— Тебе многое пришлось пережить, малыш. Тебя все использовали. Хотя, конечно, не все. Твои друзья, Гермиона и Рон, они были честны с тобой до определенной степени, но и они не смогли увидеть тебя настоящего, не смогли поддержать именно тогда, когда больше всего нужны были тебе. Они просто люди в отличие от тебя, малыш. Дамблдор ведь так и не понял, почему ты выжил тогда, в хеллоунскую ночь. Он столько всего придумал для объяснения, но ничто из этого не было правдой. Самое ужасное, я не смог оградить тебя от твоих родственников. Дело в том, что темная магия, влившаяся в тебя вместе со смертельным заклятием, создала щит вокруг того места, в котором ты жил, но все было настолько необычно, что Дамблдор не смог увидеть в твоей защите тьму, тем более что ты сам ее преобразовал во что-то странное. Наш победитель, директор Хогвартса оказался не так уж и умен, как ему кажется. Он так и не смог обнаружить твоего хранителя, малыш. К сожалению, я не все смог предотвратить, не везде помочь, но самое главное, я не дал тебе умереть. Теперь ты знаешь правду, горькую, но правду. Я посижу с тобой, малыш, а ты спи. Я побуду с тобой этой ночью. У меня есть еще немного времени, но утром я уйду, передам тебе свой подарок и уйду, теперь уже навсегда. А тебе мой малыш, придется идти дальше уже без меня. Я не знаю, как тебе придется жить до тех пор, пока книга не даст тебе всех нужных ответов. Спи, Гарри, спи спокойно. Сегодня и больше никогда тебя не будут мучить кошмары. Это еще один мой подарок. Тебе больше не будут сниться убийства, смерти. И еще одно — я снимаю с тебя чувство вины за все, что уже произошло. Когда ты проснешься, твое мировоззрение поменяется, ты точно будешь знать, кто виноват во всем. Нет больше доверчивого невинного Гарри Поттера.
Было пять утра, когда мужчина вздохнул, наклонился и поцеловал Гарри в лоб, укрыл одеялом, еще несколько секунд и мужчина стал растворяться, исчезать.
— Мое время кончилось, малыш. Дальше ты идешь один. Я не знаю, какие ты примешь решения, но ты будешь жить, и однажды ты накажешь всех, кто виноват. Тебя никто не сможет отследить, малыш, я об этом позаботился от всей души. Сколько бы они не пытались, им этого не удастся. Прости, что ухожу, но мое время кончилось, я должен был умереть уже давно. Я оставляю тебе книгу пророка. Будь счастлив, малыш. Я буду следить за тобой оттуда, но вот помочь не смогу, но надеюсь, ты правильно сможешь воспользоваться ей. А теперь, до свидания. Когда-нибудь мы встретимся там.
Расплывчатые очертания мужчины наклонились и снова коснулись лба юноши, чуть ощутимо погладили по волосам.
— Я был твоим хранителем, малыш. Я — Геллерт Гриндевальд, желаю тебе счастья, ты его достоин, Гарри Поттер. До свидания.
Силуэт мужчины растворился. Вместо него на стуле лежала книга в кожаном переплете, на ней не было ни названия, ни имени автора. Книга не была очень толстой. Серо-черное дымка окутала юноша, но она не была агрессивной. Дымка ласково касалась тела Гарри, даруя ему спокойствие и нежность. Глаза распахнулись в тот самый момент, когда сияние стало прозрачным, но оно все также окутывало юношу. По губам Гарри скользила чистая улыбка, ничем не омраченная. Он встал и увидел книгу, медленно взял ее и положил себе на колени, провел кончиками пальцев по коже, перевернул обложку. Сначала лист был пустым, но через секунду стали появляться слова, написанные пером.
