Рождение патриарха

Ну вот и настала самая важная часть действа, ох, если бы я только мог сейчас вздохнуть... Попытка будет лишь одна, и если я совершу ошибку, то скорее всего стану обычным живым мертвецом, зомби, упырём или ещё какой гадостью, однако мне это будет уже безразлично, потому как разум я потеряю точно. Но тянуть время однозначно нет смысла, с каждым мгновением, проведенным в умирающем теле, мои силы иссякают, а вместе с ними и шансы на успех. Да, верно говорят, что перед смертью не надышишься, но к счастью, я этот этап уже проходил.

Мысленно глубоко вздохнув и волевым усилием подавив нахлынувшие переживания, я всем своим существом потянулся к Великой Тьме. Спасибо ей, теперь, когда я побывал частичкой этой великой силы, я знал, как её правильно позвать, чтобы она услышала. Мгновение превратилось в вечность... И она пришла. Прохладная успокаивающая волна накрыла моё сознание, я вновь стал частью этого бесконечного многогранного потока, малой крупинкой, отголоском мысли в бескрайнем океане предвечной Силы. По мне скользнул мимолетный взгляд, по душе прокатился легкий укол дрожи от невидимой улыбки и спустя очередной, бесконечный миг, словно дуновение прохладного ветерка в знойный день, в меня начал вливаться ручеёк силы.

Тело стало стремительно меняться, наращивалась мышечная масса, перестраивался скелет, структура клеток, вся его природа. А вместе с телом менялась и моя душа, энергетические оболочки, ответственные за жизненную, духовную и магическую энергию, энергоузлы и структура сети энергоканалов. Всё это расцветало перед внутренним взором изумительной палитрой красок и понимания, но происходило без малейшего участия с моей стороны. Тьма сама прекрасно знала, что нужно делать, у неё было много детей в бесконечных просторах вселенной, и в одного из них она сейчас меня и превращала. Всё же, что оставалось мне, это только наблюдать и запоминать. Но в какой-то момент сознание начало меня покидать, и всё, что я успел сделать до момента, когда оно полностью померкло, это послать волну благодарности той, кто сейчас давал мне второе рождение.

Очнулся я от того, что меня кто-то грыз, вернее, пытался, так как прогрызть мою кожу у него категорически не получалось, но напора он не сбавлял и даже пытался меня куда-то тащить. Проморгавшись, ощущая странное головокружение и сплюнув забившуюся в рот землю, я посмотрел на терзаемую конечность и тут же обнаружил источник беспокойства. Им оказался волк, обычный серый волк, вцепившийся мне в голень. Но словно этого было мало, вокруг их имелось ещё с десяток, причём все активно трапезничали, если можно так назвать обгладывание грязных тел.

Картина, мягко скажем, не самая эстетически приятная, но после всего произошедшего воспринимающаяся не многим более эмоционально, чем очередная расчленёнка на экране телевизора. Признаться, меня куда больше волновали чужие зубы на моей ноге и то, кем я, собственно, стал.

Резко выдернув конечность, что получилось на удивление просто, я поспешно встал. Волку это, по-видимому, очень не понравилось, и он, оскалившись, зарычал. Хвостатые меня сразу окружили, только двигались они как-то медленно, я бы даже сказал, слишком медленно, как в замедленной съёмке.

Бежать смысла не имело, ночью в лесу от стаи не убежать, по крайней мере человеку, а не человеку которым я сейчас явно являюсь убегать скорее всего просто не нужно. Первичный осмотр показал, что на купеческого сына я не походил абсолютно, так как одежды на мне не было (разбойнички постарались), рассмотреть всё можно было в подробностях. Ни одной жировой складки, что было естественно, первыми тратились ресурсы самого организма; волос на теле тоже не наблюдалось, кроме головы; изменилась структура кожи, став более плотной, да и само тело сильно отличалось. Купеческий сын хоть и был больше похож на пивную бочку, но при этом имел высокий рост — почти под два метра, в то время как я сейчас был чуть выше метра семидесяти, да и вообще тело выглядело лет на 16-17. Лица своего я, правда, видеть не мог, но почему-то был уверен, что и оно выглядит не старше. А вот с мускулатурой мне повезло. Нет, конечно, атлетической фигуры, как и валуноподобных мышц, у меня не наличествовало, но для заявленных выше семнадцати лет я был очень хорошо развит, причём развиты были абсолютно все мышцы, даже те, о существовании которых я и не подозревал. Ощущал я это очень хорошо, просто поразительно, насколько чётко и ярко можно чувствовать своё тело.

Пока я занимался диагностикой организма, волки решились напасть. Первый прыгнул со спины. Прыжок я каким-то образом почувствовал, и в тот же момент и так двигавшиеся в замедленном темпе серые вообще замерли как при стоп-кадре. Хотя, наверно, правильнее будет сказать, что они-то как раз двигались с нормальной скоростью, а вот моё тело значительно ускорилось вместе с восприятием. Хммм... Похоже, я знаю, в кого меня превратили. Вот сейчас и проверим, насколько я прав.

