Весна веры

Крытая шубка, в самый раз.

Ну и шмотки кое-какие... юбка точно была... была велика раза в два. Яна плюнула, пробила ее дырками и утянула ремнем. Ушивать?

Идите вы, граждане! Она потом эту юбку Топычу отдаст! Лошадь укрывать! Принципиально!!!

Шитье она терпеть не могла. Но для первой стадии операции необходим был приличный внешний вид.

* * *

Собаки беспокоились.

— Канава, поди, выйди? Глянь, чего твои шавки бесятся?

Бандит с лирическим прозвищем "Канава", в девичестве — Фролка, лениво зевнул.

— А ... их знает!

— Сказано тебе — глянь! — нахмурился хозяин.

Повод для беспокойства у Егора свет Михайловича, был! Денег в доме было... много. Очень много. Да не бумажками, а серебром, золотом.... Опасно? А каждый день в банк не наносишься, да и где тот банк сейчас! Надо в соседний город ехать, а погода-то разгулялась, вот и пришлось задержаться.

А за деньги боязно.

В такие страшные времена живем... тут и ограбить могут, и красного петуха пустить... ничего святого у людей нет! Совсем Единый забыл о чадах своих!

Егор благочестиво сотворил знак Единого.

И в церковь-то сейчас не сходишь... воистину, горе! Раньше-то как! Придешь, с батюшкой честь по чести побеседуешь, милостыньку раздашь, колокола послушаешь... говорят, колокольным звоном душа очищается. А сейчас... ох и тяжко жить на свете!

На улице хлопнул выстрел.

Потом еще один.

Тут уж мужики не стали чесаться, а накинули кто что — и вылетели наружу. Бесились, лаяли собаки. А потом послышались быстрые шаги по тихой улице и отчаянный голос:

— ПОМОГИТЕ!!!

Женский голос.

Молодой!

— Хелп ми!!! Эдё муа, силь ву плэ!

Мужчины переглянулись. Егор кивнул одному из подручных, и Кабан выглянул за калитку.

Прямо на них бежала женщина. Явно молодая, красивая, в дорогом полушубке.

— Эдё муа...

Не добежав пары шагов, она рухнула прямо в сугроб. Кажется, потеряла сознание.

Мужчины переглянулись. Ну был, был у Егора такой недостаток, падок он был на красоток. А уж в нынешние времена, когда настоящих прелестниц днем с фонарем не сыщешь...

— Заноси. Посмотрим, что за штучка.

Кабан пожал печами, и поднял женщину из сугроба. Ему это было несложно.

Егор пригляделся.

Ну... не идеал. Но красивая. Правильное лицо, густые волосы, дорогая шуба, юбка тоже недешевая... и руки такие холеные. Видно, что тора.

Шапочка эта дурацкая... кто в такой — да зимой? Похожа на кружок из меха на самой макушке! Сразу видно, дама из экипажа.

— Сильв у плэ...

— Это по-каковски?

— Кажись, по-ламермурски, — почесал нос Егор. — Тора, вы в себя пришли?

— Уи... нуа авон кондью... нуа аттак...

— Аттак... понятно. А сколько их было?

— Труа...

— Тоже понятно, трое...

— Мон пьепль се бат куражьюсьмен...

— Чего?

Яна прекратила коверкать ламермурское наречие и перешла на нормальный язык. *

*— искаженный французский. Мы ехали, на нас напали, мои люди храбро сражались... ОЧЕНЬ искаженный французский, прим. авт.

— Помогите, умоляю...

— Чего случилось-то, тора?

— Мы ехали к дяде... мой дядья Феодор Меньшиков. На нас напали. Мои льюди храбро сражались...

— Федор Меньшиков? Купец, жама?

— Тора, тора Сильен, его сестра, моя мать, вышла замуж в Ламьермур...

— Ага...

— Мой экьипаж...

— Понятно. Кабан, ты тору в дом неси. Канава, погляди вокруг, чего тут произошло...

— Умольяю!

Хелла его разберет, какой акцент получался у Яны, но местные бандиты тоже университетов не заканчивали. Авось, и сойдет для сельской местности. Главное она донесла.