"Мой малыш, я ухожу, оставляю тебя один на один с этим миром. Ты теперь один, но я буду приглядывать за тобой. На первых страницах этой книги ты увидишь мое письмо к тебе, где я расскажу тебе правду о многих событиях в твоей жизни и моей. Я в курсе, что Дамблдор оставил тебя в нищете, что у тебя нет документов, но я знаю, ты справишься со всеми трудностями. В отличие от этой змеи слизеринской, которая считает себя лучшим зельеваром, я знаю, насколько ты умен. Просто тебе нужно время и соответствующее обучение, которого тебе не дали. Эта книга даст тебе все, что нужно. Ты сумеешь создать себе новую палочку. Я желаю тебе счастья и успеха во всех начинаниях. И не верь всему, что тебе говорили в Хогвартсе. Историю можно иносказать, но правда рано или поздно даст о себе знать. Я люблю тебя, малыш, и горжусь тобой. Твой Ангел-хранитель — Геллерт Гриндевальд". Гарри тупо смотрел на страницу, затем снова перечитал ее. Медленно слова стали принимать хоть какой-то смысл. Гарри еще раз перечитал послание. Поверить в такое было довольно сложно, но Гарри поверил, хоть и с третьего раза. Почему-то ему показалось, что впервые за долгое время ему точно никто не врет. Гарри отложил книгу на кровать, встал, снова посмотрел на книгу, но затем решительно вышел в ванную. Через секунду полилась вода. Гарри стоял под душем и думал о том, какие же еще новости он узнает из этой книги, а в том, что они будут, юноша нисколько не сомневался.
Через час Гарри покинул общежитие. За пояс брюк, под водолазку, была помещена книга, в карманах брюк перо и портмоне. Куда идти он не знал, он просто шел. Через несколько часов таких блужданий Гарри оказался в порту, купил билет на паром. Никто не спросил его документов, да их это и не интересовало. Гарри сел на паром и ночью отправился во Францию, без вещей, без документов, без знания языка, без каких-либо навыков жизни во взрослом магловском мире. Гарри Поттер сошел с парома рано утром во французском порту. Какое счастье, что в Европе для пересечения границ не нужны были паспорта. Юноша вышел на улицу, замер и стал осматриваться. Куда пойти, он не знал, поэтому пошел вслед за всеми. Через несколько часов он стоял в центре большого города на севере Франции. Если кто и обращал внимание на потерянного юношу в черной водолазке и такого же цвета брюках, то не пытался выяснить, что же происходит. Так было до тех пор, пока Гарри не оказался в кафе. Хорошо, что там понимали английский. Он заказал себе поздний обед и как раз пил чай с круассаном, когда за его стол присел довольно импозантный мужчина лет сорока, но очень ухоженный, в дорогой одежде. Их разговор длился несколько часов, они даже перешли в дорогой ресторан на главной улице города, где сидели в отдельной кабинке. В одиннадцать часов вечера Гарри сел в Мерседес мужчины и отправился в Париж.
Исчезновение Гарри Поттера из больницы обнаружили только на третий день. Колдосестра, которая должна была приходить к нему ежедневно, вспомнила о своих обязанностях. Ее крик был слышан на всю больницу. Через час авроры опрашивали уже всех служащих. Выяснить ничего не смогли.
Дамблдор, Фадж, Скримджер и их приближенные были более чем недовольны таким обстоятельством. По идее, Гарри Поттер должен был очнуться очень не скоро, а то и вообще не проснуться. Именно Дамблдору стало известно, что мальчик побывал в Гринготсе, а это означало только то, что Гарри сам ушел из больницы и, возможно, своим тупым умом все-таки сложил все кусочки мозаики, особенно, если видел газеты.
— Куда этот чертов Поттер мог пойти? — Фадж зло выругался.
— Думаю, если он до сих пор не появился у своих друзей, то есть только два места, — скучающим тоном произнес Снейп.
— И какие же? — Скримджер посмотрел на зельевара.
— Литтл-Уининг, Тисовая улица, дом 4 и Гриммуальд-плейс, дом 12, — усмехнулся Снейп.
— Хмм, надо проверить оба адреса, — произнес Дамблдор, нахмурившись.
