Песни иных времен (подходящие по содержанию) здесь очень популярны. И эстрада, и барды — хотя имена тех, кто поют их вместо Высокого, Городницкого, Розенбаума, мне ничего не говорят (да и исполнение похуже — или это я к тому привык?). А сами песни правильные. И эти, про Ленинград — я в Москве жил, на Севере служил, а в Ленинграде родился, ленинградцем и останусь. К названию "Петербург" отношусь исключительно как к историческому, пусть и уважаемому, но оставшемуся в прошлом. Ну а ленинградцам этом времени, предложи даже дискуссию о переименовании — не поймут, так как хорошо помнят, что Петербургом этот город немцы называли. В каждый свой приезд вижу — а бываю я тут по службе часто — как Ленинград растет и хорошеет, вот интересно, каким он будет в конце двадцатого века этой истории? Метро уже есть, две ветки, от Финляндского вокзала до Автова и от Горьковской до Электросилы, строятся и новые станции. Парк Победы уже есть, на Московском проспекте, и новые кварталы панельных пятиэтажек на окраинах (их здесь "кубиками" называют а не "хрущевками"). Да и не совсем копии "хрущевок" — вот не было в моем времени на крышах теплиц, оранжерей или зимних садов, или просто смотровых площадок с ограждением. Зелени много, все те же тополя (которые через полвека начнут рубить — но пока что незаменимы, растут быстро). Автомобили на улицах — не только уже привычные "москвичи", "победы", "зимы", и грузовые Газ-51 и Зис-150 (хотя и довоенные "эмки", полуторки и трехтонки встречаются), но и совсем незнакомые мне изделия немецкого, итальянского, чешского автопрома. И народ уже не в шинелях и кирзачах, у кого-то в руках транзисторные радиоприемники вижу (два года уже, как в широкой продаже — а такой анахронизм, как регистрацию и разрешение приемников в милиции, здесь отменили еще в пятидесятом). Белые ночи в Ленинграде, лучшее время — вот и захотелось, неделю отпуска не на югах провести, а тут, в городе, где я родился, пятнадцать лет тому вперед.

Мы наступаем по всем направлениям... Легко было полярникам, как в фильме "Семеро смелых", отработал на зимовке, и полгода отпуска, до следующего сезона. Ну а мне — слова Сталина, "незаменимых нет — но цена замены может быть слишком высокой" — не знаю, в иной истории он то же самое говорил, или уже здесь уточнение? И важное преимущество социализма — возможность "в ручном управлении" концентрировать ресурсы на наиболее важных фронтах. Три Особых Главка были созданы здесь еще в сорок третьем — атом, ракеты (и реактивная авиация), радиоэлектроника (забавно, что с этой точки зрения и американский "Манхеттен" ближе к стройкам социализма, чем к частному бизнесу). Ну и конечно, атомный флот — на Севмаше досрочно (на месяц раньше) сдали уже тринадцатую "акулу", и еще три, А-14, А-15, А-16 в работе, а ЦКБ "Рубин" здесь в Ленинграде заканчивает проект уже ракетной атомарины, аналога нашего "Воронежа". При том, что у США есть пока один лишь "Наутилус", который, страдая от "детских болезней", больше чинится у стенки, чем ходит. А наши лодки по своим характеристикам ближе к "ершам" (они же "проект 671", середина шестидесятых), чем к нашим же первенцам иной истории ("проект 627", тип "Ленинский комсомол"). Интересно, каким в этой истории будет Карибский кризис через семь лет (и будет ли он?), если у СССР в Атлантике окажутся не четыре дизельные лодки, как в той истории, а двадцать, тридцать атомарин?