Дамочка ехала к дяде, купцу, миллионщику... напали, она умудрилась удрать...

В принципе — бывает.

Что требовалось Яне?

Попасть в дом, минуя собак. А дальше...

Даром ли она практиковалась на гопниках? Заветная фраза работает, хоть ты ногами к потолку приклейся и ее произнеси.

Жалко? Бандитов? Шутить изволите, господа? Яна б их и в мирное время, без конвенций, одними танками. А уж в годину бедствий для отчизны и вовсе миловать грешно! Больше тварей перестреляет — больше людей спасет. Так-то!

И явно тут хозяин не добром свои капиталы нажил. Даже сейчас в доме тепло и уютно, жареным мясом пахнет, все окна горят, ничего он не боится, клоп. И смертей у него за душой много... откуда-то Яна это точно знала. Благословение Хеллы?

Может, и так. Кому, как не богине Смерти душегубов видеть?

Сильно Яна не заморачивалась. Изображала полудохлую маргаритку, обвисала в лучших традициях романов, а сама оглядывалась. Хотя хозяева и расслабились чуток.

Что такое одна баба?

Да ничего! Не было в этом мире Лары Крофт! Или, если брать историю: кавалерист-девицы. Не ждали здесь подвоха от БАБЫ! Ну и оружие убрали.

Яна стреляла глазками по сторонам, пока не дошли до гостиной. А потом, когда ее опустили на диван, нежно прошептала:

— Благодарю... же санс мерси...

— Не за что, тора.

— Ви... уи... как есть вашье благородное имья?

— Егор Михайлович я, — не стал называть фамилию Поганец. И убирать оружие — тоже. Хотя Яна и так не сомневалась, что по нужному адресу пришла. Осталась последняя проверка.

— Денежку в банк вы еще не отвезли, любезнейший?

Судя по вспыхнувшим глазам — нет. А значит...

— Умри, во имя Хеллы.

Тихо-тихо, едва слышно... только вот фраза все равно сработала. Жрице Хеллы — достаточно. Поганец осел, как подрубленный, а Яна встала с дивана, избавилась от шубы и юбки — и завизжала.

Первым в двери влетел Кабан. Он первую пулю и получил. Вторым незнакомый пока Яне слуга. Вторую.

— Именем Хеллы!

Меткость у девушки не пострадала, и расстреливала она людей, как в тире. Страшно? Ну так... сколько она уже прошла! Все границы стерлись уже.

Непорядочно это?

Сложный вопрос. Она не бедняков грабит, она, фактически, девушка Робин Гуд. Которая у богатых брала, а бедным давала.

Яна едва не хихикнула, вспомнив пошлый анекдот, но сдержалась.

Кто должен остаться?

Правильно, служанка и второй охранник, который послан за пределы дома. Ну, коли так...

Со служанкой они встретились в коридоре. Прихватив оружие производства — чугунный сковородник, женщина храбро спешила на выручку мужу и хозяину.

Зря.

— Стоять!

Ага, остановить словом разогнавшуюся бабу? С тем же успехом, что и разогнавшийся поезд. Нереально!

Яна плюнула, да и выстрелила. Тетка осела на пол и завыла. Пуля разорвала ей мягкие ткани бедра, на пол обильно полилась кровь.

— Перетяни рану, — Яна кинула ей пояс, — и отвечай. Сколько человек в доме? Всего? С хозяином?

— П-пятеро...

Не соврал Матвей.

— Кто?

— Я, Пашка, Кабан, Фролка... ну и хозяин, да...

Яна дождалась, пока тетка перетянет себе ногу, кстати, вполне умело, и прицелилась.

— Вытяни руки за спину, не то еще одну дырку сделаю.

Сделать петлю, захлестнуть на полных запястьях и затянуть. Не совсем то, что хотелось бы, таких надо по рукам-ногам увязывать, но хоть как...

Второй конец петли Яна захлестнула на дверной ручке так, что тетка оказалась полусогнутой. И тихо завыла.

— Неудобно? Зато жива, — бессердечно успокоила ее девушка.

И подумала, что стала законченной сволочью на этой войне. С другой стороны, не сиротский приют грабит. Чай, не от голода тетка опухла.