Проверка Тисовой улицы ничего не дала. Дурсли, конечно, боялись за свою жизнь, но оказали достойный отпор магам. Грюм, естественно, точно знал, что все в порядке и Гарри здесь не только нет, он вообще не появлялся на этой улице. А вот с домом на Гриммуальд-плейс, 12 произошел казус. Как бы члены Ордена не пытались проявить двенадцатый дом, тот никак не хотел показываться. Из окна библиотеки невидимого особняка три домовых эльфа пять дней подряд наблюдали одну и ту сцену. В течение всего дня на площади перед домом показывались маги, которые либо пытались вызвать дом, либо снять заклятия, которые делали его невидимым. Все было безрезультатно.
Даже появление на площади друзей Гарри не привело ни к чему. Это наводило на определенные мысли, но никто не хотел верить, что посредственный ученик, каким-то Макаром сумевший все-таки убить Лорда и при этом выжить, мог наложить на дом серьезные чары, которые даже Дамблдор снять не мог. Откуда же им всем было знать, что Гарри не появлялся на Гриммуальд-плейс, а только приказал закрыть дом от всех, чтобы спасти остатки того, что не успели вынести из особняка.
Рон и Гермиона еще несколько раз появлялись на площади, но результат был тем же. Конечно же, у них возникли вопросы и о том, почему Гарри не дали Орден, почему о нем не пишут в газетах, но что могли сделать два только что окончивших школу семнадцатилетних молодых человека против взрослых. Правильно, ничего. Вот все и молчали.
Следующим этапом в поисках Гарри стало зелье поиска, которое сварили в министерстве и опробовали на деле. Ноль. Зелье не показало, где мог бы быть юноша, но однозначно дало понять, что он жив. Целую неделю применяли зелья, одно сложнее другого, даже Снейп подключился. Результат был один — никакой. Мальчик жив, но местонахождение его неизвестно. Последнее средство, которое смогли применить чиновники, в том числе и Дамблдор — это попытаться отследить его палочку. Отрицательные результаты всех уже раздражали. Когда и тут все оказалось покрыто мраком, применили заклятие отслеживания места. Странным показалось то, что эффект был более чем двухнедельной давности. Снейп, Грюм, Фадж и Дамблдор аппарировали на место, которое указало заклятие — тот самый переулок, где Гарри предавался своему отчаянию. Сначала они ничего не могли найти, пока Грюм не наткнулся на две деревяшки. Когда он их поднял и сложил вместе, то никаких сомнений не осталось — палочка Гарри Поттера была сломана и теперь совершенно безжизненна.
В скором времени все-таки вышла статья, где говорилось об исчезновении юноши. Каких только предположений не строилось, но ни одно из них не соответствовало действительности.
Периодически процедура поиска по зелью возобновлялась, но результат всегда был один — жив и неизвестно где. Особняк Блеков тоже не собирался проявляться, да и на Тисовой улице следов мальчика не могли обнаружить. Так продолжалось недели, потом месяцы, а затем годы.
Постепенно о Гарри Поттере забыли. Лишь однокурсники и друзья, общаясь между собой, вспоминали о нем. Частенько в их разговорах были слышны недовольства по отношению к Дамблдору и его сподвижникам. Гермиона довольно быстро вычислила, что же произошло на самом деле. Ее вера в непогрешимость директора упала до нуля. Девушка работала в независимой компании, решив, что никогда не будет иметь дела с Министерством или Хогвартсом, пока этим миром управляют такие как Дамблдор. Рон все-таки стал аврором. Сразу после окончания Хогвартса они поженились. Невилл и Луна поженились в тот же год, да и Джинни вышла замуж за Дина Томаса сразу после школы. Джордж все также содержал магазин приколов, но не был тем весельчаком, как прежде. Все они, в конце концов, подружились с Драко Малфоем, который успел жениться, "родить" сына и даже развестись. Скорпиус Малфой остался с ним. Джинни, Рон, Гермиона и Джордж не жили в "Норе" и были в довольно прохладных отношениях со своей семьей, которая поддерживала директора. Именно это и было причиной того, что ни Джинни, ни Рон не могли продвинуться по службе в Министерстве, а Джорджу периодически строили препоны. Все это привело к тому, что Рон и Джинни стали работать вместе с Джорджем.
