Хозяин земли Духов - 1

— Я все слышу, — решил напомнить о себе.

Аеш вздрогнул, уставился на меня, точно увидел впервые.

— Ладно, — обреченно махнул рукой. — Идем. Все сам увидишь, услышишь, понюхаешь.

— Увидеть и услышать — будет достаточно, — усмехнулся я.

— Как знаешь. Не отставай.

"Не отставать?"

Впрочем, совсем скоро мое недоверие сменилось удивлением, а потом и вовсе перешло в восхищение. Несмотря на объемный живот и короткие ноги, передвигался Аеш быстро. Ловко подныривал под стволы поваленных деревьев, перепрыгивал с кочки на кочку, точно туман просачивался сквозь колючий кустарник. На его фоне я ощущал себя нерасторопным хромоногим слоном. Если бы время от времени новый знакомый не останавливался и не ждал меня, то наверняка бы скрылся из виду в первые минуты нашего марш-броска. Оказалось, что при желании передвигается он абсолютно бесшумно.

Местность, которую мы пересекали, нельзя с полной достоверностью назвать топью. Так мне кажется. Никаких открытых водоемов, никакой трясины. Даже запах стоялой воды то усиливался, то почти полностью исчезал. Похоже, откуда-то издалека его приносили порывы ветра. Влага под ногами ощущалась, при каждом моем шаге слышался отчетливый чавкающий звук. Но близость болота выдавало другое — нечто почти неуловимое, даже не физическое. Ощущение болезни. Ощущение невидимой заразы, расползающейся по лесу, застывшей в воздухе, затаившейся в тени деревьев и кустов.

Мы шли около часа. Точнее сказать не могу — от часов отказался еще несколько лет назад, а мобильник остался там же, где и зачетка. К тому времени, когда лес наконец расступился, я вполне мог бы сойти за лешего: мокрый, в паутине и мелком мусоре, перемазанный грязью, в порядком потрепанной одежде — штурм зарослей колючего кустарника дался труднее всего.

Не знаю, что я ожидал увидеть. Город, лесную деревню, одинокий домик? Лесная прогулка вытянула изрядное количество сил, энтузиазма удивляться осталось совсем немного. И все же увиденное удивило. Неприятно.

Это нельзя назвать деревней. Скорее, скопище времянок бомжей. Поселение располагалось на склоне горы, поросшей все тем же треклятым кустарников, на иглах которого остались клочки моей одежды. Грязные улочки огибали покосившиеся бревенчатые дома. Именно бревенчатые, но деревьев, пригодных для подобного строительства, я в округе не заметил. Создавалось впечатление, что дома эти стоят здесь уже не одну сотню лет. Возможно, когда-то крепкие и основательные, теперь они покосились, по окна вросли в землю, расползлись несуразными нагромождениями гнилой древесины. Удивительно, как в них вообще жили? Домов я насчитал пятнадцать штук. Впрочем, мог какой-то пропустить, спутав его с обычной грудой мусора или приняв за холм. Рядом с каждым домом имелся огород с несколькими грядками. Ограда (если так можно назвать плохо плетенный тын) только одна — тянется по периметру всей деревни. И запах... Нет — вонь! Не зря Аеш говорил о "понюхаешь". Напрасно я надеялся обойтись зрением и слухом. Чтобы не чувствовать витающей в воздухе вони, пришлось бы воспользоваться противогазом.

Ветра здесь нет, что ли? Или деревня насквозь пропиталась запахом навоза, компостных ям, затхлых погребов и еще бог знает чем. С такими ароматами недолго и до розовых глюков.

— Добро пожаловать в последний оплот Озерного княжества, — воздев руки к небу, продекламировал Аеш. — Место священное, полное древних сил и таинств. — Он искоса глянул на меня. — Ну и тебе тоже рады, Артем, — проговорил с плохо скрываемой ухмылкой.

Наверное, в тот момент я выглядел так, будто получил пыльным мешком по голове.

— Спасибо за радушие, — ответил, сумев-таки совладать с открывшейся челюстью.