А кто отвечает за этот участок фронта пока еще не "горячей" войны? Вы правильно поняли. Должность замминистра сродни старпому на корабле — самая "собачья". Заниматься приходится и кораблестроением, и выработкой тактики, и боевой подготовкой. Очень удачным оказалось решение построить "белуху" — береговой учебный комплекс, даже внешне похож на "акулу" вытащенную на берег. Чтобы личный состав получил необходимый навык еще до того, как очередная атомарина поднимет флаг — конечно, все задачи отработать не получится, но все ж заметно сокращает срок, по истечении которого, например, упомянутая мной А-13 достигнет боеготовности. А сколько забот доставляет решение Совета Труда и Обороны — подключить к постройке атомных лодок кроме Севмаша еще и Адмиралтейский завод в Ленинграде и "Красное Сормово" в Горьком. Последний выбор кажется странным — но там и в войну достраивали дизельные лодки, а после делали механизмы и оборудование для "акул". В теории, размеры атомарин (три с половиной тысячи тонн надводного водоизмещения, если максимально облегчить) позволяют пройти через Волго-Балтийский, Беломорский и даже Волго-Донской каналы, а также через шлюзы на волжских каскадах ГЭС. Что открывает для ВМФ СССР дополнительные оперативные возможности по усилению Черноморского флота (который сегодня вернее будет Средиземноморским называть). И в планах на перспективу — на Севмаше строить ракетные "косатки", проект которых еще окончательное утверждение не прошел, а "акулы", лодки-истребители, получать от ленинградцев и горьковчан.

При том, что атомные лодки, это далеко не весь Флот. В иной истории на море СССР так и не вышел за рамки стратегической обороны. В этой само сохранение наркомата (затем министерства) ВМФ вызвано пониманием Сталина разделить задачи: Армия отвечает за оборону континентального периметра (вблизи которого здесь нет сильного сухопутного врага — Атлантический альянс тут лишь бледная тень НАТО, без ФРГ, Италии, Турции, Испании, Греции, Франции и пол-Норвегии), ну а Флот обеспечивает экспорт социализма в далекие заморские страны по всему миру. Первым тут уже был Вьетнам — когда в сорок пятом, только японцы капитуляцию подписали, как пришли в Хайфон (где французы еще не успели свою власть восстановить) советские транспорта с оружием для "дедушки Хо". И такой пожар в итоге разгорелся — что Франция вылетела из Индокитая на год раньше, а Хо Ши Мин прибрал рукам еще и почти весь Лаос. Правда, на юг Вьетнама сразу же американцы влезли — так что в этой истории вьетнамская война уже идет, с конца пятьдесят третьего. При этом ДРВ имеет с СССР подписанный договор о военном союзе, и там законно и открыто находятся наши войска. Янки же воюют в основном с южновьетнамскими партизанами — но всего полтора месяца назад едва до большой драки не дошло, едва погасили.

Так вот, согласно утвержденной Советом Труда и Обороны морской доктрине СССР, подводный флот, это лишь первый этап. Дизельных лодок, причем новейших, уже послевоенных проектов, в составе ВМФ СССР и Фольксмарине ГДР уже больше, чем во всех прочих флотах мира, вместе взятых. Про атомарины я уже сказал — и сбавлять темп мы не намерены. Но помним, что лодки, даже атомные, всех боевых задач решить не могут, против берега не работают, ПВО не обеспечивают, то есть прикрыть конвой или десантный отряд не сумеют. Нужны "силы контроля поверхности", то есть мощный надводный флот, поддержанный авиацией — а на удаленном морском театре, только палубной авиацией. Строительство такого флота — второй необходимый этап. И наконец, третий — это способность не только нанести по вражескому берегу огневой удар, но и высадить туда свои войска, и в дальнейшем обеспечить их снабжение. Когда этот план будет реализован — СССР сможет играть на равных с США в любом месте планеты. Пока — мы лишь у своих берегов сильны, а где-то далеко в океане лишь атомные подводные рейдеры могут работать, что "господством на море" никак не назвать. В высоких московских коридорах Вьетнам вызывает тревогу именно из-за трудности обеспечить коммуникацию на Хайфон — которую американцы даже без большой войны прервать могут, подобно тому, как в тридцатые одной из причин падения Испанской республики была невозможность силами ЧФ обеспечить безопасность конвоев в республиканские порты, потому что франкистский и итальянский флот господствовал в Средиземке. А так как в этой истории, ДРВ наш полноценный союзник, то в случае проигрыша войны, политический ущерб для СССР будет намного больший. При том, что на Дальнем Востоке на море мы откровенно слабы — исторически сложилось, что все наши верфи, и обеспечивающая флот инфраструктура, это европейская часть Союза — перевести корабли на Тихий океан можно, но обеспечить их базирование никак не получится, эту проблему мы даже в иной истории до конца не решили, корабли ТОФ уходили на списание по техническому износу гораздо раньше, чем на СФ, БФ, ЧФ, именно по причине острой нехватки ремонтных мощностей. И сейчас, из тех же атомарин, две геройствуют у берегов Вьетнама, еще две в Атлантике (операция "Сомали", но о том пока промолчу), восемь на Севере в составе СФ. При том, что в этой истории Корея (полностью) и Маньчжурия — интегрированы в народное хозяйство СССР (новый статус "ассоциированных", это уже союзная республика по факту), да и весь наш Дальний Восток куда более развит, чем в моей истории. Но все равно — во Владивостоке и ресурсов, и обученных людей куда меньше, чем на Севере, не говоря уже о Ленинграде или Севастополе. Для нужд Большого Флота — явно не хватает.