— Кабан! Ты где!?

О, а это Фролка, надо полагать?

Бандит пробежал к крыльцу, что тот лось.

— Кабан! Девка врет!

— Правда? — вежливо спросила Яна, появляясь из-за двери. — Умри, во имя Хеллы.

Тело мягко осело в снег.

Яна поежилась. Вот тебе и "Авада Кедавра". Когда она читала про Поттера, она не понимала, что такого ужасного в этом заклинании. Чисто гипотетически — выстрел из пистолета даст те же результаты. Но... действительно, страшно.

Когда хватает одного твоего слова, чтобы убить человека.

Бррррр!

И леденящим холодом по позвоночнику. Хелла, что ты с нами делаешь?

А что можно делать с живым мертвецом? Яна ведь УЖЕ умерла. И девушка с чистой совестью вернулась в дом. Благо, собаки на тех, кто выходит из дома, не нападали. Яна ведь не по двору шла, просто на крыльце стояла. Это для них было нормально

Поговорим?

Две женщины ведь должны найти общий язык, верно?

* * *

Спустя двадцать минут Яна уже не была в этом так уверена. И жалела, что не оставила никого из мужиков для допроса. Баба колоться не желала, а пытать женщину...

До такого Яна еще не дошла. Она бы и тех троих не тронула, просто убила, но тут уж... сорвало!

Поэтому девушка покрепче связала тетку, и принялась обшаривать кабинет Поганца.

Перерыла письменный стол, быстро нашла приходную книгу, посмотрела порядок сумм, присвистнула...

Потом еще раз.

— Не ту страну назвали Гондурасом.

А что вы еще хотите услышать? Ежели этот умный и одаренный человек записал прямо на обложке тетради код от сейфа. Да, именно так: "Код сейфа" и набор цифр.

И хранил это все вот так, в письменном столе. А впрочем, кто бы рискнул к нему прийти?

На памяти Яны на кордон приезжал милейший человек, тихий такой старичок, без единой наколки на виду, улыбчивый... Яна к нему пару раз ездила, копчености отвозила. Случалось... какой хамон!? Вы копченый кабаний окорок пробовали? Да вы б на тот хамон и не посмотрели потом!

Дом у него был — олигархам на зависть. Снаружи вроде и скромно, но внутри...

Кто поверит, что у него висели Шишкин, Репин, Левитан, Айвазовский... просто на стенах висели. И не репродукции...

Яна поинтересовалась по наивности, не боится ли он ограбления, и очень насмешила старичка. Крупного уголовного авторитета. Вора в законе.

Видимо, Поганец тоже ничего не боялся. Но сейф все равно открывала тетка, под прицелом.

Нет, ловушки не было. Металлическая дверца щелкнула и отворилась.

Хм, а неплохо у нас криминал заколачивает в смутное время! Сейф просто был битком забит.

Яна пнула к тетке заранее запасенный рюкзак, лично ей сшитый (ГРРРРР!) из плотного покрывала. Рюкзак получился в желтых шелковых розах, ну и что? Важна не форма, а содержание...

Ох...

Килограмм сорок.

И это наверняка еще не все. Яна не стала бы хранить все яйца в одной корзине. А потому...

Тетка была привязана снова, так, чтобы ни до чего не дотянулась и не отвязалась, Яна всунула ей кляп, чтобы не слышать угроз, которыми сыпала героиня, и отправилась по особняку.

Барахло?

Ни к чему!

Не устояла Яна только перед меховыми полостями. Соболь!

Бог мой! Легкие, пушистые, теплые... ей самое верное дело, с детьми-то! Так что меха она сгребла не глядя. Запаслась продуктами — окорока, копчености, несколько кусков мяса, ей детей кормить в дороге, а больше ничего брать и не надо.

Ну, оружие.

Немного.

Пару ножей Яна прикарманила. Не кухонных, понятно. Роскошных, из булатной стали, с идеальной балансировкой, с такой острой кромкой, что на ней волос распадался! Понимать надо!

Грабеж?

После того, как Яна обшарила подвал, угрызения совести у нее исчезли раз и навсегда.