Деревня мне очень не нравилась. Неужели в ней придется заночевать? Да тут клопы заживо съедят. Или вши. Или крысы. Или сами аборигены...

Последние вышли нам навстречу, сбившись в стайку. Ростом самый высокий из них доходил мне до пояса. Грязные, тощие, с волосами, сбившимися плотными колтунами. На осунувшихся лицах застыла настороженность. А я-то думал, что это Аеш странно выглядит. Ан нет. На фоне этих доходяг он вполне мог котироваться завидным гражданином.

Аеш низко поклонился встречающей нас делегации. Ему поклонились в ответ.

— Снова пусто? — сильно простуженным голосом спросил один из аборигенов. Он опирался на короткую клюку, одет был в мешковину, перевязанную веревкой, из копны торчащих во все стороны волос виднелись белые перья.

— Отчего ж пусто? — указал на меня Аеш. — Вот, добрые соседи, Человека вам привел.

Аборигены отпрянули (будто только что увидели меня), но почти сразу снова подались вперед, обступили нас обоих.

— Здрасте... — улыбнулся я, пытаясь не дать разодрать остатки своей одежды на лоскуты. Но местные все тянули руки, точно желали на ощупь удостовериться в правдивости слов Аеша.

— Человек... человек... — слышались монотонные возгласы.

— А что, собственно, происходит? — спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ключ! — вдруг выкрикнул абориген с перьями в голове. — Принесите ключ!

Сразу трое местных сорвались с места и бросились вглубь деревни.

— Ты же человек? — с хитрым прищуром спросил Аеш.

— Да! — выпалил я. — Сколько можно спрашивать? Я уже и сам сомневаться начинаю.

— А вот...

Он не успел закончить. Откуда-то издалека донесся пронзительный крик. Аборигены насторожили, затихли. Крик повторился. Звучал он явно из-за пределов деревни.

Я аккуратно приблизился к Аешу.

— Это часть представления? — спросил его шепотом.

— Какого представления?

Крик повторился. Уже ближе. Теперь в нем можно было разобрать протяжное: и-и-и-и-х-о-о-о...

Вот только звучало оно как-то не залихватски. В голосе невидимого крикуна ощущался страх.

А вот аборигены, похоже, поняли смысл услышанного — бросились кто куда. Кто-то метнулся к лесу, но основная часть со всех ног метнулась к домам.

— Идем, быстро! — Аеш ухватил меня за руку, потянул в деревню.

Я ощущал себя Гулливером среди лилипутов. Очень глупым и ничего не понимающим Гулливером. Между тем, местные готовились к отпору какой-то опасности. Мужчины (их отличало наличие бород) загоняли в дома женщин и немногочисленных детей, захлопывали за ними гнилые двери. Сами же вооружались рогатинами, вилами, топорами.

С противоположного конца деревни показался еще один абориген. Кричал именно он. И только теперь мне удалось полностью разобрать его выкрик: лихо!

Несчастный гонец пулей миновал петляющую улицу и рухнул к нашим ногам.

— Она идет... — выдохнул, глядя на Аеша.

— У нас гости? — с тревогой спросил я.

— Ключ! — завопил тот. На этот раз его голос больше походил на ржавый трубный глас.

— Здесь! — раздалось за спиной.

Мы обернулись. Троица, недавно бросившаяся выполнять приказ перьеголового, попеременно тащила приличного размера сундук, обитый медными полосками. По всей видимости, сундук был тяжелым, а аборигены очень торопились. В конце концов, не добежав до нас нескольких метров, они разом грохнулись на землю. Сундук упал, его крышка распахнулась. В грязь полетело нечто, завернутое в белоснежную тряпицу. На фоне царящих вокруг бедности и запустения тряпка выглядела чуть ли не драгоценностью.

— Возьми его! — Аеш указал на сверток.

— Сам возьми, — пожал я плечами. Не дело не пойми что хватать.

— Мне нельзя! Никому нельзя! Только человекам!

С той стороны, откуда прибежал "гонец", послышался звук, как если бы здоровым тараном врезали по одной из деревянных развалюх. Треск, грохот. Тут бы впору разворачиваться и давать деру в леса.

