче и жёстче. Обычно "радовались" слуги, но когда дело дошло до "приветов" благородным господам, соблаговолившим умыться, то быстро обнаружилось — это всё иллюзии. Какой-то "злодей" пускал в водопровод качественные и весьма стойкие двеомеры из Школы иллюзий — даже с соответствующим амбре.
Увы или к счастью, критической "массы" достигнуть не удалось. Тётка Скарлет довольно быстро догадалась, чьи это проказы. Поймать пронырливого фейри-дракончика с поличным не удавалось до тех пор, пока семья не разорилась на комплект моноклей магического зрения. Юный иллюзионист, упорно уклонявшийся от лотка, делал своё вонючее дело на трубах, тщательно пряча улики, за которые его малиновому псевдо-собрату пару раз нещадно доставалось. В отличие от псевдо-дракоши, фейри-дракончик буквально светился переизбытком магии — вот необученный фамильяр и сообразил избавляться от избытков самым простым способом...
Наследник Хунаба поставил свою роспись и посыпал свежее письмо порошком оранжевого оттенка, в точности соответствующего фону фамильного герба на гобелене за его спиной. Мужчина держал лицо по-умному, пробегая глазами по витиеватым закорючкам, призванным приукрасить послание. С очередным размеренным вдохом Хаскару Второму пришла мысль, что его чернила пахнут резко и как-то слишком по-канцелярски для примирительного письма, а вот краски сына обладают ароматом ласпэра — это любимый запах у ребёнка.
Нынешний месяц Угасания Года Потерянной Твердыни запомнится половине Хассантирской улицы — аж на два квартала в обе стороны от виллы Хунаба. Одной рыжей голове, не будем тыкать пальцем, пришло в голову состряпать — что-нибудь. Сладкоежка повадился на кухню, где уговорил кухарку дать ему постряпать. Ничтоже сумнящаяся девица умилилась и поставила малышу на табурет плошку с дрожжевым тестом. Мальчик вроде помесил, помесил да бросил скучное и грязное занятие — кухарка потом выбросила его труд в канализацию. Перед следующими сдобными пирожками с повидлом, запланированными на обед, Джаспер вновь заявился, на сей раз вместе с тихоней брательником принявшись месить "правильное" тесто — с мёдом, малиновым вареньем, укропом из сада, волшебным бутоном маминой снежной розы и какими-то утащенными у Скарлет пузырьками, добавленными в месиво тайком от взрослых. Дежурившая по кухне девица умилялась ровно до того момента, как шеф-поварёнок отправил тесто бродить — буквально! Послушавшаяся жалобно канючивших своё юных хозяев Колми не была дурой и не вываливала кадку у порога служебного входа, но кухарка совсем не ожидала, что дрожжевое тесто после того, как на него дохнул невидимый под иллюзией фейри-дракончик, зашевелится, вспенится, увеличится в десятки раз и стремительно поползёт "бродить" по улице, с приятельской прилипчивостью "знакомясь" со всеми прохожими, совсем не оценившими ни кулинарные, ни дизайнерские вкусы Дома Хунаба. Мало того, что ставшее волшебным тесто безудержно пухло, так оно ещё и делилось на "пирожки", которые задумывали испечь близнецы — честно-пречестно! Конечно, по большей части всё это непотребство тоже оказалось всего лишь обширной иллюзией, но дворникам от этого не легче было отскребать расползшиеся комочки. При чём тут гильдия сантехников? Ранее утром опрометчиво сброшенное в канализацию тесто тихой сапой спокойно себе поднялось. Увы, отходы "производства" мальчишки безалаберно сбросили в то же отхожее место. И созревшее дрожжевое тесто капитально запрудило собой коллектор, отчего испуганная живность канализации попёрла на улицы города, и без того опасные по ночам. Ну что за ирония судьбы — в поклоняющемся Гонду благородном Доме вдруг рождается дитя со способностями лучших магов из Дома Ванд!
Приятно надушенное хвоей письмо легло досушиваться. Составитель оттянул момент вкладывания в конверт и растапливания сургуча. Вместо этого Хаскар Второй принялся молча взирать на идиллическую картину, наслаждаясь тишиной и покоем.