Ключи она позаимствовала у тетки. Подвал был под всем домом, добротный, крепкий, хорошо оборудованный, с отдельными комнатами для солений, копчений, сыров...

Всякого добра, которое Яна даже перекапывать не стала.

А еще...

Говорите, БДСМ? Говорите, пятьдесят оттенков? Двадцать первый век?

Черта с два! Извращенцы во все времена были! И оборудованная по последнему писку моды пыточная Яну лишний раз в этом убедила.

А что для извращенцев...

А зачем иначе козлы бархатом оббивать? И крест тоже... похожий, и пардон, разные имитаторы запчастей организма на полочке разложены. А в той маленькой комнатке что?

Яна приоткрыла дверь.

И сильно об этом пожалела.

Там... пахло. И она знала этот запах. Кладбищенский, могильный, и пол там земляной, и словно... Яна готова была дать ухо на отсечение, что это — могильник. Но раскапывать и проверять она точно не станет.

Оххх...

А ведь может и так быть. Допросили — и в расход. Заигрался — и доигрался. Всякое бывает... и здесь закапывали тех, кто участвовал в играх. Добровольно ли, нет ли...

Впечатление было откровенно жуткое.

Яна посидела несколько минут прямо на пыточной скамье, приходя в себя, и медленно, словно к каждой ноге гирю привязали, выбралась из комнаты.

Тайники?

Да пошло все к..., в... и на...! По свободному выбору! Не могла Яна больше оставаться в этом подвале, не-мог-ла!!! Кое-как вылезла в кухню — и ее вывернуло наизнанку.

Хватит им с Матвеем и найденного. А еще... она трактирщику скажет самому здесь порыться. Что найдет, что унесет... да хоть бы и все выгреб! Только с собаками надо решить вопрос.

Яна вернулась к тетке.

Та времени не теряла и активно пыталась освободиться. Ага, размечталась! Это не кино, где из любых наручников выворачиваются. Не освободят тебя люди добрые, так и подохнешь. А они — не освободят, потомку как Яна вернулась.

— Ты знала о пыточной в подвале?

Вопрос был задан чисто для проформы. Тетка знала, Яна это отчетливо видела. И испытывала желание убить.

Неудержимое.

Спуститься в пыточную и устроить себе сессию. Но некогда. И нельзя...

— Если привяжешь собак — я тебя не убью. Не привяжешь — пеняй на себя.

Освобожденная от кляпа тетка сплюнула на пол.

— Да пошла ты... все равно убьешь!

Яна качнула головой.

— Сыном клянусь. Его здоровьем.

Тетка задумалась, но пожить ей еще хотелось. Так что Яна развязала ей руки и держала под прицелом, пока та накладывала собакам еду, пока их привязывала... Собак Яне было жалко, но...

Людей жалеть не успеваешь!

Куда там бедным песикам!

* * *

Запрягать Яне пришлось самой.

Кажется, это называлось двуколка? Или двуконка? Когда две лошади в одной упряжке?

Яна материлась, шипела, скрипела зубами, но кое-как разобралась. Хорошо еще, кони были добрые и смирные. Казалось бы, как в двадцать первом веке бандюки заводят себе породистые мерседесы, так и Поганец должен был поставить в конюшне ахалтекинца или араба, кто тут в моде?

Ан нет.

Стояли в конюшне два битюга, которые обладали флегматичным нравом и явно высоким коэффициентом интеллекта.

А может, им понравился сахар, который Яна щедро скормила лошадкам?

Или подсоленный хлеб?

Памятуя, что разные лошади любят разные вещи, кто соленое, кто сладкое, она и то, и другое с собой захватила.

Коняшки слопали все, и кажется, были не против продолжения банкета.

Сани тоже стояли в сарае.

Кажется, это называлось возок. Небольшой, крытый, на полозьях, а внутри... Яна оценила! Проблем с ночлегом у нее не будет. Малявок будем укладывать спать прямо в возке. Обитом изнутри натуральным бархатом! А сиденья тут!

Рессоры!

Окна, забранные толстым стеклом, и открывающиеся движением пальца, висячие лампы, место для багажа, под сиденьем, для обуви... даже мини-бар есть. И не пустой.

Бутылки Яна выкидывать не стала.