Слегка сдвинувшись в сторону, пропуская волка мимо, я сделал ещё один шаг к нему навстречу и ударил в его череп кулаком.

Дааа... Это я погорячился. Мой кулак, почти не встречая сопротивления, прошёл насквозь; ощущение было таким, как будто ударил со всей дури в кремовый торт, эффект получился примерно тот же. От удивления, или ещё почему, но из ускорения я вышел и осколки черепа, смешанные с кровью и мозгом зверя, оросили весь овраг, забрызгав и без того не блиставшее чистотой моё новое тело.

— Ну, хоть что-то хорошее в том, что одежды нет, — пробормотал я себе под нос, при этом отметив, что голос изменился, стал выше и приобрёл металлические нотки.

Хвостатые мой оптимизм не разделили и бросились на меня уже всей стаей, что опять послужило причиной подстёгивания моего восприятия. В общем, дальше я уже был осторожен; оказывается, на тех скоростях, на которых я двигался, можно было черепа даже пальцами проламывать, да и просто физически я мог кости ломать, как карандаши. Правда, пока я экспериментировал, меня всё же достали, но волчьи клыки только немного сдирали верхний слой кожи и почти не доставляли неудобств.

Отпускать я никого не стал и всех соответственно убил, заодно и крови хлебнул — догадка подтвердилась, я стал вампиром. Сбылась мечта идиота, да и жажду я чувствовал с того момента, как очнулся, хотя на описанную в литературе «ЖАЖДУ» это было совсем не похоже, я просто сильно хотел пить. Очень сильно. Кровь помогла, хотя и не быстро, словно вся влага впитывалась даже не успевая пройти по гортани.

Волчья кровь, к слову, ощущалась странно, не то чтобы я раньше пробовал кровь волков, но свою то бывало, и вот теперь у меня во рту как будто соседствовали два независимых набора рецепторов: один утверждал, что вкус у крови есть и не самый приятный, но его практически полностью перебивал второй, заявляющий, что кровь абсолютно пресна и безвкусна. Тем не менее, когда я пил, то чувствовал, как заживают ссадины и царапины, а ещё, что вновь поглощаю энергию, но не как в прошлый раз, а словно бы заполняя некий высушенный и от того болезненно ужавшийся резервуар внутри. Причём, от самого резервуара, отходили множество мелких и не менее сухих, ммм... Артерий?... Не знаю, но ощущения были, словно я чувствовал собственную кровяную систему. Ощущение этой всепроникающей сухости и почти вещественной деформации было столь чётким, что становилось почти физически больно.

По всей видимости, это был магический резерв с системой энергоканалов, по крайней мере, так утверждал опыт пребывания в виде духа и анализ тех знаний, что даровала мне Великая, пока я был её частью. Если верить ощущениям, то теперь видеть и чувствовать магическую энергию я мог так же легко и естественно, как дышать и, скорее всего, это было следствием как раз вышеозначенных эпизодов. К сожалению, по тем же ощущениям, мой собственный резерв был совершенно пуст; похоже, перестройка организма поглотила всё, что только можно. И мне, видимо, очень повезло, что сейчас ночь, днём я бы не то что перебить, даже отбиться от этой стаи, скорее всего, не смог бы. Если, конечно, сказки про светобоязнь вампиров не врут.

Осматривать трупы караванщиков я не стал, всё равно бессмысленно — они так же, как и я, были раздеты догола, не говоря уже о сохранности каких-то иных вещей. Тем не менее, достать хоть какую-то одежду было нужно, а ещё лучше найти место где можно на день спрятаться от солнца, и что-то мне подсказывает, что второй пункт гораздо важнее первого. Однако, тут была проблема, даже несколько проблем...

Допустим, я можно вспомнить детство и сложить себе шалаш — лес смешанный, ёлки здесь есть, дальше дело техники и старания, но... То самое вездесущее «но». Я обоснованно сомневаюсь в своих зодческих талантах, а когда на кону стоит вопрос жизни, ставить всё на сомнительное «а вдруг получится?» как-то не хочется. Во-вторых, я всё ещё чувствую жажду и если бы вопрос стоял только в том чтобы перетерпеть, о шалаше ещё можно было бы подумать, но я то совсем не уверен, что в моём нынешнем качестве голодовка не приведёт к совершенно внезапному «пуф» и кучке пепла. Равно как, я совершенно не уверен, что при залегании сейчас, к следующему вечеру у меня вообще будут силы хоть на что-нибудь.

С другой стороны, я не имею ни малейшего представления о том где нахожусь, со всеми сопутствующими этому факту радостями. То есть некие общие познания о мире у меня есть, если это, конечно, действительно тот мир куда я хотел попасть, но пользы от них мне сейчас, как жителю Омска от глобуса, попади он внезапно на одном из берегов Амазонки. Да и то, что я успел углядеть летая по миру духом не многим ценнее, хотя бы потому, что разница между тем как видит мир дух и тем, как вижу я его сейчас, даже больше чем разница между тем, как видит мир внизу пассажир самолёта и картиной наблюдаемой бредущим по дороге пешеходом.