Жизнь продолжалось. Магический мир забыл о Гарри Поттере. Зря. Гарри Поттер не забыл об этом мире и он еще вернется. Вернется, чтобы мстить.
Как сказал Геллерт Гриндевальд: "Все только начинается". Конец никогда не бывает концом. Это всегда начало.
Тринадцать лет спустя после окончания школы Роза Уизли — дочь Рона и Гермионы, Уильям Лонгботтом — сын Невилла и Луны, Хелен Томас, — дочь Джинни и Дина, Скорпиус Малфой — сын Драко и многие другие впервые должны были отправиться в Хогвартс на обучение. Никто не знал, какой их всех ждет сюрприз. Но до отхода поезда еще целый месяц, а атмосфера в магическом мире начала накаляться.
Глава 2. Студент, модель, маг и высокооплачиваемая шлюха.
Прошел целый год с тех пор, как Гарри сел в машину к Пьеру Мертье и уехал в Париж, ставший его пристанищем на этот год. Юноша долго не мог понять, что же такое увидел в нем этот статный изысканный мужчина, пока через три месяца не посмотрел на себя в зеркало. Он за всю свою не такую уж и долгую жизнь в зеркало-то смотрел всего пару десятков раз и то чаще без очков, чем в них. Свою внешность юноша находил заурядной и не стоящей внимания, фигура всегда была спрятана под нелепой одеждой на пять-шесть размеров больше, чем следовало.
Первым делом месье Мертье решил привести свое новое приобретение в надлежащий вид. Удивительно, но юноша, которого он заприметил в портовом городке на севере Франции и который сразу ему приглянулся, согласился на его довольно-таки своеобразное предложение. Только уже в машине по дороге в Париж Пьер понял, что юноше просто либо было все равно, либо ему просто не было, куда податься. В ходе разговора Мертье также понял, что юноша имеет какое-то странное образование. Полностью безграмотным его назвать нельзя: прекрасные знания астрономии, возможно, биологии, очень неплохие знания мифологии, как он считал, и абсолютный ноль в обычном образовании. Как выяснилось, юноша — сирота, до которого всем просто не было дело, и именно это Пьер хотел теперь исправить.
На следующий день по приезду в Париж Гарри уже лежал в глазной клинике. Операция была назначена на тот же день. Пьер все время был рядом, разговаривал с юношей, но заметил одну особенность. Гарри очень тщательно подбирал слова, словно боялся сказать что-то не то, проговориться. Понаблюдав за парнем в течение трех дней в клинике, Пьер пришел к выводу, что совершил одну из самых выгодных сделок за последние несколько лет. Как только он увидел парня в больничной пижаме по размеру, у него загорелись глаза. Фигура у Гарри была замечательная, но в этом еще предстояло удостовериться чуть позже.
Через неделю вынужденного бездействия Гарри выписали из клиники. На третий день ему в одноместную палату притащили книги с наказом как можно больше читать, чем юноша и занялся. Восстановление ближнего зрения шло полным ходом, и чтение играло в этом свою роль. Ощущения от того, что можешь видеть собственными глазами было просто поразительным, ошеломляющим. Первое время Гарри дергался от любого движения, пойманного боковым зрением, резко поворачиваясь в ту сторону. Яркость красок мира была такой насыщенной, что юноша заново изучал окружающий его мир. За одно это он был готов хоть сейчас отблагодарить Пьера, подарившего ему такую возможность. Но тот не собирался торопиться.
Второй этап занял также не много времени, всего каких-то три дня. Клиника пластической хирургии была одной из лучших в Европе. Операция по удалению шрама со лба, который все еще был отметиной Гарри, но уже более тусклой, прошла также удачно, как и по исправлению зрения. Юношу выписали на четвертый день, предупредив, что через два дня он должен явиться на перевязку и не в коем случае не мочить бинт. Пьер уверил врачей, что сам за всем проследит.