Я все же подводник, а не кораблестроитель. И куда мне до таких зубров здесь, как Малышев, "князь танкоградский", которого Сталин после Победы перебросил с танков на флот (как и в иной истории), или Борис Бутома, который строил великий флот адмирала Горшкова при Брежневе, а здесь пока что у Малышева в заместителях. А приходится разбираться — чтоб улаживать разногласия между производственниками и моряками. Например, чтобы размеры лихтеров для "Карла Маркса" и "Фридриха Энгельса" (атомных ледокольных лихтеровозов постройки ГДР, уменьшенные аналоги "Севморпути" нашей истории) совпадали или были кратны с размерами десантных катеров — которые, в свою очередь, заданы требованием, вместить и высадить на необорудованный берег один танк или взвод пехоты в полной экипировке (малый десантный катер, две штуки в док-камере занимают ровно такое место, как один грузовой лихтер), или три танка (средний катер — подобен одному лихтеру). Два "вождя" были заказаны камрадам для обеспечения "северного завоза" и линии на советский Грумант (архипелаг Шпицберген в этой истории тоже наш) — вышли же очень хорошие корабли "двойного назначения", каждый из которых может доставить и высадить механизированный полк на берег хоть Исландии, хоть Гренландии, хоть Канады или США. Но дороги все-таки — и следующие серии десантных кораблей строились по более простому проекту.

Не атомные, и меньшего размера. Силуэтом на торгашей похожи, но мощные среднеоборотные дизели обеспечивают ход в двадцать два узла — а в перспективе, предусмотрена установка форсажных газовых турбин, тогда выйдет, по расчетам, и двадцать шесть. Загрузка через лацпорты в борту (похоже на то, что в нашем времени называли "ро-ро", горизонтальная погрузка), выгрузка через носовую аппарель. Усиленная палуба с подкреплениями под пушки, и люк-лифт из трюма: корабль может нести и вертолеты, тогда трюм (или его часть) превращается в ангар. Такие вот получились "быстроходные паромы" для народного хозяйства (используются в этом качестве на Балтике, Средиземке, Дальнем Востоке), они же десантные корабли, тип "вепрь" и более крупные "носороги". Строятся большей частью на верфях ГДР — но также и здесь, в Ленинграде, на заводе Жданова, а также на калининградском "Янтаре". Там же, где новые эсминцы — а по факту, "большие противолодочные", которые уже несут кроме артиллерии, зенитные ракеты С-75В и противолодочные торпеды. Заложены уже ракетные крейсера (проект 58 — унаследовали номер от своего аналога в иной истории). Еще в строю линкоры и крейсера минувшей войны (включая немецкие, итальянские и французские трофеи). И в постройке на Балтийском и Адмиралтейском заводах корабли, уже не имеющие аналогов там — большие авианосцы "Степан Супрун" и "Полина Осипенко", атомные (опыт эксплуатации таких установок на "вождях", ледоколе "Ленин" и подлодках сочли достаточным), по сорок пять тысяч тонн. Здесь уже не первые авианесущие корабли в советском ВМФ — первыми были ленд-лизовские эскортники "Владивосток" и "Хабаровск", которые даже на нашу японскую войну сорок пятого успели, ценность их была уже тогда исключительно в том, что мы опыт получили, поскольку с их палуб даже ленд-лизовские же "хеллкеты" работали с трудом, слишком маленькие все же, корпуса и машины транспортников-"либертосов". За ними были послевоенные "Чкалов" и "Леваневский", по примеру американских "кливлендов" перестроенные из крейсеров — тоже не слишком удачные, палубы коротковаты для реактивных. И вот наконец, полноценные авианосцы, ничем не уступающие, а кое в чем даже превосходящие то, что есть у США! Процесс идет пока не слишком быстро, даже атомарины спускать здесь уже пристрелялись на потоке, сначала по одной, затем по две, три, а теперь даже по четыре лодки в год — а авианосцы, это дело новое. Сколько нервов из-за них сгорело у ответственных товарищей из министерств, сколько раз я сам в Ленинград мотался, не все вопросы можно решить по телефону. Но движется дело — и вот будут через шесть лет, советские атомные авианосцы у берегов Кубы, в сопровождении множества ракетных эсминцев и атомных подлодок. Мы наступаем по всем направлениям — а ты, рогатый, не хихикай мерзко! Поскольку нет у нас выбора — или мы победим, или не дай бог, и тут "перестройка". Хотя и на внутреннем фронте делается немало — и я надеюсь, капитализм не пройдет!