Вот и думай, в таких условиях, что делать и куда идти. А время то идёт — летние ночи коротки, тут же, по всем признаком, лето и есть.

Ещё раз посмотрев на трупы и втянув сладковатый от запаха крови воздух, что ещё больше заставлял чувствовать сухость во рту, я повернулся в сторону дороги.

Идея была идиотской. Даже не так, она была воплощением всего, что я ненавидел большую часть сознательной жизни, то есть глупости, гордыни, безосновательной самоуверенности и наконец просто фееричного невежества, но... Она позволяла решить сразу много проблем. Кроме того, чисто логически, не всё-ли равно как рисковать жизнью, если в обоих случаях риск одинаково непредсказуем? Да и возможная выгода тут явно больше чем от «шалаша», в темноте, опять же, я прекрасно вижу...

Ощущая себя полным дегенератом, я бежал по ночному лесу, тщетно стараясь отвлечься на красоту пейзажа и приятные ощущения от обдувающего тело ветра, сладость чистого воздуха и невероятную лёгкость движений. Лагерь разбойников приближался.

Я чувствовал запах пролитой крови, видел невесомую дымку эманаций смерти висящую в воздухе, ощущал множество живых впереди себя... Безумное состояние. Голова кружилась, разум заполняла пелена какой-то бесшабашности, а внутри всё неприятно дрожало.

Что могут обычные люди ночью в лесу против вампира? Пусть он и скороспелый и его никто никогда не учил диверсионной работе?

Ответ: ничего.

Я увидел их первыми, даже не увидел — почувствовал каждого, как маленький тёплый огонёк на мысленной трёхмерной карте. Три с половиной десятка человек, четверо дозорных и семнадцать лошадей. Последние, на счастье, укрыты чуть в стороне и сразу меня не учуяли.

Первый часовой умер даже не заметив этого — повторилась ситуация с волками, я просто пробил ему череп, в месте, где заканчивался шлем. Начавшее заваливаться тело я рефлекторно придержал и аккуратно опустил на траву, после чего метнулся к следующему часовому, повторив операцию и с ним, перешёл к новой жертве и так пока охранение не перестало существовать, даже не заметив этого. Правда, на последнем часовом я понял, что не всё так замечательно с этим чудесным «боевым режимом» или «ускорением», что, как мне кажется, несколько ближе к истине — в боевом режиме у вампиров вроде как должны изменяться конечности, отрастать когти и прочее. Или я просто не отношусь к такому виду? Или возрастом не вышел? Быть может, это какой-то тренируемый навык? Увы, все мои знания о Детях Ночи были почерпнуты из фантастических книг и фильмов, что с настоящей действительностью могут иметь очень мало общего и всё приходится постигать «методом тыка» и оперировать голыми инстинктами. Впрочем, пока не важно, вернёмся к проблеме. Использование такой скорости требовало соответствующих энегозатрат, возможно, более опытные мои «сородичи» используют магическую или духовную силу. А может ещё как-то находят решение, я же сейчас ничем, кроме обычной выносливости не располагал. И очень бездумно её потратил — усталость навалилась просто непереносимым грузом, и я самым глупым образом упал. Я-то, дурак, в этом темпе от оврага, где проснулся, до самого лагеря бежал и, похоже, почти полностью исчерпал свои физические возможности — даже ползти в таком состоянии было очень трудно.

К счастью, последний из разбойников, которого я убил, был рядом. А что должен делать вампир при истощении? Правильно, выпить крови, правда, в ряде книг писалось о вреде «мёртвой крови» для организма вампира, но выбирать не приходилось — или это мне поможет, или меня всё равно прикончат, а что это будет: «мёртвая» кровь, проснувшиеся разбойники или утренний свет. Между возможной смертью и «самой глупой смертью эпохи» я выбрал вариант первый и выпил. Уже на третьем глотке руки перестали конвульсивно дёргаться, и я мог управлять ими без особого напряжения воли; да и жажда, которую я всё ещё ощущал, наконец полностью прошла. Повезло.

Дальше я действовал осторожнее и пил понемногу от каждого следующего разбойника, заодно проверяя очередную концепцию наших литераторов, увы, более надёжного источника информации в ближайшее время всё равно не предвидится. Итак, помнится, читал, что пить смешанную кровь нескольких доноров гораздо полезней, чем то же количество, но от одного. Похоже, эта книга не врала; правда, там говорилось, что таким образом любой низший вампир может быстро подняться до высшего, что даже звучит как-то не правдоподобно. Да и по поводу разделения носферату на «классы» я тоже не уверен. В любом случае, усталость как рукой сняло, даже более того, энергия так и переполняла тело, принося настоящую эйфорию, а на данный момент это было наиболее важным пунктом. Получаемая сила, смывающая боль и усталость пьянила и мешала проявлять критическое мышление в полной мере. Пусть я изменился, но хладнокровное убийство всё-таки не свойственно большинству жителей моего прошлого мира, но… тут это для меня как-то само собой стало нормой. Неприложным и неотъемлемым фактом моего существа и словосочетание «разумный обед» вызывал только гастрономический интерес. А не позывы к рвоте или приступы самобичевания. Забавно.