От грохота аборигены ненадолго замерли, а потом, словно по команде, выстроились передо мной и развернулись в сторону приближающейся опасности.

Это что же, они меня оберегают?

Аеш достал свой нож. Он переводил взгляд с меня на улицу, где вот-вот должен показаться неведомый мне противник. Просто смотрел, ничего не говорил. Но ему было страшно.

Страшно стало и мне.

Я подхватил сверток, распахнул тряпицу. На моих ладонях лежал металлический ключ. Длиной сантиметров десять, с кованой ручкой, украшенный гравировкой и одним большим молочно-белым камнем в основании сложной бородки. Взяв ключ в руки, почувствовал, что он теплый, будто долго лежал на солнце. На ощупь приятный, немного шероховатый.

— Ну?! Что?! — прокричал Аеш.

— Что? — обернулся я к нему.

С грохотом и треском разлетелся еще один дом. На этот раз я увидел облако взметнувшейся пыли. И в этой пыли что-то перемещалось.

— Есть у вас для меня оружие? — спросил, понимая, что, даже заполучив в руки отличный меч или лук, все равно не смогу использовать его в должной мере.

— Ключ — твое оружие!

— Кидаться мне им что ли? — со злостью выплюнул я. Надоели эти постоянные недоговорки. Нет бы рассказать все четко и ясно. Всем же польза будет.

Я отбросил тряпицу, сжал ключ в кулаке. Что теперь?

Фигура в пыльном облаке обретала очертания. Существо было высоким, выше меня даже при условии, что сильно сутулилось. Плечистым, хотя одно плечо намного ниже другого. Одето в какие-то несуразные лохмотья с многочисленными прорехами.

— Это кто? — спросил я.

— Ты же слышал, — голос Аеша дрожал. — Лихо.

Разумеется — это все объясняло!

Между тем существо приблизилось настолько, что стало возможно рассмотреть его лицо. На бледно-зеленом лице твари рваной дырой зиял рот, полный кривых зубов цвета ржавчины. Всего один огромный глаз слезился чем-то густым и желтым. Носа не было вовсе, вместо него в стороны расходились темные трещины, точно плоть существа начала гнить.

— Мать моя женщина, — выдохнул я.

Зажатый в кулаке ключ сделался почти нестерпимо горячим. Первым моим порывом было отбросить его в сторону. Не сделал этого лишь потому, что заметил исходящее от него свечение. Вернее, свечение исходило от камня. Из молочно-белого он стал кристально-прозрачным.

— Так должно быть? — громко спросил я.

На меня не обратили внимания. Между аборигенами и лихом не было и трех метров. Тварь распахнула рот и зашипела. Из-под драных лохмотьев взметнулась пара жилистых рук с узловатыми пальцами, каждый из которых венчал длинный коготь.

"Твою мать! Мать твою!"

Камень на ключе вспыхнул с такой силой, что пришлось зажмуриться. Лихо, уже было рванувшее к ощетинившейся острым деревом добыче, отпрянуло с диким визгом.

Ключ исчез. Только что лежал у меня на ладони — и исчез в вспышке. А вот свечение осталось. Теперь оно окутывало меня. Больше того — расползалось в стороны, охватывало аборигенов. Они, в свою очередь, тоже начинали светиться.

На лице лиха отразился ужас. Тварь загораживалась руками, пятилась. Но уходить, судя по всему, не собиралась. Щерилась и шипела. Чего-то выжидает?

Я шагнул ей навстречу.

Лихо еще отступило.

Свечение, источником которого стал я сам, немного не касалось твари.

Боится? Очень хорошо!

Я бросился вперед, по ходу дела вырвал из рук одного из аборигенов рогатину (какое-никакое оружие не помешает), выставил ее перед собой. Мой порыв поддержали. Деревня огласилась невнятным разноголосым кличем. Аеш бежал рядом и с таким упоением размахивал ножом, что впору покалечить и себя, и собратьев по беде.

— Ура-а-а! — непроизвольно вырвалось у меня.

Клич с энтузиазмом подхватили.

Горстка идиотов, сбежавших из дурдома, — наверняка примерно так мы выглядели со стороны.