Мирное небо над крепостью Бреста,

В тесной квартире счастливые лица.

Вальс. Политрук приглашает невесту,

Новенький кубик блестит на петлице.

А за окном, за окном красота новолунья,

Шепчутся с Бугом плакучие ивы.

Год сорок первый, начало июня.

Все ещё живы, все ещё живы

-Мы в отпуске! — Анюта шутливо дергает меня за рукав — время отдохнуть от дел, и даже мыслей о них. Не ты ли говорил, что нельзя все время жить на форсаже?

Ну да, "нельзя все время на форсаже — моторесурса не хватит". И восстанавливаются ли нервные клетки, это большой вопрос. В принципе, я могу отпуск попросить в любое время, на законный двухмесячный срок — подпишут без разговоров. И улететь на Ил-18 в Ялту, Гагры, Сухуми — если вы помните старый советский фильм "Запасной игрок", где молодой Вицин играл (фильм Сталину понравился и в этой истории тоже вышел, с тем же составом актеров и с тем же сюжетом), то представляете, как выглядели советские курорты в эти годы — я же, там побывав, могу подтвердить, что от истины очень недалеко. Вот только после окажется, что за время моего отсутствия всего накопилось — а спросят с меня, невзирая ни на что. У прусского фельдмаршала Мольтке был идеально вымуштрованный штаб — "война началась, наконец я могу отдохнуть" — а нам до того далеко. И дело тут даже не в русском бардаке — а в принципиально разном подходе. Немецкая штабная культура, это "живой компьютер", где нет людей, есть четко взаимосвязанные функции, которые безличностный исполнитель обязан выполнять подобно биороботу, буквально в рефлексы вбив алгоритм действий в ответ на типовые вводные. Такая система предельно дуракоустойчива (поскольку от отдельно взятого дурака практически ничего не зависит), но во-первых, зависает в ситуации, не предусмотренной программой, во-вторых требует буквально дрессировки личного состава, а в-третьих... ну не наше это, по менталитету! Русский бардак — это зачастую, до конца не додавленная инициатива масс, которая нас нередко и спасала. Вот отчего-то выходило, что попытки насадить у нас немецкий орднунг реально приводили к возникновению монстра, сочетающего недостатки обеих сторон, но без их достоинств — как например, палочная система Николая Первого, приведшая к поражению в Крыму. Ну а мне сейчас нередко приходится иметь дело с засильем творческих личностей, у каждой из которых свое мнение "как надо", с результатом в любую сторону, как "лучшее враг хорошего", вот только с прочими подсистемами согласовывать надо, и сроки сдвигаются, а "дорога ложка к обеду", так и банально, обещали и "нешмогли". С чем-то и кораблестроительный отдел Министерства разобраться может — как например на Сормовском заводе, осваивая заказы для атомарин, кое-что так улучшили (без дураков, упростили и удешевили, при сохранении технических данных), но одну трубу сдвинули на полметра и это в компоновку отсека не влезало. А с глобальным решением межведомственных споров, что делать?