Лихо, в опровержение моих надежд, не испугалось и не отступило. Завизжав пуще прежнего, бросилось на нас. Оно было не очень поворотливым, но сильным. Первым же размашистым ударом снесло приблизившегося к ней аборигена. Несчастный даже пискнуть не успел — отлетел выпущенным из пращи камнем, врезался в стену ближайшего дома.

Я почувствовал, как в груди взорвался ледяной ком. Боевой азарт точно ветром сдуло. Осознание, что все происходящее не сон и не шутка, что тварь реальна и легко может вспороть мне горло, — отрезвила и подкосила ноги. Очень сильно захотелось все бросить и спрятаться подальше — в лесу, в болоте, где-нибудь.

Лихо продолжало истошно визжать. Оно металось из стороны в сторону, наносило удары когтистыми руками. Не все из них достигали цели, но те, что достигали, бросали в грязь целые пригоршни крови.

Не знаю, почему не бросился прочь. Возможно, всему виной самоотверженная смелость аборигенов, снова и снова пытающихся поразить противника своим нехитрым оружием. Но они знали, за что дерутся. Я — нет.

Улучив момент, прыгнул к лиху, лохмотья которого покрылись многочисленными кровавыми пятнами. Тварь отмахнулась. Я пригнулся (воздух над моей головой вспороли растопыренные когти), затем сместился немного в сторону и ударил рогатиной, целя гадине в морду. Наверное, в тот момент удача оказалась на моей стороне. Заостренное дерево вонзилось в единственный глаз лиха. Брызнула желтая жидкость, похожая на гной. Визг твари поднялся до ультразвука. Она схватилась за рогатину, дернулась с такой силой, что меня буквально смело — подняло в воздух и спустя несколько метров полета приложило о землю.

Приподнявшись на руках, увидел, как лихо, уже избавившись от рогатины, мечется, слепо выставив перед собой руки. Морду твари покрывали темно-красные, местами почти черные пятна, кое-где кожа надулась водянистыми пузырями. Некоторые из них успели лопнуть, обнажив огненно-красную, поблескивающую плоть.

Это что же, свечение так ее обожгло? Тогда понятно, почему верещала. Непонятно, почему не ушла.

Деревенские больше не пытались ее достать, рассыпались вокруг, но оружия не опустили. Свечение со многих из них спало. А вот следов ожогов не видно. Получается, что свечение каким-то образом "отличает" союзников от врагов. Странно, непонятно, но результат налицо. Вернее — на лицах. Еще один вопрос к множеству других, требующих куда более скорых ответов.

Прошло еще несколько секунд бесплодных метаний, а потом лихо резко замерло. Его руки и голова судорожно подрагивали. Мгновение ничего не происходило, а потом тварь, обратившись густым дымным столбом, втянулась в землю.

Тишина.

Глава 2. Экскурс в историю.

— Ключ принял тебя! — со значением в голосе проговорил Аеш, когда в деревне установилось относительное спокойствие.

Лихо убило пятерых аборигенов, еще с десяток получили различные повреждения. От самой же твари осталась лишь дурно пахнущая черная лужа, некоторое время пузырящаяся, точно ее кто-то кипятил.

— Принял? Это что было? — меня до сих пор немного трясло.

— Дотронься до него... — Аеш указал пальцем мне на грудь.

Я сместил взгляд, пощупал ладонью: у меня на шее, на металлической цепочке, висел тот самый камень, который украшал исчезнувший ключ.

Я сжал камень в кулаке, почувствовал уже знакомый жар. Свечение, все еще пульсирующее вокруг меня, исчезло.

— Выключить энергию... — проговорил и снова поднял взгляд на Аеша. — А теперь давай рассказывай. Все. О деревне, о вас, о княжестве, этой твари...

— Все расскажу. Теперь ты повязан с этими землями. Дырявая колода! — он смачно сплюнул себе под ноги. — Ты появился как нельзя вовремя. — Его глаза горели, несмотря на то что под одним из них красовался набухающий синяк. — Но тебе придется немного подождать. Отложим сказ до вечера. Сейчас у нас иные заботы.